Czytaj książkę: «Постучи в мою дверь, любовь»

Глава 1. Астра

– Кто тебе сказал, что ты никчемный, милый? – непонимающе спрашиваю у Мишки.

Убираю тарелку с пирогом на тумбу и сажусь рядом, чтобы наши глаза были на одном уровне. Говорят, именно так – правильно.

Чувствую, что рождественский вечер пошел наперекосяк…

Моему племяннику всего шесть лет, и он только начинает познавать прелести жизни. В частности – суровую детскую дворовую дружбу.

Нет-нет, у нас классный многоквартирный дом. Новостройка в одном небольшом северном городке. И просто «замурчательные» соседи.

Вот сегодня, например, председатель нашего добропорядочного ТСЖ устроил самый настоящий праздник на Рождество. Были и Дед Мороз, и Снегурочка, и даже раздавали шоколадные конфеты. Я ожидала, что Миша придет с улицы краснощекий и довольный, а он рыдает в три ручья прямо на пороге.

Так горько, будто никакого рождественского чуда не существует.

И счастья тоже…

– Мальчишки сказали, что я никчемный, – шмыгает Мишка носом. – Вовка из третьего подъезда и Тимка из четвертого.

– Они просто так это сказали?

– Нет! Они сказали, я сирота. Безмамочный и безпапочный!..

Боже…

Снова чувствую себя беспомощной и маленькой.

От обиды за моего мелкого скулы сводит, а кулаки уже готовы к бою. Не с детворой же драться?.. Мне всего двадцать два, и жизнь к такому положению дел меня совершенно не готовила.

«Безмамочный и безпапочный».

Разве можно вот так сказать… ребенку?

Моя старшая сестра умерла два года назад, Мишка переехал к нам от Виталика, который после несчастья с Лилей сразу же отказался от неродного сына. Это небольшая потеря, потому что они никогда не были близки.

– Зато у тебя есть я! И бабушка Роза, – пытаюсь его успокоить. – И мы тебя любим! Крепко-крепко!.. До неба!..

– Это все не то, – рыдает он еще сильнее. – Как ты не понимаешь? Никто не может любить так, как мама с папой!

Моя душа, словно тонкое венецианское стекло, разбивается об пол вдребезги.

– Раздевайся давай, Медвежонок, – мягко прошу, сама сдерживая слезы. – Мы попьем чай, и все плохое пройдет.

– Не буду раздеваться! – у Мишки начинается настоящая истерика. – И чай твой дурацкий! И ты дурацкая!

– Эм… Как это не будешь?.. В смысле «дурацкая»? Не обзывайся…

В коридор заглядывает моя мама, или Роза, как мы все ее величаем. В прошлом востребованная балерина, она все еще с особой тщательностью следит за своей внешностью, поэтому сейчас выглядит как Страшила из «Волшебника Изумрудного города»: на лице зеленая густая маска, а волосы из-за нанесенного на них бальзама похожи на солому.

– Что у вас случилось? – спрашивает чуть свысока. – Чего кричите?

– Все у нас хорошо, – огрызаюсь. – Раздевайся, Миш, пожалуйста. И не капризничай.

Киваю маме, чтобы следовала за мной и, развернувшись на кухне, быстро шепчу:

– Так больше не может продолжаться, мам! Надо познакомить его с родным отцом. Вдруг у Авдеева есть семья. Настоящая семья, которая полюбит нашего Мишку.

– Не может быть и речи, – недовольно морщится Роза. – Не говори глупостей. Мишу я никому не отдам. Он мой внук!

– Это очень эгоистично… И жестоко по отношению к нему!

– Вздор! – мама делает театральный взмах рукой. Все ее движения плавные, такие, за которыми приятно следить. – Я не эгоистка. Чтобы я больше не слышала этих глупостей, Астра!.. Миша будет жить с нами.

– Ты разве не понимаешь? Его травят дети, а что будет дальше? Неужели тебе хочется, чтобы он рос сиротой при живом отце.

Пожалуй, впервые за два года вижу на ее лице реальный страх. Страх потерять нашего Мишку.

Я тоже боюсь…

– Мы его не знаем, этого Авдеева. Вдруг он психопат? Или этот… квадробер? – Роза складывает губы уточкой.

– Мам, ну ты загнула, – смеюсь. – Ему двадцать восемь лет, и он известный в области бизнесмен!

– Ну и что? – мать капризно задирает подбородок. – Хватит меня расстраивать перед Рождеством. Иди лучше маску на лицо сделай. Бледная как поганка. Я тебе на стиральной машинке все оставила.

– Ну спасибо, мам…

Объяснять, что в мои двадцать плюс использовать те же средства для кожи, что Роза в пятьдесят, – бесполезно. Такой человек. Не видит она между нами разницы.

Долго смотрю на себя в зеркало, стоя в ванной комнате. Прислушиваюсь к звукам в гостиной. Миша вроде развеселился, подпевает в тон мужскому голосу из телевизора новогоднюю песенку и громко хихикает.

А у меня кошки на душе скребут. Огромные кошки с острыми когтями.

Неправильно это. Не должно быть так.

Даже в песне поется: «Так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети».

Выйдя из ванной, заглядываю в комнату к маме. Она, как и всегда, перед праздником решила прилечь ненадолго отдохнуть. Сердце отчаянно стучит, но я иду к себе и надеваю загодя приготовленное новое платье, из-за высокой талии и разлетающейся юбки больше похожее на кукольное.

Миша заглядывает ко мне и виновато опускает глаза.

– Прости, Ася… Я тебя расстроил.

– Ничего страшного, Миш.

Аккуратно расчесываю свои ярко-рыжие волосы, ниспадающие на плечи мягкими волнами.

Мишка в это время залезает на подоконник и смотрит во двор. В комнате полумрак, поэтому все происходящее там ему отлично видно.

– Что интересного? – спрашиваю, подходя к нему.

Обнимаю за узкие плечи и нюхаю сладкую макушку. Горько вздыхаю, когда вижу, что на корте кто-то из отцов играет с сыновьями в хоккей.

– Ась…

– А?

– Скажи. Только честно. Чудеса бывают?

Слишком задумчиво для его детского возраста интересуется. Слишком по-взрослому.

– Конечно, бывают, Миш.

– Я уже не верю, – вздыхает.

Боже.

Ему всего шесть лет. А он уже не верит! Что же будет дальше?

– Бывают чудеса, мой хороший. Я тебе это сегодня докажу!..

Глава 2. Астра

Взяв телефон, проверяю расписание электричек до областного центра. Покупаю взрослый билет на ближайшую в специальном приложении. Мишке билет не нужен.

Затем вызываю такси.

Роза меня, конечно, убьет.

Я сама не уверена, что поступаю правильно. Тоже ведь боюсь. Сразу всего.

Вдруг Кирилл Авдеев выставит нас за дверь или заберет нашего Мишку? Но страх, что, не узнав правды, мальчик потеряет еще больше, гораздо сильнее. Каждый ребенок на земле достоин быть любимым! Это я знаю точно!

– Тшш, Миш, – прошу его собираться потише.

– Мы куда? – спрашивает он, смешно напялив шапку. Шмыгает носом и дуется.

– По дороге расскажу.

Быстро натягиваю сапожки и сиреневую шубку из искусственного меха. На голову – белый классический берет. В сумку закидываю вещи первой необходимости и, главное, Мишкино свидетельство о рождении.

– Прости, мамочка! – шепчу обернувшись. Зажмуриваюсь, понимая, что наша жизнь сегодня совершенно точно изменится.

Выхожу за дверь и закрываю ее ключом.

– Бежим, Медведь, – шепчу, стуча каблуками по лестнице.

Миша озорно хохочет и старается поспевать за мной.

В такси едем в обнимку, чтобы теплее было. Мороз крепчает.

Водитель странно посматривает, но я делаю противозачаточное лицо – моя давняя привычка, если не хочу с кем-то общаться. Друзья говорят: «Это твоя фишка». Так сказать, водяной знак.

Добравшись до вокзала, расплачиваюсь с таксистом. В электричке показываю контролеру свой билет и, видимо, окончательно свихнувшись, отключаю телефон. Просто не верится, что я на такое решилась! Категорически несвойственный мне бунт против матери.

Мы, Цветковы, всегда друг за друга. Стебель за стебель.

Мама – Роза. Колючая-преколючая, но при этом шикарная. Благоухающая королева, которая любой самый маломальский букетик сделает неповторимым.

Старшая сестра – Лилия. Белоснежная, изящная, чарующая принцесса. Но… увы, отравляющая все вокруг своим чересчур активным благоуханием. Так всегда было…

А я?

Астра…

Бархатистая… хм, то есть мягкотелая. Многогранная, яркая. Но… никто в здравом уме, выбирая между шикарной розой, изящной лилией и чудно́й астрой, не выберет последнюю.

Слишком обычная для нашего палисадника – как любит говорить моя мама.

Кстати, отцы с Лилей у нас разные, и мы обе совсем ничего о них не знаем. Роза говорила, что и в том, и в другом случае это были выдающиеся танцоры-балетники, которые приезжали к нам в Северск с гастролями. Поэтому у меня в случае с Мишей свой интерес. Личный.

Хочу, чтобы счастлив был! Знал родного папу и виделся с ним. Разве это что-то особенное?

В электричке мне холодно, но я бодрюсь, кутаясь в шубку. Миша, слава богу, тепло одет. Он болтает без у́молку, задирается и заливисто хохочет. Немногочисленные пассажиры смотрят на него с улыбкой. В отличие от меня племянник абсолютно не нервничает.

Я же невольно вспоминаю историю его родителей.

По словам Лили, Кирилл Авдеев влюбился в нее сразу. Это была озарившая мужчину вспышка. Молния. Я не удивлена, потому что сестра была красавицей. Мы тогда вместе работали в ночном клубе танцовщицами. Сестра – официально, ведь ей было восемнадцать, а я, шестнадцатилетняя девчонка, выступала на свой страх и риск. Руководство сразу предупредило: будут держать меня до первого случая. И такой действительно произошел. Примерно после знакомства Авдеева с Лилей, кто-то позвонил в нашу ночную богадельню и устроил грандиозный скандал, что несовершеннолетние девушки работают гоу-гоу. Со сцены меня погнали, но все к лучшему.

Я вернулась в Северск, нашла маленький детский театр, где тружусь по сегодняшний день в роли ведущей актрисы, поступила на заочное в институт и просто живу дальше. Своей обычной жизнью ярко-рыжей Астры.

– Мы приехали? – спрашивает Миша, когда машинист объявляет конечную остановку – наш областной центр.

– Да! Пойдем, Медвежонок.

Спрыгнув с подножки, он несется за мной на автостоянку. Найти через знакомых адрес Кирилла Авдеева было гораздо проще, чем решиться назвать его улицу и дом, когда мы садимся уже в другое такси.

В груди безостановочно печет от беспокойства, а ноги становятся ватными.

Что Авдеев скажет мне? Как отреагирует на то, что от него скрывали сына?

Когда Лиля с Кириллом познакомились, он был беден как церковная мышь. В прямом смысле этого слова жил в каком-то заброшенном здании, которое они купили вместе с другом, чтобы сделать из него офисный центр. И у них получилось. Даже удалось построить еще несколько офисных центров, правда, Лиля, увы, этого не дождалась.

Она бросила Кирилла Мавроди, как его многие зовут в городе, гораздо раньше. Вышла замуж за Виталика, не сказав ему, что беременна от Авдеева.

Такси останавливается.

Время для меня замирает.

На негнущихся ногах по узкой расчищенной дорожке веду Мишу знакомиться с отцом. У самой внутри миллион вопросов к себе.

Ты точно уверена, Астра?..

Дом передо мной сказочно красивый: двухэтажный, украшенный свисающей с крыши гирляндой и композициями из ели. Хозяин этого великолепия богатый, он старше меня, у него связи, в конце концов. И он, естественно, разозлится. Я бы крушила все и всех, если бы однажды вечером ко мне в дверь постучали и привели шестилетнего сына.

– Кто здесь живет? – снова спрашивает Миша остановившись.

– Здесь живет твой папа…

– Папа? – блестящие глаза становятся огромными. – Настоящий?

– Самый-пресамый настоящий, Миш. Хочешь с ним познакомиться?

– Только если он хороший…

– Я слышала, что он замечательный! – улыбаюсь.

Дверь ярко-красная, с красивым рождественским венком посередине.

Постучавшись, переминаюсь с ноги на ногу. Когда вижу перед собой высокого мужчину, тараторю:

– С Новым годом! Меня зовут Астра. Можете уделить нам всего пару минут?

– Астра… – Кирилл Авдеев сурово повторяет и нетерпеливо поглядывает себе за спину.

Громкая музыка смущает.

У него вечеринка. Сегодня Рождество. Мы не к месту, все понимаю.

Я знаю, что похожа на старшую сестру, но для Мавроди наше сходство становится ошеломляющим открытием, которое он с холодным выражением лица изучает. Лиля был красавицей.

– С Новым годом, – вдруг дребезжит детский голосок, а в моей руке становится пусто.

Едва сдерживаю слезы умиления, когда малыш пыхтит, но стягивает краги и взволнованно раскрывает правую ладошку. Две шоколадные конфеты «Мишка на севере» за время нашего путешествия потеряли форму, а обертка стала бесцветной.

– Что это? – непонимающе спрашивает Кирилл.

– Это… тебе, папа!..

Глава 3. Астра

Сложив ладони на угловатых коленках, я пристально наблюдаю за серьезным мужчиной напротив, напряженно изучающим документы моего Мишки.

Просто не верится, что я такое вытворила!

Мама будет в шоке!.. Отречется от меня и сменит замки!

В просторном темном кабинете очень тихо. Даже слишком. Хочется чуть-чуть разбавить тишину, потому что мне чудится стук. Это, кажется, слышно, как от страха и важности момента сильно бьется мое сердце.

Бизнесмен Кирилл Авдеев, как и на фотографии, которую я видела на сайте его компании, симпатичный, рослый и размером со шкаф. Несмотря на незаурядный талант продавать все что угодно, из-за которого еще в школе Авдеева и прозвали Мавроди, выглядит он не очень общительным.

После того как Миша трогательно дал ему конфеты, Кирилл пригласил нас в дом, попросил помощницу занять ребенка в соседней от кабинета комнате и проводил меня сюда. По дороге нам попадались выпившие и прилично выпившие гости. Они немного странно смотрели на мой внешний вид.

Шуба, мокрая от снега, лежит на стуле, а я сижу в кресле. Сижу и украдкой, как воришка, изучаю густые черные волосы, небрежно зачесанные на пробор, высокий лоб, широкие брови на вытянутом лице с удивительными, по-человечески теплыми серыми глазами.

Улыбаюсь сама себе.

– Вам что-то показалось смешным? – хмурится Авдеев и с укором смотрит на меня.

И с интересом. Только не очень позитивным.

Особенно ему не нравится цвет моих волос. Задев их взглядом, Кирилл даже морщится. Я не хочу ссориться, и все мои помыслы по отношению к этому мужчине исключительно благородные, поэтому теперь открыто и щедро улыбаюсь уже ему.

– Просто у Миши ваши глаза, Кирилл… Это мне показалось очень милым и таким настоящим… Я порадовалась.

– А вы точно не аферистка?.. Уж больно хорошо стелите!

Я качаю головой и сникаю.

– Давайте не будем ходить вокруг да около, – прошу его, скромно теребя подол. Нервничаю ужасно. – Вы ведь почти семь лет назад встречались с моей сестрой Лилей. И очень ее любили, – чуть тише добавляю.

– Ого! Какая романтика! Это она вам сказала? – Авдеев усмехается и откидывается на спинку высокого кожаного кресла.

Серо-голубая рубашка, безумно совпадающая по цвету с его глазами, натягивается на плечах. Я почему-то этого смущаюсь, хотя вроде ничего такого.

Мысленно бью себя по щекам.

– Да, это сестра мне сказала, – честно признаюсь. – Вы любили Лилю, а Лиля… любила себя. Это тоже все в нашей семье знают. Изменив вам с Виталиком, она выскочила за него замуж. Когда одумалась, было поздно, вы ее не простили.

– Браво. Вы журналист?..

– Нет… Что вы? Я всего лишь танцовщица, актриса.

Кирилл усмехается. Получается как-то агрессивно.

– О, вы пошли по стопам своей сестры? Тоже танцуете в клубах? Гоу-гоу? Или что погорячее?.. С продолжением?

– Нет, что вы! – оскорбляюсь. – Я работаю в детском театре.

В серых глазах загорается неприятный цинизм. Знаю, что Лиля в свое время неплохо потопталась на чувствах Кирилла. Он тогда был совершенно не такой, как сейчас.

Сестра рассказывала, что на свиданиях Авдеев никогда не ел, потому что денег у него было ровно на то, чтобы накормить ее. Она этим активно пользовалась и часто заказывала больше, чем нужно. Кирилл в таких случаях краснел и нервничал.

Не представляю, чтобы такой мужчина когда-то краснел, и даже сочувствую его неразделенной любви, но делать неприятные выводы о себе не позволю никому.

Я любила сестру такой, какой она была, но мы не были особенно близки.

– Я всего лишь хотела вам сказать, что работаю в нашем местном театре, в Северске. А еще провожу занятия с детками и учусь заочно в Институте культуры. Здесь, в городе…

– Если все это правда, – растерянно произносит Кирилл, кивком указывая на документы, – то почему она не сказала мне?

– Она любила себя и… Мишу. Может быть, боялась, что вы заберете сына. Виталик тоже все знал, поэтому относился к мальчику ровно. А потом Лиля попала в ту аварию…

– Это я знаю, – отрезает. – Почему за два года не сообщили?

– Мама тоже боялась.

– А вы?

– А я вот… сегодня не выдержала.

– Чего не выдержали?..

– Мише нужна семья, – мягко произношу. – Родной человек. Всем нужен родной человек, Кирилл. Если бы мой мальчик был не ваш, я бы не пришла. Вы мне верите?

– Ни единому слову!

– Спасибо за честность, – грустно вздыхаю поднимаясь. – Мы тогда пойдем…

Разочарованно оглядываюсь по сторонам.

Вот и все. Чудес и правда не бывает.

Как мне теперь смотреть в глаза ребенку?

– Извините, пожалуйста, – огибаю стол, забираю документы, шубу с сумкой и направляюсь к выходу.

Чувствую, что Авдеев идет за мной.

– Астра! – настороженно зовет племянник.

Вскочив с высокого стула, бежит обниматься. Доверчиво вжимается в меня худеньким тельцем и только потом замечает Кирилла. Помощница выглядит так, будто увидела привидение.

Но меня привлекает другое…

Отец и сын смотрят друг на друга внимательно. Взгляды, то, как они сжимают губы и держат руки в карманах брюк. Даже их позы отзеркаливают друг друга… Поразительно!

– Я тебе не нужен, да? – спрашивает Мишка не дрогнув.

– Ты отличный пацан, – отвечает Кирилл тихо.

Прикрыв рот ладонью, еле сдерживаюсь. Только я замечаю, как предательски, с огромной детской обидой дрожит треугольный подбородок.

– Так бы и сказали сразу. А не с Гердой меня оставляли… Пойдем, Астра. На электричку последнюю опоздаем.

Мы, ошарашенные такой несгибаемой стойкостью, наблюдаем, как Миша натягивает зимний комбинезон и впервые надевает шапку правильно. По-взрослому.

Я откуда-то нахожу силы улыбнуться. Шестилетний ребенок может, а я что?

– Мы пойдем, – холодно произношу.

– Кирилл Владимирович, – неожиданно зовет помощница. – Вы посмотрите на это…