Czytaj książkę: «Дневник Ребенка», strona 5

Макс отчаянно игнорировал беседу. Лилиан раздражённо прищурилась и внезапно выбила книгу из его рук, усевшись на колени лицом к нему. Учёный вжался в кресло, испуганно уставившись на женщину.

– Ты же помнишь, как мы этим занимались, а, Макс? По много-много раз. Да-а-а. Ты был на удивление весьма неплох. И что же тебе понравилось больше, а? – она прижалась к немцу всем телом и, горячо дыша в ухо, продолжила. – Тр*хать самому или, когда имеют тебя?

Макс стиснул зубы, ощущая как чуждые, уже забытые им чувства наполняют его горячей волной. Относительно недавно он получил извне непрошеный дар – его наделили эмоциями. Он снова чувствовал. И по началу они были очень слабыми, незаметными, тусклыми. Он спокойно мог их игнорировать и продолжать исследования. Он уже решил, что справился.

Но с каждым днём сила и глубина чувств нарастала. Они незаметно проникали в его сухой холодный прагматизм, вклинивались между решениями, задавали всё больше неудобных вопросов. С каждым днём ему было всё тяжелее работать в Лаборатории, ставить опыты и проводить вивисекцию. В нём появились и сострадание, и эмпатия, он вновь почувствовал давным-давно утраченные простые эмоции: радость, печаль, злость, отвращение. В нём вновь вспыхивала страсть и даже, наверное, любовь. Но самое ужасное для него – он вновь чувствовал страх. Это очень мешало работать: его сводили с ума крики подопытных, он рыдал, как ребёнок, над каждым умирающим в ходе эксперимента «расходником», руки дрожали во время операций, не решались вводить иглу, резать лезвием и нажимать на кнопки… Он на время приостановил исследования. Нужно было вновь обрести равновесие.

А вчера произошёл небывалой величины казус. Макс сидел в Гостиной и наблюдал с Экрана за актом соития. Всё казалось таким манящим и пленительным, забытое и от того уже новое и незнакомое ощущение. И чёрт его дёрнул взять в руки Пульт и подключиться к сессии. Нет ничего страшного или постыдного в сексе, это процесс естественный, природный. Да. Вот только Хозяин Квартиры – женщина. К чувствам Хозяйки он и подключился. И всё почувствовал сам…

Сейчас Макс с трудом сдерживал все эти странные обжигающие эмоции. Ему хотелось ударить эту дуру. Нет. Убить. Просто разбить её голову о стену до кровавого фарша. Ещё ему было невыносимо стыдно за саму ситуацию. Голова болела от этого, к горлу подступала тошнота. И он не мог придумать ей адекватного научного объяснения. Ведь он взрослый человек, чего стесняться-то? А ещё Лилиан вкусно пахла мёдом. И при всех её ужасных чертах характера, она всё равно оставалась очень и очень красивой женщиной. И сейчас она прижималась мягкими местами к нему. Как нарочно, елозила на месте тазом. Хотя, почему, «как»? И уже ЭТИ мысли мешали немцу сейчас больше всего.

А Лилиан не без удовольствия следила за всеми этими метаниями соседа.

– Какой ты стал хрупкий, – тихо отозвалась она, гладя его пальцами по губам, подбородку и шее, – прямо-таки хрустальный. Дрожишь весь, того гляди и треснешь…

– Мне не комфортно, – только и смог выдавить Макс, нервно сглатывая слюну. – Встань пожалуйста.

– Нравится? – она хищно улыбнулась и нарочно прижалась сильнее, поцеловав его в шею. – Ты никогда не был таким вкусным, милаш. Тебя сделали нормальным. Наконец-то…

– Мда, – он шумно и тяжело задышал, старательно отворачиваясь и пытаясь скинуть с себя настырную Пирата.

Но она крепко вцепилась в него и уже начала расстёгивать пуговицы жилета и рубашки, впиваясь губами в обнажённое тело. Наконец-то она получала от этого истинное удовольствие, ведь не реагирующий на ласки партнёр – это скука смертная. А Макс открыто не справлялся со своим телом, но упирался изо всех сил. Бить Лил ему показалось крайней мерой, а ничего толкового в голову не лезло. Особенно когда ладонь Лилиан нырнула куда-то вниз, и разум Макса окончательно угас под натиском чувств.

В последний момент у него мелькнула отчаянная мысль. Лёгкая улыбка снизошла на мужчину от внезапного прозрения, глаза раскрылись, и он крепко и уверенно обнял соседку.

– Дорогая моя, послушай, – тепло проговорил он, от чего она даже остановилась в изумлении, – я в целом-то не против… Сама уже видишь. Даже чувствуешь больше, да? Ты очень аппетитная. Только. Можно я сначала возьму у тебя образцы крови и мочи на анализ? И генитальный мазок тоже, желательно.

– Чего? Зачем это? – глаза женщины забегали в полном недоумении.

– Ну как же, – оживился Макс, с нелепой улыбкой начав застегивать свою одежду, – ты же у нас барышня гулящая. В прошлом – ночная бабочка, прошу прощения. Через твои недра наверняка весь ваш порт прошел. Раза по три, не меньше.

Лилиан отстранилась в нерешительности, не понимая до конца о чём говорит Учёный.

– Я работала в кабаре, – наконец возразила она.

– Да, но ведь тебя использовали не только как танцовщицу, верно? – он легонько подтолкнул её, чтоб она встала, и поднялся вслед за ней. Взяв её за руки, он доброжелательно кивнул. – Я был так глуп, невероятно, как я не подумал об этом раньше! Сейчас анализы сделаем и посмотрим. Насколько много заразы кишит в твоей крови и, прошу прощения, вагине. Может там волосяные паразиты или грибковое образование, или вообще инфекция! Я, знаешь ли, дорожу своим здоровьем, и не буду спать с кем попало! Это ты у нас специалист по конвейерному сексу. О! Теперь я могу это прочувствовать! Рихтор называет тебя «шлюхозавром»! Это действительно смешно!

Он вдруг раскатисто засмеялся и продолжил очень наивно и тепло улыбаться. Пират, наконец осознавшая суть слов Макса, влепила ему пощечину. Да такую, что он отшатнулся, а она затрясла рукой от жжения.

– Чтоб ты сдох, Макс. Ты и эти уродцы, – злобно бросила она и поспешно ушла к себе, яростно грохнув дверью.

Макс расслаблено рухнул обратно в кресло, держась за горящую щеку.

– Итак, эмоции… 1:0 в мою пользу, – сказал он сам себе, и постарался отключиться.

Корабль

Одна дверь в Гостиной пахла сыростью. Полотно с полукруглым верхом состояло из толстых досок цельного массива дерева, укреплённого грубой обвязкой из тёмного металла и такими же кованными широкими петлями. Хоть дверь и была щедро просмолена, дерево всё равно постоянно было сырым, а потому в некоторых местах древесина начала гнить и зарастать плесенью и какими-то зеленоватыми наростами. Широкий наличник украшала искусная резьба на морскую тематику с потёртой позолотой. На двери красовалась крупная золотая цифра «3».

Конструкция двери не предполагала замка, но на ней имелся увесистый засов с внутренней стороны. Чаще всего дверь была закрыта и из широких просветов в Гостиную проникал тёплый оранжевый свет. Дверь, к слову, захлопывалась сама собой из-за большого веса и умышленного внутреннего наклона полотна. А потому, чтоб оставить дверь приоткрытой, необходимо было подпирать её чем-то тяжёлым.

Порой хозяин комнаты выставлял в Гостиную сундук в качестве подпорки для двери. Тогда всем становился слышен шум моря и скрип деревянных досок. Иногда шум дополнялся криками людей и гулкой беготней. Временами оттуда лился весёлый гам, кто-то смеялся и пел песни, звенели бутылки и играл местечковый оркестр. Но все в Квартире были осведомлены, когда подпорку нужно срочно убирать и захлопывать дверь без лишних разговоров. Если, к примеру, раздаётся грохот пушечных залпов, лязг металла и прочие воинственные шумы. Ясно, как день, что рядом враги. Или, если Гостиная вдруг наполнялась неприличными женскими стонами и ритмичным стуком. Конкретно в такие моменты остальные жители либо сидели по своим комнатам, либо прятались в потёмках Квартиры за Серой дверью. Из соображений приличия и воспитанности в основном. Ну и чтобы не слышать сопровождающий потешное время жуткий смех, или, не дай бог, не пересечься с его обладателем лично.

Оставлять дверь на распашку постоянно жилец не стремился, но всегда открывал на стук гостей. По натуре он был довольно гостеприимен и любил проводить экскурсии для всех желающих. Сюрприз ждал гостей уже тогда, когда они переступали порог. Пол сразу начинал уходить из-под ног, как при лёгкой качке. Второй деталью был непривычно низкий деревянный потолок, который скрадывал и без того небольшое помещение. Стена напротив двери была полностью выложена поблекшим цветным стеклом. Настолько мутным и грязным, что через него едва проникал дневной свет. Света здесь вообще было довольно мало: освещение исходило только из мутного витража и от старого масляного фонаря, смотрящего со стола.

Комната была густо завалена вещами. Жилец воодушевленно и с видимым удовольствием рассказывал гостям про всё вокруг, откуда и как он раздобыл ту или иную диковинку. Деревянная обшивка стен едва проглядывалась из-под огромного количества трофеев: картин в дорогих рамах, чучел голов животных, разнообразного оружия, ковров и полок, тоже забитых всякой всячиной. Вдобавок здесь стояло ну очень много мебели. Вся она была, что называется, антикварной, и относилась к совершенно разным культурам. Тут и старинный шкаф из красного дерева с богатой позолотой. Кровать, выполненная в античной греческой стилистике с шёлковыми простынями и подушками. И висящая на подвесах, кстати. Тут и китайский комод с медными ручками-кольцами. И просто огромный клёпанный сундук, обитый кожей, и ещё несколько таких же поменьше рядом. Был у жильца и широкий дубовый стол с резными ножками, и это ещё не всё. Такой объём предметов нещадно съедал всё пространство, оставляя лишь узкие проходы.

С самым большим хвастовством жилец представлял гостям свою любимую вещь. Почти в самом центре комнаты громоздилось большое кожаное кресло из вишни со свежей позолотой и роскошным мехом в качестве декора. Стояло оно на шкуре некоего зверя, а рядом возвышался узкий столик, с вырезанными из кости ножками и с миниатюрной мраморной столешницей. На столике красовался литровый цельно литой золотой кубок, богато украшенный драгоценными камнями.

А дубовый стол, стоящий позади кресла, был закидан развёрнутыми морскими картами, брошенными одна поверх другой. Тут же лежал бортовой журнал и разные картографические инструменты. Небрежно валялись вразнобой потасканный мушкетон, кисет с табаком, трубка из слоновой кости, и ещё особняком стояла небольшая золотая шкатулка с замочком. Всё это вяло перемещалось по столу от качки. Мебель же на поверку оказывалась надежно прикрученной к полу и стенам. Кубок легонько ездил по гладкой столешнице в такт ходящему под ногами полу, создавая тихий и неприятный скрежет.

Как не сложно догадаться – дышалось здесь тяжело. Воздух был влажным и тягучим, да и вся эта мебель и декор уже успели собрать на себе не первый слой пыли. Витраж, схематично изображающий морской горизонт и ожидающую на берегу девушку, при ближайшем рассмотрении оказывался грязным не столько внутри комнаты, сколько снаружи. И в ясные дни становилось видно, как наружные волны бьются о стекло.

Выйти дальше этой комнаты хозяин гостям не давал. Но только последнему дураку не было понятно, что это не просто комната, а капитанская каюта на Корабле. Каюта капитана, любящего золото, богатство и роскошь. Знающего себе цену и готовому в любой момент доказать свою правоту каждому возразившему.

Эпизод 19. Спор

– Да иди ты нахрен!!!

Зелёный гоблин настойчиво выпихивал из своей комнаты упорно лезущего туда Кутуса. Уборщик яростно шипел и свистел, орудуя шваброй как пикой. Гоблин ловко уворачивался, периодически используя свою пластину на хвосте для контр-ударов. Драка продолжалась последние минут десять.

На диване, расслаблено подавшись вперед и опираясь локтями на колени, восседал Король Винсенто Калаэро Шанзендар, отблескивая серебрящейся синевой одеяний. Он с интересом наблюдал за происходящим и добродушно посмеивался перепалке. По правую от него руку, сидя в кресле нога на ногу, отдыхал немецкий Учёный. Необычно усталый на вид. Он тоже искоса поглядывал на это бессмысленное с его точки зрения противостояние, попутно делая короткие записи в блокноте.

– Ставлю на Кутуса, – заключил он в итоге.

– Принимаю ставку, – отозвался Винс, – я склоняюсь к победе Рихтора.

– Кутус более проворный.

– Рихтор упрямец, он зубами держится за своё.

– Но он устаёт, – тут же возразил Макс, – а Кутус не имеет такой погрешности.

– Кутус абсолютно искусственное создание. Притом чужое. Он неизбежно отторгается нашей обителью, – Винсент снисходительно склонил голову, – как и всё чужеродное.

– Да. Он иной, – Макс усмехнулся и повернулся к эльфу. – И в этом его преимущество. Он может проходить сквозь нашу эфемерную материю, минуя внутренние законы Квартиры. В отличие от Зелёного.

– Зато Рихтор может телепортироваться при помощи артефакта, – зоркие синие глаза блеснули уверенностью и азартом.

– Но у артефакта есть лимит использования. Его необходимо перезаряжать. А это занимает время…

– Тем не менее, Рихтор хитрее, и он знает это место лучше любого из нас. Он способен перехитрить пришлого чужака, – Винс выпрямил до этого расслабленную спину и элегантно сложил руки на коленях. – Он вполне может запереть Кутуса где-нибудь на нижних уровнях подсознания.

– Но Кутус очень быстро учится, – Макс убрал блокнот и красиво естественно улыбнулся, сложив ладони пальцами к пальцам. – Он мутирует, меняется. Он сможет найти лазейку.

– А Рихтор может, к примеру, спровоцировать Мию, чтоб отвлечь чужака. Он не раз так делал.

– А Кутус уничтожает Мию в два счета при помощи элементарной «очистки».

– Это возможно только если она ещё мала. Когда Миа разрастается – её тяжело усмирить. И Рихтор может нарочно выждать.

– Он не настолько умён и силён, чтоб долго сдерживать чистую Агрессию в тайне, – покачал головой Макс, легко посмеиваясь.

– Согласен. Но Кутус даже не привязан к нашей обители. У него нет своего угла. Рихтор может изловчиться и выгнать его прочь, – Винсент многозначительно поднял палец вверх.

– Вряд ли он настолько осмелеет, чтоб выгонять подаренного нам Уборщика…

– Кхе-кхе!

Спорщики даже не заметили, как возня утихла. Они повернули головы к зелёной двери. Драчуны стояли с недовольными минами и со скрещёнными руками на груди. Рихтор нервно крутил хвостом, а Кутус постукивал ножкой под пышным балахоном.

– Мы вам не мешаем?

– Шшшшшссссс ххххшшшш!

Мужчины переглянулись, одновременно рассмеялись и, не сговариваясь, ушли прямиком на Кухню, дабы не смущать противоборствующих коротышек. Коротышки же пофыркали, смерили друг друга взглядом и внезапно продолжили драку, как будто никто их и не прерывал.

Эпизод 20. Буря

– Что это?!

Пол ходил ходуном, как при сильном землетрясении. Всё подпрыгивало, падало и создавало дикий грохот. Стены искажались под немыслимыми углами и покрывались длинными петляющими трещинами. Небо в Гостиной пугало непроглядно чёрными тучами, оглушительно гремел гром и сверкали яркие слепящие молнии. Практически все жители выглянули в Гостиную, с ужасом наблюдая за этим хаосом.

– Что за херня здесь творится?! Такого раньше никогда не было! – прокричал маленький гоблин, еле держась за ручку двери своей комнаты.

– Эмоциональный срыв! – крикнул сквозь грохот светловолосый мужчина. Он держался за столешницу Камина и вглядывался в грозовое Небо. – Запас Энергии на исходе!

– Что делать?! – отозвалась молодая женщина. Она стояла по центру комнаты и уверенно держала равновесие в этом трясущемся аду.

– Это Миа?! – послышался голос эльфа, выглядывающего из ветвей зелёного прохода.

– Нет! – крикнул немец, он с трудом вышел на середину комнаты, всё ещё смотрящий в Небо, – но это может её спровоцировать! Будьте готовы!

– К чему?!

– Да ко всему!

Мало-помалу Пол переставало трясти, оставалась лишь ощутимая мелкая дрожь под ногами. Гоблин рывком захлопнул свою дверь и одним прыжком добрался в центр Гостиной. Винсент тоже вышел к остальным, и, на всякий случай, ухватился за устойчивую Лилиан. Макс, задрав голову, неотрывно пялился в небесный потолок.

– Что ты там видишь такого? – раздражённо спросила Пират, уже злая из-за лишнего ожидания.

– Ориентируемся по ситуации. Нужно быть здесь. Иначе она рискует не справиться.

– Всё так серьёзно? – печально переспросил Винсент.

В этот момент тряпичная кукла, лежавшая в гамаке под самым «потолком», внезапно растворилась в воздухе, распавшись на тысячи мелких жёлтых огоньков. Огоньки закружились вихрем, спускаясь вниз, и сложились в высокую худую человеческую фигуру. Шико предстал перед жильцами в своём облике Проводника на Ту Сторону. Он встал на Пол, едва касаясь его ногами, и молча поднял свою растрёпанную золотую голову к Небу. Шут указал на грозовые облака пальцем, из его чёрных провалов глаз зазвучала старая лирическая песня про человека, поющего под дождем³.

Пол наконец остановился. Тишина заполнила помещение, но Небо было таким же густым и чёрным, как смоляной Пол под ногами соседей. Все стояли и смотрели в «потолок», готовясь к очевидному развитию событий. И когда хлынул холодный проливной дождь, жильцы Квартиры продолжали стоять на своих местах. Так они ждали несколько долгих минут.

– Вода не уходит, – первым сказал Винсент о том, что заметили все.

Вода действительно не уходила, набираясь в помещении. Внезапно из распахнувшейся Серой двери вырвался поток ледяной воды, вынося в себе маленького Уборщика в свободном балахоне. Тот проворно вскочил, звучно ругаясь на незнакомом никому шипящем языке, и начал пылесосить воду своим маленьким пылесосом-торпедой.

– Кутус, нет! – немец схватил человечка и прижал к себе. Тот возмущенно забарахтался в руках Учёного, а Макс продолжал сверлить Небо взглядом.

– И долго это будет? – мрачно спросила Лилиан, убирая с лица мокрые волосы.

– Не знаю, – честно ответил Макс, – знаю только, что нужно быть здесь. Меня предупреждала Айна ещё пару месяцев назад. Сказала, нам всем это нужно.

– Что нужно? Утонуть?! – нервничал гоблин, будучи самым низкорослым из присутствующих.

– Вода-то солёная, – заметила женщина, разгоняя уже подступившую к коленям воду.

– Слёзы, – эльф безуспешно пытался как-то повлиять на воду своей магией, но жидкость оказалась абсолютно инертна. – Это боль. Сильная.

Внезапно всех ослепила яркая вспышка. Мощный разряд молнии ударил прямиком в Камин. Трещина в нем разошлась вдовое шире прежнего, а Пламя в топке, видневшееся сквозь булькающую воду, резко убавило интенсивность. Жильцов оглушил последовавший за разрядом сильный гром, сотрясающий своей мощью Пол и мебель. С полуразрушенного Камина посыпались осколки и каменная крошка.

– О нет…

Пламя продержалось ещё несколько секунд. И погасло. Камин мгновенно рассыпался на кирпичи и пыльную труху.

Всё закончилось. Дождь перестал лить, Небо стало сумрачно серым, как в непогожий осенний вечер. Вода, успевшая дойти жильцам по пояс, понемногу начала уходить, снова впитываясь в Пол, как и раньше. Комнату оглушала гробовая тишина. Жильцы стояли на прежних местах, мокрые, ошарашенные и растерянные.

– Пи**ец… – тихо огласил общую мысль Рихтор.

Рухнул главный источник Энергии. Это была катастрофа. Грозящая гибелью им всем.

Пещера

Ещё одной «дверью» был фактически грубый разлом в стене Гостиной, достигающий полутора метров в ширину. Там, в глубине, находилась Пещера. В разлом можно было беспрепятственно войти, он ничем не загораживался. Но всякий посторонний, вошедший в проход без согласия жильца, терялся в этой беспросветной темноте, не находя выхода. Спустя некоторое время он просыпался в совершенно неожиданном для себя месте. Время менялось от случая к случаю, равно как и место пробуждения. К примеру, незваный гость мог внезапно очутиться в Париже спустя, скажем, три календарных года. Или же Пещера могла перенести его в далекую деревню где-нибудь в Нидерландах, где местные жители наставили бы на него вилы, сообщив что идёт месяц урожая, а каков год нужно узнавать у старейшин. Однажды, таинственная Пещера закинула любопытного гостя прямиком в Римскую Империю времен её процветания. Поговаривают, что живым он оттуда не выбрался.

Соседи по Квартире могли без опасений заходить в разлом. Они точно знали, что заходя вовнутрь без приглашения, они рискуют лишь вновь оказаться в Гостиной. Они всегда просыпались там спустя несколько минут, и чувствовали умиротворение и лёгкую приятную слабость в теле. Но хотя бы единожды в Пещере побывал каждый из них.

Внутри Пещеры было неуютно. Проход вёл гостя прямым тёмным коридором в плохо освещённое помещение, стены которого состояли из глыб чистейшего льда. Потолок сужался где-то вдалеке, уходя высотой в темноту. В центре гнездилось старое кострище, рядом лежал меховой походный мешок и несколько разных чаш из кости. Над костром стояла самодельная тренога с котлом, в котором мерцала чистая вода. Освещение давали только едва тлеющие угольки костра. Вот и вся обстановка. Снег под ногами, очаг и темнота.

Хозяин этой Пещеры появлялся лично в Квартире достаточно редко, лишь по особым случаям. И его присутствие скорее настораживало. Поскольку, по-первых, он был лекарем и приходил лечить, а значит есть, что лечить. А, во-вторых, соседей сбивала с толку его суть. Он являлся одновременно и абстрактной сущностью, и живым реальным человеком. И многое умел. Он мог становиться самим дыханием. Или видением. Он мог обратиться в звук. В тень. В мысль. В тонкую струйку дыма над костром, уходящую в бескрайнее звёздное небо.

Лишь когда житель Пещеры приобретал человеческий облик, внутри разлома в глубине виднелся яркий огонек. Потому что Пещера наполнялась ярким светом ритуального костра, по льду стен плясали блики от бушующего пламени. Свет заполнял всё пространство тёмной Пещеры, проникая в самые её тёмные углы. Свет согревал и очищал.

А в Гостиную тем временем проникал лёгкий запах дыма и тлеющего можжевельника. Откуда-то издалека звучала этническая музыка, схожая по звучанию с фольклором северных народов. Били глухие барабаны. Плясали струны моринхура. Резал воздух звучный варган. Слышалось необычное многоголосое горловое пение. А ещё в Гостиной выпадал крупный белый снег. Большими пушистыми хлопьями. Каждый раз.

В остальное же время разлом в стене был тих, мрачен и неприступен. Его пронумеровали условно, как дверь номер «7». В тёмное время суток можно было увидеть нежный фиолетовый свет, исходящий из глубины.

Эпизод «Завораживающий»

Эхо было необычайно громким. Даже не смотря на мягкие туфли на ногах. Каменный тоннель тянулся длинным прямым путём, как огромная круглая труба. Света было достаточно, чтобы различать путь и фактуру камня под ногами, не смотря на отсутствие видимых источников света. Создавалось ощущение, что свет перемещался вместе с гостьей, освещая ей дорогу.

Наконец, своды трубы разошлись в стороны и вывели её в обширную залу. Сразу бросилось в глаза что-то яркое, висящее почти по центру помещения. На вид это что-то было похоже на настоящее маленькое солнце, но его свет не ослеплял и не жёг глаз. Шар освещал весь зал, даря тепло и уют этой холодной каменной пещере. Она неспешно подошла поближе и нутром ощутила некое колебание. Шар был живым. И он поприветствовал её. Он был искренне рад внезапной гостье.

Она осмотрелась и заметила мебель под «солнцем». Два дивана смотрели друг на друга, между ними стоял простой журнальный столик. Один диван был очень пышным, мягким, обитым матовой красной кожей и с декоративными пуговицами на сидении и спинке. Второй же диван больше напоминал церковную скамью. Он был выполнен из светлого дерева, а сидение застилала тонкая подушка из драпа. Не решаясь без разрешения трогать чужих вещей, она обошла вокруг мебельной композиции, любуясь красотой работы и контрастом стилей.

Внезапно, её обдало пронизывающим холодом. Девочка обернулась. Позади диванов в стене находилась тяжёлая полукруглая дверь. Она была заперта на широкий засов, от неё и тянуло холодом и ещё чем-то. Чем-то злым. Ей показалось, что из-за двери идет шёпот и гостья подошла ближе. Неясные слова, очень сбивчивая речь. Кто-то звал её. Умолял открыть, выпустить. Угрожал расправой. Обещал одарить за спасение. Вновь умолял. И вновь угрожал. Рыдал и рычал попеременно. Она нерешительно коснулась пальцами засова.

Боль.

Жгучая боль прошила её руку до самого плеча. Девочка одёрнула руку, вскрикнув от испуга. За долю секунды она успела увидеть нечто полное злобы и отчаяния, жажды кровопролития и свободы. Это что-то было по ту сторону двери. Скованное цепями, обездвиженное и заточённое в этой клетке. Шёпот нарастал, в нём было всё больше угроз и рыка. Девочка явственно услышала, как звенят цепи, скрипят кольца, как металл скрежещет о камень…

Она не понимала, куда бежит. Ноги сами несли с одной только мыслью быть подальше от этой клетки. Гостья очень хотела оказаться там, где безопасно. Ей начали всё чаще встречаться деревья. Их число всё росло, и в какой-то момент Девочка осознала, что стоит посреди леса. Под ногами уже не каменный пол, а мягкая почва, мох и корни деревьев. Воздух наполнен прохладой и лёгким туманом. Едва заметная тропинка петляла лёгкой волной, и вот из туманной дымки показался домик.

Это была хижина лесника. Деревянный сруб в один этаж с открытой верандой и печной трубой из крыши. Она подошла и постучала. Дверь сама отворилась, издав тихий скрип. Сумрачное помещение освещал только дневной свет из окон и теплящийся камин. Обстановка была очень скромной. Стол, пара стульев, немного кухонной утвари и массивный камин с широкой топкой. Чего действительно было много, так это пепельниц. На столе стояла чугунная пепельница, полная окурков. Такая же полная, только фарфоровая, ютилась на узком подоконнике. Ещё одна пепельница, отлитая из толстого стекла, стояла на каминной полке, и тоже была полна. Пепла тоже было много. Лёгкий сквозняк раздувал его, гоняя по полу из стороны в сторону, вновь и вновь сдувал со стола и стульев.

Домик явно был пуст. Гостья переступила порог. Пол протяжно заскрипел. Угли в камине внезапно зашевелились. Огонь в топке наполнился всполохами и запрыгал, жадно хватая кислород. Кто-то громко зевнул. Когтистая смуглая рука ухватилась за край топки, а следом за ней и вторая. Кто-то вылезал прямо из огня. Она, не дыша, сделала шаг назад и пошла спиной вперед, следя за тёмной рогатой фигурой, потягивающейся в лучах света.

Девочка всё быстрее отходила назад, как вдруг упёрлась во что-то мягкое. Это что-то двинулось и медленно обошло её вокруг. Довольно крупный белый волк, с огромной мордой, пушистым хвостом и чрезвычайно умными спокойными глазами. В холке он достигал роста самой гостьи, а в глазах будто собралась целая вселенная из мерцающих звезд и туманностей. Он поднес к ней морду, обнюхал лицо, а потом дыхнул из ноздрей густым серым дымом и неспешно отправился к домику.

Пребывая в оцепенении, она развернулась и пошла прочь. Пройдя без оглядки шагов сто, Девочка решилась оглянуться назад. На всё ещё виднеющейся вдалеке открытой веранде выделялось две сидящих на ступенях фигуры. От одной из них шёл необычайно сильный столб дыма. Вторая фигура явно громко хохотала, поскольку отголоски её озорного смеха всё ещё доходили до гостьи.

Она успела устать от такого объёма новых впечатлений и шла без особой цели. Ей было не понятно, как совершаются переходы между частями этого «дома», и незваная гостья размышляла у кого бы об этом спросить. Или, возможно, об этом можно где-то прочесть. Она не сразу обратила внимание на то, что пол под ногами снова стал каменным. Деревья тоже пропали и вместо них появились стеллажи с папками. Ровными рядами папки разных цветов и толщины занимали всё пространство узких открытых металлических шкафов. Девочка остановилась и протянула к ним руку. Пальцы прошли сквозь металл, и как будто погрузились в прохладную воду. Она двинулась вперед и смогла пройти сквозь шкафы, будто они были голограммой. Оставалось лишь ощущение прохлады на теле и всё. Заинтересованная этим гостья двинулась дальше, встречая всё больше призрачных стеллажей на своём пути и проходя напрямую сквозь них.

Стеллажи закончились и вывели её в небольшую залу с тёмным потолком. Освещение незаметно сменилось с холодного голубого на тёплый жёлтый свет единственного факела, торчащего из стены. Рядом одиноко стояло старое глубокое кресло, массивное и немного угловатое. Кресло оказалось вполне себе осязаемым. А так как гостья уже давно чувствовала усталость, то она без промедления рухнула в него и расслабилась. Вытянув свои тонкие ножки, Девочка подумала вслух:

– Почему здесь всё такое странное?

Глаза слипались от нахлынувшего спокойствия и умиротворения. Вслушиваясь в звуки, она крутила в голове последние события. Постепенно мысли спутывались, сливались, сталкивались. Тело наполнялось теплом и мягкостью, она постепенно теряла с ним связь, переставая чувствовать конечности. Тепло сжало ощущения до плотного комочка где-то в груди, а уши улавливали едва слышимый звук водопада где-то недалеко отсюда…

«Дерево. Огромный ветвистый дуб. С густой непроглядной зеленью. Под ним холм. Холм с цветущим лугом, уходящим одним своим краем к высоким горным массивам со снежными шапками, а вторым – ныряющим в песочный пляж и примыкающее к нему бескрайнее синее море. Под дубом колодец. Низкий и широкий. Столь глубокий и тёмный, что солнце теряется в его бездонном пространстве. Воздух полон ароматов и свежести, небо несёт витиеватые перьевые облака. Это же настоящий рай.»

Она услышала стук каблуков и раскатывающееся от них эхо. Тело мерно покачивалось, её несли на руках. С большим усилием Девочка приоткрыла глаза. Размытый облик рослого человека в капюшоне, мерно развевающегося от ходьбы. Человек в капюшоне выносил гостью через тот же самый круглый проход, через который она сюда пришла. Гостья повернула голову к груди незнакомца и обнаружила тугую серебряную косу волос и красное грубое полотно балахона. А ещё одеждой человека явно что-то шевелилось. Будто что-то ползало.

– Спи, – мягкое многоголосое эхо раскатилось по проходу, а из капюшона сверкнула пара голубых огней.

Девочка послушно закрыла глаза.

Плед зашёл мехом в нос и Девочка проснулась. Она быстро села на постели и оглядела свою Капсулу. Найдя глазами Стража стоящим снаружи, она включила диктофон в личном наручном МФУ и начала надиктовывать всё, что успела увидеть в этом путешествии…