Czytaj książkę: «Король Туле. Биография Кнуда Расмуссена», strona 3

В реальности же наступило время возвращаться домой, где Кнуду предстоял экзамен по философии. Кнуд надеялся изучить программу в короткие сроки, но путешествие затянулось. С некоторым облегчением он обнаружил, что в любом случае не успеет вовремя приехать к экзамену.

Вернувшись домой, он посвятил целое лето и осень написанию книги о поездке и лапландцах. Рукопись была передана издательству «Гюльдендаль», которое согласилось напечатать ее лишь в том случае, если Кнуд Расмуссен покроет 300 крон на ее издание. Но поскольку денег у него не было, выполнить это условие оказалось невозможно.

Несмотря на то что тот период был сопряжен с немалыми финансовыми трудностями, осенью он все же вернулся в Швецию. Вполне возможно, для того, чтобы написать новые статьи и собрать деньги.

В ноябре 1901 года Кнуд Расмуссен появляется в Стокгольме – вероятно, чтобы переговорить с братом редактора Вальдемара Ланглета Александром, художником, и заручиться его согласием проиллюстрировать книгу. Во всяком случае, в итоге это удалось.

Из поездки он писал матери:

В прошлый раз я не решался об этом сказать – боялся, что это произведет на Вас, мою милую маму, слишком сильное впечатление. Однако теперь, после разговора с Алексом, когда я вновь почувствовал себя человеком, хочу признаться Вам в том, насколько я был тогда сломлен и сокрушен.

И тому была причина: ведь я потерпел ужасный провал.

Я буду молиться до конца своих дней о том, что когда-нибудь, в далеком будущем, – и пусть это станет целью всей моей жизни – у меня хватит сил посмотреть в глаза тем людям, которых сейчас я вынужден был оставить.

Еще хочу сообщить вам о том, дорогие мои папа и мама, что я храню верность вашей крови и никогда не устану стремиться вверх, к добру! В этой непривычной ситуации я полагаю, что мне будет лучше снова уехать. Незнакомая обстановка подвигнет меня к поиску новых смыслов, которые помогут мне обрести силы и равновесие.

Не бойтесь за меня – я все еще молод и крепок и обещаю писать вам как можно чаще.

И помните, что, возможно, уже через несколько месяцев я снова вернусь домой.

Не могу сказать вам точно, куда я отправляюсь. Вначале нужно сделать приготовления, договориться с журналом и все такое в этом роде. Может быть, даже в Россию…»

Это письмо, в котором явно речь идет о ребенке и о том, какие чувства Кнуд испытывал по этому поводу, было опубликовано Кнудом Михельсеном. В нем также говорится о необходимости на время исчезнуть. Он хотел скрыться, зная, что сможет это сделать, отправившись в поездку в качестве писателя.

К этому времени у него начинает формироваться определенная структура мышления, которая вскоре объединит его образ жизни с писательским мастерством. Жизнь Кнуда Расмуссена полна потрясений и радости их преодоления – с этого он начинал, и так будет продолжаться и дальше. Неслучайно на ум приходят первые строки из Евангелия от Иоанна: «Вначале было Слово <…> Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков…» Поездка состоялась, но не в Россию, а в Гренландию, и из гренландской литературной экспедиции он вернулся уже известным человеком. Совсем по-иному дело обстояло с изданием книги, в которую он добавил несколько глав, посвященных древним богам лапландцев и мифологии. Книга вышла с иллюстрациями Алекса Ланглета и Харальда Мольтке.

Несмотря на то что добавленная позже часть книги прошла незамеченной, в ней можно проследить некоторые тенденции. Путешествия, приключения, чужестранцы, новые края и обычаи, этнография, разбор лапландской религии, истории и описанное им собственное ощущение от того, как внешние факторы разрушают их культуру: «В Лапландии идет война, в которой происходит борьба двух культур. И новое должно победить, поскольку оно несет в себе будущее». С одной стороны, он отождествлял себя с лапландцами, но с другой – ясно видел, что их культура не способна составить конкуренцию жителям Западной Европы. Он передает ощущение раздвоенности лапландцев, которое впоследствии перенесет на описание эскимосов. При этом его нисколько не смущает тот факт, что он использует лапландцев и их страну для проявления собственного авантюрного духа и жажды действий.

Наступила зима: «Тот, кому не по душе зима, с ней просто не знаком», – пишет он в самом начале своей книги. Чем холоднее и примитивнее были условия, тем бодрее он себя в них чувствовал.

Во многих местах его стиль по-юношески незрел, однако при этом не оставляет сомнений в наличии у него писательских способностей. Книгу завершает эмоциональный всплеск – идея стать мировым кочевником. Для ответа на его позыв к действию необходимо отправиться на поиски подходящих земель и высоких целей, и при этом его личность несет в себе жажду экспансии империалистической западноевропейской культуры.

Обуреваемый на тот момент всеми этими чувствами, он интуитивно понимал, что при встрече туземцев с культурой Запада последних в любом случае ждет поражение. Им предстоит либо адаптироваться, либо вымереть. Позже он сам отправится в Гренландию для изучения племен северных эскимосов, что как раз и поспособствует этой встрече и переходу.

Подготовка

Осенью и зимой 1901–1902 годов начались серьезные приготовления к гренландской литературной экспедиции. Милиус-Эриксен ранее уже подавал заявку на разрешение на въезд в Гренландию, но получил отказ. На этот раз все должно было сложиться, ведь они ехали туда как писатели. Перед Кнудом была поставлена задача собирать мифы и легенды, а Милиус выступал в роли критически настроенного журналиста.

Милиус-Эриксен был в числе подающих надежды молодых радикальных журналистов и писателей Копенгагена. Родом из Рингкёбинга, он успел приобрести литературный опыт в описаниях западного побережья своей суровой родины. В этих путешествиях рождались всевозможные репортажи о людях и окружавшей их среде, находящейся на грани вымирания, что вполне было в духе того времени.

Здесь прослеживалось некоторое сходство с проектом книги Кнуда о Лапландии, где изображались реалии жизни, призванные вызвать всеобщее обсуждение существующих в ней проблем.

Кнуд Расмуссен получил приглашение на большую новогоднюю вечеринку, устраиваемую сыновьями Эмиля Поульсена – Адамом и Йоханнесом, с которыми он поддерживал связь. На ней он познакомился с молодым художником, графом Харальдом Мольтке, уже имевшим опыт путешествий по северным регионам, где делал эскизы северного сияния. В 1898 году он также принимал участие в экспедиции профессора Стинсби на остров Диско. Поведав о своих планах, Кнуд Расмуссен попытался уговорить его присоединиться к их группе в роли художника. Предложение вызвало интерес у Мольтке, но все же он предпочел отправиться в ранее запланированную поездку в Париж и Рим. На следующий день Кнуд рассказал о Мольтке Милиусу, и тот поспешил нанести ему визит, сумев переубедить молодого художника.

15 февраля 1902 года Милиус-Эриксен, Кнуд Расмуссен и Харальд Мольтке подали заявление о разрешении на поездку. Их заявление на имя министра внутренних дел вместе с рекомендациями известных гренландцев и исследователей до сих пор хранится в Национальном архиве. Из группы заявителей Милиус-Эриксен был уже знаменитостью, поэтому к его участию в проекте отнеслись серьезно.

Он ставил перед собой цель собрать материал для «популярных чтений о природе и людях… в особенности показать позицию гренландцев по отношению к административной и культурной деятельности колонизаторов», а позднее опубликовать критическую статью и вынести на суд общественности «актуальные вопросы о будущем Гренландии под управлением Дании».

Понять, что именно имел в виду Милиус-Эриксен, – задача не из простых. Учитывая, в какой чертов котел он совал палец, ему, наверное, не мешало бы немного поостыть, но, видимо, он все же решил половить рыбу в мутной воде. В Дании существовали внутриполитические проблемы, равно как и административные имели место в Гренландии, которая на тот момент была закрытой территорией, куда без специального разрешения частным лицам въезд запрещался.

Но заявка была подана, и Министерство внутренних дел запросило ответ у Дирекции Королевского торгового общества Гренландии. Поскольку цель экспедиции не была заявлена как научная, Дирекция сочла, что критика, опирающаяся на столь рыхлый фундамент, может только навредить гренландцам. Формальным препятствием послужило то, что путешествие может осуществляться только на судах Королевского торгового общества, но это, в свою очередь, могло повлечь за собой проблемы с провизией и нехватку мест. К тому же в Гренландии в то время не было гостиниц, и пребывание экспедиции легло бы тяжким бременем на плечи персонала администрации.

От всего этого веет никуда не годными отговорками. Скорее всего, дело было в том, что присутствие молодых и горячих журналистов было нежелательным в тех краях, поскольку никто не хотел нервничать из-за критики.

У Королевского торгового общества уже имелись кое-какие проблемы в Гренландии: наверху ставили под сомнение административную компетенцию компании, и в дело успело вмешаться Министерство внутренних дел.

У Дирекции тоже не было желания затрагивать тему Гренландии ни в министерстве, ни в общественных дебатах, а уж тем более читать нелестные отзывы какого-то репортера наподобие Милиуса-Эриксена, у которого уже сложилась репутация критика. И управление решило отказать в рекомендации о выдаче разрешения.

Однако участники экспедиции проявили смекалку и напрямую связались с министром внутренних дел, получившим пост относительно недавно, после смены руководства в 1901 году, когда к власти впервые пришло правительство под управлением левых. Министр активно включился в дело. С одной стороны, принимая во внимание позицию Дирекции, а с другой – позицию предоставивших поддержку экспедиции нескольких признанных авторитетов, противостоять которым было крайне неразумно, он решился выдать положительную рекомендацию. Здесь налицо желание продемонстрировать старым органам власти вызов нового либерального мышления. Чтобы частично обойти проблемы этого разрешения, министерство поинтересовалось у участников экспедиции, считают ли они свои мероприятия реализуемыми с практической точки зрения, и, получив подтверждение, разрешение выдало. Возможно, что за кулисами всего этого стоял Вигго Хёруп, в то время занимавший должность главного редактора газеты Politiken, одновременно являвшийся министром нового правительства, и именно он помог получить разрешение, наделавшее столько шума в правительстве и Королевском торговом обществе.

Однако решающим фактором, вне всяких сомнений, было то, что им удалось убедить отправиться вместе с ними в поездку молодого врача Альфреда Бертельсена.

Безусловно, некоторую роль, хотя и второстепенную, сыграл в этом проекте и отец Кнуда: здесь как нельзя кстати пригодилась его пасторская работа в Гренландии и интерес к языку. Известно, что ранее он работал на миссионерской станции на мысе Йорк, где проживали полярные эскимосы. Да и сам тот факт, что путешествие помогло Кнуду покинуть Копенгаген, сохраняя все связи, прекрасно вписывалось в общую картину.

В итоге Кнуд Расмуссен отправился вместе с Милиусом-Эриксеном и Харальдом Мольтке в Гренландию, реализовав свои мечты и чаяния.

Хотя критика условий жизни в Гренландии и управления метрополии грозила потрепать немало нервов Дирекции, отказ был бы далеко не самым мудрым решением. Однако не получи Милиус отказ, вряд ли бы он вообще взялся за это дело. Уже в одной из первых заметок, опубликованной им в газете Politiken от 4 августа 1902 года, он задает определенный тон: «…Модернизация этой северной страны и ее администрации – вот наша цель!» Вынесение проблемы на всеобщее обсуждение, несомненно, напоминает литературную программу Георга Брандеса¹².

Получение разрешения явилось значительным шагом, сделанным в верном направлении, но одного этого было недостаточно. Нужны были деньги, и Кнуд Расмуссен отправился с протянутой рукой ко всем богатеям, которых только возможно было заинтересовать идеей экспедиции. Милиус получил некоторую оплату за прочитанные лекции, свои влиятельные связи использовал Мольтке. Все прошло удачно, в особенности после привлечения Фонда «Карлсберг».

Одним из видных деятелей, давшим рекомендацию экспедиции, был всемирно известный полярный исследователь Фритьоф Нансен, обладавший большим влиянием. 15 апреля Кнуд Расмуссен пишет ему письмо, где благодарит за поддержку и сообщает о полученном разрешении. Он упоминает, что Милиус, который хотел посетить Кристианию, был вынужден отправиться в Шотландию для переговоров с шотландскими китобоями, ранее посещавшими мыс Йорк. Кнуд пишет о предстоящей ему поездке в Норвегию для переговоров с журналом и просит Нансена о встрече для обсуждения некоторых вопросов относительно экспедиции. Так началась их дружба, которая длилась до самой смерти Нансена в 1930 году.

У Нансена был огромный опыт. Как уже упоминалось, ему удалось пересечь ледяной щит Гренландии, но его самым большим достижением являлась, пожалуй, экспедиция «Фрам», во время которой они с Ялмаром Йохансеном на 15 месяцев оказались заложниками арктических льдов¹³. В заключении своей знаменитой книги о той поездке он пишет: «Похоже, из нашего путешествия мы вынесли еще одну мысль относительно методов исследования полярных областей. Она заключается в том, что с помощью малых средств можно добиться многого. Если следовать рекомендациям эскимосов, можно повсюду проникнуть на байдарках, санях или собаках и, преодолевая значительные расстояния, добираться до мест, которые до сих пор считались труднодоступными».

Вероятно, этот вопрос также обсуждался во время их встречи, и Кнуд записал фразу по памяти, что являлось еще одним из навыков, приобретенных им в детские годы.

Несколько лет спустя, пытаясь первым добраться до Южного полюса¹⁴, Руал Амундсен на собачьих упряжках рвался вперед наперегонки со Скоттом¹⁵. Скотт и его люди тащили сани на себе, и это их погубило. Много лет спустя Амундсен писал, что одним из величайших подвигов Нансена была его способность понять, как правильно нужно все делать. Амундсен использует слово «изобретатель», хотя на самом деле Нансен лишь скопировал то, что на протяжении многих веков было уже проделано эскимосами.

Из Кристиании Кнуд пишет домой отцу, что был хорошо принят Нансеном, который выразил уверенность в том, что он сможет стать этнографом, если сумеет воспользоваться своими познаниями, в особенности в области лингвистики.

Немало людей сочли бы за честь обладать ресурсом Кнуда Расмуссена, который помог ему состояться. Можно сказать, что этот момент был одним из главных прорывов в его жизни.

В сознании Кнуда взошла звезда Нансена. После их первого разговора Нансен открыл Кнуду доступ в общество известных людей и уже на следующий день пригласил его на обед с Бьёрнстьерне Бьёрнсоном¹⁶. И хотя Кнуд уже начал осознавать свою значимость, это еще больше укрепило его уверенность в себе. Он заканчивает письмо пожеланием, что когда через несколько лет он разбогатеет и прославится на весь мир, то обязательно построит себе на лапландской земле дворец, рядом с нансеновским, и назовет его «Гора Скандинавии».

И хотя все это были лишь юношеские мечты, их направление уже успело сформироваться.

Все остальное зависело только от него самого, и он это прекрасно осознавал.

II
Литературная экспедиция в Гренландию
1902–1904

Счастье любого мужчины составляет его работа; каждый день приносит с собой новизну, мысли никогда не иссякают у тех, в ком горит святой огонь труда – и все это можно сказать обо мне.

Из дневника Кнуда Расмуссена

В погожий ясный воскресный день 1 июня 1902 года в 10:15 под ликующие возгласы толпы, собравшейся на пристани, шхуна «Готхоб» отплыла. Утром того же дня были улажены последние вопросы, связанные с финансированием. Изначально бюджет был рассчитан примерно на 7000 крон, и после того как выделенная сумма увеличилась до 22 000 крон, Милиус-Эриксен с облегчением отмечает в своем дневнике, что наконец-то теперь все в полном порядке. В состав экспедиции вошли: руководитель, журналист газеты Politiken Людвиг Милиус-Эриксен тридцати лет, карикатурист и художник граф Харальд Мольтке тридцати лет, Кнуд Расмуссен двадцати двух лет и недавний выпускник университета доктор Альфред Бертельсен двадцати пяти лет. В планы доктора, который присоединился к путешествию в апреле, входил сбор материалов о гигиене и состоянии здоровья гренландцев, антропологические измерения полярных эскимосов и, конечно же, медицинская помощь участникам экспедиции. Последняя функция сыграла значительную роль в получении разрешения и рекомендаций директората Королевского торгового департамента Гренландии, предоставленных министерству внутренних дел.

План

Инициатором экспедиции был Милиус-Эриксен. В 1897 году, находясь на борту ледокола, совершавшего путешествие по Финскому заливу, он услышал о Гренландии от капитана Т. В. Гарда и тотчас загорелся идеей туда попасть. Книга Фритьофа Нансена «На лыжах через Гренландию»¹⁷ дала дополнительную пищу для размышлений, и познакомившись с морским офицером, исследователем Гренландии Георгом Карлом Амдрупом, Милиус-Эриксен попросил разрешения присоединиться к предстоящей экспедиции в Восточную Норвегию. У Амдрупа работы для него не нашлось, поэтому понадобилось подать самостоятельную заявку, которая была отклонена. Во время поездки в Исландию Милиус-Эриксен заводит знакомство с Кнудом Расмуссеном, а два года спустя они уже отправляются в совместное путешествие. Всех четверых участников экспедиции вдохновляли жажда приключений, стремление к самореализации и личные амбиции. Но в заявке о таких вещах, как правило, не упоминают, поэтому составители рекомендательного письма обозначили свои цели таким образом: «Национальная задача экспедиции заключается в следующем: доступным языком изобразить жизнь народа и деловые отношения с Гренландией, а также социальные условия для привлечения интереса к нашим северным землям со стороны датских читателей и в особенности благотворителей – каковых, к сожалению, пока еще крайне недостаточно. Цели экспедиции будут обслуживать финансовые интересы Дании и способствовать культурному прогрессу гренландского народа». В наши дни все это называется не иначе как колониализм или империализм, однако вряд ли юному Кнуду Расмуссену и его товарищам когда-либо доводилось задумываться о подобных вещах. Они были движимы жаждой подвигов и стремлением к приключениям.

План поездки был таков: перебраться на лодке от Готхоба в Якобсхавн и пробыть там до января 1903 года. К началу февраля они надеялись доехать оттуда на собачьих упряжках до Упернавика. Затем, выйдя из самой северной точки страны, Тасиуссака, название которого в переводе с гренландского означает «узкая бухта», они намеревались пересечь легендарный залив Мелвилл и доплыть до мыса Йорк и уже там приступить к изучению племен полярных эскимосов, изолированных от остальной части Гренландии, о которых можно было узнать от участников иностранных экспедиций и китобоев. Пять-шесть недель путешественники собирались провести у эскимосов, после чего как-то перебраться по льду до Готхоба, а оттуда отплыть в Фредериксхоб и Юлианехоб на умиаке¹⁸, каяке или корабле.

Географически этот план был в какой-то мере соблюден, однако временны́е рамки оказались иными.

Отплытие в Исландию. Кнуд Расмуссен – рядовой участник команды. Библиотека города Хундестед

Незадолго до отбытия информацию об экспедиции можно было прочитать в журнале Frem, где Кнуд Расмуссен предварительно опубликовал несколько статей. В первой он пишет о выходившем в Гренландии журнале и указывает на гротескность ситуации, заключавшейся в том, что гренландцев обучают чтению и письму, используя в качестве материала для чтения переводы застольных песен и датских романтических серенад и гимнов на рождение или смерть датских королей. Гротеск усиливается тем, что в Гренландии законодательно существует запрет на спиртное. Одновременно с этим Расмуссен не скрывает радость по поводу появления Atuagagdliutit – нового журнала доктора Ринка, где начались публикации рассказов эскимосов. Он пишет:

Возможно, своей наивностью и незатейливостью сюжета они не произведут глубокого впечатления на датского читателя, однако нельзя не отметить содержащуюся в них непритязательную скромность, трезвость и искренность, скрывающие самобытность и очарование. Именно так выглядит свежий фольклорный рассказ, не успевший облечься в форму традиции и поэтому не содержащий фантастических преувеличений, которые обычно присущи сказкам. И все потому, что в основе наших древних сказок лежат реальные и природные вещи, которые после устной передачи превращаются в сверхъестественные и невероятные, питающие суеверия и захватывающее наше воображение.

Кнуд Расмуссен (в центре) по пути в Исландию. Общество Кнуда Расмуссена

В этой фразе Кнуд Расмуссен выражает главную суть представлений о том, что в основе сказок лежит реальность как источник прошедших событий и их толкования. Это представление о внутренней сущности сказок и легенд находится ближе к современным взглядам, чем к традиционным романтическим.

Земля!

В это путешествие Людвиг Милиус-Эриксен отправился со своим багажом: его тяготило взятое обязательство закончить книгу о ютландской пустоши. Он имел обыкновение с головой погружаться в какой-нибудь проект, а когда понимал, что не может его закончить, тут же начинал искать возможность уйти в следующий. 7 июня 1902 года он пишет дневнике: «Какое же облегчение я испытаю, отправив, наконец, последнюю страницу и получив возможность возродить свой дух, выйдя из этой неприглядной ситуации. А затем – далее, к следующим подвигам, к удачной схватке, с укрепившейся силой воли!!!»

Уже в самом начале поездки в Гренландию Милиус-Эриксен пишет, что присутствие Кнуда Расмуссена его тревожит. Обвиняя Кнуда в неискренности и избалованности, Милиус боится в нем окончательно разочароваться. Возможно, в чем-то он и был прав, но причиной тому в большей степени был он сам, а не Кнуд. Милиус-Эриксен всегда старался находиться в центре внимания, стремясь к этому даже тогда, когда на то не было никаких причин. Вряд ли Кнуд на самом деле являлся таким, как Людвиг его себе представлял, однако в силу обстоятельств, вероятно, мог выглядеть так. Показательно, что 14 июня, пока Милиус находился в каюте, именно Кнуд первым воскликнул: «Земля!»

На следующий день они прибыли в Готхоб, где им разрешили временно поселиться в доме окружного врача, находившегося в тот момент в отъезде.

Стоят слева направо: Харальд Мольтке, Кнуд Расмуссен, Людвиг Милиус-Эриксен, сидит Альфред Бертельсен. По одежде видно, что они участвуют в общем проекте, однако направление их взглядов показывает нечто иное. Мольтке и Бертельсен – личности конкретные, их задача «здесь и сейчас», в то время как глаза Расмуссена и Милиуса-Эриксена устремлены в будущее, к далеким целям. Королевская библиотека, Дания

Одним из первых пунктов был Кангек, где Кнуд и Харальд Мольтке нанесли визит Йоргену Бронлунду, другу детства Кнуда Расмуссена из Якобсхавна, исполнявшему в тот момент обязанности окружного катехизатора¹⁹.

Узнав о планах экспедиции, Йорген Бронлунд выразил желание присоединиться к походу на мыс Йорк. Он взял годичный отпуск и был нанят Милиусом-Эриксеном в качестве переводчика, что сыграло немаловажную роль в дальнейшем ходе экспедиции. Благодаря детской дружбе, а в особенности искусству Йоргена управлять собачьими упряжками и его знанию гренландской местности, Бронлунд стал партнером Кнуда Расмуссена, что привело к отстранению Милиуса-Эриксена от решения бытовых и транспортных вопросов – первостепенных в экспедиции. Так как переводчиком стал Бролунд, Кнуд снял с себя часть обязательств перед Милиусом, чтобы таким образом получить больше свободы. Причем, как выяснилось впоследствии, свободы для довольно успешного развития. Это не укрылось от глаз Милиуса-Эриксена и в конечном итоге послужило причиной их последующего расхождения.

По воспоминаниям Харальда Мольтке, интервью Милиуса с местными жителями по форме больше напоминали допросы, в особенности в присутствии переводчика. «Кнуд же благодаря своему искрометному юмору сумел завоевать доверие гренландцев. Они это ценили, и из каждой хижины, куда бы он ни приходил, доносился смех».

Сам Кнуд Расмуссен ничего не говорит по этому поводу, в то время как Милиус-Эриксен облегчает душу беседой с Мольтке. Существовало еще несколько вещей, которые усугубили их разрыв. Незнание языка постепенно погружало Милиуса-Эриксена в отчаяние. Этот фактор стал серьезной помехой, поскольку работать через переводчика оказалось непросто. Перед экспедицией стояло множество задач, от которых у него порой опускались руки. Он опасался, что Кнуд начнет вмешиваться и в выполнение его обязанностей, в частности, в описание работы датчан и их встреч с гренландцами. Милиус считал, что Кнуду стоит ограничиться сбором фольклорного материала. И все же основной причиной его уныния была неоконченная книга о ютландской пустоши. Он отправил несколько статей в Politiken, при этом никак не мог сосредоточиться на работе над книгой. Милиус-Эриксен поделился с Мольтке: «Теперь я понимаю, что нет смысла отправляться в путь, не освободив разум от давления несделанной работы. Иначе невозможно в полной мере получить пользу от путешествий и людей, которых повстречаешь в дороге».

Здесь Милиус-Эриксен дает довольно точную характеристику определенной стороне своей личности. Дело закончилось тем, что он изолировался в полном одиночестве на чердаке церкви в Хольстейнсборге и, немного приведя в порядок помещение, посвятил себя работе. И у него все получилось. Утром 25 сентября Милиус-Эриксен закончил книгу и тотчас переправил ее на судне в Копенгаген. Настроение сразу улучшилось.

Вместе с экспедицией в Гренландию отправился отец Кнуда Расмуссена, сыгравший значительную роль в ее организации. Арктический институт, Дания

Когда Кнуд был маленьким, отец не хотел, чтобы сын учился управлять каяком, считая это занятие чересчур опасным. Это имело для него катастрофические последствия, когда в конце июля 1902 года экспедиция прибыла в Суккертоппен²⁰. 1 августа Кнуд Расмуссен, выйдя в открытое море, перевернулся вместе с каяком и из-за боковых волн так и не сумел вернуть его в нормальное положение. Каким-то образом ему все же удалось выбраться из-под каяка и ухватиться за борт. Подоспевшая помощь доставила потерпевшего на берег, после чего он потерял сознание, пытаясь подняться на гору. Через несколько дней Кнуд написал в дневнике, что, перевернувшись однажды в каяке, он уже не станет без крайней необходимости повторять подобный опыт.

Диско

11 сентября члены экспедиции написали последние письма, переправив их из Хольстейнсборга в Данию на борту «Готхоба», а 5 октября все собрались в доме у пастора Вагнера в Эгедесминне²¹. Теперь, когда на Милиуса-Эриксена больше ничего не давило и появилось время на другие занятия, он предложил пересечь залив Диско, чего раньше никому не удавалось. Мольтке больше интересовала поездка в Якобсхавн, где он хотел сделать зарисовки. Бертельсен собирался последовать за ним, узнав, что в округе много больных. Йорген Бронлунд и Кнуд Расмуссен идею Милиуса-Эриксена тоже не поддержали, поскольку снега для санной поездки было еще недостаточно. Однако Милиус-Эриксен продолжал настаивать, чтобы 14 октября они отправились в Годхавн и показали свой план Даугаард-Йенсену, занимавшему пост управляющего округом и инспектора Северной Гренландии. Его пытались отговорить, но на возражения он никак не отреагировал.

18 октября Расмуссен, Эриксен и Бронлунд выехали на двух санях с провизией и багажом весом около 700 фунтов²², которых, по их оценкам, должно было хватить на восемь дней. На следующий день их покинули последние провожающие. Единственным, кто согласился сопровождать их на всем пути, был Полярис, сын известного полярного исследователя Ганса Хенрика. Основным источником информации об этом путешествии является дневник Кнуда Расмуссена, где он день за днем фиксировал все события, но только внешние. То, что в тот момент происходило между участниками, в дневнике не упоминается.

Поездка длилась 14 дней, и только 1 ноября на противоположном берегу залива Диско им повстречались первые люди. Из-за непогоды возникло множество проблем. Колея оказалась скверной и практически непроходимой, местность – непригодной для санной поездки, во всяком случае, при таком количестве снега. Выбившись из сил, собаки не могли тащить дальше сани. Изможденные путешественники столкнулись на пути с тяжелейшими препятствиями. Читая написанные Кнудом строки, понимаешь, что терпения ему было не занимать, но это было лишь начало. О том, в какое безумие все это переросло, можно понять по пропускам в дневнике. Вот запись от 25 октября: «Ночью ударил сильный мороз. Кое-как можно пробраться через опасные места по речному дну. Однако наколенники и унты… промерзли насквозь, их тяжело надевать. Далее путь ведет наверх, в сторону морены! Переход оказался крайне сложным, до ледникового покрова добраться не удалось, поэтому мы вынуждены были разбить лагерь прямо посреди морены».

26 октября: «От ледника дует свежий холодный ветер, 18–19 градусов мороза. Всю ночь собаки вели себя беспокойно, и к утру загрызли Кингмитак, собаку Милиуса. С огромным трудом перетаскиваем грузы через первую морену – после тяжелейшего трудового дня удалось продвинуться всего на четверть мили».

30 октября иссякли запасы провизии, а они все еще не знали, где находятся. Бросив поклажу, прихватили с собой только спальные мешки и кое-что из снаряжения. Преодолевая холод, голод и невзгоды, они сумели дойти до людей. В лаконичной форме Кнуд сообщает, чем они питались все восемь дней путешествия; их часто рвало.

При описании личных отношений Кнуд Расмуссен немногословен, впрочем, о Милиусе-Эриксене упоминает, что «на протяжении всего пути от Диско к мысу его воля была непоколебима». Похоже, что Милиус-Эриксен, закончив книгу, стремился доказать свою ценность в качестве руководителя экспедиции и исследователя гренландцев, поскольку, невзирая на фактические обстоятельства, продолжал настаивать на этом путешествии. Это могло плохо кончиться. Что же на самом деле произошло между Йоргеном Бронлундом и Кнудом Расмуссеном с одной стороны и Милиусом с другой, мы так никогда и не узнаем. Дневник Кнуда хранит молчание.