Czytaj książkę: «Спряденная судьба»

Горе я знаю – оно помогать меня учит несчастным.

(Вергилий. Энеида. Книга первая)

Глава 1. Жизнь «до»

Снег кружился на фоне темного неба и мягко ложился на карниз. Я лежала на диване и смотрела в окно, старясь не закрывать глаза, потому что как только веки опускались, перед взором возникало безжизненное лицо Стефана.

Мой любимый старший брат. Он был единственным моим родственником.

Я не могла поверить, что его больше нет.

Голова раскалывалась. Ее будто разрывало изнутри. Я так долго рыдала, что выплакала все слезы, и теперь из груди вырывались лишь сухие всхлипы. Внутри разрасталась пустота, которая, как черная дыра, затягивала все проблески светлого, что еще оставались в моем сознании.

А вскоре светлого не осталось совсем.

Не знаю, как долго я так пролежала, свернувшись клубочком на старом пропахшем табаком диване, но судя по тому, что вскоре небо посветлело и через окно стал пробиваться серебряный свет, начиналось новое утро.

Где я оказалась?

Воспоминания прошлого вечера были смазаны. Насколько я помнила, ноги привели меня к порогу заброшенного здания, которое было так называемым сквотом художников. Я нагло в него пробралась и заняла чужой диван, даже не задумываясь, что меня могут обнаружить и выгнать.

За ночь здесь так никто и не объявился.

С ума сойти, прошла уже целая ночь.

Возможно, мне удалось вздремнуть, а возможно, и нет – все было настолько мутным, что я не осознавала себя. Казалось, все происходящее – страшный сон. Я вот-вот проснусь и кошмар рассеется, как утренний туман.

Когда я приподнялась, поняла, что кошмар никуда не делся. Жестокая реальность продолжала напоминать о том, что я осталась без человека, которого любила больше всего на свете…

Слезы снова сдавили горло скорбными тисками. Не думаю, что новый день принесёт мне что-то хорошее. Не думаю, что в моей жизни оно вообще еще будет.

Я поднялась и прошлась по комнате, стараясь придумать, что делать дальше. Самый подходящий вариант – сигануть с крыши и встретиться на том свете со Стефаном. Я правда над этим раздумывала, но меня вовремя осенило – это было бы эгоистично. Стефан защитил меня, спас мою жизнь ценой собственной. Как я могла сделать его поступок напрасным? Я должна жить хотя бы потому, что обязана этой жизнью ему.

Я схватилась за голову, опустилась на пол и снова зарыдала. Дом был рядом со Стефаном, семья была рядом со Стефаном, а сейчас… Сейчас я одна, у меня ничего нет и идти мне некуда. Есть только эта комната с горами холстов на подрамниках, откуда вскоре придётся убираться, ведь все это не моё и оказалась я здесь абсолютно случайно.

– Что ты здесь делаешь? – хриплый женский голос разрезал мертвую тишину.

Не думала, что убираться отсюда придётся настолько скоро.

Я подняла глаза и попыталась сморгнуть пелену слез. В дверном проёме стояла девушка лет двадцати пяти. Осветлённые волосы были зачёсаны на одну сторону и скрывали объемной волной левый глаз. Второй глаз взирал на меня с интересом. Незнакомка была высока, из-под кожаного пальто виднелись длинные ноги в капроновых колготках и меховых полусапожках. Она выглядела утонченной и изящной, и мне сразу стало неуютно, потому что я почувствовала себя малолетней нескладной разбойницей, которая проникла в покои принцессы.

– Я уже ухожу, – выдавила я из себя и поднялась на ноги.

Колени тут же задрожали, а когда я сделала несколько неуверенных шагов в сторону выхода, все тело начало трясти, как в лихорадке. Более того, сердце в груди отчего-то бешено застучало, отдаваясь гулким эхом в ушах.

Мне знакома трясучка от страха. В жизни мне часто приходилось бояться. Поэтому сейчас я была уверена, что страх тут совсем ни причём. А перемещение во времени – тем более.

От непонимания того, что происходит с моим телом, я запаниковала, и это только ухудшило состояние.

– Стой, я тебя не выгоняю.

Голос девушки раздавался словно из другой вселенной – такой далекий и едва слышный. Я почувствовала, как она схватила меня за плечи, не дав переступить порог. Перед взором все плыло и качалось, но каким-то невероятным образом я смогла увидеть взгляд девушки. Он остекленел, словно все её эмоции вмиг застыли. А после её глаза наполнились глубокой болью, которая нашла выход через слезы.

Я смотрела на незнакомку, не в силах разорвать этот зрительный контакт. С каждой секундой меня трясло все сильнее, а девушка усерднее сдавливала мои плечи и лила ещё больше слез. Мне показалось, что она – это я, что я смотрю в свои глаза и вижу все свои эмоции и чувства на её лице. Словно боль и скорбь вышли из меня и перебрались в её тело. Но смотреть в чужие глаза, видеть свою боль, одновременно ее испытывая, и быть не в силах отвести взгляд, оказалось настоящей пыткой. Благо она продлилась недолго, потому что тьма резко обрушилась на меня и лишила способности видеть и мыслить. Последнее, что я почувствовала – холодный бетон пола под своей щекой.

***

Меня зовут Эль де Ла Фере. Я путешественница во времени.

А еще я самый одинокий и несчастный человек на планете.

Когда-то у меня была обыкновенная семья: мама, папа, старший брат, дядя.

Но два года назад нашу жизнь накрыла черная полоса. С тех пор каждый день приносит только разочарование и боль.

Родители с самого детства готовили нас с братом к тому, что мы будем путешествовать во времени. Эту способность мы унаследовали от нашего отца. Он говорил, что это чудесный дар, благодаря которому нам выпала честь видеть больше, чем дозволено другим людям.

Два года назад мы с братом впервые переместились во времени: сначала он, а через некоторое время я. Брат был старше меня на четыре года. На тот момент ему уже исполнилось семнадцать лет. Для него это был подходящий возраст, чтобы начать путешествовать во времени: тело уже сформировано и может перенести перемещение в прошлое. Я же была еще слишком юна. Папа очень переживал из-за того, что моя способность открылась так рано, потому что это огромное испытание как для физического, так и для психологического здоровья. При перемещении во времени тело полностью расщепляется на частицы и воссоздается в прежнем виде в каком-либо моменте в прошлом. Ощущения, мягко сказать, странные, но привыкнуть можно.

Впрочем, сам процесс перемещения – это ещё не самое страшное.

Прошлое таит в себе много опасностей: болезни, сумасшедшие маньяки, пожары, катастрофы, охотники на ведьм. И охотники на путешественников во времени, конечно. Да, такие тоже есть. Они называют себя паладинами. Однажды в Средневековье мне не повезло с ними столкнуться. Было страшно, но встреча с ними принесла кое-что полезное наше семье. Дело было так. Меня схватили со словами «зло нужно уничтожить» и чуть не перерезали горло настоящим средневековым мечом. Со страху я зажмурилась и закричала. В голове возник образ старой церкви, которая находилась неподалеку, и я каким-то образом в нее переместилась. Так я открыла способность телепортации.

Вернувшись домой, я рассказала об этом Стефану. Брат умел находить логичные объяснения разным непонятным вещам, поэтому нашел объяснение и телепортации.

– Телепортация – это тоже путешествие во времени, – говорил он. – Просто это путешествие в настоящем. В твоем случае, она возникла в стрессовой ситуации из-за повышенного выделения адреналина. Но, я думаю, мы можем научиться телепортироваться и в спокойной обстановке, если будем много практиковаться.

Я всегда поражалась тому, каким он был умным.

К слову, наши родители про телепортацию не знали, поэтому не смогли нас подготовить к абсолютно всем премудростям путешествий во времени. Хоть папа и был путешественником во времени, он знал только базовые вещи.

Например, путешествия во времени могут возникнуть в любой момент. Никогда не знаешь, когда придет твой час исчезнуть из настоящего. Перед перемещением возникают «симптомы»: спертое дыхание, кашель, боль в грудной клетке. Они длятся пару минут. Это время нужно потратить на то, чтобы спрятаться от взглядов обычных людей и не исчезнуть на их глазах. Ты никогда не знаешь, в какой эпохе можешь оказаться, поэтому готовиться заранее не имеет смысла. Папа говорил, что судьба сама знает, куда нас закинуть. Она выбирает такие места, где мы должны появиться. Я не очень-то в это верю и считаю, что все это огромная вселенская лотерея, в которой нет выигрыша. Тебе суют в руки билет, который ты не просил, и единственное, что ты по нему получаешь, это необходимость приспосабливаться и выживать в чужой эпохе.

Мама мало смыслила в путешествиях во времени, но тоже готовила нас, пусть и другим способом. Она давала нам важные исторические справки: не столько событийные, сколько бытовые, вроде того, куда стоит пойти, если внезапно приспичит в туалет, или по какой стороне улице лучше передвигаться, чтобы на голову из окна не вылили ушат дерьма.

В общем, советы родителей были бесценны. Без их информации мы бы вряд ли так хорошо справлялись в прошлом.

Многие вещи нам, правда, приходилось открывать самостоятельно. Полученным опытом мы обменивались с папой. Главным нашим открытием была, конечно, телепортация. Раньше мы появлялись в прошлом в том же месте, из которого исчезали в настоящем, но с телепортацией могли быстро менять свое местоположение. Это позволяло скрываться с глаз непричастных к делу людей, а также удачно избегать охотников на путешественников во времени.

– Как жаль, что я в свое время не знал ни о какой телепортации, – жаловался папа. – Я мог бы сохранить здравый рассудок многим людям, на глазах которых исчез.

Сам он путешествовал уже не так часто. Чем старше становишься, тем меньше тебе нужно перемещаться в прошлое. Из папиных лекций я поняла, что пик путешествий приходится на период от семнадцати до двадцати пяти лет. В это время ты отправляешься в прошлое каждый день: на пять, десять, двадцать, тридцать минут. У кого-то и на несколько часов. Мне повезло. Мой лимит на пребывание в прошлом – всего сорок минут. Это не так страшно, но все-таки опасно. Особенно для тринадцатилетней девочки, которой я была, когда только начала путешествовать.

Папа боялся, что со мной случится какая-то беда: меня похитят, на меня что-то упадет, задавит повозка или еще бог знает что. Иногда случалось так, что мы со Стефаном перемещались вместе. Сначала никто не мог объяснить, почему наши способности открылись почти одновременно, но тут папа увидел почерк самой судьбы. Якобы она позаботилась о том, чтобы старший брат меня охранял. На самом деле, вместе мы перемещались настолько редко, что от охраны Стефана не было никакого толку: если со мной ничего не случилось в путешествии с ним, то могло случится в десятках других путешествий, которые мне приходилось совершать одной.

Хотя, возможно, почерк судьбы в этом все-таки был.

Я начала путешествовать во времени так рано, чтобы успеть задать все интересующие вопросы родителям.

Ведь спустя несколько месяцев после того, как мы открыли наши способности, родители умерли.

Автокатастрофа. Обычное столкновение машин на улицах Парижа. Маленькая машинка родителей против грузовика. Весь перед нашей машины был смят в лепешку. Брат не позволил смотреть на останки родителей, сказал, что я не должна запоминать их такими. Даже на церемонии прощания они находились в закрытых гробах. Признаться, я и не хотела видеть подобные ужасы. От одной мысли об этом у меня все сворачивалось внутри. Я очень боялась. Стефан видел, и это его сломило и изменило настолько, что он уже не смог стать таким, как был раньше: открытым, наивным, мягким. Он ожесточился, стал выражаться в грубых формах, особенно если кто-то говорил или делал то, что его не устраивало, а в его взгляде навсегда погасла какая-то искорка. Даже если он улыбался или шутил, я всегда знала, что внутри у него пустота, потому что тяжелый мрачный взгляд его выдавал.

Он принял удар на себя, чтобы я могла помнить родителей такими, какими они были при жизни, и заплатил за этой светлой частью своей души.

После смерти родителей нашим опекуном должен был стать дядя, брат отца. Мы никогда не видели дядю Жюльена, потому что папа с ним не общался, но когда социальный работник сказал, что, мол, это ваш крестный и теперь он будет о вас заботиться, мы нисколько не сомневались, что это действительно дядя Жюльен.

Как потом оказалось, это был вовсе не он.

Но обо всём по порядку.

Жюльен переехал в нашу квартиру и жизнь продолжилась. Жюльену на самом деле было не до нас, он постоянно пропадал на работе и бегал на свидания: в свои сорок лет он еще не женился и мечтал уже наконец найти ту единственную. Мы ничего странного в его поведении не видели. Моим воспитанием занимался Стефан. Он закончил школу, нашел подработку в кафе и поступил в университет. Не знаю, как он все успевал. Он был просто замечательным братом.

Я старалась учиться, хотя из-за трагедии сильно скатилась в успеваемости. В коллеже¹ мне делали поблажки, благодаря чему я не осталась на второй год. С плохими баллами, но я все-таки смогла перейти в следующий класс и с нового учебного года уже влилась в учебную колею.

Так прошло два года. Казалось, все относительно неплохо. Я даже начала получать удовольствие от жизни. А буквально недавно брат познакомил меня с девочкой, которая тоже могла путешествовать во времени. Мы всегда думали, что такой дар есть только у нашей семьи. Оказалось, семья Анаис Арно – так зовут эту девочку – тоже могла похвастаться этим даром. Наши горизонты о мире путешественников во времени расширялись. И это не могло не радовать, потому что мы были уже не так одиноки.

В это же время Жюльен огорошил нас радостной новостью, что наконец нашел женщину, с которой захотел связать свою жизнь. Ее звали Жозефина – красивая, тоже одинокая и владеющая огромным особняком, в котором она жила вместе со своей семьей: невесткой и племянницей. Когда Жюльен нас с ней познакомил, у нас отвисли челюсти. Жозефина оказалась тетей Анаис.

Сначала мы были в шоке, но потом обрадовались.

Жизнь на самом деле налаживалась.

Жюльен продал нашу квартиру, чтобы потратить деньги на свадьбу и внести какой-то вклад в новую семью. Мы переехали в особняк Жозефины. Я была рада, что мы оказались в такой большой семье. Мы могли бы жить вполне счастливо. У нас появилась сестра, которая была всего на полтора года старше меня, и две тетушки.

Род Анаис был очень древним и в нем было много путешественников во времени, а значит, мы могли обменяться опытом и узнать еще больше о путешествиях. Вместе с новообретенной сестрой мы обнаружили, что дар может проявляться по-разному: кто-то принудительно перемещается в эпоху, которую подкинет судьба; кто-то может сам решить, где он сегодня окажется.

Я научилась перемещаться сама. Это был еще один шаг к контролю путешествий во времени. Однако от принудительных перемещений я все равно не была застрахована. Иногда случается, что я должна, обязана, появиться в каком-то конкретном месте и времени, чтобы что-то понять, сделать или с кем-то познакомиться. Папа уверял, что у каждого путешественника свой путь, своя судьба, которую нельзя изменить. Стефан был с ним согласен.

Верили бы они в это, если бы знали, что один погибнет в автокатастрофе, а другой – от рук человека, которого называл дядей?

Сомневаюсь.

И не верю.

Не верю, что есть какие-то силы, которые могут решать все за нас. Каждый сам распоряжается собственной жизнью и совершает поступки, которые отражаются на других людях.

Злодеяния Жюльена – не путь и не судьба. Он дерьмовый человек, который отдавал отчёт в своих действиях. И наша жизнь сложилась бы совершенно иначе, если бы Жюльена вообще не существовало.

Жюльен оказался обманщиком. Никакой великой любви у него не было. Вся эта свадьба затеялась неспроста. И никакой он нам не дядя.

А правда об этом вышла спонтанным образом.

Анаис и Стефан иногда путешествовали вместе и что-то вынюхивали в 1920-х. Вроде, Анаис нашла в прошлом ухажера и у нее появились вытекающие из этого проблемы, которые возникают, когда путешественник во времени влюбляется в кого-то не из своей эпохи. Но после одного из таких путешествий Анаис и Стефан вернулись совершенно напуганные и злые. Особенно сильно злился Стефан.

– Я просто поверить не могу! – кричал Стефан. Он был на грани нервного срыва. – Как он мог! Еще и дядя называется! Пусть только попадется мне на глаза!

Я услышала его крики и мигом прибежала в гостиную. Застала его в тот момент, когда он с силой пнул диван. Чужой диван в еще чужом для нас доме.

Я была поражена его поведением, поэтому попросила успокоиться и попыталась воззвать к адекватности, но это разозлило его еще сильнее.

– Только что на наших глазах десяток человек по приказу Жюльена вспороли себе глотки, а ты предлагаешь мне успокоиться?! – закричал он.

Я растерялась. Еще никогда не видела, чтобы Стефан так кричал. И совсем не понимала, что происходит, где они были и при чем тут дядя.

– Что? – переспросила я.

– То! – рявкнул на меня брат.

– Может кто-нибудь нормально объяснить, что происходит? – потребовала я.

Анаис была слишком напугана, чтобы что-то говорить. А Стефан мог только кричать от негодования.

– Твой любимый дядя Жюльен не тот, за кого себя выдает! Двуличная мразь – вот кто он! Не удивлюсь, если наши родители погибли от его рук…

После последней фразы меня бросило в ужас.

– Стефан, не нужно так, – вмешалась Анаис. Наверное, она увидела, в каком я состоянии, и решила стать для нас оплотом спокойствия.

Когда они немного пришли в себя, то рассказали, что же такого увидели в прошлом.

А увидели они то, что где-то в двадцатых годах прошлого столетия, наш дядя, будучи немного моложе, руководил странным ритуалом по перерождению. В старом подвале, разрисованном фресками на тему путешествий во времени, он заставил группу людей перерезать себе глотки кинжалами для того, чтобы они могли переродиться в будущем. По крайней мере, так он им обещал, что вряд ли было правдой. Этими людьми оказались паладины, охотники на путешественников во времени. Дядя не просто был среди них, он их возглавлял.

Если в 1920-х он был лишь немного моложе теперешней версии, то он либо тоже путешественник во времени, либо бессмертный. В бессмертие я не верила. Оставался только первый вариант. К тому же было логично, что брат отца тоже может обладать геном.

Тогда зачем путешественнику во времени руководить людьми, которые их убивают?

В этом было мало понятного.

Паладины истребляли нас. Они верили, что избавляют мир от скверны и были не просто каким-то сообществом людей с одинаковыми целями. Это был чуть ли не религиозный культ, существовавший на протяжении веков. И почему этим культом руководил дядя? Если он был путешественником и вдруг решил убить паладинов, то почему позволил им убивать других путешественников столько столетий? Почему не уничтожил их еще в Средневековье?

Да и к тому же как он смог втереться к ним в доверие, стать лидером и внушить мысли о самоубийстве? Его бы сразу прирезали.

Все это было очень странно.

Как бы там ни было, я поняла, что мы мало знали о человеке, с которым два года прожили под одной крышей.

Пока мы обсуждали паладинов, дядя пришел в комнату. Рядом с ним мы ощутили себя мелкими зверьками, которых загнал в угол крупный хищник.

Теперь дядя Жюльен казался мне чужим, незнакомым и пугающим человеком.

Стефан вышел немного вперед, чтобы загородить меня. Он всегда меня защищал, ведь после смерти родителей, у нас, кроме друг друга, никого больше не было.

Жюльен мигом понял, что тут что-то нечисто.

Я так испугалась, что сразу начала его обвинять.

– Все это время ты нас обманывал! – выпалила я.

Наверное, не стоило этого делать. Но в глубине души я еще надеялась, что возникла какая-то ошибка, что дядя как-то опровергнет это или как-то оправдается.

Однако Жюльен не стал отнекиваться. Он уже знал, что Анаис и Стефан увидели его в подвале паладинов в прошлом, и сразу решил поведать историю своей жизни.

Оказалось, он – путешественник во времени из будущего. Самый первый путешественник во времени в мире. Нулевой пациент, так сказать. Прибыл из 22 века. Над ним только-только провели эксперимент по созданию первого путешественника во времени и забросили в прошлое. Эксперимент оказался провальным, потому что Жюльен застрял в Средневековье и не смог вернуться назад.

Поняв, что путешествие для него вышло в один конец, Жюльен решил приспособиться и начать новую жизнь. Нашёл работу, завёл хозяйство, женился и вот-вот должен был стать отцом, однако его дочь умерла при рождении. Ситуация печальная, хоть и вполне обычная для Средневековья. Но для Жюльена это оказался праздник, потому что после смерти дочери он мгновенно перенесся на пару лет в будущее.

Так он обнаружил, что со смертью путешественника во времени к нему переходит энергия, которая позволяет понемногу перемещаться вперед.

Жюльен смекнул, что для того, чтобы вернуться домой, ему нужно убивать других путешественников во времени. А где их взять, если он самый первый? Он решил для начала обзавестись потомством и распространить ген путешественника во времени по истории. Стали появляться люди, которых не должно было существовать. Люди, жизнь которых служила только одной цели – отдать свои жизни за то, чтобы какой-то тип из будущего смог вернуться домой.

Чтобы не убивать всех самостоятельно, Жюльен создал орден паладинов. Паладины тоже оказались путешественниками во времени, доверчивыми и легко внушаемыми. Когда один путешественник убивает другого, то становится как бы сосудом для его энергии. Я мало понимаю, что за энергия, потому что ей может воспользоваться только Жюльен. Для других путешественников она не играет никакой роли и в будущее просто так мы не можем перенестись. В общем, обнаружив такую полезную для себя систему, Жюльен наплел паладинам, что они избранные, а те, кто не с ними, грешники и скверна, поэтому их нужно истребить. Паладины отправились выискивать путешественников и убивать их. Жюльен созывал их раз в несколько десятков лет для «перерождения», хотя каждый раз, естественно, это были разные люди, и никто из них не перерождался.

Чем больше путешественников во времени успел убить паладин, пока служил культу, тем на большее количество лет Жюльен мог переместиться в будущее после ритуала перерождения. На последнем собрании, свидетелями которого стали Анаис и Стефан в 1926-ом году, накопленные силы паладинов помогли Жюльену переместиться прямиком в 2000 год. Здесь он снова начал искать путешественников во времени. Нашел наших родителей и нашего дядю Жюльена.

Вот тут мы и узнали, что этот Жюльен – фальшивый. Настоящий наш дядя мертв, как родители. А в их смерти повинен этот человек, которого мы на самом деле не знали.

Завершив свою речь, Жюльен сказал: раз он нас всех породил, то он и убьет, и что в этой комнате у него собралось целых 13 лет. Как я поняла, если он нас убьет, то перепрыгнет на 13 лет в будущее.

Не успели мы отойти от его жуткого рассказа, как он напал на нас с кинжалом.

Стефан среагировал намного быстрее нас с Анаис. Он был старшим, ему было уже девятнадцать, однако телосложение у него всегда было худощавым. Он не мог противостоять здоровенному сорокалетнему мужику. Но он придумал кое-что другое. Стефан сбил Жюльена с ног, а через мгновение они оба растворились в облаке золотой пыли – перемещения во времени всегда сопровождаются такими частицами, – и мы поняли, что Стефан перенес его подальше от нас. Чтобы нас спасти.

Его долго не было. Мы с Анаис не могли найти себе места. Нам было очень страшно. Особенно после того, как я обнаружила на полу капельки крови.

Мысли возникли не самые радостные. У Жюльена был кинжал, а Стефан прыгнул на Жюльена так резко, что вполне мог напороться на клинок. От неизвестности, я не знала, куда деваться.

Анаис сходила на кухню и принесла два ножа, один из которых вручила мне.

– Ты хочешь, чтобы я кого-то убила? – ужаснулась я.

– Он может вернуться, – объяснила она. – Нам нужно как-то себя защитить.

Я забрала нож, хотя не была уверена, что у меня хватит духу его использовать.

– Эль, не нужно падать духом раньше времени, – Анаис пыталась меня поддержать. – Мы должны что-то сделать. Сообщить моей маме и Жозефине, позвонить в полицию…

– Позвонить в полицию и сказать, что злой путешественник во времени из будущего хочет нас убить, чтобы забрать силу и вернуться домой? – перебила я. У меня начиналась истерика. – Тогда нас заберут в психушку. Хотя если выбирать из двух зол меньшее, то лучше психушка.

– Нет, никто нас никуда не заберёт. Мы можем просто сказать, что Жюльен на нас напал и угрожал ножом. Давай выйдем на улицу, туда, где много народа, и позвоним.

– Я никуда не пойду! Я буду ждать Стефана. Я не уйду без него!

Я действительно не собиралась уходить. Я собиралась ждать его до последнего.

Анаис осталась со мной. Мы все же позвонили в полицию, маме Анаис, Жозефине и на всякий случай в скорую. Всех поставили на уши и заставили ехать к нам. Оставалось только ждать.

Через некоторое время Стефан вернулся назад. Сначала я обрадовалась, но все было не так хорошо, как мне показалось. У Стефана оказалась страшная рана на животе и пропитанная кровью одежда. Я сразу бросилась ему на помощь и зажала рану, пытаясь остановить кровь. Слезы без остановки бежали по щекам, я всхлипывала, что-то говорила и просила его продержаться до приезда скорой.

Но у Стефана не было столько времени.

– Уходите. Он вернётся… Я не смог переместить его куда подальше… – Это были последние его слова. Каждое далось ему с огромным трудом. Он говорил, превозмогая боль. Все, ради того, чтобы предупредить нас. Защитить.

А потом его тело обмякло и замерло.

Вместе с ним замер и весь мой мир.

Жюльен действительно не заставил себя ждать. Он тоже скоро объявился в гостиной с перекошенным от злости лицом. Под глазом у него налился фиолетовый синяк. Очевидно, Стефан все-таки успел ему врезать.

Я закричала. Жюльен замахнулся на Анаис ножом, но, к счастью, она успела переместиться во времени, едва не получив смертельный удар.

Потом Жюльен переключился на меня.

Я не хотела бросать Стефана, но ничего не могла сделать, иначе Жюльен бы меня убил.

Я телепортировалась и оказалась в центре Парижа, не зная, как дальше жить. Движение города давило на меня, толкало и мотало из стороны в сторону. Я забралась в тихий переулок и упала в сугроб, где оттерла руки от крови. Мне хотелось лечь прямо там и умереть в снегу. Но каким-то образом я нашла силы, чтобы подняться и пойти дальше. Я не замечала, куда шла. В один момент меня будто вытолкнуло к заброшенному зданию, которое оказалось сквотом художников, и я спряталась там.

Можно сказать, что сама судьба предоставила мне убежище, но никакой судьбы не существовало.

А если существовала, то она ненавидела меня, раз сплела для меня такую тяжелую жизнь.

Одно я теперь понимала точно. Может, путешествия во времени и дар, но люди используют его по-разному. Одни путешествуют в другие эпохи, чтобы просто посмотреть прошлое, изучить историю или узнать больше о своих предках. А другие начинают играть чужими жизнями ради собственной выгоды. Как Жюльен, например.

Что ж, если ему можно, то чем хуже я?