Czytaj książkę: «Дневник Ребенка», strona 11
– Но… это же на благо науки! – возмутился Аристократ. – Это нужно для изменений в вашем мире! Для развития, для прогресса! Мне нужно это для…
– Верно, – перебила его Изма, продолжая по-матерински гладить по голове, – вам нужно. Не нам. Как Хозяйке-сама было нужно проверить вас на Либидо, Мэлвон-сан. Понимаете теперь, как мы все себя чувствуем? То-то же. Будет вам наукой!
Мальчик недоуменно бегал глазами по лицу ифрита, разом потеряв все весомые аргументы. А она встала и чмокнула озадаченного парнишку в рыжую макушку, после чего ушла к себе, оставив парня наедине с антикварными шахматами и сбивчивыми мыслями.
Интервью: Король
– Тук-тук? Можно?
– Здравствуй! Я так рад, что ты зашла. Я помню, ты предупреждала, проходи, располагайся, будь как дома. Интервью, верно?
– Да. Тут очень красиво…
– Пожалуй соглашусь. Но в лесу гораздо красивее.
– Ну что, ваше Королевское Величество? Расскажешь нам как ты к нам попал?
– Право мне неловко, милая, – смущённо улыбнулся. – Я не чувствую себя королём. Но историю расскажу. Начнем издалека. Наше королевство, равно как и весь мой родной мир, можно сравнить с классическим миром !!br0ken!! Основу жизни в нём представляет природная стихийная магия, на ней всё и построено. Мирхольд – мой родной город-королевство, единственное место, в котором правящей династией остались чистокровные эльфы. Когда-то очень давно это был город, полностью наводнённый только эльфийским народом, но это было так давно что даже я не застал этого времени. Люди, гномы, полурослики и даже раса тёмных наводнили наш город порядка восьми сотен лет назад.
– А сколько тебе сейчас?
– Сейчас мне сто двадцать шесть лет. Предупреждая твой вопрос – я ещё достаточно молод для короля, – смеётся, прикрывая ладонью рот. – У нас корону передают, когда наследник пересечёт границу в 150 лет. К слову, у нас иное течение времени, наш день длиннее вашего из-за другого солнца.
– Насколько?
– Часов на пять. Потому я и появляюсь в такое разное время, то ранним утром, то поздней ночью, то днём, то в сумерки. К сожалению, мне заранее не известно, какое время суток у тебя.
– Хм, интересно. Так а про народ? Значит эльфы только в замке остались? В городе они встречаются?
– Преимущественно в замке, – кивает. – Любой, кто покидал замок, по обыкновению, растворялся среди народа, и более новостей о нём не всплывало. Скорее всего, никто и не выживал там, жизнь за воротами замка полна непредвиденных опасностей. Чуждых нам, первородным. Отец ужасно боялся и ненавидел всех представителей иных рас, но больше всего, конечно же, людей. Он запрещал нам контактировать с простыми людьми, и если поначалу он просто был против этого и выражал неудовольствие, то закончилось это полной изоляцией всех нас в замке, – печально вздохнул.
– Ого, вот это паранойя.
– Да, отец боялся, что люди нас изживут. Мирхольд со временем стал обителью для многих народов. Наполнился самыми разнообразными ремёслами. Живёт город преимущественно рыболовным промыслом, а также торговлей дарами моря: жемчуг, кораллы, раковины. Полей своих у нас нет, а потому зерно, овощи и фрукты исключительно завозные. Особенно дорогими являются специи. Но зато у нас под боком лес, густой и огромный. Так что дерева и лесного товара всегда хватало. Мы ведём торговлю с двумя близлежащими соседями, и в целом королевство живёт хоть и скромно, но стабильно.
– Классно, наверное.
– Да, очень уютный город, – кивнул. – Но, к сожалению, то, чего так боялся отец, неизбежно происходит: народ эльфов планомерно вымирает. А ведь мы являемся единственными носителями водной магии в нашем мире.
– А почему вымирает народ?
– Мы не успеваем за жизнью, – качает головой, печально смотрит, – слишком быстро для нас течёт жизнь людей. К тому же, отец поступал недальновидно и необдуманно, выгоняя представителей своей расы вон за любой проступок. Он так стремился сохранить чистоту крови эльфов, что начал проводить чистку среди своих же людей, а потому наше число медленно, но верно сокращалось. Это, не считая угрозы войны.
– Ой, я думала, вы мирные… Вы воевали с кем-то?
– С султанатом Турания, – кивает, – это наш морской конкурент по другую сторону морского залива. Держава с мощным флотом, стоящая над нами военным преимуществом. Очень долго войной они всё же не решались пойти, возможно, именно из-за нашей водной магии, но мы были вынуждены платить им дань за ловлю рыбы в нашем же море, – вздох. – Отец боялся, что Турания рискнет и всё же устроит конфликт, ведь Мирхольд не устоит перед залпом сотен кораблей. А потому он соглашался платить людям, что сводило его с ума всё больше. Он становился всё более и более безумным…
– Если ты не хочешь говорить об этом…
– Нет-нет, всё хорошо, – улыбнулся, взял интервьюера за руку. – Я прошёл это испытание, не беспокойся. Я любил отца тогда и сочувствовал ему. Рос я в замке под строгим запретом выхода наружу. Но в детстве мне не было скучно. Как особу королевской крови, меня обучали всему необходимому: основам этикета, танцам и музицированию, фехтованию и стрельбе из лука, военному делу и основам экономики, геральдике, картографии и истории нашего рода. Но больше всего меня увлекали уроки стихийной магии.
– Круто… А какие ещё народы магией владеют?
– Земляная магия подвластна у нас только полуросликам, самые близкие наши соседи и наш основной торговый партнёр. Их плодородные земли кормят нас зерном и овощами. Магия огня подвластна только гномам, живущим за лесом в горных массивах. Наше с ними партнерство состоит в доставке им натурального жемчуга и кораллов. Они показали себя очень хорошо во время наших военных походов, выступив как наш союзник. А воздушной магией заведуют далекие пустынные жители, монахи-отшельники. Тихий народ, которых мало видел воочию.
– И магия была просто с рождения? Сама по себе?
– Да. Но только у чистокровных представителей, к сожалению. Оттого нам и было запрещено контактировать в первую очередь с людьми. Потому что мы с ними, ну… совместимы. В плане совокупления. Да уж, – неловко улыбаясь смеётся, вертит в руках ладонь интервьюера, – хотя меня эта тема не очень занимает. Так вот, наша магия врожденная, но всё же её необходимо развивать. Обучение начинается с раннего возраста и постепенно усиливается с неким упором на конкретные направления магии. Всё зависит от способностей ученика. Это завораживает. Течение самой жизни у тебя между пальцев, – поглаживает пальцы интервьюера. – Я мог так любоваться целыми днями напролёт. Особенно меня привлекал термальный переход воды от холода к кипятку и обратно. И, конечно, бег по водной глади.
– Ты умеешь ходить по воде?!
– Да, – тихо смеётся, – я могу перейти океан пешком.
– Офигеть!
– Ничего необычного для меня, – смущённо улыбнулся, прикрыв лицо ладонью, – этому мог научиться любой из эльфов при должном желании и упорстве.
– Так… а что про девушек? Ты же принцем был, да?
– Оу, это, – пауза. – По традиции по достижении зрелости я должен был вступить в брачный союз со специально воспитанной для этого девушкой-эльфийкой. Мне не то, чтоб это сильно претило… меня это не интересовало вообще, – печально улыбнулся. – Равно как и сейчас не интересует. Я желал посмотреть мир, увидеть, что же там за мраморной стеной замка. И когда мне исполнилось около 60 лет, это примерно, как подросток у людей, я стал втайне уходить из дворца. Отец часто увлекался с головой в своих делах, а потому я мог уходить на долгое время. Никто меня не искал и даже не замечал моего отсутствия. Я гулял в окрестностях замка, впервые за долгие годы заточения, и даже успел познакомиться с людьми. Они были совсем не такими, какими мне их описывал отец. Простые люди с простыми радостями. У них была своя гармония, не такая как у нас. Но… мой мир изменила она…
– Полагаю Софи?
– Да, – улыбается, смотрит в сторону, пауза, – маленькая, хрупкая. Очаровательная. Она не была красива… ну, по эльфийским нормам. Чистая. Честная. Она была так проста и искренна. Так бесстрашно пасла этих огромных по сравнению с собой овец. Она была невероятно сильна духом, эта крохотная девушка. Она буквально вдохнула в меня новую жизнь. У меня полностью сменились ценности… Прекрасная Софи.
– Извини меня, Винс…
– Нет, я должен рассказать, – сжал ладонь интервьюера в своих руках, набрал воздуха в грудь. – Как ты помнишь, нас поймали. Я стал настолько неосторожен, что про мои вылазки стало известно отцу. Караул поймал нас с Софи и приволок во дворец. Отец… не желал ничего слушать. Он немедля устроил публичную казнь прямо на лестнице ко дворцу в назидание всем, – пауза. – Я не успел понять, что произошло… Я до сих пор вижу перед глазами, как белокурая голова скатывается по ступеням. Не могу это выкинуть из памяти. В следующее же мгновение король лично обрезал мне косу и вытолкнул меня в толпу перепуганных людей. Без волос я лишился большей части своих магических способностей. Я был официально изгнан, лишён всех званий и регалий. Фиерро отрёкся от меня как от сына…
– О боже…
– Первые несколько дней изгнания я вообще не помню, – пауза. – У меня был такой ступор, настолько я был потрясён, что не воспринимал ничего. Отец рассчитывал, что толпа забьёт меня камнями из ненависти к нашей расе или к нему лично. Но на моё удивление люди меня приняли, – слабо улыбнулся, – многие открыто сопереживали мне. Недоброжелателей оказалось не так уж и много. Первое время я жил в доме семьи Софи, несколько недель меня просто било горем и отчаянием… Меня держали, когда я чуть не убил себя… Не один раз… Но потом… Потом я сумел собраться и начал искать себе место в этом новом для себя мире. Всё-таки, я многое умел и мог найти применение моим знаниям и навыкам.
– А недоброжелатели как же? Они ведь были, как ты говоришь?
– Были. Но я не прятался. Я хорошо владел шпагой и мог за себя постоять даже без магии. Хоть я и сменил свои одежды на гораздо более простые, но всё равно привлекал внимание прохожих. Эльфы у нас так просто не расхаживали по улицам всё-таки, – улыбнулся. – И так я бродил, пока не набрёл на городскую таверну. Чудесное место. Столько интересных людей, весёлая музыка, вкусная еда. Я довольно быстро там освоился и даже стал местной знаменитостью. Люди приходили послушать, как я пою, танцую и играю на мандолине, которую мне щедро подарил хозяин таверны. Как хорошо я там жил, – мечтательно смотрит в сторону, – я был наконец-то свободен. Дни полные веселья и тепла. Хозяин позволял мне жить бесплатно, точнее моей платой было веселить гостей и постояльцев. Но для меня это даже не было работой. Я, наконец-то смог жить так, как хотел.
– Но как ты попал к нам?
– А вот это очень интересно. Я сам не знаю. Я много гулял по лесу, поскольку раньше это было мне недоступно. Собирал ягоды и грибы, и дикие плоды. Животных не трогал, мне больше нравилось рыбачить у моря. И вот один раз я случайно вышел на ту самую тропу и по ней – на ту полянку. Я услышал женский смех в зарослях и пошёл на звук. И так нашёл «дверь». Когда я зашёл, то увидел Лилиан. Она сразу приняла меня, такая смелая и грозная, но добрая в душе. А там и Рихтор пришёл, с ним мы быстро стали лучшими друзьями. Я даже водил его к себе в таверну несколько раз. Но он слишком много пил и буянил, – весело смеётся. – Я прощал ему это. Это часть его нрава.
– Доволен ты таким исходом?
– Неужели, по мне не видно, милая? – улыбается, целует руку интервьюера. – Я обрёл друзей, коих никогда ранее не имел.
– Даже так?
– Я счастлив, Крисс. Спасибо вам за это.
Эпизод 37. Взрыв
– Да он вернётся!
Женщина стояла у пятой двери. Она беспокойно рассматривала полотно, погружённая в тревогу и лёгкое отчаяние. Пират расслабленно кемарила на ковре посреди Гостиной. «Гоблин» в обличье человека сидел в кресле Макса склонившись вперед и наблюдал за Хозяйкой.
– Я понимаю, – тихо ответила Крисс, – но каждый раз, когда кто-то из вас уходит, мне очень не по себе…
– Да это понятно, – вздохнул Рихтор, – но Макс – Человек Слова.
– Он дал обещание, – Лилиан важно подняла палец вверх, не открывая глаз.
Крисс кивала, но будто бы ничего не слыша. Она встревоженно разглядывала дверь, выискивая любые намеки на беду: трещины, сколы, ржавчину, гарь, плесень, да что угодно… Макс отсутствовал уже второй месяц, что ощутимо отражалось на ней самой, поскольку Учёный был второй её опорой по жизни, не считая Рихтора. Крисс всегда опиралась на Разум. А теперь она вдруг стала очень рассеянной, тугодумной, недальновидной и гораздо более агрессивной. Даже то, что временно функция Разума перешла к Винсенту, не помогало. Ведь Винсент являлся носителем Печали, Ностальгии и Одиночества. Сами по себе эти Черты давали Меланхолию. А вкупе с Разумом это давало… Депрессию. Кажется, так стало даже хуже.
– Он ведь не сказал, что именно собирается делать? – задумчиво спросила она.
– Неа, – ответила Лил, – просто пообещал «всё исправить».
– Это может обозначать что угодно, – нахмурилась Крисс.
– Да вряд ли он что-то прям эдакое натворит! Это же Макс! Он спокойный, рассудительный, уравновешенный, – речь «гоблина» перебил грубый смех Пирата.
– Я бы не была так в этом уверена! – сквозь гогот проговорила она.
Рих злобно на неё глянул. Женщина пожала плечами и вновь закрыла глаза. Крисс заметила щель, изловчилась и открыла смотровую шторку на двери. Она с опаской заглянула вовнутрь: по ту сторону всё ещё была разбитая Лаборатория, окутанная полумраком. Крисс продолжила нервно ходить взад-вперед около двери Макса, откровенно накручивая себя до состояния паники. Немец действительно стал очень нервным, вспыльчивым и неадекватным. Эмоции давались ему через очень большую работу над собой, а то и вовсе не давались. Он всё чаще срывался, всё чаще орал и матерился в голос, сжимал кулаки и вообще резко и в штыки принимал любое сопротивление своей воле. Мало ли что он там учудит? Предчувствие было откровенно нехорошим. Именно сейчас. Что-то не так. Она чувствовала. Она знала.
– Там всё хорошо, – старался её успокоить Рихтор. – Пойдём чаю попьём. С печенькаме…
Крисс вздохнула и уже собралась уходить. Внезапно всех ослепила яркая вспышка света, а потом дверь гулко бухнула, выгнувшись внутрь Гостиной пузырём. У всех заложило уши от громкого продолжительного грохота, Пол пошёл ходуном. Как только основной шум прекратился, Крисс метнулась к двери и мгновенно обожглась о полотно. Из образовавшихся щелей толстенной двери стал валить едкий серый дым вперемешку с крупными хлопьями пепла. Женщина в панике осматривала дверь и вновь кинулась её открывать, но подскочивший к ней Рихтор обхватил её, прижав обожжённые руки к телу.
Вдруг из-под «потолка» к присутствующим спустилась вереница жёлтых огоньков. Перед ними предстал Шико, как всегда мертвенно бледный и неразговорчивый. Он подошёл к Крисс, больше левитируя, чем ступая, и положил руки ей на плечи. Лохматая золотая голова качнулась вперед и Шут пристально посмотрел провалами глаз на женщину. Рихтор сделал шаг в сторону, грозно наблюдая за действиями Шико.
– Зачем ты здесь? – недоверчиво спросил он.
Мертвец, не шевелясь, стоял перед Хозяйкой Квартиры. Крисс до ужаса напугалась и замерла на месте, не зная как реагировать. Невесомые ладони мертвеца неприятно холодили плечи. Дым с пеплом продолжали заполнять комнату, заставляя тучи в Небе набираться свинцом. Сильно пахло гарью и жженой резиной. Она вертела головой, бегая глазами по помещению, но вдруг Шут встряхнул Хозяйку, заставляя сконцентрировать внимание на себе. Он медленно отрицательно покачал головой и мягко оттолкнул её от Лаборатории. После этого он положил сухую ладонь на вспучившуюся, пышущую жаром дверь. Без напряжения Шут вогнул её обратно, как вмятину на тонком пластике, поставив на место в пазы. Шико закрыл смотровую шторку и дым перестал проникать в Гостиную. После этого мертвец повернулся к соседям и молча указал на Серую дверь.
«Вам стоит отвлечься, господа»
Все переглянулись, одновременно услышав незнакомый мягкий баритон в голове.
– Ты… умеешь говорить? – нерешительно спросил Рихтор.
Шико молчал, продолжая указывать на Серую дверь, как дорожный знак. Лилиан взяла за руку остолбеневшую Крисс и без лишних слов повела её на Кухню. Хозяйка, пребывая в шоке, послушно двинулась за капитаном, не сводя глаз с Совести в выцветшем красно-чёрном наряде. Рихтор тоже пошёл за ними, с опаской оглядываясь на Шута. Уже у самого входа на Кухню Хозяйка вновь услышала бархатный голос.
«Он справится. Дай ему время»
После этого худая фигура распалась на огни и вихрем залетела в щели своей крохотной дверцы.
Эпизод 38. Спарринг
– Походу я влюбилась…
Пара соседок наблюдала за спаррингом молодого эльфа и рыжего мальчишки. Обе особы завороженно следили за ловкими и меткими выпадами Короля и размашистыми рубящими атаками викторианского Аристократа. Винсент совершенно не менялся в лице, оставаясь спокойным и сосредоточенным. При этом он уверенно наступал на весело хохочущего Мэлвона, который с каждым промахом и с каждым шагом назад смеялся всё громче, а бил всё агрессивнее.
– Держите себя в руках, Мэлвон-сан! – выкрикнула Изма, широко улыбаясь. – Это просто тренировка!
– Ты сам нарвался! – задиралась Лилиан. – А я говорила, что он мастер меча!
– НЕ! БОЛТАЙТЕ! ПОД! РУКУ! – нервно выкрикивал Мэлвон, нанося мощные удары, которые, впрочем, Король легко отводил.
Винсент, практически не переставая давил на мальчика, проводя ловкие контр-атаки и сбивая равновесие соперника. Аристократ уже натурально рычал, больше скалясь, чем улыбаясь, но отчаянно продолжал бой. Эльф же мирно чуть заметно улыбался, искренне радуясь спаррингу, без какой-либо иронии и притворства. Он бился вполсилы, иногда тихо посмеивался, не нанося ни одного ранения мальчишке. Когда парень в очередной раз отшатнулся в сторону, тяжело дыша и сверля Пол взглядом, Винсент опустил шпагу и проговорил:
– У тебя хорошая техника, юноша, но ты слишком торопишься. Стараешься быть скорым на атаку, что делает тебя предсказуемым.
– Быть быстрее тебя непросто, – устало усмехнулся демиург, выпрямляя спину.
Мэл покрутил плечами и головой, разминаясь перед новым заходом. Он осмотрел эльфа с ног до головы, после чего вдруг хищно улыбнулся и сказал.
– Вообще-то… я ведь действительно могу быть быстрее…
Он вновь кинулся в атаку, но в этот раз бой пошёл иначе. Мэлвон внезапно стал гораздо проворнее и ловче. Немыслимым образом у него получалось скакать с места на место и проводить очень сложные приёмы, порой слишком опасные. Винсенту даже пришлось отступать, несколько раз лезвие шпаги едва не коснулось его шеи и лица. Мальчишка продолжал хохотать и выкрикивать короткие призывы к атаке, он мельтешил в глазах и рубил наотмашь, забыв о том, что в его руках настоящее оружие. Когда в очередном манёвре лезвие блеснуло в районе груди эльфа, тот чудом успел увернуться. Шпага со звенящим звуком распорола шёлковый расшитый серебром рукав королевского одеяния. С лица Короля мгновенно сошла умиротворенная улыбка.
– Нечестно! – выкрикнула Лилиан, вскочив с места. – Ты использовал свои божественные уловки, щегол!
– Мэлвон-сан, это читерство, – расстроенно проговорила ифрит. – Вы манипулируете законами физики…
– А мы об ЭТОМ не договаривались, – крикнул в ответ демиург, лучезарно улыбаясь. – Речь шла о спарринге и только! Никаких правил никто не устанавливал!
Винсент молча оглядел задиру и скинул на Пол верхнюю мантию с распоротым рукавом. Глаза его вдруг наполнились пронзительно холодным голубым светом, а вены на лице, шее и запястьях проявились мягким бирюзовым свечением. Воздушные ткани одеяния пошли лёгкой волной, клинок шпаги взяла изморозь, опутавшая его слаженным затейливым узором. Мэл пришёл в восторг, понимая, что наконец-то смог разозлить мастера меча.
– Раз никаких условий не было, – тихо проговорил Винс, – то… извольте… пасть замертво.
В комнате ощутимо похолодало, соседки нервно озирались по сторонам. Стены Гостиной покрывались инеем, кожа дивана внезапно захрустела как снег. Король нескольких раз взмахнул шпагой, оставившей позади себя в воздухе крохотные мерцающие снежинки, и первым пошёл в атаку. Он взбежал будто бы по самому воздуху, ловко заходя за спину парнишке. Льдинки градом осыпались на Пол, попадая под ноги отступающему Мэлу. Винсент, практически не останавливаясь фехтовал, вновь и вновь взбегая по воздушному льду. Он, уже смело оставлял мелкие порезы на руках и ногах парня, стараясь попадать рядом в одни и те же места. Демиург сам начал взлетать в атаках, щурясь от искрящегося света шпаги Винсента. Он азартно лез на рожон, окропляя Пол кровью, ещё в полете застывающей в красные льдинки. Постепенно кровопотеря заставила мальчика вернулся на Пол, но он не переставая нападал и счастливо улыбался. В одно мгновение он сделал молниеносный рывок вперед. Шпага пронзила плечо Короля. На одних рефлексах озорной демиург тут же продавил лезвие глубже и провернул. Очнулся он только услышав перепуганные вопли соседок.
– Винсент!!!
Король даже не дёрнулся. Он схватил парнишку за кисть, державшую оружие и сжал тонкие пальцы на ней. Рука мгновенно покрылась инеем и коркой льда, разрастающимися вверх с ошеломительной скоростью. Демиург неистово дёргал руку назад, задыхаясь от спазмов из-за лютого холода. Рванув в очередной раз, он обломал собственную руку по локоть, от чего испуганно взвизгнул и отбежал назад на несколько шагов. Мастер меча медленно вынул клинок из раны и шваркнул замороженной рукой Мэла об Пол. Красное стекло искрами осыпало Гостиную, а эльф кинул шпагу под ноги испуганному мальчику.
– К бою, – холодно сказал он, перекладывая свой клинок в другую руку.
– Стоп! Нет! – вмешалась Лил и решительно подошла к Винсенту. – Хорош! Наворотили уже!
– Вы почему такие психи?! – Изма подскочила к Мэлвону и бесцеремонно увела его в Зеркальную дверь, что-то тихо приговаривая на ухо.
– Тебе надо бы… – начала было женщина говорить о ране.
– Это пустое, дорогая Лили, – мягко прервал её эльф, вернувшись в спокойное состояние одним глубоким вздохом. – Я лишь хотел оказать помощь юному творцу. Опыт того стоит.
Винс быстро откланялся, зажимая раненое плечо, и скорым шагом отправился к себе в четвёртую дверь. Пират провожала его взглядом.
– По факту ты выиграл, – бросила она ему в след.
– Не скажи. Он не ставил цели меня убить. А убить он способен щёлкнув одними лишь пальцами, – с этими словами эльф скрылся в листве.
Лил согласно кивнула, оставшись в пустой Гостиной и наблюдая за тем, как талая кровь впитывается в Пол. Демиург есть демиург. Не стоит об этом забывать.
Интервью: Учёный
– Амм, ты свободен сейчас? Если нет, я потом могу…
– Ну ты же уже пришла, – усмехнулся. – Проходи, садись. Интервью?
– Хорошо… А тут уютно. Стало.
– Благодарю. Итак?
– Расскажешь про свой мир?
– Интересного мало, на самом деле, – почесал затылок. – Моя вселенная – это вариативная ветка развития событий, в которой во время Второй Мировой войны победу одержали силы нацистской Германии. Классика тоталитаризма и авторитарной власти. Итог очевиден. Они не просто поработили весь мир, но и устроили тотальный геноцид народностей, буквально уничтожив большую часть противоборствующих стран. Часть населения была оставлена как бесплатная рабочая сила, а также материал для иных целей, в основном исследовательских. Африканский континент наравне с Южной Америкой и Восточной Азией был зачищен полностью. Использовался впоследствии как полигон для испытания сверхмощных боевых снарядов.
– Кошмар…
– Согласен, – кивнул, – но германскому населению досталось не меньше. У нас главенствовал жёсткий тоталитаризм, прямо утопический. Всё население нацистской Европы было полностью подконтрольно правительству. Уровень жизни граждан не волновал главенствующих тиранов. Люди сверх меры работали, большинство – без выходных, а праздники были… упразднены, – усмехнулся. – Нормой стали нехватка продовольствия, перебои с поставками медикаментов, огромные очереди за дефицитными товарами. Был введён комендантский час. Повсюду стояла вооруженная военная полиция, строго следящая за порядком и, конечно же, превышающая свои полномочия. Пропаганда лилась из каждого рупора и динамика, любое неугодное слово в адрес правителей могло вызвать огонь на поражение.
– Прям Оруэлл15. И люди не бунтовали?
– Нет. Страшно же. Полиция могла посетить любой дом в любое время дня и ночи и увезти члена семьи, или вовсе забрать всех. Знаешь зачем? – пауза. – Иногда в нужном регионе пленных внезапно не хватало, а прервать исследование нет возможности. Тогда в ход шли свои. И буквально все граждане об этом знали. Находились даже такие, кто принимал такую участь за счастье. Программирование пропагандой приносило свои плоды, не последние люди над ней работали, продумывая каждое слово в речах и плакатах. Но в массе своей люди просто боялись возражать.
– Жуть какая… И как выглядела Европа?
– Как Великая Германская Империя, – пожал плечами, – это было одно большое объединение, посвятившее себя Науке. Все доступные ресурсы шли на разные ответвления наук, но больший упор был на космические технологии, с целью распространения влияния за пределы Земли. Правительство шло на любые жертвы, теряя всё человеческое, что в них ещё оставалось. Жутко вспоминать, если честно… – качает головой.
– Прости пожалуйста, Макс.
– Ничего, я не в претензии. Я ведь тоже в этом участвовал, не стоит об этом забывать, – печально улыбнулся. – Я работал в отделе разработки биохимического оружия, занимался непосредственно разработкой составов для массового уничтожения боевых единиц в максимально короткий срок. Людей, конечно. Несколько моих составов даже успели пройти проверку в военных действиях, и, как я узнал позже, применялись они на мирном населении вражеских сторон.
– Заче-е-ем?!
– Ну… тотальное уничтожение «неправильных» людей, – тихо смеётся. – Извини пожалуйста, это нервное. В общем, в своё время это и стало толчком для меня. Изучая способы умерщвления людей, я осознал, насколько человек по натуре своей хрупок. Насколько мы в действительности уязвимы и неполноценны. Меня это сильно потрясло, я даже помню, как резко перестал пить алкоголь и курить. Правда, курить потом всё равно продолжил. Вкусно, – тихо смеётся. – Правда, когда я возобновил курение, оно совершенно мне не вредило. Уже. В итоге, я добился разрешения на разработку составов для улучшения человеческого организма, естественно, под эгидой создания uber-солдат. На тот момент уже существовали разработки подобного плана, но все они были достаточно сырыми и малоэффективными, к тому же давали множество побочных эффектов. Идея создания сверх-солдат меня абсолютно не интересовала, но я поддакивал, чтоб в мои исследования вкладывали как можно больше средств. Я желал обрести настоящее бессмертие.
– Такое как сейчас?
– Да, – пауза, смотрит в сторону, – всё остальное отошло на второй план. Я буквально сутками работал в лаборатории, целыми неделями не бывал дома, даже не звонил Линдэ по несколько дней. Я проводил бесконечные апробации на подопытных, используя сразу по-несколько образцов улучшающих составов. Приток средств и подопытных никогда не иссякал, а потому исследования шли очень быстро. Впервые я попробовал свой же препарат на себе, когда мне было лет 27. Инъекция прошла без серьёзных побочных эффектов, а результатом её обнаружилось резкое снижение выработки кортизола, адреналина, дофамина и окситоцина, что вызвало основательную перестройку работы нейромедиаторов. Проще говоря, я сильно приглушил весь свой эмоциональный спектр, и в первую очередь – тревожность и страх.
– Робокоптер16?
– Ну… близко, – усмехнулся. – Я стал в разы черствее и холоднее, ты застала этот период. Помнишь? Был равнодушным и жестоким, меня не могли тронуть ни слёзы, ни вопли. А ты, помнится, искренне пугалась и восхищалась, – тепло улыбается. – Ну всё-всё-всё, не отворачивайся, пожалуйста, я же шучу. Так вот. Как следствие, я резко перестал сомневаться и испытывать сочувствие, и исследования набрали ещё больший темп. Со временем, я стал чувствовать только удовлетворение от проделанной работы, утоляя свою страсть к познанию и изучению. А цель стать бессмертным превратилась в смысл моего существования. Я забыл про всё остальное, ничто не имело значения на фоне этой безумной идеи.
– Но ты же говорил о какой-то Линде…
– Я был женат, – кивнул. – До работы в лаборатории я работал хирургом в полевом госпитале в самый разгар войны. Молодой энтузиаст, я отлично справлялся с потоком раненых, быстро зашивая раны, убирая осколки снарядов и проводя сложные открытые операции, хотя мне было едва 20 лет. Там я и встретил Линдэ. Она ассистировала мне в качестве медсестры, на фоне войны мы и сошлись, – хмурится. – Плохо помню это время, всё происходило так быстро и сумбурно. Помню, что меня перевели в лабораторию по собственному запросу, поскольку Линдэ была уже беременна, и я хотел быть к ней поближе. Так я из спасителя жизней стал убийцей.
– А жену это не смущало?
– Нет, – пауза, усмехнулся, – чудесная женщина. Высокая, кареглазая, стройная. Волосы цвета шоколада. Лилиан в молодости мне напоминала её внешне… За всю свою жизнь жена не сказала мне ни слова поперёк. Даже спустя много лет, когда я во всю работал над исследованиями и не появлялся дома по несколько дней – она ни разу не упрекнула меня за моё отсутствие. Ни за то, что я пропустил рождение и взросление сына, ни за то, что я забывал про их дни рождения, ни за мою сумасшедшую идею с бессмертием… – пауза. – Говорила, что за такими как я – будущее. Святая женщина. Я не был её достоин никогда.
– Там же что-то жуткое случилось? Снова… Если хочешь – можешь не рассказывать.
– Не «случилось». Я их убил. Сам, – пауза, говорит тише. – Война уже закончилась, но правительство любило работу на опережение, потому разработки в области оружия не останавливались. Когда я в очередной раз подписывал документы на испытания нового состава массового уничтожения, исследованиями которых я всё ещё заведовал как глава отдела, то я просто поставил подпись. Не читая. Был слишком занят основными исследованиями. А в бумагах как полигон была прописана уже жилая область Германии, где и находился мой дом. Когда я узнал об этом – было уже поздно, испытания показали очень хороший КПД, уничтожив 6 тысяч человек в течении 4 секунд.
– Твою ма-а-ать… на своих людях?!
– Ну вот так, – печально улыбнулся. – Как ты понимаешь – в те времена, я не почувствовал горя. Просто остался работать и жить в лаборатории. Я осознал, что меня больше ничего не сдерживает, и наука стала мне полноценным домом. Я начал активно изучать генетику и постепенно развивал свои способности. Мне удалось посредством вмешательства изменить извне скорость обмена веществ, что дало мне повышенную регенерацию. Методом постоянных проб и ошибок и ценой сотен жизней я добился устранения гена старения из ДНК и мой организм перестал изнашиваться и стареть. Да, много времени мне приходилось исправлять побочные эффекты от вводимых инъекций, а также добиваться способа сделать изменения постоянными и не требующими новых доз. И самое важное – у меня всегда было два варианта состава – свой, полноценный, и экземпляр на показ. Не мог же я этим идиотам отдать такие способности, – тихо смеётся. – Я не нацист, я Учёный. Сумасшедший, конечно, но всё же. Врач, в конце концов. Они и так умудрились уничтожить абсолютно всё, не имея таких разработок.
