Czytaj książkę: «Духи пустыни»

«Я верю в тот мир, который ты построишь».

Артур Пендрагон, король Камелота.

© Линн Вер, 2023

ISBN 978-5-0060-8141-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Константинополь,

13 апреля 1188 года.

– Мелина! А что, если меня поймают? – прошептала девочка и на мгновение прислушалась. С Месы, центральной улицы, доносились отдалённые голоса подвыпивших гуляк, расходившихся по постоялым дворам. Вдогонку звенели кольчуги и по мощёной дороге цокали копыта лошадей, нёсшихся в сторону ипподрома. – Он высечет нас обеих на площади Быка! Одумайся, сестрёнка!

– Тебя не поймают! А я одумаюсь, когда окажусь в Дамаске, – севшим голосом ответила собеседница и нервно убрала тёмную кудрявую прядь волос за ухо. Старое домотканое платье делало её незаметной на фоне грушевых и самшитовых деревьев, возвышавшихся над каменным забором. Сад очередного члена купеческой гильдии, по приказу которого с рабов и воров так легко слетали головы! Мелину пробрал озноб, и она обхватила плечи сестры мозолистыми ладонями.

– Но почему так далеко? – допытывалась девочка. – Не Филадельфия или Антиохия? Или даже Кипр! По крайней мере они принадлежат христианам!

– Ты боишься, что я не вернусь за тобой, Медея? Ты же дождёшься меня?

– Дождусь, – девочка шмыгнула носом и отвернулась, скрывая влажный блеск глаз. – Без тебя мне некуда идти. Ни одна эргастерия не возьмёт меня на работу, если я не смогу дождаться тебя. Но если он изобьёт меня…

– Ну, хватит, Медея! Он не докажет, что ты мне помогла! Не станет пытать тебя и вырывать признания, ведь всем известно, как это скажется на его репутации! Это только моя вина! Неси мою корзину. Я отдала Ашилю почти всё накопленное за эти годы! На рассвете уйду с его караваном и да поможет мне Господь! Клянусь, я заберу тебя отсюда, как только смогу. Мы обе станем свободными! А теперь беги. Я буду ждать здесь.

Девочка, чуть помедлив, отстранилась и бросилась наутёк. Её невысокая фигурка некоторое время мелькала на фоне двухэтажных домов, лавок и мастерских, тонущих в вечерних сумерках. Мелина знала, что юркая сестра достанет то, что нужно. То, что выдержит многодневный переход в пустыне и сделает их обеих сказочно богатыми.

Одно она знала точно – вышивальщицы в их эргастерии слышали, что Дамаск изнурён войной и на счету каждый воин, способный держать оружие за султана Салах-ад-Дина. Одна из вышивальщиц, Бина, шёпотом пересказывала услышанное среди торговцев Месы: «Это райское место, Мелина! Ослепительная красота по сравнению с Багдадом и Мосулом! Только представь: цветущие пышные сады и поля, монументальные ворота, большие трёхэтажные дома с деревянными решётками, храмы и белые минареты, много золота, ковров, шёлка… Лошади, верблюды, мулы! Там можно свободно ввозить и вывозить шёлк, расписывать узорами одежду самого султана…»

Закрывая глаза на своём тюфяке, Мелина грезила далёким Дамаском. Представляла себе новенькие ткацкие станки и помощниц, с помощью которых создавала бы лучшие одежды и знамёна. Как наяву видела стройные ряды глиняных домов с тростниковыми крышами на фоне зеленеющей долины, слышала гомон продавцов, шелест ярких расписных одежд и звон монет, вдыхала запах пряностей, конской сбруи и диковинных фруктов. Да, в этом городе будет легко затеряться. Например, пойти в услужение к какой-нибудь госпоже или в лавку – благо дело, помимо греческого, Мелина знала латынь и немного понимала по-арабски, умела считать и вести учёт товаров.

– Я вернусь за тобой, родная, – прошептала она, видя как запыхавшаяся сестра прижимала к груди небольшую плетёную корзину. – Делай всё, как мы условились, что бы ни случилось…

Она ещё долго будет помнить растерянную фигурку девочки-подростка, которую скрыли клубы пыли, поднятые уходящим караваном. Слышала, как ворчат верблюды, поднятые с мест, едва на небе забрезжил серый рассвет. Слышала, как негромко переругивались погонщики, вёзшие в Сирию ткани, масла, орехи, вина, пряности и ковры. Слышала, как где-то в глубине просыпавшегося Константинополя раздался сдавленный всхлип ребёнка, который поклялся быть смелым и мужественным, несмотря на все удары судьбы.

Закутавшись в накидку из египетского хлопчатника по самые глаза, Мелина брела в хвосте каравана, ощущая на спине тяжесть корзины. Впереди её ожидала пустыня с практически невесомыми звенящими песками и барханами, над которыми скользил ветер, словно золотистая нить по шёлку. Та самая пустыня, которая с каждого путника брала свою суровую плату опаляющим солнцем и отсутствием воды под тонкими переливами верблюжьих колокольчиков…

Глава I

Сирийская пустыня, в двух днях пути от Алеппо,

29 мая 1188 года

Мелина не помнила, сколько времени пролежала в расщелине под скальным выступом. Вначале ей показалось, что её разбудил свист ветра, вздымавшего песок над дюнами. Прислушавшись, она не услышала ничего, кроме звука осыпавшихся камней у выхода, за которым находилось её убежище. Солнце уже клонилось к горизонту, озаряя редкие пучки выжженной травы, примятой недавним набегом сельджуков, вооружённых луками и шипастыми круглыми щитами. Как только в первых рядах всадников, сопровождавших караван, послышались крики, она, не мешкая, юркнула к скалам и спряталась – так поступали немногие женщины и дети. Остальные терялись, бросались врассыпную и становились лёгкой добычей для пустынных разбойников: их либо убивали сразу, либо увозили в плен.

Она спасена! Лучше умереть здесь от нехватки воды и от удушающего зноя, чем попасть к сельджукам! Мелина закрыла лицо дрожащими ладонями. Четыре года она собирала деньги, вырученные от продажи расписных платков, для которых каждый день жертвовала несколькими часами сна. Четыре года лелеяла надежду о том, что вырвется из Константинополя. Четыре года грезила Дамаском, наслушавшись рассказов торговцев, паломников и монахов. Теперь она осталась одна в пустыне среди растерзанных тел, которые заметал опаляющий ветер. Видела, как на песке исчезают следы людей, верблюдов, лошадей и ослов. Несколько раз пыталась кричать севшим от бесконечной жажды голосом, но никто не откликнулся. Никто не остался здесь, среди раскалённых песков и слетающихся к телам птиц.

Мелину охватила паника. В какую сторону идти? Как долго?!

Солнце уже клонилось к закату, когда она отважилась выйти из своего укрытия, чтобы продолжить путь. К этому времени ветер уже стёр следы каравана и стервятники, насытившись, улетели прочь. Стараясь не смотреть на наполовину занесённые песком тела павших, Мелина натянула пыльный капюшон и отправилась на поиски воды. Практически всё было уничтожено сельджуками – сначала она нашла сшитые из бычьих шкур фляги, потерявшие драгоценную жидкость, но затем обнаружила кислое вино и чёрствые лепёшки, завёрнутые в тряпицу. Ощущая усиливающееся зловоние от убитых, Мелина направилась на восток – туда, где небо заливала чернильно-синяя густота, на которой уже начали зажигаться первые звёзды.

«Все богатые купцы живут на востоке, – приговаривала мама, укладывая её спать под тусклый свет масляной лампы. – Это там, где восходит солнце. Туда же держат путь корабли…»

В детстве, закрывая глаза, Мелина представляла вереницу кораблей, скользящих по лазурным водам моря, окружавшего Константинополь. Корабли сменялись караванами, а те, в свою очередь, неизменно уходили в сторону гор, в дальние страны. Мама рассказывала о диковинных животных, сказочных героях и прекрасных принцессах, но её уже не было в живых, когда двух дочерей выставили на продажу: Мелине было двенадцать, а Медее едва исполнилось четыре. После невольничьего рынка девочки оказались среди ткачей, проводя дни напролёт согнувшись над вышивкой: листья, цветы, круги, квадраты, звёзды… В одеревеневших руках вместо привычных глиняных кукол, бус и свистулек заструились тончайшая шерсть, шёлк и атлас…

Вздрогнув, Мелина обернулась. Ей отчётливо послышался гул от конницы. Растерявшись, она огляделась – в свете угасавшего дня виднелись очертания руин древних римских арок. Она бросилась к ним, спотыкаясь об камни. Подол платья цеплялся за колючий кустарник, капюшон слетел с головы, а пересохшее горло нестерпимо жгло. Бежать! Нужно бежать изо всех сил! Скорее всего, это сельджуки вернулись за своей добычей – от разграбленного каравана оставались ещё тюки с тканями, мешки с зерном и разломанные телеги. Не разбирая дороги, Мелина бежала, увязая в остывающем песке.

Топот копыт раздавался всё ближе. Уже слышны голоса, в которых она не могла разобрать ни слова. Кто-то кричал ей вдогонку, но она не сбавляла шаг. Дыхание сбивалось, вырываясь из груди болезненными хрипами. Пряди волос, выбившиеся из кос, облепили влажное от пота лицо.

– Стой! – кто-то приказал на латыни и, в очередной раз зацепившись за кустарник, Мелина упала, ободрав ладони об иссохшую глину. Пытаясь отдышаться и выиграть время, она смотрела на змеившиеся чёрные трещины. Боялась поднять голову и вновь увидеть остроконечные шлемы под тюрбанами, шипастые щиты и стрелы, направленные на неё.

Она принялась отбиваться, когда её схватили за плечи и поставили на ноги. Пыталась кричать, но из горла вырывалось только едва слышное шипение. Колотила руками по кольчуге, не помня себя от страха. Когда её вновь окрикнули, то извернувшись, ударила воина по щеке. Он встряхнул её за плечи и выругался.

– Успокойся, дикая женщина, – резко сказал он на латыни. – Ты дочь бедуина или горного льва? Я не причиню тебе вреда, если ты сейчас же угомонишься.

Она умолкла, не в силах поднять голову и встретиться с ним взглядом. Как наяву видела нападение сельджуков, не пожалевших ни одной живой души. Пронзавших стрелами всех, кто попадался им на пути. Тех, которых потом немилосердно терзали птицы под палящими лучами солнца…

– Так, значит, понимаешь, о чём говорю, – продолжил воин. – Придётся забрать тебя с собой вместе со всем скарбом.

Мелина вновь ударила его по лицу. И ещё раз. Не чувствовала, как расцарапала руку об стальной наносник шлема. Перед глазами до сих пор мелькали люди, в которых стреляли и затем копьями добивали на месте. Тяжёлые крылья стервятников, чьи перья отливали синевой ночного неба. Мех с вином, который она вытащила из-под разбитой телеги. Лицо незнакомого мужчины, одетого как франкский воин…

– Господь всемогущий! – он отпустил её плечи и, размахнувшись, дал пощёчину.

Дёрнувшись, Мелина провалилась во тьму.

Глава II

Сирийская пустыня, в двух днях пути от Алеппо,

29 мая 1188 года

– Замечательно, Адриан! Один удар, и из несчастной дух вон! Кто же станет следующим? Беспомощный младенец?

– Умолкни, Филипп, – отмахнулся воин, держа на руках обмякшее тело женщины. Или это была девушка? По её чумазому лицу и длинным грязным волосам, заплетённым в косы, угадать было непросто. Обветренные губы и скудный запас еды говорили о том, что в пустыне она провела уже немало времени.

– Нет, не умолкну, – собеседник слез с коня и подошёл к Адриану. Его стянутые в хвост седые волосы тускло поблёскивали в красноватых лучах уходящего солнца. – Ты не смог иначе справиться с обезумевшей женщиной?

– Она не подчинилась мне, а мои хорошие манеры остались во Франции, где им и место. Оставим и её здесь. Пустыня заберёт! Или о ней позаботятся люди Кылыч-Арслана, которые уже здесь побывали. Может, она вообще больна проказой!

Филипп покачал головой. Приблизившись, он достал мех с водой и влил незнакомке в рот несколько капель. Её веки слабо дрогнули, но других признаков жизни она не подавала.

– Милосердие никогда не бывает лишним, – назидательно произнёс Филипп, сбрызнув водой её лицо. – Как и хорошие манеры, мой друг.

– К дьяволу. Брось её и поехали!

– Уже наступает ночь, мы не сможем доехать до границ Конийского султаната при всём своём желании. Как бы то ни было, они уже увели караван ко двору Кылыч-Арслана, оставив только эту несчастную. Если она придёт в себя, то сможет нам рассказать подробности. А потом мы можем отвезти её к госпитальерам, чтобы те позаботились о ней.

– Я сказал: к дьяволу всё, – повторил Адриан и передал женщину Филиппу. Тот осторожно принял её на руки и уложил на песок. Наблюдая за собеседником, воин мрачно продолжил: – А если она не из каравана? В Алеппо сотни таких как она просят милостыню на улицах. С такими же обгорелыми и высохшими как финик лицами. В таких же лохмотьях.

– Эд, поднеси факел ближе, – не слушая друга, Филипп подозвал одного из всадников и, когда тот приблизился, то пристально всмотрелся в незнакомку. Её лицо озарилось тёплым сиянием огня, и Филипп покачал головой. – Хорошенькая девчушка. Невзгоды и пустыня ничуть не испортили её.

Адриан нехотя посмотрел на лицо женщины через плечо Филиппа. Несмотря на пыль и песок, разглядел высокий лоб, широко посаженные глаза под тёмными симметричными бровями, вздёрнутый нос, впалые щёки и изящной формы губы. Аккуратные мочки ушей. Резкие, угловатые, как у подростка, линии подбородка и шеи. У простых оборванок не бывает такой внешности!

– Поехали уже, пока солнце совсем не село, – устало бросил Адриан и отошёл в сторону. – Вместо того чтобы заниматься делом, мы рассматриваем девчонку. Какая разница, кто она и откуда?

– Ты невыносим, – ответил Филипп и ещё раз сбрызнул лицо девушки водой, пытаясь привести её в чувство. – Она должна была уже очнуться.

– Мне плевать. Это не я напал на караван и оставил её в живых. И не думаю, что, даже очнувшись, она скажет хоть что-то внятное. Возиться с ней я не намерен. Помимо проказы, она могла лишиться рассудка.

– Вот вернёмся в замок, и выясним, – Филипп пристально посмотрел на друга, который сложил руки на груди. На его кольчуге отражался свет от горящего факела в руках Эда. Ветер трепал полы добротного плаща. Позади, над полуразрушенными римскими арками, возвышались рыжеватые скалы, покрытые скудными клочками растительности. Где-то вдалеке завыл волк.

– Мы никого не пускаем в Аш-Альдеб. Это правило для всех, – Адриан вспомнил свою крепость, названную прежним хозяином «Волчьим гнездом». До неё оставалось полдня пути.

– Волки вышли на охоту, – многозначительно заметил Филипп, – а мы можем спасти ей жизнь.

Адриан презрительно хмыкнул:

– Мы не возьмём её с собой.

– Тогда я останусь здесь и буду защищать её. Оставь воду и солонину, этого хватит. И тогда забудь, как я выходил тебя после разгрома при Хаттине, хотя, видит бог, Жерар де Ридфор, жаждал твоей смерти! Ты точно так же лежал в моих руках, как она. Беспомощный, как младенец! Кровь хлестала, как река Иордан, вышедшая из берегов! Если б я тебя бросил на поле брани, то что бы было? Тебя добили бы неверные или прикончили грифы.

– Я не просил тебя об этом, – бросил Адриан и вскочил на коня. – Да и теперь не прошу составить мне компанию.

Развернувшись, он поскакал к руинам древнего римского города, за которыми должен быть поворот на Аш-Альдеб. Остальные двадцать всадников без промедления последовали за ним.

– Упрямый как мул, – выругался Филипп и замер, увидев, как дрогнули веки девушки: она начала приходить в себя.

Глава III

Мелина не сразу пришла в себя. На мгновение ей показалось, что она окунулась в детство, где её на руках держала мама. Пыталась сбить жар, протирая лоб влажной тканью. Что-то ласково шептала на ухо, укачивая. Как сейчас, Мелина помнила дрожащий свет от масляной лампы, разгонявший неровные тени на потолке. Лёгкий свист ветра, взметавшего на улицах пыль. Отдалённый гомон голосов, заполонивших улицу – в то время чествовали нового епарха. Тогда ей отчаянно хотелось выскочить на улицу, чтобы своими глазами увидеть нарядные колесницы, статных величавых женщин с разукрашенными лицами, вереницу воинов в начищенных доспехах…

– Тише, тише, – донёсся до неё успокаивающий мужской голос. Так мог разговаривать только отец, которого она никогда не знала.

– Я пыталась, – хрипло прошептала она, не в силах разомкнуть веки. – Медея осталась там… У него… Я не смогла…

– Всё хорошо. Теперь всё хорошо.

Осознав, что голос принадлежит незнакомцу, она вздрогнула и открыла глаза. Увидела, что лежит на песке, озаряемая алыми лучами заходящего солнца. Её голова покоилась на коленях незнакомого седовласого мужчины, который держал в руках флягу с водой. Он участливо смотрел на неё, и на его обветренном лице читались сочувствие и доброта. Мелина попыталась сесть, но голова казалась тяжёлой, в ушах стоял звон.

– Я помогу вам, – произнёс незнакомец и сев, Мелина огляделась. Кроме неё и этого мужчины вокруг не было ни души. Тем временем он продолжил: – Меня зовут Филипп. Вы шли с караваном из Константинополя?

Мелина медленно кивнула, пытаясь прийти в себя. Незнакомец выглядел как франкский рыцарь, значит, он был явно не из числа нападавших. Эта мысль немного успокоила её, но затем Мелина вновь насторожилась.

– Отпустите меня, – попросила она, отстранившись.

– Я и не держал вас. Просто хотел помочь, – ровным голосом сказал Филипп. – Давайте я дам вам воды, коль Адриан был столь добр, что оставил мне целую флягу.

– Кто это? – нахмурилась Мелина, принимая мех с водой.

– Адриан из Аш-Альдеба. В этих местах он носит такое имя. Вы несколько раз ударили его. Думаю, он это запомнит.

На мгновение Мелина вспомнила горящий взгляд жестоких глаз воина, который схватил её, после того, как она упала. Стальную хватку. Резкий голос. Отрывистые фразы на латыни.

– Этот ваш Адриан сам ударил меня, – произнесла она после того, как сделала большой глоток. В голове начало проясняться.

– Он не хотел причинить вам вреда. Хотел забрать с собой в безопасное место, но вы отказались.

– Он ничем не отличался от сельджука! Я бежала, думая, что они гонятся за мной…

– Не осуждайте его. Слишком много гнева у него на сердце. Приходится выбирать самые прямые пути, даже если они кажутся грубыми. Но иногда нельзя поступить иначе. Как вас зовут? Куда вы шли?

Мелина медлила с ответом. Не знала, стоит ли ей доверять этому незнакомцу, который привёл её в чувство и дал напиться. Над барханами вовсю разливалась подступающая ночь, нёсшая долгожданную прохладу. Где-то пробежал песчаный зверёк и вскоре всё стихло. Мелина сидела от Филиппа на расстоянии вытянутой руки и только сейчас поняла, что он не развёл костёр, как это обычно делают путники.

– Я – Мелина из Константинополя, – наконец произнесла она. – Где моя корзина? Она была со мной!

– Она здесь, – Филипп указал рукой в сторону, где в сумерках угадывались очертания корзины, утопавшей в песке. – Вы, наверное, голодны? У меня осталась солонина и есть немного фиников.

– Так кто этот Адриан, и почему он уехал? Почему вы остались? Я не понимаю, – пробормотала она, покачав головой.

– Он из Реймса, это во Франции. Всю жизнь провёл в сражениях, в том числе за Святую землю, – Филипп резко умолк, словно передумал. Сделав паузу, продолжил. – Мы возвращались домой, когда узнали, что люди султана увели караван. Если бы мы успели, то получили бы хорошую награду за то, что смогли защитить его. Но, увы!

– Вы наёмники, мессир? – догадалась она. – Сражаетесь ради золота?

– И ради земель, Мелина из Константинополя. Адриан уже нажил свои богатства, но ему мало. У него есть замок Аш-Альдеб и деревня рядом, в его владениях. Так куда вы направлялись?

– В Дамаск.

– Вам повезло остаться в живых. Обычно всех продают в рабство, и люди Кылыч-Арслана не исключение.

– Вы знаете султана? – Мелина недоверчиво покосилась на собеседника. Он рассеянно чертил веткой узоры на песке, словно дожидаясь кого-то.

– Никто не скажет вам, что знает змею, Мелина. Есть разница в такого рода знакомствах. Скажем так, встречались на поле брани. Вы отправились одна с караваном? Там были ваши близкие?

Она покачала головой:

– Я была одна.

– Как же вы отважились в одиночку отправиться в такой долгий путь? – В сумерках Мелина не видела выражения лица собеседника. Он отложил ветку и прислушался. – Слышите? Адриан решил вернуться. Судя по топоту копыт, он в бешенстве! Ведь ему пришлось нарушить свои планы…

– Я не боюсь его, – нахмурилась Мелина и потянулась к корзине. Взяв её, прижала к груди, оставаясь сидеть на песке.

– Он не причинит вам вреда, – произнёс Филипп и поднялся. – Иначе зачем ему возвращаться сюда вместе со своими людьми?

– Понятия не имею. – Мелина поднялась вслед за ним и отряхнула платье и накидку. – Я ухожу, пока ночь не закончилась и пока есть силы идти.

– Но вы едва держитесь на ногах!

Мелина перевела взгляд на песчаную гряду, на которой показались всадники. Их силуэты чернели на фоне светлых барханов. Развевающиеся плащи вызвали смутную тревогу и девушка отпрянула.

– Я пройду столько, сколько смогу, – резко произнесла она, и, развернувшись, направилась в сторону зашедшего солнца.

Через несколько мгновений один из всадников перегородил ей путь и осадил вставшего на дыбы коня. Мелина не видела его лица, но чувствовала пристальный взгляд. Жёсткий. Холодный.

– Забери её, – сказал он, отвернувшись от неё, – и перестань так глупо улыбаться как торгаш на ярмарке.

– Я просто рад тебя видеть, мой друг, – весело отозвался Филипп. – Но моя кобыла слишком устала, чтобы вынести двух седоков. Придётся тебе взять девушку к себе, Адриан. Она не больна проказой.

– Я никуда не поеду, – заявила Мелина, пятясь. – Оставьте меня в покое! У меня своя дорога, а у вас своя!

– И куда ты идёшь? – в голосе Адриана чувствовалась насмешка. Он возвышался перед ней на коне и края его капюшона трепал поднявшийся ветер. – В волчье логово? Или сразу к султану, чего размениваться по пустякам? Ты едешь с нами. Моё терпение на исходе.

– И тогда вы опять ударите меня? – с вызовом спросила она. Вода и кратковременный отдых придали ей сил.

– Видит бог, это заманчиво. Отсюда до Алеппо два дня пути, а до ближайшей деревни не доберёшься до рассвета. Ближе к лету волки очень голодные, и они никем не побрезгуют, чтобы набить животы. Даже тощими девицами вроде тебя.

– Ещё могут встретиться кочевники, – многозначительно заметил Филипп и похлопал по боку своей белой кобылы, которую подвёл к нему один из воинов. – Или недавние разбойники. Езжайте с нами, Мелина. Отдохнёте как следует, и продолжите свой путь.

– Дайте мне слово, – она повернулась к нему.

– Даю вам слово, – Филипп кивнул и вскочил в седло.

– Довольно любезностей, – произнёс Адриан. – Выбрось корзину со своим скарбом и поехали. Я смертельно устал.

– Не выброшу, – Мелина сильнее прижала корзину к груди.

– У тебя там сокровища?

– Ничего такого, что можно было бы украсть, – уклончиво ответила она.

– Я заберу вашу корзину, Мелина, – вновь вмешался Филипп, и ей пришлось отдать свою ношу ему.

Когда она подошла к Адриану, то он, наклонившись, подхватил её и усадил перед собой в седло. Пришпорив коня, всадники с места помчались галопом, оставляя позади белевшие в полумраке старинные римские арки и мелькавшие среди дюн тени вышедших на охоту хищников.

– Далеко до вашего Аш-Альдеба? – Мелина отважилась спросить у Адриана, когда они перешли на рысь на равнине.

– Нет.

– Я не останусь там.

– Тебе этого никто не предлагал. Пойдёшь своим путём, когда мой сердобольный друг решит, что ты здорова. От Аш-Альдеба идут дороги на Тир, Сидон, Дамаск, Иерусалим.

– Я не… – Мелина попыталась возразить.

– Не хочу больше ничего слышать, – оборвал её Адриан. – Обо всём остальном расспрашивай своего спасителя.

Она умолкла. Чувствовала, как её клонит в сон, но настороженность и тревога не давали сомкнуть глаз. Чтобы отвлечься, Мелина смотрела по сторонам, но в темноте видела лишь пустынные просторы и очертания скал, до которых не доходило серебристое сияние луны. Сейчас она могла остаться среди растерзанных птицами тел убитых. Она могла оказаться в Конии, вновь стать рабыней – вряд ли бы её участь стала лучше, чем в Константинополе. Судорожно вздохнув, Мелина вцепилась в гриву коня – будущее пугало её, но не настолько, чтобы остаться в пустыне.