Czytaj książkę: «Угадай, кто папа?»
Пролог
Пятью годами ранее
– Ты знаешь, перед тем, как в нас врезались, Кристина хотела мне что-то сказать. Я прям чувствовал, что это должно было быть что-то серьёзное. Что-то важное, – задумчиво произношу, отрешённо поглядывая в окно, в которое крупными каплями стучится дождь.
Этот вид из окна на двор хирургического отделения – единственное на что я смогу любоваться в ближайшие месяцы. Неизвестно сколько мне ещё придётся торчать в этой больнице.
Но хорошо, что живой… Это самое главное…
Кости? Кости срастутся. Не впервой.
Чего не сказать о сердце. Кажется, я больше не чувствую своего сердца. Сердечный ритм есть, но тепло внутри исчезло безвозвратно.
И всё из-за неё… Из-за Крис.
Как знал, что нельзя влюбляться в таких, как она. Лживых и лицемерных.
– И? – сидя у моей больничной койки, Гришка вскидывает бровь в ожидании продолжения.
– Что и? А потом в нас на всей скорости влетел её бывший или будущий. Теперь уже и не разберёшься, – стискиваю зубы от обиды, уничтожающей меня по частям. – Я оказался не нужен ей! Теперь так уж точно! Вот она её любовь! Ничего она не стоит!
– Хочешь сказать, что это всё? – удивлённо бросает друг. – Песенка спета?
– Да! – отвернувшись, отвечаю.
Не хочу, чтобы друг видел как мне на самом деле больно. Как меня дробит на мельчайшие куски от отчаяния. Крис… моя куколка… Она так и не пришла проведать меня после аварии.
Вероятно, сейчас занята своим очередным.
Притворщица!
– А что, если она всё-таки придёт?
– Не придёт! – категорично заявляю.
– Почему ты так в этом уверен?
– Ты мне в этом поможешь! Поможешь вывести Крис на чистую воду! Я с самого начала не верил ей. Как чувствовал, что она водит меня за нос, чтобы тем самым позлить бывшего и вернуть его.
– И что нужно будет сделать? Как я могу помочь, я что-то не врубаюсь!?
– Если увидишь её, скажешь, что я останусь инвалидом, – нехотя отвечаю. Самого коробит от этой идеи, но иначе никак. – Посмотрим, как она отреагирует.
– Ты же блефуешь, Тим!? – фыркает Гришка.
– В том-то и дело, что я настроен очень серьёзно! В том-то и дело!
– Но ты же её потеряешь!
– Значит не судьба! – обречённо пожимаю плечами.
Судьба вообще подлая штука… Но я и представить не мог, что она подбросит мне такое тяжелейшее испытание…
Глава 1. Тим
Так-с…
Остаётся вытерпеть какой-то час, а после можно будет спокойно пойти к себе в номер. Какой дурак придумал устраивать интервью с утра пораньше? Да ещё сразу же после рейса, который, к тому же, задержали. Мне пришлось лететь с пересадкой через Москву, чтобы успеть к назначенному времени. Я только час назад приехал из Казани в Новосибирск и вместо того, чтобы видеть красочные сны, торчу в переговорной комнате в ожидании репортёрши. Они же всегда задают одни и те же глупые вопросы. Поступили бы на сей раз хитрее: скопировали бы моё интервью из любого другого журнала, да и дело в шляпе. Сэкономили бы и мне, и себе кучу времени.
– Тимофей Евгеньевич, может быть вам налить чашечку кофе, пока ожидаете? – любезничает симпатичная сотрудница отеля, зайдя в переговорную.
Я поглядываю на наручные часы.
Да где же эта… кем бы она ни была.
– Принесите стакан воды, пожалуйста.
– Минутку.
Только девушка дотрагивается до ручки, чтобы открыть дверь, как она распахивается, врезавшись ей в лоб.
Репортёрша, чтоб её!
– С вами всё в порядке? – подскакиваю с места, чтобы быть наготове в случае, если девушка вдруг решит упасть в обморок от такого нехилого удара.
– Всё в порядке! Не стоит беспокоиться! – хрипит она, отшатываясь от меня.
– О, боже! Прошу прощения! – верещит репортёрша.
– Аккуратней нужно быть! – сердито рычу ей в ответ.
– Я… – начинает она судорожно глотать ртом воздух, убирая волосы с лица, – Я…я…. Господи, мне очень жаль!
Дьявол из преисподней! Да вы издеваетесь? Где я согрешил на сей раз?
– Т-т-тима? – заикается она, уставившись на меня ошалелым взглядом.
– Кристина! – произношу, как ни в чём не бывало.
Но на самом деле я стараюсь подавить своё же удивление, которое в эту же секунду успело перерасти в жгучую ненависть.
У Кристины вываливается папка из рук и все бумаги, что находились в ней, разлетаются по разным углам. Сотрудница к этому времени уже успела оставить нас, поэтому ей некому помочь с этим. Она суетливо собирает бумаги, искоса поглядывая на меня.
Крис изменилась: волосы её стали чуть темнее и появилась негустая чёлка. И теперь она носит очки.
Интересно, ослепла или же нацепила их, чтобы казаться умнее?
Сижу в кресле и без каких-либо эмоций наблюдаю за ней. Почему без эмоций? Потому, что мне давно уже всё равно. Она не вызывает у меня ни малейшего интереса, хотя прошло уже пять лет и, по идее, она может быть замужем, но мне настолько плевать, что даже если она начнёт танцевать стриптиз, то я, скорее всего, усну, не дождавшись завершения представления. Я переболел ею, и давно уже забыл о её существовании. Почему-то она не привлекает меня, даже в плане разового развлечения. Хотя, должен признать, выглядит она очень даже ничего: тёмно-синий брючный деловой костюм, который идеально сидит на её хорошенькой фигуре, элегантные чёрные туфли на тонкой шпильке, и ей бы застегнуть верхнюю пуговицу на своей блузке… Но есть всё же то, что бросается в глаза больше всего остального – её рот. Пухлые губы, словно по трафарету накрашены алой помадой.
Неплохо она приготовилась. Она же знала к кому идёт? Конечно, знала!
– Это у тебя я должна брать интервью? – спрашивает она, наконец, разобравшись со своим барахлом.
Я деланно оглядываюсь по сторонам и, громко хмыкнув, отвечаю:
– Ты разве ещё кого-то здесь видишь?
Крис нервно хохочет, а затем мотает своей головой из стороны в сторону.
Она нервничает? Прекрасно!
– Брать, – фыркаю я, – интервью. Садись уже! Мне нужно быть в номере через сорок минут.
– Да, но вы же с моим руководством договаривались на полный час, – суетливо присаживается напротив меня.
– Всё верно! Но кое-кто опоздал, а у меня всё расписано поминутно. Ровно через сорок минут по расписанию у меня намечается здоровый сон.
– Эм… я отвозила… э-э… кошку, – выдаёт она, краснея практически как её помада, – в приют. Я нашла кошку и решила отвезти её… В приют для животных.
– Да, я понял. Причём с первого раза.
В комнату входит сотрудница отеля и ставит около меня стакан с водой.
– Что-нибудь ещё, Тимофей Евгеньевич?
Заметив её имя на бейдже, я улыбаюсь ей своей самой лучшей улыбкой.
– Нет, София. Спасибо!
Крис провожает её странным взглядом и этим же взглядом таращится на меня, на что я непонимающе вскидываю бровь.
И что это было? Ревнует никак?
– Тебе нужно время, чтобы собраться с мыслями? Или может быть мы уже начнём?
Она наконец отмирает и начинает копошиться в своей сумочке. Крис достаёт ручку и телефон. Она открывает папку и вытаскивает оттуда какой-то листок, после чего включает запись на диктофоне.
– Итак, первый вопрос: почему вы выбрали именно хоккей? – спрашивает официальным тоном, поправляя свои очки на переносице.
– Ты знаешь, – спокойно отвечаю, расслабленно откинувшись на спинку кресла.
Цокнув, она резко отключает запись на диктофоне. Крис убирает свои волосы с лица, которые явно ей мешают, и впивается в меня сердитым взглядом своих сверкающих медовых глаз из-под линз дизайнерских очков.
– У меня же запись! Ты что, первый раз на интервью? Мне нужно, чтобы ты отвечал максимально развёрнуто, чтобы я могла отдать эту запись в редакцию.
Я демонстративно закатываю глаза и складываю руки на груди. Всё потому, что я терпеть не могу, когда кто-то изъявляет желание командовать мною.
Особенно, когда дело касается девушек. Бывших девушек.
– Почему вы выбрали именно хоккей? – повторяет она.
– Ты знаешь! – отвечаю в той же манере.
Глава 2. Тим
– Хорошо! Чем вас привлекает именно этот вид спорта?
– Удивительно, но и об этом ты знаешь.
– Под каким номером вы играете и почему вы выбрали… – замедляется она, осознавая, как я могу ответить на данный вопрос, – почему вы выбрали именно этот номер?
Я поджимаю губы, пряча от неё свою дурацкую улыбку. Если бы не такая формальная обстановка, я рассмеялся бы вслух, а она, вероятно, сочла бы меня психом.
– О, это очень увлекательная история! Я играю под шестьдесят девятым номером с самого первого своего дня в хоккее. Почему я выбрал именно его? Многие думают, что это из-за уважения к моему отцу, который так же играл под этим номером, но на самом деле всё намного проще, – пожимаю я плечами. – Но и это ты прекрасно знаешь! Нужно лишь покопаться у себя в мозгах!
У Крис задёргался левый глаз и выступили капельки пота над губой. Я разозлил её или ей стало неловко? Скорее всего, внутри у неё целая гамма буйных чувств. Тем и лучше. Обожаю, когда я вызываю у женщин эмоции, причём не важно какие.
– К слову, в каких вы состоите отношениях с известной актрисой Лизой Самойловой? Недавно вас вместе видели на одном мероприятии.
Боже! Ещё одна! Как долго мне будут приплетать эту женщину? Следите за своей жизнью!
– Я сходил с ней на свидание всего лишь раз или, быть может, два! Сейчас я уже и не вспомню.
– Это было всего месяц назад! – яростно выдавливает она сквозь зубы, словно её задели мои слова. – Как ты можешь не помнить был с ней или нет?
– Мне что, всех их нужно запоминать? Поверь, я забываю о них, как только они выходят за порог моего дома.
Крис сердито хмурит брови и вглядывается куда-то за меня. Её лицо становится вдумчивым, будто внезапно что-то вспомнила. Она закусывает губу, а я нарочно громко прочищаю горло, чтобы вернуть её из мира грёз.
– И всё же… Состоите ли вы сейчас в каких-либо отношениях?
– Да.
– С кем же? – интересуется, нервно барабаня ручкой по столешнице, что меня начинает до жути раздражать.
– Извини, но это не твоё собачье дело.
На сей раз я точно обидел её своим резким ответом, так как она закрывает свою толстую папку и намеревается собирать все вещи в сумку. Думаю, что она решила уйти, но нет, на сей раз я ошибся. Сложив руки на столе, она расправляет свои плечи и, глубоко вздохнув, продолжает мучить меня своими вопросами.
– Вы часто посещаете свой родной город?
– Нет, только по окончании хоккейного сезона или же проездом. В этом году я всего лишь раз приезжал в Прокопьевск.
– Вы хоть раз любили?
– Следующий вопрос! – отрезаю я, понимая к чему она ведёт.
Не намерен отвечать на глупые вопросы.
– Ваше любимое место?
– Подальше от назойливых репортёров.
– Вы планируете обзаводиться семьёй?
– Планирую, – честно без промедлений отвечаю я.
– Можно как-нибудь более подробней ответить? – снова она отбивает нервный ритм ручкой по столешнице.
Я медлю с ответом. Этот щёлкающий барабанящий звук болезненно отдаётся в висках. Я с минуту перевожу взгляд с неё на ручку в её руках, пока, наконец, не взрываюсь.
– Прекрати! – со всей дури шарахаю ладонью о стол. – Неужели ты не видишь, что капаешь мне на мозги! Прошу тебя, не двигайся хотя бы пару минут.
Она перестаёт шевелиться, возможно, даже не дышит, и только зрачки её бегают из стороны в сторону.
Умница, не нужно раздражать меня своими телодвижениями.
Прикрываю глаза и делаю глубокий успокаивающий вдох. Не хватало ещё сорваться. Нет. Я не могу этого допустить. Поначалу нашего с ней знакомства, я то и дело срывался на ней, ведь она с небывалой лёгкостью могла вывести меня из себя одним лишь своим взглядом. Похоже, с тех пор в этом плане ничего не изменилось.
– Да, я планирую обзавестись семьёй в будущем, – на выдохе отвечаю.
– И всё?
Да что ей нужно от меня?
– Слушай, Крис. У тебя довольно странные вопросы, и ты ведь даже не смотришь в свои шпаргалки, – приподнимаюсь с места и одним резким движением хватаю папку со стола. – Там, действительно, есть такие вопросы или же ты спрашиваешь это в своих чёртовых интересах?
Она пытается выхватить папку из моих рук, но как бы та не хваталась за неё своими ручками, у неё не хватает сил. Я крепко держу её своими цепкими пальцами.
Присев в кресло, я открываю содержимое папки, где на самом первом развороте хранится лист-опросник: первые три вопроса, заданные мне были в этом списке, но дальше всё пошло по сценарию самой Крис, потому что таких вопросов, как: «Что вы ждёте от следующего сезона?», «Что вы можете сказать своим многочисленным фанатам?», «Кто ваш кумир или на кого вы равняетесь?», «Каким было ваше первое ощущении при поражении в битве за кубок?» не прозвучало.
Гляжу на неё исподлобья и, фыркнув, швыряю папку на стол. Крис смущена. Ей совестно, что мне в короткий срок удолось её разоблачить.
Глава 3. Тим
– Мне просто стало интересно как ты сейчас живёшь. Мы же не виделись целых пять лет, Тим, – гнусавит она. Крис делает вид, что ковыряется в своих ногтях, боясь при этом встретиться со мной взглядом. – Всё, что я о тебе знаю, так это то, что ты быстро восстановился после аварии, но и то, только благодаря спортивному каналу. Ты не часто даёшь интервью, и если я на них натыкаюсь, то убеждаюсь в том, что все они какие-то сухие и безжизненные, словно кто-то за тебя отвечает на все эти вопросы.
Очень интересно. Да так, что снова захотелось спать.
– Почему? – спрашиваю я, вглядываясь в её опечаленные глаза.
Она подымает голову и непонимающе глядит на меня.
– Что почему?
– Почему я вдруг стал тебе интересен?
– Потому что, когда-то я любила тебя, Тим.
Любила? Пф! Любила! Эта любовь была с лёгкостью размазана о собственный же ботинок.
Я замечаю, как её грудь гораздо чаще обычного вздымается. Как будто ей внезапно перекрыли кислород, и сейчас она наслаждается последними глотками воздуха.
– О, какие громкие слова! – издевательским тоном протягиваю я. – Могу напомнить тебе, что каких-то пять лет назад, тебе сказали, что я останусь инвалидом, и после этого ты решила свинтить от проблем. Где была твоя любовь в тот момент? Надеюсь, теперь ты счастлива?
– У меня всё без изменений.
– Прискорбно это слышать от той, которая рассуждала о семье, как о чём-то самом важном в жизни.
– Я хоть и не замужем, но у меня есть семья!
– Ах, да! Совсем забыл, твои кошки – отмахиваюсь я. – Вот и вся твоя семья!
Она поджимает губы в тонкую линию, её подбородок дрожит. Крис рассеянно собирает свои оставшиеся пожитки в сумку, а я просто сижу и не свожу с неё глаз. Мне почему-то захотелось запомнить именно этот образ обиженной и ранимой девчонки.
– Ты живёшь в Новосибирске? – наконец, спрашиваю я, подумав, что она совсем скоро уйдёт, а я так и не узнаю о ней ничего.
– Да, но лишь на время стажировки, – тихо отвечает она, стараясь сделать неприступный вид, но чувствует она себя явно не в своей тарелке, я снова оказываю на неё давление, как и в наши первые встречи. – Я училась здесь, затем получила хорошее предложение от журнала, через месяц меня должны перевести, правда я пока ещё не знаю куда. Но я очень полюбила этот город, и тем более мой… – она снова заикается, – Мой кот привык к нему.
Она чуть было не сказала, что у неё есть парень. Почему она боится признаться мне, что встречается с кем-то? Я был бы даже рад этому. Может быть мне снова стало бы интересно за ней поохотиться, чтобы ещё раз убедиться в том, что она ничуть не изменилась.
– Кот? – прыскаю со смеху. – Твой кот привык к этому городу? Крис, мне кажется, или у тебя серьёзные проблемы с головой? Лучше обратись к психологу, пока не поздно.
Она не отвечает на мои издевательства, а лишь оскорблённо смотрит на меня исподлобья. Наверное, мечтает разбить мою физиономию об стол, который служит преградой между нами.
– Почему ты больше не приходила ко мне в больницу? – спрашиваю я, возможно, самый важный вопрос, на который до сих пор не получил ответов.
– Я не могла, – виновато отвечает.
И всё? Не могла? Тебя что, поездом переехало? Или может ты путаешь это с «не имела ни малейшего желания». Тим, у меня появились другие приоритеты в жизни. Я же так мечтала поступить в престижный университет. Обуза в мои планы не вписывалась.
– Матвей больше не появлялся?
Я не вспоминал о её бывшем вот уже пять лет. Скажу больше, я даже думал, что и вовсе забыл его имя.
– К счастью, нет – выдыхает она. – Он как сквозь землю провалился после аварии. Брат так вообще думает, что его уже нет в живых.
Я снова гляжу на наручные часы и понимаю, что отведённое ей время на исходе. Я не планирую задерживаться здесь ни на минуту больше.
– Увы, но твоё время истекло. Было приятно пообщаться, – поднимаюсь из-за стола и, обойдя его, протягиваю Крис ладонь для рукопожатия.
Не знаю зачем…
Она приподнимается из кресла и нерешительно протягивает свою влажную ладонь в ответ. Я немного сжимаю её, отчего она вдруг морщится: то ли от самого прикосновения, то ли я переборщил с силой.
– Но ведь ты так и не ответил ни на один вопрос.
– Крис, когда-то ты знала меня лучше всех остальных, – тихо произношу ей на ухо. – Я позволил тебе приблизиться к себе настолько близко, что сам сейчас удивляюсь, каким дураком я раньше был. Так что напиши что-нибудь от себя, потому что мне больше нет дела до тебя и до твоего интервью. Всего хорошего!
Я открываю дверь и уже планирую переступить порог, как вдруг раздаётся её надломленный голос:
– Тим.
Я нехотя оборачиваюсь.
– Я скучала по тебе всё это время, – одинокая фальшивая слеза скатывается по её щеке.
Этим меня сейчас вряд ли возьмёшь, Крис.
Если ещё пять лет назад, я чувствовал себя неловко, когда девушки начинали плакать из-за меня, то спустя время я научился не обращать внимания на подобные манипуляции.
– Мне жаль, что я вызываю у тебя такие чувства, но я знаю, что ты не плохо справишься с этим. Кто знает, может лет через пять ещё увидимся.
Я снова оборачиваюсь. На сей раз потому, что сам того захотел.
– Крис, ты знала, что здесь буду именно я?
Она отрицательно машет своей головой.
– Нет! С утра мне сказали, что я должна ехать на срочное интервью, но даже не предупредили с кем. Если бы я знала, что это будешь именно ты, то не осмелилась бы сюда заявиться.
– Конечно! – ухожу в недолгие раздумья, потирая челюсть, – Знаешь, а ведь ты права. По сути, ничего не изменилось за эти пять лет. Ты всё так же бежишь от проблем, а я всё так же избегаю обманщиц.
Не оглядываясь, я ухожу. Подальше от её голоса и глаз, которые, как оказалось, до сих пор помню.
Пока я поднимаюсь на лифте в свой номер, меня обуревают неприятные мысли и воспоминания из прошлого. Все эти воспоминая отнюдь не позитивные. Эта девушка ассоциируется у меня лишь с неприятностями, поэтому будет лучше, если я буду держаться от неё подальше. В любом случае в Новосибирске я задержусь всего лишь на три дня, а так как город большой, то вряд ли мы с ней встретимся вновь.
Неужели судьба снова решила подшутить надо мной? Почему именно она? Почему именно сегодня?
Как только я вхожу в номер, то сразу же отправляюсь в постель. Если я начну анализировать всё произошедшее, то вряд ли вообще смогу уснуть. А я ведь думал, что у меня и вовсе не получится спокойно уснуть без снотворного из-за не самых лучших ощущений, вызванных неожиданной встречей с ней, но нет. Я проваливаюсь в сон сразу же, как только ощущаю под головой подушку.
Всё потому, что Крис меня больше не волнует.
Глава 4. Крис
Я не сплю?
Тиму мне удавалось видеть раньше, разве что во сне, на обложках журналов и в телевизоре. Моя подруга также говорила, что в Башкирии очень много билбордов с его изображением. Я рада хотя бы тому, что живу не в Уфе и не в Казани, прямо напротив его вывески. В таком случае мне можно было смело готовить себе место в сумасшедшем доме.
Но сегодня же…
Сегодня он был передо мной буквально на расстоянии вытянутой руки, и как же мне хотелось протянуть к нему свою руку. Прикоснуться, ощутить его кожу на кончиках своих пальцев. Внешне он нисколько не изменился за эти пять лет. Возможно, только растительности прибавилось на лице, да взгляд стал жёстче. Раньше от его взгляда меня то и дело бросало в дрожь, а теперь так вообще, хочется забыть, кто я есть.
С ума сойти! Я не видела его пять лет. Это же целая вечность.
Я и не надеялась когда-либо его встретить. Давно уже смирилась с тем, что он живёт в совершенно другом мире, там, где мне нет места. Я не хожу на светские вечеринки и прочие мероприятия для знаменитостей. Я не того поля ягода. Я – никто, и он подтвердил мой статус никчёмности, общаясь со мной, как с пустым местом.
Вот только одного я не совсем поняла: разве он ждал меня тогда в больнице? Я же приходила к нему каждый божий день и уходила оттуда ни с чем.
Да он просто хотел сделать меня виноватой во всём. Но я же не виновата в том, что тогда с нами произошло.
Хотя кого я обманываю? Я виновна во всём, что с ним приключилось. Я причастна ко всему, что произошло в его жизни, когда была рядом.
5 лет назад
– Добрый день! – обратилась я к медсестре за стойкой. – Могу я увидеть Тимофея Димурова?
– Да знаем мы к кому вы пришли, – ехидно ответила она. – Сегодня ничего не изменилось. К нему так же не пропускают посетителей.
– Скажите, а когда его разрешат навещать?
– Понятия не имею.
По привычке я снова вынуждена уехать отсюда без ответов. Я уже собиралась выходить из здания больницы, как вдруг услышала знакомый голос. Замедлила свой шаг, вслушиваясь в разговор. Гришка кому-то говорил о том, что он только что вышел от Тимы, после чего отправляется на тренировку. Я обернулась на его голос. Оказалось, что он общался с кем-то по телефону. Увидев меня, он вытаращил свои ошалелые глаза.
– Серый, я перезвоню тебе, – сказал он в трубку и суетливо убрал телефон в карман. – Крис, рад тебя видеть!
Куда уж там… Радости прям полные штаны.
– Что ты здесь делаешь?
– Я, ох! Эм… – переминался с ноги на ногу. – Я пришёл повидаться с Тимом, но меня к нему не пропустили! Увы!
Чёртов обманщик! Я всё слышала!
– Как думаешь, почему нас не пропускают?
– Думаю, это из-за иммунитета Тимы. Он сейчас очень слаб, а мы не можем подорвать его и без того ослабленный иммунитет.
Браво! Очень правдоподобно.
– Гриш, не делай из меня дуру! – сердилась, топнув ногой. – Ты только что сказал Серёже, что вышел от Тимы. Зачем ты меня обманываешь? Он не хочет видеть меня? – Гриша виновато отвёл глаза в сторону, почёсывая макушку. – Просто скажи мне правду! Я уже с ума схожу от этой неизвестности. Я хочу видеть его, как ты не поймёшь?
Гришка поднял голову вверх и что-то пробурчал себе под нос.
– Хорошо, Кристи! Так и быть, я всё тебе расскажу! – Он жестом указал мне пройти до ближайших стульев. – Я навещаю его практически каждый день. Одна лишь ты находишься под запретом и, если честно, то я не понимаю Тимку. Его никто не поддерживает в этом плане. Он не хочет, чтобы ты видела его в таком состоянии.
– Что такого может быть в его состоянии? Ему что, пришили туловище от дикобраза?
Господи, что я несу?
– Крис, он совсем плох. Врачи говорят, что у него нет никаких шансов встать на ноги, – едва слышно произнёс он дрожащим голосом. – Ты можешь представить себе, каково ему сейчас? Ему больно даже представить, что он вынужден отказаться от тебя, для твоего же блага. Он не желает быть чьей-то обузой, и тем более он против того, чтобы ты надела себе удавку на шею.
– Что? Как это нет шансов? – в глазах моих моментально потемнело и тошнота подступила к горлу. – Этого не может быть! Есть же всякие массажи, восстановительные процедуры, и ещё куча всего, что может поставить его на ноги!
– Крис, нет! Повреждён спиной мозг! – говорил он так, будто хотел вбить мне каждое слово в голову. – Он парализован! Всё, что у него находится ниже пояса, безвозвратно умерло!
До меня, наконец, дошло значение этих ужасных слов. Но как бы я хотела, чтобы я не слышала этих слов вовсе. Я не могла поверить в это.
– Мне неважно! Мы справимся! – мямлила я сквозь слёзы. – Я люблю его, Гриш! Если он простит меня, то я сделаю всё, что в моих силах. Как думаешь, он сможет простить меня за то, что я была не совсем честна с ним?
– Он уже простил тебя. Тимоха не держит на тебя зла, поэтому и хочет, чтобы ты была счастлива. Он надеется, что ты устроишь свою жизнь, но уже без него.
– Что за глупости ты несёшь? – заверещала я.
– Ты сейчас на эмоциях, – положил руку мне на плечо, заставляя посмотреть на него, – тебе стоит поехать домой и всё хорошенечко обдумать. Если ты не передумаешь спустя время, то, может быть, ты добьёшься своего. Но, положа руку на сердце, я с полной уверенностью скажу, что тебе будет нелегко, а ему и подавно. Подумай, нужно ли тебе это!? За него не переживай, один он не останется. У него есть друзья, которые поддержат его в любую минуту.
Я вытерла лицо от слёз рукавом и, тихонечко всхлипывая, спросила:
– Гриш, Тима любит детей?
По лицу Гришки было видно, что этот вопрос застал его врасплох.
– Должно быть, любит. Он обожает тренировать нашу малышню.
– Точно! Я как-то видела его, когда он играл с одним мальчиком на льду.
– Стесняюсь спросить, зачем тебе об этом знать?
– На будущее, Гриш, – улыбнулась я ему. – Я планирую с ним счастливое будущее.
Попрощавшись с Гришкой, я отправилась домой. Когда я уже лежала в кровати у себя и смотрела в потолок, то понимала, что мне не нужно обдумывать всё, о чём поведал мне Гриша. Я приму Тиму любого. Но осознав, что мои мысли эгоистичны, я начала захлёбываться от угрызения совести.
Это из-за меня он будет мучиться всю оставшуюся жизнь.
Я проплакала до самого вечера. Мама будет ругаться, когда узнает, что я снова нервничала. Я рассказала ей о своей беременности и, на удивление, она не стала отчитывать меня. Она лишь сказала, что нужно избавиться от ребёнка, пока не стало слишком поздно. Я в корне не согласна с её мнением, и уже начала подумывать над тем, чтобы сбежать из дома и сохранить свою беременность. Брат, так вообще ни о чём даже не догадывается, но ему и не обязательно обо всём этом знать, потому что до него не дойдёт эта новость, если я послушаю свою мать.
Перед сном я решила спуститься и поговорить с родителями, но не суждено мне было добраться и до середины пути, так как внезапная резкая боль внизу живота пронзила меня насквозь прямо на лестнице. Казалось, будто все мои внутренности просились выйти наружу вместе с моей грешной душой. Такой невыносимой боли я прежде ещё не испытывала.
– Мама, – прохрипела я, опершись о стену, держась за живот, – помоги мне, пожалуйста!
Мама подбежала ко мне со скоростью света. Обеспокоенно глянув на меня, она поняла всё без слов.
– Сашка, вызывай скорую помощь! Срочно! – выкрикнула она отцу и затем обратилась ко мне, поглаживая по лицу, которое мгновенно стало мокрым от пота: – Дочка, дыши. Всё будет хорошо. Скоро ты не будешь об этом беспокоиться.
Меня увезли с подозрением на угрозу выкидыша. В больнице диагноз подтвердился, и даже больше. Врачи, увидев моё беспокойство за ребёнка и посоветовавшись со мной, решили пойти на маленькую хитрость и сообщить моей матери, что если я решусь избавиться от ребёнка, то больше никогда не смогу иметь детей, а они, в свою очередь, сделают всё возможное, чтобы сохранить беременность.
Я благодарна этой понимающей женщине, которая осматривала меня, ведь именно благодаря ей, я смогла сохранить это чудо. Единственная живая частичка, которая осталась у меня от Тимы. К тому же, когда мама узнала, что мне противопоказаны аборты, она смирились и приняла нас обоих.
В больнице я провела два с лишним месяца, и когда выписалась из неё, первым делом поехала повидаться с Тимошей. Каково же было моё удивление, узнать, что он отправился на лечение в Германию, но ни одной душе не было известно, как долго от там ещё пробудет. Никто из друзей и слышать не хотел обо мне. Они не давали мне его номера телефона, а родителей его я попросту не нашла: то ли они съехали из их особняка, то ли игнорировали меня, как и многие в этой жизни. У меня оставался лишь один выход: я писала ему письма и передавала их консьержу, работающему в том доме, где он живёт.
Или жил.
С того дня я уже ни в чём была не уверена.
