Czytaj książkę: «Отец на час. Работает спецназ»
Отец на час
Глава 1. Федерика
Все персонажи являются вымышленными,
любое совпадение с реальными людьми случайно
– Здравия желаю… Я войду? – нагловато спрашивает высокий, широкоплечий незнакомец, стоя на пороге моего кабинета.
Обычные синие джинсы, плотно облегающие бедра, футболка цвета хаки и расстегнутая ветровка. На гладковыбритом лице выражение полной вседозволенности. Рассматриваю все это хозяйство, совершенно ничего не соображая.
– Что? Подождите в приемной… Выйдите!.. – поспешно отворачиваюсь, прикрывая губы ладонью.
Оглушительный стук двери явно намекает, что гостю мой ответ не понравился.
И пусть.
«Ты ведь понимаешь, что с тремя детьми ни одному мужику не уперлась, дурочка?»
Смахнув до слез обидную СМС, пытаюсь унять дрожь в руках и ногах.
Он специально это делает. Коля специально меня выводит на эмоции, чтобы я дала ему то, что он хочет. Отдала часть бизнеса, который поднимала самостоятельно в перерывах между кормлениями, пока мой муж – известный пианист – давал благотворительные концерты по всей стране. Хорошо быть филантропом, когда есть кому оплатить свет и воду, правда?..
– Федерика Теодоровна, – в кабинет забегает Василиса, моя помощница. – Простите, я только за кофе спустилась, а он к вам зашел… Продолжаем собеседование?
– Две минуты, пожалуйста, – отвечаю сдавленно.
– Опять Николай Иванович чудит? – грустнеет она.
Я киваю и отворачиваюсь к окну.
Бегущая строка на медиафасаде одной из башен комплекса «Москва-Сити» словно резюмирует мою жизнь. Вместо рекламного текста вижу: «Сорок лет. Развод. Трое детей. Собака. Беременная непонятно от кого кошка. И три коробки муравьев, которых я боюсь до ужаса…»
Все, что у меня осталось.
– Хотите, я позову Андрея Юрьевича?..
– Лучше священника, – не выдерживаю и всхлипываю. – Потому что жизнь моя кончена.
– Ну… что вы такое говорите?
Василиса подходит сзади и делает то, чего за двенадцать лет работы в этом офисе никогда себе не позволяла: крепко-крепко обнимает меня со спины. На секунду даю волю слезам, а потом на той же башне будто бы вижу продолжение, бегущее по фасаду: «… Ты еще и руководитель никакой, не можешь заставить сотрудников соблюдать субординацию. Эх, Федерика».
– Спасибо, Вась, – беру себя в руки и вежливо отстраняюсь.
Разворачиваюсь вполоборота.
– Вам не о чем переживать, Федерика Теодоровна! – говорит Василиса с возмущением в голосе. Со своей стрижкой под мальчика и невысоким ростом выглядит как дерзкий воробей на ветке. – Вы красавица!.. Сногсшибательная блондинка. Фигурка стройная, на лицо – симпатюлечка, хозяйственная…
– И как я об этом забыла, – вздыхаю грустно, потому что мои дети знают всех курьеров местной службы доставки по именам. – Мне уже полегче. Спасибо.
Возможно, в моем кабинете все-таки установлена прослушка, потому что на этих словах телефон снова противно дзынькает, а на экране загорается порция очередной гадости от бывшего мужа. Получите – распишитесь. Не читая, хватаюсь за край стола и подтягиваюсь к нему вместе со стулом.
– Тушь не размазала?.. – еще дрожащим голосом спрашиваю.
– Нет! Выглядите – отпад. Приглашаю следующего, а то он там… злится в приемной, – наклоняется и шепчет.
– Злится? – удивляюсь сдержанно, почти дежурно, а потом на всю катушку: – Постой… «он»?.. Это тот, что заходил?
– Да. Сам позвонил, увидел вакансию. Резюме у вас на столе. Сейчас приглашу. У него фамилия такая… интересная. Да и сам он… точно нескучный, – подмигивает.
Мне, вообще-то, няня нужна. С опытом и рекомендациями. В идеале такая, чтобы справилась с моими разновозрастными детьми. С учетом того, что в силу своей занятости я сама не всегда справляюсь.
Поправив строгий пиджак и проведя ладонью по волосам, ожидаю соискателя.
– Здравия желаю, – без каких-либо расшаркиваний он сразу падает на стул для посетителей. Тот жалобно поскрипывает.
– Здравствуйте. – Листаю резюме.
Ну… как листаю? В папке только один лист. И тот заполненный на треть. После претенденток, которые приходили со скоросшивателями, чтобы уместить все свои регалии и дипломы, это кажется странным.
– Владислав Отец, верно?..
– Так точно, – расслабленно отвечает.
Строго на него смотрю. В зеленых глазах купается веселье.
– Я… как-то смешно выгляжу? – тут же поправляю ровное каре и воротник.
Может, тушь все-таки размазалась?
– Нормально выглядите, – проезжается по моему лицу и практически отсутствующему из-за пиджака вырезу оценивающим взглядом. – Но, если хотите, я могу не улыбаться…
– Если можно, пожалуйста, – киваю, не обращая внимания на иронию в низком голосе. – Расскажите немного о себе, Владислав.
– Ну, что сказать?.. – этот вопрос ставит его в тупик. Между бровями появляется отчетливая складка. – Родился, вырос, занимался спортом, потом армия. Как вернулся, устроился в МВД. Подразделение специального назначения, значит. Спецназ, если понимаете. Занимался спортом, получил высшее образование. Женился…
Зависает на этом этапе.
– Занимался спортом, я так понимаю, – помогаю.
– Без этого никуда. Спорт – это жизнь.
Я бездумно перевожу взгляд на его руки. После Колиных, с длинными, гибкими пальцами и изящными запястьями, ладони этого здоровяка кажутся нереально большими, а на предплечьях виднеются отчетливые, мощные вены.
– И что же было дальше?
– Дальше ушел в отставку, развелся. Сейчас ищу работу на гражданке. Готов на любой график, командировки, проживание. Частная охрана, есть разрешение на оружие, могу шмальнуть, если приспичит…
– Подождите, Владислав, – останавливаю, взмахнув рукой с обручальным кольцом на пальце. Никак не могу его снять. – Это все понятно… А как вы относитесь к детям?..
Спецназовец подается вперед, хмурится.
– К каким еще, на хрен, детям?..
Глава 2. Федерика
– Владислав… мм… Алексеевич, – оправдывается Василиса, заламывая пальцы. – Я прошу прощения, что не уточнила, по какой именно вакансии вы обращаетесь.
– И ты подумала, что я – ня-ня? – хохочет бывший спецназовец, держась за слишком плоский для сорока двух лет живот.
– В разговоре вы что-то сказали про детей, и я подумала… Федерика Теодоровна, это по поводу места начальника службы безопасности на наш новый склад в Подольске, – смотрит на меня умоляюще.
Отец, сложив руки на рельефной груди, с веселым интересом за нами наблюдает. Глаза у него снайперские, защитного цвета, с умным прищуром и двойным дном. Такие вещи я сразу подмечаю, потому что провела более двух тысяч собеседований на совершенно разные позиции. Умного человека видно сразу, даже если он прикидывается картофельным мешком.
А этот умный.
– Вы можете обсудить все в приемной? – тут же теряю всякий интерес к происходящему.
Телефон снова дзынькает.
За что мне это, Дева Мария?..
Сняв блокировку, читаю целый поток изрыганий от бывшего мужа.
«Ты меня не поняла, у тебя давно проблемы с мозгами, Федерика, а может, и с психикой. Я подам уточнение для суда, чтобы провели специальную экспертизу».
«Свое не отдам. Хочешь меня за борт выкинуть? Не дождешься, тварь».
«Ах да, старших можешь оставить себе. А вот Машу я заберу!»
Последнее сообщение выбивает весь воздух из легких. Голова кружится.
Моя малышка… Моя девочка…
С меня довольно. Яростно печатаю ответ:
«Ты совсем с ума сошел, Коля? Очнись! Что ты говоришь? Я мать твоих детей. Маша тебя даже не помнит! Ты полгода ее не видел, она ни за что с тобой и на час не останется».
От обиды все вращается перед глазами.
– Федерика Теодоровна, с вами все в порядке? – Василиса вдруг пугается. – Вам плохо? Так покраснели!..
– Спасибо, все в порядке, – еле ворочаю языком, чувствуя на себе изучающе-нагловатый взгляд.
Хочется поскорей избавиться от этого хамоватого типа. Еще одного мужчины, наверняка считающего, что он везде главный.
Спрятав свою неприязнь, неестественно широко улыбаюсь.
– Владислав Алексеевич, вы можете пройти в мой эйчар-отдел. Поиском сотрудников на такие позиции занимаются там. Моя помощница вас проводит.
– Это типа отдел кадров? – он ухмыляется, лениво потирая квадратный подбородок.
– «Типа» да. «Хьюмен ресерсес», – чуть свысока произношу на идеальном английском. – «Человеческие ресурсы» или «кадры» в переводе.
– Так бы сразу и говорили. По-русски. К чему эти сложности?.. – соискатель бодро поднимается со стула.
– Все предложения по работе нашей компании вы можете направить на наш имейл, – снова дежурно улыбаюсь.
– На почту. Такой язык засрали!..
Возмутилась бы на подобное выражение, но вновь отвлекаюсь на сообщение.
Коля.
«А Машу никто и не спросит, дура! Ты дни и ночи на работе, кто-то должен заниматься воспитанием ребенка. Ей всего четыре года и нужен родитель. Да я и спрашивать у тебя не буду. Сам заберу», – не дыша, читаю новый опус.
Может ли хоть что-то в этой жизни сравниться со страхом матери потерять свое дитя?..
Подняв голову, рассматриваю ровно стриженный под машинку затылок, спортивную фигуру, часы на кожаном ремешке, начищенные кроссовки. Обычный мужик, но с таким, наверное, надежно…
– Владислав Алексеевич.
– Я за него.
Оборачивается с недовольным видом.
– Присядьте, пожалуйста, – смягчаюсь и обращаюсь к ничего не понимающей Васе. – Принеси гостю кофе.
– И пепельницу…
– У меня в кабинете не курят!
– Попытка не пытка. – Отец возвращается. – Ладно.
– В общем, мне нужен личный охранник.
– Личный охранник. Вам? – кружит своими снайперскими прицелами по моему лицу.
– Хм. Для дома.
– Для дома?..
– Да.
– А дома… дети?
– Дома дети… – умоляюще на него смотрю.
– Ну я пошел. – Хлопает себя по ногам и поднимается.
– Триста тысяч, – бросаю ему в спину, вспомнив, что начальнику СБ в Подольске подписывала оклад в двести.
Ноль реакции.
– Четыреста.
Солдафон.
– ПЯТЬСОТ…
Он медленно разворачивается.
– Еще повышать будете?
– Имейте совесть, Владислав, – оскорбляюсь.
– Ладно… Расскажите, что там у вас.
Я воодушевляюсь, Василиса приносит кофе, а Владислав Отец ведет себя так, будто ему все абсолютно безразлично. Закидывает ногу на ногу и готовится слушать.
– Итак, у меня трое детей.
– У вас?
И снова оценивающий взгляд, который я игнорирую. Работа у меня сидячая. Приходится посещать спортивный зал, чтобы поддерживать форму.
– Старший – Леон-Александр – ему шестнадцать, и он уже взрослый.
– Ага. А плашку «Восемнадцать плюс» идиоты придумали?
– О чем это вы?
– Моей дочери семнадцать, и взрослый у нее только размер груди, остальное на уровне средней школы, и то, если нет задач со звездочками.
– Леон – хороший мальчик, – заступаюсь. – Он занимается бальными танцами и хоровым пением.
– Точно мальчик?
Злюсь немного, но продолжаю:
– Следующая – Эльза-Виктория. Ей двенадцать. Тут сложнее… она натура увлекающаяся. Думаю, вы это поймете, когда сами увидите.
– Если увижу, – поправляет. – Я еще не согласился.
Обязательно все портить?..
– И моя малышка, – улыбаюсь, – четырехлетняя Маша.
– Просто Маша? У вас на ней вайфай закончился?.. Или у регистратора ручка сломалась?
– А… нет, – качаю головой, думая о дочери и о словах ее отца. – Мария-Франческа. Она не любит свое второе имя, поэтому я привыкла называть ее по-простому.
– Хоть один нормальный человек… Что это за мода такая вообще? Эти имена…
– Обычные итальянские имена, Владислав.
– Вы итальянка?
– Наполовину. Мой отец – Теодор Массимо Росси – бывший посол Италии в России, уже на пенсии и проживает на родине вместе с мамой.
– А ваш муж?..
– Бывший муж, – прячу правую руку под столом. – Николай Иванович Побединский. Известный пианист-виртуоз.
– Не слышал. Такой херней не интересуюсь.
Задерживаю дыхание.
– Это неважно, – соглашаюсь. – Надеюсь, вы с ним не встретитесь…
– Он что, не общается с детьми?
– Последние полгода – нет.
Владислав скептически хмурится. И выпивает еще дымящийся кофе залпом, даже не поморщившись.
– Не запомнил вашего имени…
– Федерика Теодоровна.
Кивает, но не повторяет.
– Я буду честен. Вряд ли мы сработаемся. Деньги – это, конечно, неплохо, но я и не бедствую. Ищу работу с четким графиком.
– У вас будет и четкий график, и выходные дни.
Он тяжело вздыхает.
– Вряд ли, – выносит окончательный вердикт.
– Но почему? – теряюсь.
– Нам будет сложно.
– Вам кажется.
– Чтоб вы понимали, мою дочь зовут Прасковья, а из итальянского я знаю только пиццу и Никки Капоне. Причем в обоих случаях предпочел бы импортозамещение.
– Кто такая… Никки Капоне? – не понимаю.
– Допустим… актриса. Не самого высокого жанра, – подмигивает.
Я силюсь, чтобы не выставить его за дверь, и, кажется, снова краснею. Мое возмущение вот-вот пробьет потолок.
Он на собеседовании надумал порнофильмы вспоминать?..
– В общем, оставьте свой номер. В случае положительного решения я вам перезвоню, – говорит мне, поднимаясь.
– Нет уж! – вскакиваю со стула, одергивая пиджак и сдувая удлиненную челку с лица. – Эту фразу обычно говорит работодатель. Поэтому в случае положительного решения я вам перезвоню!
– Отлично, – тянет большущую руку через стол.
– Отлично, – проталкиваю в нее свою узкую ладонь и слабо сжимаю.
Глава 3. Влад
Утро начинается с зарядки. Врубив бодрый «Рамштайн», мучу двадцатичетырехкилограммовые гантели.
Дальше – больше.
Футболка, спортивное трико, олимпийка – и вперед на пробежку. Мышцы приятно ноют, старые ощущения волнуют, завершаю тренировку легкой растяжкой.
Пенсионер в отставке из меня выходит хреновый. Чуть что – сразу обратно на работу тянет. У нас с руководством все взаимно: они выделили мне группу бойцов-новобранцев, так сказать, отдали на поруки для передачи опыта, я всегда откликаюсь на просьбы и нет-нет да и помогаю «в полях».
Так и живем.
Вернувшись в квартиру, хватаю молчаливого Пушистого и целлофановые мешки для его не самых приятных утренних дел. Да они и вечером… не очень приятные.
Снег почти растаял, и пустырь для выгула за домом усеян результатами человеческой безалаберности, потому что бардак всегда начинается с головы, а собака – она животное и сама за собой, увы, не уберет.
– Туда не пойдем, Пуш, – одергиваю металлический поводок. – Заразу домой притащим.
Пушистый все понимает. Выбирает кусты неподалеку и воспитанно скрывается за ними. Выходит, преданно глядя мне в глаза.
– Хочешь сказать, моя очередь?.. – вздыхаю, закуривая.
Теперь сам за кустами скрываюсь. Там успешно провожу спецоперацию «Счастливый собаковод стискивает зубы», нахожу ближайшую урну и еще немного разрешаю засранцу побегать.
Немецкая овчарка – чисто эстетическое удовольствие для хозяина. Красивая, статная, с переливающейся мягкой шерстью. Не понимаю эту моду на собак размером с мой кулак. А уж тявкают так, что уши вянут.
– Рядом, – командую, направляясь к подъезду.
– Владислав, – вежливо окликают сзади.
– Я за него.
Соседка с первого этажа догоняет.
– Мы всем подъездом решили обратиться к вам за помощью, – эмоционально заявляет.
– Весь внимание. Сидеть, Пуш.
– На четвертом этаже вздумали притон устроить.
– На четвертом?.. Там вроде студенты, – припоминаю.
– Ходят, ходят, ведь толпами ходят!
– А конкретные нарушения есть?
– Нет, – разводит руками.
Негусто.
– Молодежь. – Дергаю поводок и открываю дверь ключом-таблеткой. – У самого дочь такая. Когда же им ходить, как не сейчас?
– Так выпивают, веселятся, – возмущенно округляет глаза соседка.
– Поговорю, – киваю, чувствуя легкий укол зависти к этим самым малолеткам.
Сам давно не пью. Если только с сослуживцами встретимся.
После душа, замотав полотенце на бедрах, иду завтракать.
В телефоне десять пропущенных. Один от Сереги-Азиата, того самого сослуживца, с которым нет-нет да и по пиву, второй – от Женечки, третий и все последующие – дочь родная, в силу возраста признающая только свои личные границы. Все остальные для нее – просвечивающие и ненадежные.
Ей перезваниваю.
– Пап…
– Пашка, привет. Как сама? Как учеба?
– Нормально, пап. А ты дома? – заискивающе тянет. Та еще лиса.
– Я дома.
– Там тебе доставка придет сейчас. Прими, а?
– Доставка? Какая?
Звонок домофона намекает, что ответ на мой вопрос прибыл. Получите, распишитесь и не вякайте.
– А… вот. Ты получи, пап. Я тебе потом перезвоню.
Чувствуя большой подвох, иду в комнату, натягиваю чистые трусы и влетаю в джинсы.
На площадке девчонка лет двадцати, смущается.
– Сейчас, – говорю, прикрывая дверь и подхватывая с сушилки футболку. – Что там?
– Доставка на имя «Отец Владислав Алексеевич». Вы?
– Я, – предстаю перед ней уже одетым.
– Тут оплата еще.
– Оплата, – вспоминаю, есть ли в бумажнике наличка со вчера. – Сколько?..
– Тридцать пять тысяч.
– Сколько?! – усмехаюсь и переспрашиваю: – Может, три пятьсот?..
Хотя бы!..
Девчонка в подтверждение слов разворачивает папку, и напротив своей фамилии вижу сумму, практически равную той, что государство определило мне в ежемесячное довольствие после двадцати лет верной службы.
– Не будете брать? – она растерянно смотрит на объемную коробку и грустнеет враз.
Куда вас всех девать, девки?..
– Буду, – тянусь к куртке. – Безналичный расчет есть?
– Конечно, – с облегчением выдыхает и стягивает рюкзак. – Сейчас терминал достану.
Прихватив посылку, снова тащусь на кухню. Уже не такой радостный. На целых тридцать пять тысяч погрустнел. Пушистый тычется мордой в колено.
– Пашка. Это че такое? – зажав телефон между ухом и плечом, помешиваю чуть пригоревшую кашу.
– А… это холодильник для косметики, пап. Вечером заберу. Спасибо!..
– Холодильник для чего? – аж зубы сводит.
– Для косметики, – отвечает невозмутимо.
Я в ахере. В лютом.
– И чем тебя обычный холодильник не устраивает?
– Товарным соседством. Мама там свои кастрюли с супом и котлетами хранит. А мне косметику – негде.
– Да какая у тебя там косметика? Детский крем? – вспоминаю ровненькое милое личико, еще недавно сплошь измазанное соплями.
– У меня, между прочим, уже и морщины появляются. Мимические!
«Это потому, что ты больно много улыбаешься, – думаю. – Живешь хорошо, дочь. Я в твои годы на ликеро-водочном заводе бутылки по ящикам расставлял, а деньги мамке нес, чтобы она хлеба на всех купила».
Вслух я, естественно, громко молчу. Попробуй скажи. Месяц морду воротить будет.
С бывшей у нас не контакт, так она и дочь частенько против меня настраивает. А Пашку я люблю… Хорошая она, разбалованная немного, но в этом, кроме себя, и винить-то некого.
– Кстати, я на права решила пойти учиться.
– Это еще зачем?
Мыслить наперед – моя привычка. Автошкола, машина не хуже, чем у подружки. Да и потом… буду тоже улыбаться, каждый месяц родному государству за камеры на дорогах отстегивая. Вплоть до окончания университета. Дальше, надеюсь, она «все сама», но есть чуйка, что и это не конец.
– Мне же восемнадцать скоро, пап. Кстати, ты что мне подаришь? – снова врубает лисью натуру.
– Холодильник для косметики, – ворчу, посматривая на коробку. Бабы есть бабы. Маркетинг их погубит. Небось купила у Тореодоровны той, в интернете.
– А что еще?
– И машинку для губы, чтоб закатала.
– Смешной ты, папочка. Ладно, целую. Вечером к тебе заеду.
– Давай… – убираю кашу с плиты, чувствуя ухом вибрацию. – Да кто там еще?..
Жму на кнопку. Номер скрыт. А голос звонящего уж больно серьезный и важный. Комитетский.
– Владислав Алексеевич, добрый день…
Глава 4. Федерика
– Южный дивизион, – шурша бумагами, просматриваю последние отчеты. – Павел Олегович.
Тишина-тишина.
– Вы здесь?.. – поднимаю глаза.
К черту эти туфли. Скидываю наконец-то. Ноги затекли, сил нет. Последние два часа даже в туалет не выйти, поэтому ерзаю на стуле.
– Юг здесь, – булькает из динамика ноутбука. В ванной он там, что ли? – Здравствуйте, Федерика… Тао…алваыана.
Василиса закатывает глаза.
– Отлично, Павел Олегович. Что у вас по возвратам? – прищуриваюсь, чтобы строчки не расплывались. – Процент зашкаливает, вы товар людям бесплатно возите? Так, может, и логистику будете оплачивать из своего кармана, а не из моего?.. Как считаете?
– Мы здесь… ни при чем, Федерика Бао…баоалвна, – снова отвечает скомканно, будто связь слова зажевывает. Он всегда так делает, потому что отчество выговорить не может, или запоминать, видимо, лень. Считает, что незаметно. – Вообще-то, это клиентский отдел открыл для нашего региона карточки с товарами кондитерской фабрики, люди начали заказывать, а у нас в этом году с самого марта жара аномальная, вот весь шоколад из коробок и уплыл.
– Андрей Юрьевич, – обращаюсь в правое верхнее окошко к руководителю клиентского отдела и по совместительству крестному отцу моего сына. – Ваша недоработка. В чем дело?..
– Рик, могу точно сказать, мы бы этого делать не стали. Скорее всего, какой-то баг системы. Надо у программистов спрашивать.
– Артем Павлович, – теперь зову начальника айти-службы, а это левое нижнее окно.
Ну и чем я отличаюсь от воспитателя детского сада, который выясняет, кто сопли по стене размазал?
– Что скажете?
– Я поставил себе задачу с дедлайном на завтра. Проверим все сценарии, разберемся, Федерика Теодоровна. Я вам обещаю.
– Тогда переносим планирование на завтра. Всем отличного вечера, коллеги.
– Отличного вечера, Федерика Пао…родвавана.
– И вам, Павел Олегович.
Василиса прыскает со смеху, прикрываясь папкой, а на пороге тут же возникает мой кум.
– Андрей Юрьевич. Вам кофе сделать?
– А сделай. Будь так добра, Васенька.
– С сахаром?
– А можно и с сахаром.
– И со сливками?
– А можно и со сливками.
Помощница хихикает и выходит за дверь, а Попов заваливается в кресло. По нам и не скажешь, что мы одноклассники, у Андрея отличная генетика – в свои сорок он выглядит максимум на тридцать: светлые, уложенные набок волосы, мальчишеское лицо и стройная фигура, едва оскверненная намечающимся пивным животиком.
– Ты правда думаешь, что это мы шоколад в Краснодар отправили, Рик?..
– Я вообще об этом не думаю, Андрей, – страшно раздражаюсь, пытаясь дозвониться до Леона. – И я просила тебя на дивизиональных встречах называть меня по имени-отчеству. Ты ведь знаешь, как я отношусь к панибратству в компании? Строгая субординация – один из обязательных пунктов регламента для сотрудников «Агата».
– Прости, Федерика Теодоровна. Я все время забываю. Чего ты дерганная такая?
– Крестник твой трубку не берет! – психую.
Ставлю номер на автодозвон.
– Может, на танцах?
– Танцы отменили, тренер мне звонила, у них там что-то с канализацией.
– Побединский?.. – приподнимает брови.
– Не знаю, – страх заполняет разум. – Надо что-то решать. С Машей еще душа не на месте.
– А что с охранным агентством? Ты им звонила?
– Звонила. И даже встретилась. Одного сотрудника они нам не предоставят, будут посменно отправлять. А это каждый день новый человек в доме, меня такое не устраивает.
– А тот мент бывший?
– Владислав… Я навела справки, отзываются о нем хорошо. Да что там хорошо, отлично. Просто герой с суперсилой.
– Я бы не стал с ним связываться, – морщится Андрей. – Они все отбитые на голову, это бывшие вояки. Чуть что – сразу за ножи или оружие помощнее хватаются.
– Скажешь тоже, – задумываюсь. – Он, конечно, хамоватый, но и я не консерватория, знаешь ли. Ответить могу.
Снова хватаю телефон и, услышав в трубке голос, сразу набрасываюсь:
– Где ты был?.. Я два часа тебе звоню, танцы отменили. Только не ври, что ты был там…
– Эм…
– Ой, – краснею, отводя телефон от уха и рассматривая надпись «Владислав Отец». – Простите.
– Я так понимаю, это вы с беспроблемным разговаривали. Ну с тем, который у вас взрослый?
– Вы позвонили скабрезничать?
– Что такое «скабрезничать»?
– Издеваться.
– Издеваться?..
– Послушайте… Вы… – не выдерживаю.
– Да не хочу я над вами издеваться, – сердится он. – Я позвонил сказать, что согласен на ваше предложение.
– Согласны?
– Согласен.
– Почему вы за мной все повторяете? – вскакиваю с места и взглядом прошу Андрея выйти.
Он кивает и тут же скрывается за дверью.
Я отчего-то нервничаю. Натягиваю туфли и снова сажусь за стол.
– Так что там с вашим предложением?.. Еще актуально? – хрипловато интересуется Владислав.
– Актуально.
– Охранять ваш дом за пятьсот тысяч? Я готов.
– Хорошо, – закусываю губу, понимая, что с суммой погорячилась, но тут же придумываю выход из положения. – В таком случае мои юристы подготовят трудовой договор.
– Не стоит. Давайте без этих формальностей.
– Трудовой договор защищает обе стороны, – настаиваю. – Мы пропишем ваши реквизиты и договоримся о графике работы. Кроме того, необходимо будет согласовать штрафные санкции.
– Это еще что такое?..
– На всякий случай, – успокаиваю.
– Тогда ладно…
– В общем, давайте завтра в шесть, Владислав, – сверяюсь с ежедневником. – Подъезжайте сразу к нам. Адрес я вам отправлю…
