Czytaj książkę: «Бывшие. Измене вопреки», strona 10
– Рита. Быстро. На выход, – говорю я почти по слогам и она ускоряется, неуклюже натягивая юбку.
Несколько иррационально неловких минут, и она направляется к двери, еле слышно всхлипывая. Она спотыкается и тащит сумку за одну ручку, так что по полу за ней елозит чулок.
На пороге она медлит, поворачивается и сморит на нас.
– Это еще не конец, – говорит она тихо и выходит, закрывая за собой дверь.
– Как думаешь, что это было? – спрашиваю я, смотря на Диму, но он и не думает мне отвечать. Зато вопросы у него явно остались, хоть и звучат они как утверждения.
– Ты сказала ей, что выходишь замуж. А мне не сказала, – он приподнимает бровь и облокачивается о косяк двери, скрещивая на груди руки. Сердится что ли? Я и сама не знала, что выхожу замуж пару минут назад, но, видимо, соперница дала понять, что мне очень надо окольцевать вот этого мужчину, пока его у меня ночью через форточку не вынесли. Тем более, он сам хочет. Хм, стоп. А хочет ли?
– Ты еще хочешь на мне жениться? – спрашиваю я его, собрав всю свою смелость. И голос мой теперь совсем не громкий и не твердый, он скорее похож на блеяние овечки.
– Хочу, – говорит он, и я выдыхаю от облегчения. Долго же я не могла понять, что мне нужно, хорошо, что не стало поздно.
– Тогда я согласна. Только дату мы попозже назначим, ладно? Я еще не все по…– он не дает мне договорить, закрывая рот поцелуем.
Так неудачный день становится очень удачным, не смотря на то, что на природу мы так и не выбираемся. Несмотря на Риту, пару набитых синяков и пострадавшую в пылу страсти книжную полку. К черту это всё. Есть вещи значительно более важные, из которых и складывается удачный день.
Но я слишком занята, чтобы разглагольствовать.
Глава 52.
Окей, я могу с уверенностью сказать, что вот этот мужчина – идеальный. Он добрый, нежный, страстный, в меру властный, в самом деле, решает мои проблемы, готовит завтрак и никогда не упоминает мои неудачи. А тело у него такое, что потянет сьемки в киношках для взрослых. Полностью потянет, да. Но кто б ему разрешил!
Ладно, это не самое важное. Важно как раз то, что внутри, но и с этим тоже нет проблем. Сама себе завидую и тысячу раз уже об этом думала. Рита меня, конечно, слишком уж замотивировала.
Я уже договорились с Аней, так что ее платье – всё мое, просто висит у нее, чтобы заранее меня не волновать. Я сама себе лучший визажист и парикмахер. Ну, серьёзно, у меня волосы сами по себе ложатся так, что мой парикмахер кусает локти и смущается каждый раз, когда ему приходится делать мне укладку. Шесть месяцев в году, как минимум, я ухожу от него с мокрой головой, чтобы через час-второй прислать ему фото «после». После того я всегда получаю в ответ сообщение, которое неизменно кричит «ведьма!». Да, у меня вьются волосы, я научилась с ними жить, а они в ответ научились меня радовать, вот и весь секрет.
Конечно, мы не определились с датой, да и вообще я пока привыкаю к статусу невесты, который на этот раз ощущается как-то иначе. И уж очень меня волнует его эта бывшая…
– Дим, чего можно ожидать от Риты?
Мы валяемся на толстом ковре в гостиной, на который я набросала подушек, все очень романтично, но меня слишком гложет эта мысль, чтобы просто так об этом забыть.
– Не знаю, детка. Она всегда была адекватной, понимающей и совсем не истеричкой.
– Ну, то, что я здесь увидела, не было похоже на истерику. Это был план, правда я не разобралась до конца, какой именно, – я потягиваюсь, и Дима обнимает меня крепче. По телевизору фоном идет что-то от Миядзаки, а я всего его пересмотрела раз семьдесят, так что можно и поговорить.
– Думаю, она хотела сделать вид, что я тебе изменяю, – он пожимает плечами и всем своим видом показывает, что это что-то совершенно невероятное и невозможное. Что ж, это приятно.
– Раздевается она быстро, надо отдать должное, – я смотрю на него, приподнимая бровь.
– Я не знаю, что должен на это ответить. Я тебя люблю, уймись, – он улыбается тепло, но в голосе чувствую зарождающуюся сталь, так что отпускаю этот диалог. Пусть так. Я, в конце концов, его тоже люблю.
– Ладно, – я примирительно целую его в щеку и возвращаюсь к Миядзаки. Хорош он, все-таки.
. . .
– Ань, я не хочу организовывать свадьбу. Нет, вообще не хочу. Да распишемся и всё! Нет, вообще не важно. Да детям это тоже неинтересно будет! Мне вот вообще плевать было на фотоальбом родителей. Ну, прекрати, никакая я не бесчувственная. Хорошо, но сама тогда это и организовывай. И никакого тамады, поклянись. Клянись, я сказала! Так-то лучше.
Я кладу трубку и смотрю на Диму, который истерично ржет, прислонившись к двери. Нет, это немыслимо, они все надо мной смеются!
– Ты хочешь конкурсы типа «перекати яйцо» или «лопни воздушный шарик без рук» ? Вот и молчи тогда. У меня, может, моральная травма, – сердито говорю я.
– У тебя моральная травма? – удивляется он.
– Пока нет, то скоро точно будет, – еще больше сержусь я. Ну кто придумал тамаду, выкуп и родственников на свадьбе? Я хочу просто сказать «да» и свалить в закат. Но это мало кого волнует. Всем подавай банкет и невесту.
Жизнь – боль.
. . .
Меня зовут Алиса и я унылая вафля. Ничто меня не радует, и все лишь расстраивает. Наверное, и это тоже нервы.
На работе все нестабильно, то и дело приходится убеждать клиентов, что у нас все хорошо. На личном фронте все время что-то происходит, это, и правда, какой-то фронт, в прямом смысле этого слова.
То мой бывший строил козни, теперь Димина бывшая появилась. Не живется же людям спокойно! Меня буквально преследует ощущение, что скоро появится кто-нибудь еще.
А тут еще вопросы свадьбы.
Мне кажется, если уж выходить замуж, то с минимальным количеством людей, без традиционных забав, без ресторана со столами буквой «п» и трехэтажного торта. У меня квартиру вот только сдали, ключи получать через неделю-другую, деньги бы на ремонт тратить, а не на местную кавер-группу и установку для пускания мыльных пузырей.
Диме все равно, он сказал, что все что нужно – штамп и кольцо на моем пальце, а где он все это получит – безразлично. Аня настаивает на креативной свадьбе, без тамады, но с ведущим и классным сценарием, мама настаивает на классической, с платьем и гостями, дабы было что вспомнить. Благо, все сошлись на отсутствии тамады и выкупов, что меня здорово обрадовало.
В какой-то момент мы выбрали дату, подали заявление и отсчет пошел.
Правда, с тех пор я стала напоминать себе не белку в колесе, а хомяка. Ведь белка в колесе бежит, да, путь из последних сил, но она бежит. А хомяк уже давно упал, но колесо его крутит, как центрифуга, и там нет особой разницы, ты двигаешь лапками или нет, тебя просто несет дальше и прикладывает пушистой пятой точкой куда придется.
Так вот, кроме пушистой пятой точки, с которой у нас, честное слово, нет ничего общего, многое в этом хомяке мне знакомо.
– Ань, я хочу десять человек, из которых двое – это мы с Димой. И ресторан у воды. И еще я нашла фотографа, раз ты так убеждала, что фото очень нужно будет нашим будущим детям. Но я просто хочу поужинать с вами и всё, для меня сейчас любой стресс – как чеку у гранаты сорвать. Без понятия, как среагирую.
Аня в трубке соглашается, что последние месяцы были очень нервными, и мы решаем сделать всё просто, а организацию она берет на себя. Так что я выдыхаю и просто периодически кручу волосы так и сяк перед зеркалом, прикидывая, надо ли их забирать в прическу, или оставить как есть.
За этим занятием меня и застает неожиданный звонок.
– Привет, это Анфиса. Есть минутка? – слышится в трубке знакомый голос, и я резко начинаю нервничать. Вот уж кого не ожидала услышать, так это любовницу Леши. Хотя, сейчас она официальная дама его сердца, пора привыкнуть к этому.
– Говори, – отвечаю я без предисловий, не потому что невежливая, а потому что удивлена.
– Мы расписались, я теперь Санникова, – говорит она и мне остается только удивляться собственной реакции. Я не чувствую вообще ничего, ни раздражения, ни злости, мозг ставит отметку «ну, это логично» и всё.
Ну… Это, правда, логично, она же от него ребенка ждет.
– Я тебя поздравляю, – отвечаю спокойно. Интересно, почему ей кажется, что мне нужно было это сообщить?
– Спасибо. Но есть проблема.
– Проблема? – недоумеваю я. Любовница, а теперь жена моего бывшего звонит мне, чтобы сказать, что у них проблема. Сюр.
– Лёша все время недоволен, каждые пять минут сравнивает меня с тобой. Алиса то, Алиса сё, а вот Алиса делала так, пару раз меня твоим именем назвал. Я не понимаю, что с ним случилось. Вы общаетесь? Пожалуйста, ну ты же нормальная, скажи как есть.
Ох, только не опять. Хотел испортить жизнь, теперь вот сделал эталоном. В целом, Лёша никогда не был доволен тем, что я делаю. Убиралась я неправильно, готовила не по рецептам, забывала вещи не на своих местах – бардак, а если в процессе выпечки на столе было слишком много всего, я потом неделю выслушивала, что лучше мне вообще не печь, раз я такое развожу вокруг себя. И вдруг эталон, вдруг я оказываюсь примером для подражания. Смешно и неприятно вспоминать. Удивительно, как трансформируются воспоминания и как человек ко всему привыкает. Пока я жила с ним, мне казалось, что всё нормально. Ну, мало ли, у каждого человека есть свои тараканы, эти – не самые плохие, нужно просто приспособиться, не злить его лишний раз и быть более собранной.
Чушь. Конечно, все это полнейшая чушь. Но узнала я об этом значительно позже. И, чисто по-женски, хочется её как-то успокоить. Любовницу моего бывшего. Куда катится этот мир?
– Анфиса, мы конечно не подруги, но вот что расскажу. Я всегда выслушивала, как плохо всё делаю. Готовлю не так, убираю не так, да вообще всё не так. Так что мне странно слышать, что я вдруг стала ролевой моделью. Мы не общаемся. Я замуж выхожу.
После секундного молчания голос Анфисы звучит озадаченно.
– Поздравляю. Ну… Спасибо. Пока.
Она отключается, даже не дождавшись ответного прощания, хотя оно мне было и не нужно.
Разговор оставляет какие-то смешанные чувства. Что себе думает Лёша? Знать не хочу! Лишь бы, не решил опять выйти на связь. Санниковых я все ее побаиваюсь, слишком много они попили у меня кровушки.
Вскоре череда предсвадебных событий затягивает меня, так что об этом странном разговоре я скоро забываю. Как позже оказывается, очень зря.
Глава 53.
Я невеста. Я – невеста. Серьёзно? Я стою перед зеркалом в платье, которое мне одолжила Аня, оно такое красивое, кружевное и тюлевое, но при этом сдержанное. Белое-белое, на тонких бретелях, юбка не слишком пышная, но я и не хотела быть тортом или колоколом. Но надо до пяток, потому что я в кедах. Плевать на предрассудки, кеды – это удобно и вполне свадебно.
– Детка, давай туфли, а. Ну каблуки же, походка вообще другая будет, – отговаривала меня Аня.
Но я стояла насмерть. И вот они, мои красивые, плоские и удобные. Теперь можно и бегать в платье, это же супер.
Мои волосы в своем обычном состоянии художественного беспорядка, к ним чудом прикрепили фату, самую простую, без узоров, просто треугольник из тюля, но это всё…так сказочно.
Не хотела замуж? Не хотела платье? Беру свои слова назад. Даже немного жаль, что платье я не смогла выбрать сама, так и не преодолела свой странный страх. Ну и ладно.
Сейчас за мной должна приехать машина и отвезти на место, но что-то я сомневаюсь, что обойдется без сюрпризов. Всё утро у меня мандраж, истерия и трясущиеся коленки. Говорят, это нормальное состояние для невесты, но, по-моему, нормальное оно только для иностранного кино. У нас все проще: пошла, расписалась, спряталась деньги считать, и никаких нежностей.
Машина и правда ждет, так что я спускаюсь в гордом одиночестве, ведь мы договорились, выкупа нет, тамады нет, значит, все ждут меня на месте, возле ЗАГСа.
Машина особенная, Дима решил, что это должна быть карета, так в народе называют одну из моделей Крайслера, так что сегодня я принцесса. Ну, если Крайслер не превратится в тыкву.
Уже в машине я понимаю, что водитель не тот. Меня должен был везти Димин друг, Антон, но он же высокий и широкоплечий, а тут, будто подросток сидит в кепи.
Вроде, никакой ошибки, номер машины я сверила. Да и много ли белых Крайслеров останавливается у моего подъезда? Но я пятой точкой чую – что-то не так.
Спину обдает жаром, руки судорожно сжимаются. Где подвох?
– Простите, а где Антон? – обращаюсь я к водителю.
Вместо ответа водитель поворачивается, и я понимаю, что это женщина. Рита. О, черт.
Я судорожно дергаю ручку возле себя, но понимаю, что двери заблокированы. Машина стартует с места и за секунду разгоняется, а Рита смеется.
– Попробуешь что-то сделать, разобьемся обе. Мне терять нечего.
Паника опутывает по рукам и ногам. Я как в ужасном липком кошмаре, за секунду до пробуждения, когда не можешь ни говорить, ни шевелиться, и только страх пульсирует внутри. А машина несется вперед, и ни одного чертова светофора, ни одной пробки. И тонированные стекла.
Счастливой, блин, свадьбы, Алиса.
Машина выезжает на загородную дорогу, вроде шоссе, но уже не пять полос, а всего две.
Скорость чуть снижается, но я понимаю, что этого мало. Я не смогу ничего сделать, я не героиня, не храбрая, не смелая, просто девушка в свадебном платье, которую умыкнули со своего же праздника.
Куда она меня везет? Что сделает? В зеркале заднего вида вижу ухмылку Риты, и она просто до ужаса мрачная. Наверное, именно такие улыбки бывают у психопатов.
– Рита, что происходит? Я же ничего тебе не сделала, – нарушаю я молчание.
Из ее груди вырываются леденящие душу звуки, это не смех, это ногтями по стеклу, и я внутренне съеживаюсь еще больше.
– Ты украла любовь всей моей жизни. Мне кроме него никто не нужен, – она говорит это таким тоном, будто песню поет. Весело и грустно одновременно, со странными ударениями. С ней точно что-то не так, но я пока не могу понять, что именно.
Да я думать не могу, не то, что анализировать. Меня выкрала психопатка, бывшая девушка моего несостоявшегося мужа. Слезы начинают душить с новой силой, но Рита мчится по дороге, периодически виляя влево-вправо, наверное, в попытке запугать, а может, чтобы я ничего не надумала.
– Рита, отпусти меня, пожалуйста, и я забуду об этом случае. Никому не скажу, честное слово, – пробую я еще раз. В моем голосе столько просьбы, столько мольбы, сколько я за всю жизнь не испытывала.
– Ага, уже. Заткнись и смотри в окошко, невестушка. Скоро всё это закончится.
Через какое-то время мы съезжаем с дороги, и я думаю, может сейчас машина замедлится и получится что-то придумать, но Рита достает из кармана складной нож и многозначительно на меня смотрит через зеркало заднего вида.
Что ж. Пока активности откладываются. Мы в чистом поле, и у нее наверняка есть что-то покруче этого ножа… Боже, помоги. Меня трясет, зуб на зуб не попадает, а платье не только помялось, но и запылилось. Не так я представляла день своей свадьбы.
Мы подъезжаем к какому-то сараю прямо в поле. Я понимаю, что внутри зреет какое-то чувство «ну наконец», мне не хочется оттягивать момент, я почти жажду, чтобы все уже решилось. Слезы душат, но ладони сами собой сжимаются в кулаки.
Я никогда не сдавалась и не сдамся! А если и сдохну, то утащу тебя за собой, коза сумасшедшая.
Но весь мой запал улетучивается, стоит мне увидеть Лёшу, который направляется к машине, чтобы открыть дверь.
Санников. Ну все, теперь мне точно конец.
– Решил отомстить бывшей, да? – буквально выплевываю я ему в лицо.
Он смотрит на меня серьёзно и молчит, от этого становится еще страшнее. Неужели они убьют меня в этом поле и закопают? Я трясусь все сильнее и не улавливаю момент, когда Рита выходит из машины. На ней строгий пиджак, волосы убраны под кепи, которую она тут же снимает.
– Ну что, добегалась, красотка? Посмотри на себя, вся в соплях, в пыли. У тебя же свадьба должна была быть, как ты выглядишь? – откровенно потешается Рита, разглядывая меня.
– Где Антон? Что ты с ним сделала? – я в таком напряжении, что не могу полноценно вдохнуть. Мое дыхание короткое и неровное, а голос звучит прерывисто и сипло.
– Просто вырубила. Я не убийца, в конце концов. Валяется за гаражами, – пожимает она плечами. Мелькает мысль, что все не так уж плохо, как могло бы быть. Антон жив, может, и меня не убьют. Но какой тогда смысл? В чем план?
– О, я вижу, ты задумалась, что тебя ждет? – широко улыбается Рита, и я вздрагиваю.
Может быть, меня уже начали искать? Наверное, как-то можно найти человека по его мобильному? Он у меня в кармане платья, жаль туда ничего посерьёзнее положить не додумалась.
– Посидишь годик в погребе, подумаешь над своим поведением. Да ты не бойся, я тебе туда одеял набросала, кое-какой еды. А Леша за тобой присмотрит, да Лёша? У него тут дача рядом. Это даже не будет подозрительно, – Рита, явно довольная своей идеей смотрит на Лёшу и удовлетворенно кивает. Да, ей точно кажется, это отличная идея.
И выражение лица Лёши меня тоже нисколько не радует. Я стою спиной к сараю, буквально загнана в угол, а по две стороны от меня, на расстоянии чуть больше вытянутой руки, два совершенно сумасшедших человека, которые хотят запихнуть меня в погреб посреди поля.
Еще никогда в жизни я не боялась так сильно, как в этот момент.
Ну, по крайней мере, пока Рита не сделала ко мне первый шаг.
Глава 54.
Страх сковывает меня и почти не дает двигаться.
Это очень напоминает момент во сне, когда ты кричишь, но из горла не вырывается ни звука, пытаешься бежать, а ноги не слушаются.
В реальности все примерно так же, тело тоже не хочет слушаться, но, в отличие от кошмаров во сне, голос все еще при мне.
– Лёша, пожалуйста, – я смотрю на него и вдруг понимаю, что не могу подобрать слова.
Он взрослый мужчина, после некоторых поступков которого, сложно представить, что от него можно ждать . Но он никогда не выглядел сумасшедшим. Мы жили вместе несколько лет, как я могла не заметить?
Лёша смотрит на меня спокойно, его лицо не выражает вообще ничего и это пугает еще сильнее.
– Лёш, ты же скоро станешь отцом! Ты достаточно наказал меня. Это же уголовщина, Лёша. Я просто хочу жить, – под конец голос срывается, и я заливаюсь слезами.
Мозг судорожно перебирает варианты, как быть, но ни на одном не удается сосредоточиться. Я могу попробовать бежать: хоть платье и длинное, но я в кедах. С другой стороны, мы в каком-то поле, их двое, ключей в машине точно нет, да я и не умею водить.
Взгляд падает на Риту. В руке у нее что-то есть, явно крупнее ножа, и если это пистолет, то я далеко не убегу.
На этом месте слезы начинают катиться еще сильнее, а горло сжимает болезненный спазм.
Как, как я попала в такую ситуацию?
Рита продолжает движение ко мне, в полной уверенности, что меня никто не спасет. Я и сама уже в это верю, так что спасаться нужно самой.
Я пару раз кратко вдыхаю и пытаюсь собраться, сжать кулаки, как-то сгруппироваться, чтобы дать отпор. Да, их двое, но от этого зависит моя жизнь. Без боя не дамся.
И тут вдруг происходит что-то совершенно невероятное. Лёша резко бросается к Рите и замахивается. Секунда, и вот она уже лежит на земле, а возле нее валяется электрошокер. Вот что она приберегла на потом!
Я непонимающе смотрю на Лёшу, он останавливается и примирительно выставляет руки перед собой, показывая, что не будет приближаться.
– Все нормально, Алиса. Я еще до вашего приезда вызвал полицию, у меня там знакомые, скоро приедут. И запись есть. Нельзя ее оставлять на свободе, совсем шарики за ролики закатились.
– Так ты не был с ней заодно? – спрашиваю я, отказываясь соображать. – Зачем ты вообще здесь?
– Алиса, я не сумасшедший. Да, я был очень зол, хотел тебя наказать. Чтобы прибежала проситься обратно. Хватил лишку, признаю и извиняюсь. Она пришла ко мне, просила помощи, рассказала о своем плане. Я все понимаю, ну любовь, ну бабские хитрости, но запереть человека в подвале… Я поднял свои связи, они сказали подыграть, иначе это просто голые угрозы. А мне показалось, что она крепко тронулась головой…
Я молча смотрю на Лёшу, обдумывая, верить ему или нет. Хотел бы засунуть в погреб, зачем бы ему вырубать Риту, да? Немного расслабляюсь, когда слышу полицейскую сирену и перевожу взгляд на Лёшу, который так и не подошел ко мне больше ни на шаг. Дистанция – это отлично.
– Я задолжал тебе, Алиса, – говорит он. – Выдыхай, скоро всё закончится.
И я, в белом платье, с размаху плюхаюсь прямо на землю и реву в голос. Плевать. Будет еще платье когда-нибудь. Будет жизнь. Сейчас мне нужно поплакать, потому что испугалась я до чертиков.
На деревянной стене за спиной отражаются блики от полицейских мигалок, а чуть вдалеке я вижу машину со знакомыми золотыми дисками. Дима меня нашел.
. . .
Вечером мы сидим на диване в обнимку. Весь день ушел на визит в отделение полиции, написание заявления и множество всяких бюрократических процедур. Но одно меня радует, Риту задержали, и домой ее, видимо, так просто не отпустят. Лёша уже дал показания, приложил запись с камер и, пожелав нам удачи, уехал домой.
И вот мы тоже дома, я честно пытаюсь отойти от всех этих странных событий, но выходит плохо.
– О чем ты думаешь? – выдыхает мне в макушку Дима.
– Пытаюсь переварить всё, что произошло, – отвечаю я, прижимаясь к нему крепче. Мне очень не хватает тепла, никак не согреются ноги и руки, так что я все ближе двигаюсь к нему.
Сейчас у меня чувство, что всё, наконец, закончилось. Чувство тревоги, никак не отпускавшее меня последние недели, наконец, угомонилось, улеглось в груди, и оставило после себя долгожданное облегчение.
– Тебе не кажется, что это всё было каким-то шоу? Я пытаюсь уложить все в голове, но… Это же напоминает чей-то трэшовый сценарий на кабельном, когда надо подогреть аудиторию.
– Мне кажется, такое не придумаешь. Хотя, в жизни бывают ситуации и похлеще. Мою мать в девяностые сутки в подвале допрашивали. Потом выпустили, и она продолжила жить обычной жизнью. Тоже сюр, казалось бы. Тема для криминального детектива или книжки какой.
Я смотрю на него широко раскрытыми глазами. Вот это история, а я тут на свою судьбу жалуюсь. Хорошо, мы живем не в девяностые, там бы я точно отхватила приключений на пятую точку.
– Ты что замолчала? Думаешь, как круто, что мы не в девяностые живем? – улыбается Дима, и я смеюсь в ответ. Ну да, иногда парочки учатся читать мысли друг друга, но скорее всего, всё это просто очень ярко написано у меня на лице.
– Что дальше будем делать? – спрашиваю я Диму, устраиваясь еще удобнее в его теплых объятиях. Я уже почти сижу на нем, но все еще пытаюсь придвинуться ближе, отвоевать лишний миллиметр у дивана.
– Просто жить, что же еще. Купим тебе платье, поженимся, детей заведем. Мне резко захотелось тихой семейной жизни, – он обнимает меня еще крепче, но я только за. И на тему тихой семейной жизни тоже.
– Отлична я идея. Мне кажется, я после всего этого точно не побоюсь надеть новое платье.
И я оказываюсь права.
Новое платье мы покупаем буквально через пару дней, вместе, наплевав на все возможные глупые стереотипы. Я перемеряю двадцать штук, прежде чем найти свое, но Анька, почему-то, плачет на каждом третьем.
В ЗАГС нам удается попасть через две недели, и туда мы едем с Димой, Аней и Женей, нашими свидетелями. Никто больше не рискует отпустить меня одну.
На этот раз к счастливому будущему я еду в компании друзей.
Вечером мы сидим небольшим кругом в ресторане у воды, как я и хотела, а вокруг горят мелкие лампочки, освещая наши счастливые лица. ЗАГС, «добрый союз двух любящих сердец» и «лодка любви» позади, теперь мы расслаблено сидим за столом, вспоминая нашу первую встречу в школе, а потом и десять лет спустя. Я сняла туфли и сижу босая, положив свои ноги Диме на колени.
– Окольцевала я тебя, Фёдоров. Десять лет мне на это понадобилось, надо же, теряю хватку, – смеюсь я.
– Ты меня еще десять лет назад окольцевала, просто кольцо надеть забыла, – улыбается он в ответ.
И я вдруг понимаю, что десять лет назад мы были совсем другими. Кто его знает, скорее всего, ничего бы не вышло, потому что тогда мы еще не выросли друг для друга, не доросли.
А сейчас мы две половинки одного целого, если верить в эту теорию.
Я улыбаюсь и прикрываю глаза на секунду, чтобы в полной мере осознать, что безгранично счастлива. Здесь и сейчас. А что нас ждет потом – кто его знает?
Вот и посмотрим. Вместе.
Эпилог.
– Это награждение вообще некстати! Я не могу ни в одно платье влезть, а все что для мамочек производят – просто ужас, одни розовые оборки. Дима, я – дирижабль! Дирижабль со сладкой ватой!
Я непрерывно ною и пытаюсь поправить на себе обилие торчащих оборок, но никак. Магазины для беременных мне совсем не нравятся, иначе, почему уже в третьем я вижу только милоту и платья цвета сахарных пони?
Дима мужественно ходит со мной, Аней и Женей по торговому центру уже несколько часов. Беременность дается мне довольно легко, но иногда просыпаются странные желания и эмоции. Арбуз посреди ночи, «что такое драгонфрут» в пять утра и поиск быстрой круглосуточной доставки в шесть, «пойдем гулять» в полночь под дождем и разные другие хотелки.
Вот, например, сегодня мне было нужно именно тройное сопровождение в поход за платьем, и ребята пошли со мной. Три магазина, сто тысяч мотков нервов на каждого и пока никакого итога, но на их лицах нет осуждения или раздражение. Надо, значит надо.
Наверное, это и называется дружбой.
Кручусь вокруг зеркала и понимаю, что даже не полностью вижу себя в нем, особенно если поворачиваюсь боком. До седьмого месяца я была кругленькая и аккуратная, скакала, словно мячик и была совершенно неутомима. А восьмой месяц застал меня ленивым морским котиком, круглым, как планета Земля.
Наконец, Аня прибегает с радостной новостью, что в этом леденцовом царстве нашлось строгое платье и просовывает в примерочную вешалку.
Кстати, о награждении. Мы так хорошо поработали в прошлом году, что заработали престижную награду, которую завтра поедем забирать. Ну, если я найду, в чем мне поехать, конечно. Вот на это платье большая надежда!
Я честно пыталась придумать что-нибудь с обычными вещами, но из-за огромного живота ничего приличного не находится, вещи моего размера так не тянутся, а большие хорошо сидят только в районе живота. Помню, когда видела Анфису беременной, она явно обычные наряды выгуливала со своим аккуратным животом.
Не могу сказать, что мы общаемся, так, изредка узнаю от нее какие-нибудь новости, когда ей хочется пожаловаться. Никак не пойму эту привычку, жаловаться на своего мужа бывшей своего мужа, но, видимо, подруг у нее немного, а семейство там – мама не горюй.
У них с Лёшей родился сын и ему вот-вот исполнится год. Бабушка и дедушка вышли на пенсию, в связи с известными скандальными событиями, и теперь очень помогают в его воспитании.
Анфиса, как и я в свое время, выслушивает Лёшин бубнеж, но моё имя там больше не мелькает, так что можно расслабиться. После рождения сына она знатно пилит его в ответ, так что ссорятся они довольно часто. Правда, по свидетельствам очевидцев, которые находятся в моем окружении, потом ходят подозрительно довольные.
Лёша, кстати, таки открыл свою сеть фитнесов, так что я очень за них рада. И успешно пытаюсь сталкиваться с этой семейкой поменьше, от греха подальше.
Наконец, я влезла в платье и оно сидит идеально, так что я сразу выдыхаю, ведь больше не напоминаю розовый дирижабль, с этим можно жить.
У Ани, кстати, новое увлечение, она прошла курсы по дизайну интерьеров и собирается работать с нами. Ну, пока с Димой, а я присоединюсь, когда выйду из декрета.
Наша компания очень выросла и трансформировалась в большой холдинг, так что помощь очень нужна. Не зря же мы тут награды выигрываем, вообще-то.
Я стараюсь не вспоминать о Рите, да и Дима обычно мне не напоминает, но сам следит за ее историей. Она осуждена условно, провела полгода на принудительном лечении, хотя я не слышала, чтобы принудительное лечение сейчас вообще существовало, а потом родители забрали ее куда-то в Данию. Видимо, постигать Хюгге.
Я слышала только обрывки из его разговоров, что-то о диссоциальном расстройстве личности, подозрении на шизофрению, но подробностей он мне не рассказывает. С другой стороны, зачем мне их знать, если я точно знаю, что я в безопасности, а она принимает лечение далеко отсюда и врачи признают ее неопасной. Но место жительства в рамках города мы все-таки поменяли.
Почти через месяц на свет должен появиться наш первенец, мои мысли в большей степени заняты именно этим. Ждем девочку, правда спорим пока насчет имени, почему-то Диме кажется, что Забава – неудачное имя для маленькой принцессы, так что он предлагает назвать ее Евой. Димина сестра Алина стала на мою сторону, а его мать, вдруг явившая нам всем своё повышенное внимание, поддержала его.
В итоге сошлись на том, что сначала посмотрим на дочь, а потом будем решать, на кого она похожа больше. Так что пока просто живем и фотографируем живот каждую неделю для будущего семейного альбома, который меня уговорили сделать.
Все анализы в норме, тесты проходят на отлично, так что мы даже слетали на море, к еще одному нашему бывшему однокласснику и близкому Диминому другу, Егору.
– Как ты тут, любовь моя? – приоткрывает шторку примерочной Дима и присвистывает. – Отличное платье!
– Я всё равно огромный и неповоротливый морской котик, но вроде всё выглядит прилично, – я морщу нос, еще раз поворачиваясь вокруг своей оси.
– Ты не морской котик, Алиса. Ты – целая планета. Мой дом, мой смысл и моё всё. А скоро ты обзаведешься спутником, – указывает он на мой живот, и я улыбаюсь еще шире.
– Да, маленькой, вечно кричащей Луной. Иди уже сюда, астроном-философ, меня очень нужно поцеловать, – шутливо ворчу я и тащу его поближе к себе.
И нет ничего лучше в мире, чем целовать моего любимого мужа в этой просторной примерочной, в магазине одежды для розовых дирижаблей, вроде меня.
Ну, может быть, только если сюда принести арбуз.
Но это не точно.
