Czytaj książkę: «Контроль. Песчинки на чашах весов # 3», strona 4

Прошло пять дней. Новостей не было – ни хороших, ни, к счастью, плохих. В населенных пунктах искажений Барьера пока не видели, однако от отрядов, охраняющих источники, поступило два донесения: в одном из западных княжеств патруль заметил вдалеке воронку, да еще снова «повезло» ребятам Ледена: наряд патрульных под командованием Ранаваля по пути на Двойку получил возможность проверить, видны ли возмущения Барьера тем, кто не обладает зрением Алого Глаза. Оказалось, что для обычных людей воронки выглядят как марево, колышущееся над горячими камнями в жаркий день, то есть неплохо заметны на свету, а вот в темноте… Король отдал распоряжение по необходимости освещать улицы круглосуточно и убедительно попросил граждан не выходить ночами за пределы освещенных территорий.

То, что все зафиксированные к этому моменту случаи наблюдения воронок приходились на окрестности скоплений источников, снова выдвинуло отряды Стражи и Ныряльщиков на передовую. Король распорядился по возможности пополнить гарнизоны у источников, в том числе и в Дрейендаль прислали пятерых солдат. Однако намного легче Ледену от этого не стало. Каждый из нарядов патруля, особенно в ночное время, обязательно должен был возглавлять кто-то из Ныряльщиков, а их по-прежнему оставалось шестеро: Марон планировал направить к ним кого-то из своих, но Юлла вместо этого распорядилась выделять одного человека на патрулирование города по ночам.

График был скорректирован, отряд вернулся к патрульной рутине. Частота дежурств увеличилась, количество бумаг – тоже. Леден появлялся дома раз в два-три дня. Чаще всего он на пару часов засыпал прямо в кабинете на той самой скамейке, на которой любил валяться его заместитель. Просыпаясь, шел в комнату отдыха, выпивал из кофейника остатки остывшего кофе и возвращался за рабочий стол.

Нет, в сущности, служба не стала сложнее. Неторопливый обход местности по уже хорошо изученным маршрутам, забор проб воды, пересечение Барьера – Витт сказал, что пока никакой опасности в этом не усматривает, можно продолжать выполнять стандартные процедуры. На нервы действовала, пригибая к земле дополнительной тяжестью, в первую очередь неопределенность. Если враг невидим – значит, надо предполагать, что он обладает всем самым опасным оружием, и быть постоянно готовым к любой атаке. И это постоянное пребывание на взводе и ожидание удара выматывало сильнее любой тяжелой работы.

Вестей со второго слоя пока не было – Марон далеко не сразу смог отрядить туда кого-то из своих, ожидая распоряжений Юллы. Через восемь дней за Барьер наконец отправился Белклив и на данный момент еще не вернулся. Марон пока не беспокоился по этому поводу – обычно поход до базы Ольги занимал не меньше четырех дней, а весной, по раскисшим дорогам – и того больше.

Витт временно переселился в Дрейендаль, и его присутствие заметно добавило Ледену спокойствия. Теперь Ключник мог в любой момент сообщить капитану, все ли в порядке с его людьми и где те в данный момент находятся. Когда сам Леден находился в патруле, к Витту с такими же вопросами приставал Астри. Витту, не самому сильному и опытному Ключнику, тяжело было постоянно находиться в окружении такого количества людей, он совершенно вымотался за эти десять дней, похудел и как-то потемнел, как, впрочем, и все Ныряльщики и простые стражники.

Леден ускоренными темпами взялся за завершение обучения новичков. Пятеро новоприбывших ориентировались в местных условиях еще хуже, чем трое недавних новобранцев, поэтому капитан и Астри брали их с собой в патруль по очереди, показывая и рассказывая все необходимое. В очередной выход на Двойку с Леденом в составе двухсменного патруля должны были отправиться один из новоприбывших и Имири.

Дорога все еще не подсохла, и мобиль проходил от силы треть дороги до начала второго скопления. Дальнейший путь занимал примерно восемь часов – опять же с учетом скользких и опасных участков пути по склонам. Леден думал даже вовсе отказаться от использования мобилей – даже при относительно небольшой скорости риск влететь в воронку был явно выше, чем при пешей ходьбе. Но тогда длительность смены патруля на Двойку увеличилась бы минимум на шесть часов, и капитан все же решил оставить всё как есть, распорядившись до идеального состояния отладить на мобилях тормоза и рулевое управление.

За руль сел он сам, ехал медленно – а намного быстрее по раскисшей скользкой дороге и не удалось бы; внимательно смотрел вперед, четкими и уверенными движениями руля выправлял мобиль, норовивший соскользнуть в занос даже на такой минимальной скорости. Рядом с ним сидели Крон и Имири, притиснутая могучим лейтенантом к дверце мобиля, сзади – еще трое стражников.

– Справа, – вдруг напряженным голосом сказала Имири, которая во все глаза смотрела то вперед, то по сторонам. Леден резко затормозил, мобиль занесло и развернуло поперек дороги. Все шестеро в оцепенении уставились на исказившиеся очертания горы, словно сминаемые невидимым кулаком шагах в двадцати от дороги. Воронка вращалась то в одну, то в другую сторону, и вдруг в центре ее будто бы сверкнул кусок черного стекла, словно глаз самой Пустоты выглянул из пространства между мирами, дыша ледяным космическим ужасом. Через мгновение скрученное пространство разгладилось, но черный провал не спешил затягиваться – края его дрожали, словно тьма пыталась расширить отверстие, преодолевая сопротивление ткани мироздания. Все же черное пятно постепенно, рывками, сжималось и секунд через шесть исчезло без следа.

Леден медленно разжал стиснувшие руль руки и перевел взгляд на побледневшее лицо Крона.

– Видел?..

– Да, – хрипло отозвался тот. – Это уже…

– Да. Разрыв. Надо же, как нам везет…

– Хорошо хоть, не на дороге…

– Он появился очень быстро, – подала голос Имири. – Я смотрела… вот его не было – и вот уже крутится. На мобиле мы бы точно в него въехали.

– Дальше идем пешком? – хрипло спросил Крон.

– Нет, – руки Ледена, лежащие на руле, напряглись, на тыльной стороне ладоней вздулись вены, – если мы въедем в воронку…

– Нос мобиля может спасти нам жизнь, – подхватила Имири. Леден быстро глянул на нее.

– Верно. Поэтому едем дальше. Но медленно. – И он плавно тронул тяжелый мобиль с места. Крон откинулся на спинку жесткого сиденья. Имири, наоборот, подалась вперед и во все глаза уставилась на дорогу.

До «сторожки» добрались без приключений уже ближе к вечеру. Предыдущий наряд сдал пост и отправился в обратный путь. Леден объяснил, где они оставили мобиль, и приказал двигаться со скоростью, которая в случае чего позволит затормозить практически мгновенно.

Новички с любопытством оглядывали «сторожку» снаружи. Крон махнул им рукой и распахнул дверь, приглашая войти.

– Походный дворец, – сказал он. – Могло быть и хуже.

Вся обстановка состояла из четырех двухъярусных дощатых кроватей, длинного стола с двумя скамьями, ряда полок над ним и маленькой печи справа от входа.

– Занимай спальное место. – Крон слегка подтолкнул Имири, застывшую на пороге. Та нерешительно шагнула к левому ряду лежанок и забросила заплечный мешок на дальнюю верхнюю кровать.

– Правильно, лёгкие солдаты – наверх! – усмехнулся Крон и бросил свой мешок на нижнюю лежанку. – Так, обед, полчаса отдыха – и выступаем. Леден, с тебя очаг!

Леден молча опустился на колено перед печью и принялся разводить огонь.

– Мало кто умеет растапливать эту печку, – усмехнулся Крон, кивком указав Имири на капитана. – А этот уговорит огонь гореть хоть под водой!

– А можно… я попробую? – Имири робко заглянула Ледену через плечо. Тот поднялся и кивнул ей на топку. – А в чем хитрость?

– В том, чтобы правильно уложить дрова. – Леден взял пару тонких поленьев и аккуратно разместил их в топке под углом к стенкам. – Теперь так. – Поверх легли еще три поленца, образуя с нижними решетку с ромбовидными ячейками. – Поняла?

– Ага. – Имири взяла еще поленьев и стала укладывать их по одному, осторожно, как стеклянные. Леден одобрительно наблюдал за ней, Крон – с теплой и только самую малость ехидной улыбкой – за ними обоими.

После обеда первая смена патруля под предводительством Крона отправилась обходить источники. До темноты оставалось часа три, а на обход всех источников нужно было не меньше четырех-пяти. Вторая смена, состоящая из Ледена, Имири и сержанта по имени Ройст, должна была выступить в патруль с рассветом, а пока – до возвращения первой – готовить лагерь к двухдневной вахте. Леден занялся готовкой еды на всех, а Ройст отправился за дровами, взяв с собой Имири, чтобы показать ей, где в этих практически лишенных растительности горах можно найти топливо. Через час они вернулись с двумя охапками кривых и узловатых сухих стволиков. Ройст взялся пилить и рубить их, а Имири, собрав те палки, которые можно было сразу же укладывать в топку, понесла их в дом.

Леден, который сидел за столом и читал что-то с экрана коннектора, при звуке открывающейся двери резко поднял голову, во взгляде белыми искорками сверкнуло облегчение.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, все хорошо. – Имири бросила охапку дров у топки и уселась перед печью на пол. Открыв дверцу, она осторожно уложила пару палочек поверх пляшущих языков пламени и замерла, глядя на огонь.

– Я все пытаюсь осознать происходящее, – тихо сказала она. – До меня как-то не доходит, что сегодня я своими глазами видела дыру в межмировое пространство. А самое странное – ведь я должна была бы бояться. Это же наверняка… смерть. И она совсем рядом. Может… прямо здесь. – Имири вытянула руку в сторону. – А мне почему-то ни капельки не страшно. Разве что тоскливо как-то, но это другое… Это же ненормально, да?

– Страх не поможет тебе защитить себя и других. Страх лишает способности действовать обдуманно и принимать взвешенные решения. Так что в любом случае отсутствие страха – это хорошо. Другое дело – если ты не осознаешь опасности, не оцениваешь ее степень. Это – ненормально. Это может тебя убить.

– Да нет, – Имири поежилась, – мне кажется, осознаю. Просто… Может, меня мама просто слишком старалась напугать, и у меня развилась устойчивость? – Она невесело усмехнулась. – Она ведь вчера вечером меня допрашивала, видела ли я эти воронки. И… ходила ли на Двойку. – Она извернулась, не вставая с пола, взяла с края стола нож, вытащила из кучи дров палочку и принялась ее остругивать. – Я ей честно ответила на оба вопроса «нет». И не стала уточнять, что наутро мой первый выход сюда. Еще не хватало… слушать потом… – От палочки прямо в топку отлетали тонкие стружки, падали в огонь, мгновенно вспыхивали, судорожно изгибались в пламени и опадали черными тенями.

– Просто мать любит тебя и переживает…

– Любит, ага, – Имири дернула плечом, – только почему-то в ее случае любить означает контролировать. Каждую секунду, абсолютно всё в моей жизни.

Леден застыл, глядя на огонь в печи. Белые искры зрачков окрасились оранжевым в отсветах пламени.

– Как будто, если бы она запретила мне ехать служить в Дрейендаль, то этим спасла бы от неминуемой смерти, – продолжила Имири. – Так пусть тогда запретит мне пользоваться порталами! Знаете ведь, что бывает, когда портал выходит из строя? – Леден вздрогнул. – И рельсоходом тоже. Статистика катастроф на рельсовой дороге… Дело кончится тем, что она мне жениха подберет по своему усмотрению. Скажет: вот, доченька, я нашла тебе идеального мужа. Рост такой-то, вес такой-то, здоров, характер покладистый… – Имири со злостью кинула в огонь оструганную палочку.

Леден молчал. Он представления не имел, что тут можно сказать. И нужно ли.

Имири тихонько вздохнула и вытащила из вороха дров новую палочку. Некоторое время в тишине домика раздавались только потрескивание пламени и поскрипывание ножа по дереву.

– У вас есть дети? – вдруг спросила Имири. Леден быстро глянул на нее и уставился на погасший экран коннектора.

– Нет.

– Понятно… – пробормотала Имири. Продолжение фразы «я так и думала» отчетливо читалось в ее хмуром молчании.

– Ты считаешь, из меня не получился бы хороший отец? – Леден хотел, чтобы эта фраза прозвучала с интонацией «да что ты в этом понимаешь?», а вышло – «ты правда так думаешь?..»

– Вы только не обижайтесь. – Имири обернулась к Ледену, в глазах блеснули отсветы пламени, заставив сердце капитана пропустить удар – это же не?.. – Я ведь давно уже здесь. Сама смотрю, с другими разговариваю. Вижу, как вы относитесь… к своим подопечным. Вот и выходит у меня… Вы такой же, как мама. Вам спокойнее, когда всё у вас под контролем. И вы просто связываете людей по рукам и ногам этим своим контролем, просто душите. Вы… никому не доверяете, получается. Ни в чём. И это бывает… очень больно.

Леден молча поднялся с места и шагнул к двери.

– Ой, вы сердитесь? – Имири испуганно вскочила на ноги. – Ох, что это я наговорила… Прошу прощения, больше не повторится…

– Нет, не сержусь, – отозвался Леден, выходя за порог. – А если и сержусь, то уж точно не на твои слова…

Капитан обошел «сторожку» и привалился спиной к глухой стене. Солнце село, полупрозрачный диск Луны висел низко над горизонтом и постепенно наливался голубовато-белым колючим сиянием. Тишина опустилась на горы, и только постукивание топорика Ройста разрушало иллюзию полного одиночества.

Леден ровно и медленно вдыхал и выдыхал, успокаивая сердцебиение. «Никому не доверяете ни в чём». Почему-то эта фраза как кипятком обожгла душу.

«Бывает очень больно…»

Контроль.

Пучок прочных нитей, которые мы крепко держим в кулаке, не давая тем, кто привязан к другим концам, сделать лишний шаг, как мы думаем, к пропасти… Если мы чувствуем, что какая-то из нитей опасно натянулась, что мы делаем? – правильно, бросаемся на помощь. А на самом деле… Понимаем ли мы, осознаем ли, что человек на другом конце нити просто устал быть на привязи, что он уже нарочно тянется, упираясь ногами и скользя, к краю обрыва, чтобы заглянуть за него? А нить ведь хотя и прочна, но все же может порваться. И руки наши не всесильны. И когда человек полетит в пропасть, мы вряд ли успеем подхватить. И останемся стоять на краю с мыслью, что это мы, мы сами толкнули его туда…

Больше всего на свете Ледену сейчас хотелось позвонить Юлле. Но, к счастью, на Двойке не было связи.

Что же ты делаешь, мать… Что мы оба делаем с теми, кого любим… Душим, сказала эта храбрая девчушка своему командиру. Мы душим их собственными руками.

Леден не отрываясь смотрел на серебряный диск, всплывающий все выше на темно-синем небе, цветом похожем на ткань униформы Стражи. Белый огонь рвался из глазниц, сплетаясь с беспощадно жесткими лучами Хозяйки Ночи. Леден прикрыл глаза, потом с силой зажмурился.

Леден помог Ройсту собрать нарубленные дрова и с охапкой поленьев вошел в «сторожку». Имири сидела за столом, жевала печенье и читала что-то с экрана коннектора. Капитан, сгрузив дрова у печи, сел за стол и положил сцепленные руки на столешницу. Имири исподлобья робко глянула на него.

– У твоей матери есть основания стремиться к большей степени контроля, – глухо сказал Леден.

– А, ну да… вы про папу. – Имири тихонько вздохнула. – А он говорил, что к опасности надо подходить достаточно близко, чтобы иметь возможность подписать мирный договор. Но вот не получилось угадать верную дистанцию… – Она выключила коннектор и отодвинула его в сторону. – Конечно, если бы он вообще не ходил в горы, то сейчас был бы жив. Но… это был бы тогда уже не он. И зачем он маме нужен был бы такой? Если птица не летает, то это уже не птица. А… какой-то индюк. – Имири хмыкнула, пряча за бравадой робость и собственную глубоко запрятанную боль.

– Ну, если птица не понимает, что своими полетами причиняет боль тем, кто остается на земле…

– Да все она понимает! – Имири сморщилась. – Папа, между прочим, от подъема на Истикан отказался. Мне было три, мама только начинала свою… головокружительную научную карьеру. Папина команда подготовилась и выполнила восхождение… А он со мной сидел.

Леден кивнул. Он знал, что означает для любого скалоходца подъем на высочайшую вершину планеты.

– Маме он не сказал, кстати, – буркнула Имири. – Я на похоронах от его друзей случайно узнала. Ревела потом, долго успокоиться не могла. Думала: это же из-за меня, соплячки мелкой, у него мечта тогда сорвалась. И вот он умер – и так и не поднялся на вершину мира. А мама… так и не знает. Ни к чему это. – Имири резко поднялась из-за стола, шагнула к печи, открыла топку, пошевелила горящие дрова, добавила пару палочек – и осталась сидеть на полу, глядя в огонь.

Окончательно стемнело. Имири заползла на свою верхнюю лежанку и затихла. Ройст, выпив кружку чаю, тоже растянулся на лежанке и ровно засопел. Леден сидел за столом и читал. «Сторожка» освещалась только оранжевыми отблесками огня из щелей вокруг дверцы топки и мягким свечением экрана коннектора.

Леден смотрел на текст на экране, но видел только меняющиеся в правом верхнем углу цифры – минуты после полуночи, потом после часа ночи… Так медленно меняющиеся. В половине второго он неслышно встал и вышел из домика.

Чернота и белый глаз Луны. Сырой ветер и запахи земли и прелой травы. Тишина. Мертвая тишина. Ночью в горах звуки разносятся очень далеко. Шаги были бы слышны от самого подножия горы. Тишина. Они должны были вернуться полчаса назад…

Тихо скрипнула дверь, и рядом неразличимой тенью в темноте возникла Имири. Встала рядом, прислонилась к стене, посмотрела на белый диск, льющий призрачное свечение на склоны.

– Иди спать, – тихо, но со всей возможной суровостью проговорил капитан. – Выходим через три часа. Не выспишься.

– Так вы-то тоже выходите через три часа, – шепотом ответила Имири. – И вообще не спали…

– Ты меня с собой не равняй.

– Ага, – Имири тихонько хихикнула, – я в два раза моложе, мне меньше сна требуется…

– Рядовой Тарос, а вам не кажется, что такая наглость уже переходит всякие границы? – Леден попытался придать голосу командирской жесткости, но не выдержал и хмыкнул: – Вообще ничего не боится, посмотрите на нее!

– А чего мне бояться? Я ж не нарушаю устав, не оскорбляю старшего по званию. Просто констатирую факт: я в два раза младше. – Имири хитро покосилась на капитана.

– И тем не менее я могу приказать тебе пойти спать, – твердо сказал капитан.

– Приказать можете, – вздохнула Имири. – А вот уснуть по приказу – к сожалению, не получится. Я вам мешаю?

– Да нет… – неопределенно пробурчал капитан.

– Я спросить хотела… Можно? Перед выходом в патруль…

– Спрашивай.

– Вот раньше думали, что Чужаки воруют энергию из воды, – начала Имири, – и Ныряльщики охраняли источники и порталы от них. Потом оказалось, что Чужаки ни при чем, но все равно все беды крутились вокруг источников, и Ныряльщики работали на ученых – нужно было искать причину истощения энергии воды. А теперь? Последние три года, я имею в виду. С водой-то всё в порядке. Почему опять Ныряльщики?..

– Источники и порталы принадлежат обоим мирам, – пояснил Леден. – В местах скоплений миры почти соприкасаются, если такой термин уместен в данном случае. Если мы наблюдаем повреждения Барьера, значит, те участки, где он наиболее уязвим, требуют охраны.

– Понятно, – тихо сказала Имири.

– А в предыдущие три года… Мы продолжали работать на ученых. Мы ведь не только Стража. Мы еще и сотрудники Лабораторий. Мы чиним и обслуживаем Передатчики, собираем ежедневные данные об объемах истекающей воды, об уровне заряженности. Там, где коннект-сеть работает стабильно, датчики передают показания напрямую в Лаборатории. А здесь – только вручную. Ученым нужны данные, снятые минимум четыре раза в сутки.

– Это я в общем-то знала, – задумчиво сказала Имири. – Мне только непонятно, почему именно Ныряльщики… Глаза Воды. Ведь следить за Передатчиками мог бы кто угодно.

– Всё, что связано с водой, требует нашего присутствия, – коротко ответил Леден и замолчал.

– Почему? – не отставала Имири.

Капитан помолчал, подбирая слова.

– Ты знаешь, что такое Равновесие? Какова в нем роль Глаз Воды?

– Примерно, – прошептала Имири. – Кому-то обязательно должно быть плохо, чтобы мир существовал… Так?

– Примерно, – передразнил ее Леден. – И поэтому везде, где происходит что-то по-настоящему опасное для нашего мира, оказываемся мы. Точнее, не так. Оно происходит там, где мы. Так понятно?

Имири молчала, и ее испуг и замешательство ощущались в воздухе колкой изморозью.

– Поэтому мать так не хотела отпускать тебя сюда, – жестко сказал Леден. – А теперь иди спать. Или хотя бы смирно лежать, подчиняясь приказу командира.

– Слушаюсь, – пробормотала Имири и беззвучно скрылась в «сторожке». Леден медленно выдохнул горячий воздух и прислушался.

Тишина. Уже почти два часа.

Минуты, минуты, минуты…

Шорох, скрип вдалеке. Приглушенные голоса. Наконец-то…

Фигуры приближаются, выступая из темноты. Одна… две… Три.

Леден вдыхает полной грудью. Впервые за последние полчаса.

– Все в порядке, – Крон кивнул Ледену и устало бросил заплечный мешок к стене дома. – Ничего не видели, пробы взяли и здесь, и за Барьером. А ты что тут?..

– Не спалось, – буркнул Леден и первым вошел в «сторожку». Крон только покачал головой и, подобрав с земли мешок, шагнул следом.

К рассвету похолодало, под ногами похрустывали тонкие льдинки. Выступили в пять, дорога до первого источника занимала около часа. Имири была молчалива и подчеркнуто четко выполняла команды Ледена, видимо, сама испугавшись своей давешней фамильярности и назойливости.

Пока добрались до первого источника, небо окончательно посветлело. Здесь группа разделилась: Ройст в сопровождении стажера отправился обходить источники и проверять Передатчики по эту сторону, а Леден, поднявшись на небольшое плато, где находился портал, ушел за Барьер. Темно-синяя земля с последними графитовыми проплешинами почти растаявшего снега дышала точно такими же запахами пробуждающейся природы – голову кружили тяжеловатый дух прелых листьев и свежий, ни на что не похожий, изумительно бодрящий запах талой воды, будто бы хрустящий на зубах, как корка наста под ногой.

Всё спокойно. Всё как прежде. Приходила ли в этот мир опасность? А может, она и таится где-то здесь? Знают ли о ней люди по эту сторону?

Первым, что увидел Леден, вернувшись в свой слой, была воронка. Она возникла буквально в трех шагах от портала, пространство судорожно корчилось в агонии, скручиваемое невидимой рукой, дрожало, как прозрачный эластичный материал, сопротивляясь разрыву… И вот поплыла под невидимыми пальцами одна прореха, затем вторая, черные полосы потянулись к порталу – и к Ледену, который, быстро оглянувшись – нет ли еще одной за спиной? – отскочил назад и продолжал отступать, боком, чтобы контролировать и пространство сзади. Через несколько секунд провалы затянулись. Воронка исчезла.

Леден медленно подошел к тому месту, где она была, протянул руку, словно ощупывая измятое, изорванное пространство – не осталось ли шрамов? Ничего не ощущается. Ни простым зрением, ни зрением Алого Глаза, ни при прощупывании с использованием магии – никаких следов. Даже не скажешь, хорошо это или плохо… Леден вспомнил фразу, которую любил повторять Орсо – чтобы найти решение, важно правильно подобрать метод. Как, с какой стороны взяться за эту загадку? Времени на поиск ответов очень мало, он чувствовал это. Скоро всё станет так плохо, что останется только один вопрос – как выжить.

Больше никто до окончания дежурства с воронками не сталкивался. К вечеру третьих суток прибыла смена. Ранаваль с видимым облегчением пожал Ледену руку и сказал:

– Мобиль почти в начале дороги. По пути ничего подозрительного не видели.

– А в лагере? И на первом участке?

– Ничего, – повторил Ран. – Всё со всеми в порядке. От Марона вестей не было, – добавил он, отвечая на не успевший прозвучать вслух вопрос.

– Понял. Идем. – Леден кивнул Рану и первым зашагал по тропе, ведущей к проезжей дороге.

На обратном пути все было спокойно. И Леден поймал себя на том, что это затишье начало все сильнее давить на нервы – постоянным тоскливым ожиданием удара.

В Дрйендаль вернулись уже затемно, после смены караула. Мобиль медленно катился по улице деревни, патрульные выбирались из него возле своих домов и отправлялись отдыхать. Леден поставил мобиль под навес за караулкой и с облегчением выбрался с водительского места. В привычной обстановке разом навалилась усталость. Надо бы идти домой, выспаться… Завтра предстоит куча работы. И двое суток почти без сна…

Леден вошел в коридор караульного здания. Фонарь над входом не горел, но капитан точно знал, что здание не пустует.

Астри сидел за столом в кабинете Ледена и раскладывал бумаги на две стопки. Среди бумаг стояла чашка с остатками кофе, чего капитан терпеть не мог, как и хозяйничанья за своим столом в своих бумагах.

– И чего ты спать не идешь? – спросил он вместо приветствия.

Астри вскинулся, взгляд его осветил полутемный кабинет белыми сполохами.

– Да вот жду, пока придет некий старый ворчун и напугает меня до сердечного приступа, – сказал он. – Всё в порядке?

– Да. Проваливай с моего рабочего места. – Леден подошел к столу и остановился у его торца, всем видом выражая негодование. – И чашку забери, пока я тебе гущу за шиворот не вылил.

– Не провалю. – Астри, глядя на него снизу вверх, улыбался с таким облегчением, что Леден, даже если бы и вправду сердился, неминуемо растаял бы. С той самой памятной выволочки Астри немного сторонился капитана, и Леден не раз пожалел о том, что потерял тогда самообладание. Однако сейчас в ехидном голосе заместителя больше не слышалось скованности. – Сам проваливай. Ты похож на потрепанное привидение с пыльного чердака. Марш спать.

– Вот так происходят государственные перевороты, – скорбно произнес Леден, укладываясь на скамью. – Отправляешься в поход, возвращаешься – а трон уже занят…

– Трон занят, стол залит кофе, печенье из стола съедено, – подхватил Астри. – И вообще сам тот факт, что за три дня без тебя тут ничего не рухнуло, уже наводит на размышления…

– Спасибо, – вдруг очень серьезно сказал Леден, садясь на скамье.

– За что? – удивился Астри.

– За помощь, за что же еще… – Леден указал на кучу бумаг. – Это ведь ну совершенно не твоя работа. Да и вообще… – Он покосился в сторону домов поселка.

– Да брось ты, – быстро сказал Астри. – Ерунда… Слушай, раз уж ты нашел в себе силы сюда забрести, давай я тебе покажу, что я выяснил, пока вас не было. Пойдем. – Он встал из-за стола и махнул Ледену рукой. – На улицу.

Шагнув со ступеней крыльца в сырую ветреную темноту, Астри достал из кармана два зеленых ключа-камня и протянул один Ледену.

– Вот так. – Он положил камень на ладонь и поднял на уровень глаз. – Смотри сквозь него. Обратись к зрению Луны, смотри внутрь камня – и насквозь. Понимаешь?

Леден, который, по правде говоря, ничего толком не понял, взял камешек и уставился на него. Зрение Луны… Как к нему обратиться? Глаз Воды отличала от обычных людей только способность видеть пришельцев из другого слоя. Причем тут камень? Что в нем можно увидеть?

– Нет, не понимаю, – пробурчал Леден, глядя на камешек.

– Неудивительно, – усмехнулся Астри. – Просто… представь, что камень – это линза. И ты сквозь него рассматриваешь какой-то мелкий предмет. Давай, действуй. Уж если я смог, ты и подавно сможешь.

– Ладно. – Леден сосредоточился и представил, что за шершавой темно-зеленой поверхностью камня находится что-то мелкое, едва различимое. Нужно только посильнее напрячь зрение, и можно будет рассмотреть, что там…

– Свет всеблагой! – потрясенно прошептал Леден.

Камешек словно увеличился, приблизился к лицу капитана, стал сначала полупрозрачным, а потом и вовсе будто бы растворился в зеленоватой дымке, в которой отчетливо проступили сотни тонких нитей, отливающих тусклой синевой оружейной стали. Нити шли параллельно друг другу, едва заметно вибрировали, и чувствовалось, что они натянуты почти до предела.

Леден прижал ладонь ко лбу и зажмурился. В голове шумело, глазницы невыносимо жгло.

– Увидел, – довольно констатировал Астри. – Теперь я не один такой… избранный, бесы меня задери.

– Это же сеть связи с матрицей? – Леден, щуря перенапряженные глаза, обернулся к Астри. – Получается, мы можем видеть… Барьер?

– Получается, – невесело усмехнулся напарник. – Причем «мы» – это именно мы с тобой, Лед. Никто из наших, и даже Витт, не смог увидеть эти каналы. Я еще Крона не проверил, но не думаю… Он слабее меня и уж точно намного слабее тебя.

– И даже Витт?.. Как это?..

– Эта сеть не имеет отношения к способностям Ключников. Это не те энергетические нити, по которым Витт связан с нами. Те каналы служат для передачи эмоциональной энергии. Эти же, как я понимаю – чисто информационные. Через них структура матрицы проецируется на материю.

– Так это значит, что мы можем видеть нарушения этой структуры, – ошеломленно проговорил Леден, отворачиваясь и вглядываясь в темноту, – мы можем предугадывать появление воронок…

– Нет, – жестко сказал Астри, хватая Ледена за локоть и разворачивая к себе, – ты не будешь сопровождать каждую группу в патруль. Не будешь, я сказал! И я не буду. Выкинь эту идею из головы. Такое зрение отнимает уйму сил. Не знаю, как у тебя, а у меня после пяти минут созерцания Барьера голова не меньше часа трещит. Так что если мы не хотим за два дня прийти в негодность, то нельзя слишком часто так делать. Конечно, оно нам пригодится… Но знаешь, живым и здоровым ты пригодишься всем намного больше.

– Да понял я, понял, – буркнул Леден, вырывая руку из железной хватки заместителя. – А как ты вообще додумался до такого? Раньше вроде не упоминал… И причем тут камни-ключи?

– Пойдем внутрь, покажу, – странным голосом произнес Астри и направился к караульному зданию. Леден, пожав плечами, последовал за ним. Войдя в тускло освещенный кабинет, Астри достал из кармана коннектор, включил и протянул Ледену.

– К вопросам общей теории Барьера. Орсо Грано, – ошеломленно прочитал вслух капитан и уставился на заместителя. – Откуда это у тебя? Я даже не слышал о таком…

– Неудивительно, – усмехнулся Астри. – Я тоже не слышал. Это из засекреченного архива Лабораторий. Нулевой уровень доступа.

– У тебя… – Леден воззрился на заместителя, как на призрака.

– Нет. У меня первый. – Астри забрал у капитана коннектор. – А вот у тебя, уж прости, и второго нет.

– Тоже неплохо… – Леден знал, что нулевым уровнем доступа к сведениям, составляющим государственную тайну, обладали только король, министр обороны и главы отраслевых министерств королевства – каждый по своему профилю. Первый уровень – глава Лабораторий, князья и соответствующие министры княжеств. В хорошей компании оказался Астри… Простые сотрудники Лабораторий – если уж говорить об иерархических различиях – обычно имели шестой-восьмой уровень. У Ледена был четвертый.