Czytaj książkę: «Saltus»

Часть 1

Глава 1

Старик казался обеспокоенным – как человек, пытающийся разглядеть признаки увядания на хорошо знакомом, любимом лице. Уже несколько дней он бродил по широким подземным улицам, испещренным тысячами ответвлений, присаживался на лавочки на небольших округлых перекрестках, выходил на поверхность в узкие жаркие расщелины между высочайшими зданиями города. Иногда его неловкая качающаяся походка становилась совсем неуклюжей – привычная боль в спине, от которой старик кривился и подволакивал правую ногу, усиливалась, заставляя его долго сидеть, тяжело склонившись и утирая пот. Грузное тело с заметным висящим животом сильно давило на слабые ноги. Его лицо, обрюзгшее под стать фигуре, с отвисшими щеками, было бледно, как и у большинства жителей, почти все время проводящих в подземных помещениях и высоких зданиях города, где практически невозможно попасть под прямой солнечный свет. Бледность эта еще больше подчеркивала мешки под глазами и в сочетании со слабостью и замедленностью движений говорила о плохом здоровье. Он был стар и дряхл, одна шевелюра седых, бывших когда-то черными волос оставалась пышной, словно природа в насмешку решила сохранить хоть что-то. Однако глаза под набухшими веками с красными прожилками двигались четко, словно повинуясь какой-то сложной внутренней логике. Везде, где старик бывал, он сначала внимательно осматривал пространство вокруг и после этого переключался на лица людей. Видимо, у него было много знакомых в этом районе города, поскольку он часто вступал в долгие беседы, явно предпочитая слушать, а не говорить. Вот и сейчас он прошел через широкий подземный проход, который вывел его на небольшую площадь. Там, среди редких деревьев, растущих на подземных клумбах, прямо на брусчатке тут и там стояли многочисленные лавочки и небольшие столики. Площадь находилась на окраине города, словно у подножия горы из небоскребов, за которой начиналась равнина из одно- и двухэтажных строений пригорода. Время уже близилось к вечеру – непрямой свет отраженного от зданий солнца мягко освещал сидящих тут и там людей. Далекий гул транспортной системы был почти не слышен здесь, вдали от более оживленных мест. Было жарко и душно, но старика это, видимо, не беспокоило. Он привычно проковылял к свободной лавочке и уселся на нее, оглядываясь по сторонам. Через некоторое время он услышал окрик:

– Нанна, это ты? Присядь со мной.

Старик тяжело встал и быстро, насколько это позволяло усталое грузное тело, двинулся к тому, кто его окликнул. Было видно, что он рад встрече.

– Биту, это ты! Я помню, ты тоже любишь это место, – Нанна опустился на стул около низкого игрового столика.

Биту, тоже старик, был внешне полной противоположностью Нанне. Высокий, худой, с загорелым лицом, на котором выделялся крупный орлиный нос. Черты лица были жесткие, твердые. Взгляд совсем не старческий, а, наоборот, острый: Биту смотрел прямо и резко из-под прищуренных век. Он был похож на хищную птицу, уже опытную и поэтому спокойную, но все еще очень сильную и ловкую.

– Ты что-то совсем плохо выглядишь. Как ты? – загорелое лицо приблизилось, внимательно рассматривая собеседника.

– Все так же. Сижу дома или у сына в северной части. У меня же внучка. Помнишь, я тебе говорил? Редко выхожу, а сюда еще и пешком идти надо. Раньше прямо на площадь можно было попасть.

– Это мы провели голосование, – Биту торжествующе усмехнулся, – я организовал. Мы с мальчишками собрали подписи со всего района и подали петицию, чтобы Хуруб не висела над нашими головами.

– Ох! Ничего себе! Это же так сложно, – Нанна в удивлении всплеснул руками, чем вызвал гордую ухмылку собеседника.

– Хочется тишины, а то от этого гула над головой негде спрятаться было. Я в этих переулках, – загорелая рука махнула в сторону приземистых зданий за площадью, – еще пацаном бегал. Тут дед мой сидел, на этом самом месте. Однажды я прибежал жаловаться, что меня побили, так он мне всыпал еще сильнее, чем обидчики. Я его руку до сих пор помню, а с кем дрался – уже давно забыл.

Пока Нанна с завистью оглядывал площадь, глаза Биту смягчились, он откинулся на стуле. Точно подобранная лесть расслабила гордого старика. Нанна продолжил:

– Ты всегда был такой резкий, бесстрашный. Помнишь, как мы дела воротили?

– Да, – Биту совсем размяк, предаваясь воспоминаниям, – помнишь, какой здесь замес был еще до того, как Старшие установили свой контроль? Пара десятилетий полной анархии. Я тогда дураком был, так глупо залетел. Ты меня сильно выручил. Но я в долгу не остался, мы славно покутили. Я все время хотел спросить, ты почему ушел? Мы бы многого достигли вместе.

Нанна надолго задумался, как бы решаясь на откровение. Почти восемьдесят лет назад Нанна, тогда молодой полицейский, выручил такого же молодого мелкого бандита Биту из серьезной переделки. Он подменил улики, скрыв участие Биту в набеге и от конкурирующей банды, и от полиции. С тех пор они подружились и стали помогать друг другу. Биту сливал информацию, а Нанна прикрывал его. Благодаря Нанне Биту постепенно вытеснил другие банды с территории южного сектора города и стал лидером местного криминалитета и уважаемым среди местных жителей человеком. Нанна старчески пожевал губами и наконец произнес:

– Знаешь, раньше я бы никогда не решился сказать, но сейчас уже столько времени прошло, что, кажется, я говорю про другого человека. Я просто испугался. Когда все начиналось, я боялся, но в каких-то разумных пределах. Боялся понятных вещей: что меня раскроют, что твои конкуренты найдут меня, что кто-то узнает. А потом появились эти цифровые мозги, которые теперь в совете города и управляют нами. Они же видят все насквозь: везде камеры, все лица фиксируются, все движения под контролем.

– Все это решаемо, – Биту самодовольно улыбнулся.

– Может быть, – Нанна говорил абсолютно искренне, – но я правда люблю этот город. Я хотел его защищать. От по-настоящему плохих парней. От дикости людей. Я действительно уважаю Старших и ценю то, что они сделали. Ты родился здесь и не видел того, что досталось мне. Я жил в маленьком городке на юге, его сейчас нет. Когда страны начали очередной передел в начале века, в региональных центрах было относительно спокойно, но у нас был настоящий ад. Повстанцы всех мастей, местные войска, дальние силы… Город был полностью разрушен, в километре от нашего дома взорвался тактический ядерный заряд. Взрыв был небольшой, заражения не было, стратегическое ядерное оружие, как помнишь, не применялось. Но даже не это самое тяжелое. Боевые дроны – вот что хуже всего! Они были везде: большие парили в вышине, мелкие, размером меньше пчелы, пролетали прямо через наш разрушенный дом. Я неподвижно лежал в обломках по несколько часов в день, иногда целые сутки: любое движение могло привлечь этих тварей. Воды не было, а пить хотелось ужасно. В туалет ходил иногда прямо под себя: шевелиться было смертельно опасно. Потом бои затихли, но мы еще почти год выживали до прихода Старших. Наш регион был одним из первых, которые перешли под прямой контроль Энгурра. Меня вместе с другими детьми привезли сюда. Старшие дали мне все: еду, жилье, образование, работу. Когда крупные страны еще противились их влиянию, мы уже процветали. Поэтому я испугался. Не только за себя – я боялся потерять город, потерять уважение Старших. Поэтому я ушел.

– Когда все строилось, было весело, но сейчас как-то странно. Что-то меняется, – загорелый человек говорил размеренно, задумчиво глядя вдаль. Нанна весь обратился в слух. – Я, если честно, не узнаю город. Это даже удивительно, то, что я сейчас скажу. Ты помнишь, чем я занимался раньше, поэтому слышать подобные фразы от меня, наверное, действительно странно…

Биту задумался, формулируя мысль, а Нанна уважительно отметил про себя осторожность этого «раньше занимался»: старый матерый хищник обходит все ловушки, избегая малейшей прямой зацепки в разговоре.

– Так вот, – продолжил Биту. – Не удивляйся, безделье и скука убивают нас.

– Ты про гарантированный доход?

– И про него тоже. Удивительно, что я говорю это, но людям нужно работать, чтобы жить. Бесплатное жилье, бесплатная еда, одежда, развлечения – все в наличии. Немного, но большинству этого достаточно. Роботы кормят, поят, одевают, убирают за нами, машины следят, Старшие контролируют. Людям не нужно бороться, не нужно ни к чему стремиться. На моих глазах растет уже второе поколение людей, которым ничего не нужно делать для выживания. Они сидят в сети, развлекаются, а когда им чего-то не хватает, они предпочитают ничего не делать. Они скорее перестанут хотеть, чем будут добиваться. Может, я впадаю в старческий маразм, но мне кажется, что это заведет нас в тупик.

– Я тоже замечаю что-то подобное. Я же редко выхожу, и, может быть, изменения больше бросаются мне в глаза. Словно за последнее время стало грязнее. Ты не заметил?

– Заметил. В нашем районе нагрузка на коммунальные службы выросла. Мне кажется, люди стали неряшливее. Не экономят еду, не берегут вещи. Говорю же: привыкли, что все будет. Думаю, в этом дело.

– А еще что-нибудь любопытное заметил? Среди своих?

– «Своих»? – Биту внимательно посмотрел на бывшего подельника. – Ты интересуешься для себя или хочешь передать кому-то?

– Я никому не передам твои слова. Обещаю. Почти столетие – это достаточный срок, чтобы узнать человека, – сказал Нанна устало, глядя прямо в глаза собеседнику. – Я бы обиделся, если бы не был так стар.

– Извини. Да, я знаю тебя, ты мне ни разу не соврал, – Биту улыбнулся. – Даже если это впервые не так, мне может быть полезно передать то, что я заметил. Слушай. В последнее время многие из моих ребят стали брать непонятные заказы на стороне. Вроде ничего серьезного: там принесли, тут помогли, что-то передали. У них завелись лишние деньги. Я не вижу никакой системы, никакой агрессии по отношению ко мне или к семье. Но тут что-то есть, и это касается всего города в целом, а может быть, и всего мира. И еще… слышал такое имя… Конг. Он как-то с этим связан. Больше ничего не могу сказать – просто не знаю.

– Конг… Странное имя. Спасибо, что помнишь меня как друга, – Нанна начал медленно подниматься, – пойду домой. Мне тяжело долго быть на жаре.

– Подожди, – смуглый повелительно поднял руку, – ты весь разваливаешься. Позволь оплатить тебе генетическую терапию по старой дружбе. Скинешь лет двадцать. Я сделал несколько курсов и чувствую себя отлично.

– Спасибо тебе, но я уже слишком устал от этого тела. Еще десяток лет в нем я точно не выдержу, а разум терапия не омолодит. Мне просто нужно отдохнуть.

Нанна медленно заковылял к выходу с площади, сильно прихрамывая на правую ногу. Он пыхтел и весь покрылся испариной. Настоящая боль пронзала его спину, волнами проносясь по ноге. В мире, где любое твое движение может быть записано и подвергнуто тщательному анализу на биомеханическую достоверность, где микрокамеры способны следить за малейшими колебаниями ширины зрачка, – в таком мире обманывать никак нельзя.

Спустя некоторое время старик сидел на кровати в маленькой конспиративной квартирке в южном секторе города, где, по легенде, проживал Нанна. Он разглядывал свое отражение в зеркале у туалетного столика.

«Определенно, это тело – мое лучшее перевоплощение. После него жить хочется с удесятеренной силой», – подумал старик, прикосновением к определенным точкам на шее активируя маскирующий имплант.

Он встал с постели, снял накладной живот, уродливо деформирующий его фигуру. Маскирующий косметический имплант начал восстанавливать нормальное состояние лица и шеи. Временный паралич определенных мышц в сочетании с контролируемым отеком кожи приводил к тому, что лицо изменялось до неузнаваемости. Управляемое изменение гормонального фона усиливало эффект старения за счет снижения уровня половых гормонов и частичного нарушения обмена жидкости. Искусственно вызванный отек межпозвонкового нерва вызывал настоящие прострелы в спине и ноге. Человек действительно был слаб, устал и ужасно мучился от болей. Под действием импланта изменения на лице начались сразу, но на полное восстановление потребуется несколько часов.

Директор службы безопасности региона под прямым управлением Энгурра, единственный член совета, имеющий право отменить решение цифрового разума, если это угрожало безопасности города, Зуэн, он же Нанна, имел десятки имен. «Я никому не передам твои слова. Обещаю», – Зуэн с улыбкой вспомнил фразу, сказанную на площади. Он никогда не врал, просто говорил не всю правду. Он и не собирался никому ничего передавать, эта информация и так послужит на благо города. Все, что он сказал Биту, было чистейшей правдой, но только одной ее частью. Когда они познакомились, Зуэн действительно был полицейским, но одновременно он был агентом службы безопасности, создающим свою сеть осведомителей. Прикормить мелкого, хорошо управляемого и понятного бандита, очистить ему жизненное пространство, помочь стать главой криминального мира в одном из секторов было разумным шагом. За годы Зуэн внедрил в его сеть десятки агентов, отслеживал большую часть действий, периодически нейтрализуя самых рьяных преступников. Биту соблюдал правила: занимался подпольным игорным бизнесом, крышевал клубы, но не допускал в секторе беспредела. Благодаря этому он и продержался все эти годы, да еще и стал подпольным главой района. Конечно, их встреча была неслучайна, как и все встречи, спланированные службой безопасности на время этого перевоплощения.

Зуэн любил город, который он считал своим. Защищать свою «стаю», как он называл живущих в нем людей, было и развлечением, и смыслом его жизни. Он любил перевоплощаться в разные личности: в старика, в молодого повесу, в полулегального дельца и еще множество других. Так он мог наблюдать жизнь города изнутри. Бродя по улицам под различными личинами, проникая в разные сообщества, он чувствовал интерес к жизни, который был мало кому доступен в его возрасте. Особенно ему нравилось вводить в заблуждение свою собственную службу и «цифровые мозги», как он презрительно называл управляющий городом искусственный интеллект. О некоторых его перевоплощениях не знал никто, а ему доставляло истинное удовольствие искать следы своих собственных действий в недрах компьютеров службы безопасности и ставить в тупик как машины, так и людей.

Последние десятилетия город и прилегающие территории жили размеренной сытой жизнью. Гарантированный доход обеспечивал каждому крышу над головой, еду, одежду, доступ в сеть, базовое медицинское обслуживание и прочие блага цивилизации. Жители могли через голосование выбирать, как будут перераспределены ресурсы региона: где-то больше выбирали медицину, где-то уровень развития инфраструктуры или что-то еще. Активные граждане могли работать, получая дополнительные доходы на путешествия, развлечения или высокотехнологичную медицину. Существовавшая во все времена прослойка недовольных, асоциальных и просто маргинальных личностей составляла городской андеграунд, в том числе криминальный. Служба безопасности привычно следила за порядком, периодически отлавливая самых рьяных и зарвавшихся маргиналов, пресекая разборки банд, усмиряя корпорации, которые чрезмерно увлекались махинациями и шпионажем. Внешне город жил обычной жизнью, однако директор Зуэн был обеспокоен. Он в очередной раз пересматривал запись последнего совещания Совета, на котором и было запланировано нынешнее расследование.

На записи был виден небольшой круглый зал Совета с сидящими вокруг стола несколькими людьми. Кроме самого Зуэна здесь были главы пяти секторов города, главный инженер, представители крупнейших корпораций и еще несколько ключевых для региона персон. С экрана вещала Набу – искусственный интеллект, управляющий всей технической стороной жизни города. Зуэн не любил цифровые личности в общем – и конкретно эту особенно – за претензию на абсолютное всезнание и необходимость представлять свои выводы, часто полученные интуитивным путем, в форме строгих логических умозаключений, снабженных процентами вероятностей. «Сверхбухгалтер» – так называл ее Зуэн за способность принимать самые очевидные из всех банальных решений по любому вопросу. Это прекрасно подходило для управления системой канализации, но в вопросах безопасности многократно мешало ему достичь нужного результата.

– На графике мною показан средний расход ресурсов на одного человека за последние два десятилетия. Поскольку численность населения стабильна уже более ста лет, незначительные ее колебания не влияют на общую картину. – Набу вывела на экран несколько графиков. – Обратите внимание, что количество доступных ресурсов постоянно снижается по двум основным причинам. Первая – все ресурсы планеты уже используются, и из-за постепенного истощения месторождений все больше товаров должно производиться из отходов после переработки. Это энергетически более затратный процесс, чем производство из ресурсов, добываемых на месторождениях. Вторая причина проявилась в последние десятилетия и постепенно усиливается – неэффективное потребление. Количество отходов растет вследствие…

– Спасибо, Набу, достаточно. Вышли членам совета отчет и твои рекомендации для городских служб. Благодарю всех. Директор Зуэн, останьтесь.

Только один голос мог в любой момент прервать Набу и дать ей какой-либо приказ, который мгновенно беспрекословно исполнялся. Размеренный, тихий, безэмоциональный голос Старшего. Его спокойное лицо появилось на экране, золотые глаза неподвижно следили за тем, как члены совета покидают зал. Старшие… Кто-то называл их следующей ступенью развития человека: сверхлюди, мета-люди, людены; кто-то считал, что это просто подвид homo sapiens. Но для Зуэна Старшие были богами.

Старшие боги… Воспоминание об огромной руке, легко отшвыривающей обрушившееся перекрытие, под которым лежало его, Зуэна, маленькое истощенное тело. Он взлетает к груди, стремительно, но аккуратно. Лицо Старшего рядом, его глаза отсвечивают золотом. Вокруг сотни боевых машин движутся в такт его мыслям. Старшему не нужны помощники, не нужна армия. Он сам армия…

Зуэн вздрогнул, отгоняя оцепенение. Заметил, что неосознанно остановил запись. Недовольно скривив лицо, он пробормотал:

– Я чересчур сентиментален. Старческое тело. Слишком мало тестостерона…

Запись продолжилась. Когда все вышли, Набу заговорила снова:

– Закрытая часть доклада. Директор Зуэн – доступ разрешен. Третья причина возникла около двух лет назад, но была выявлена только недавно. Интенсивность воздействия постоянно растет. Предположительно враждебные действия, направленные на разрушение инфраструктуры Старших.

На графике появилась новая линия, резко изгибающаяся вверх. Набу соединила все три линии в общую и продолжила ее вперед.

– Прогноз: при сохранении тенденции лимит ресурсов будет исчерпан через год при текущем уровне потребления. Через полтора года все ресурсы перестанут покрывать базовые потребности в пище и коммунальных услугах. Социальный взрыв произойдет уже через девять месяцев от текущего момента.

– Директор Зуэн, – заговорил Старший, – такая же ситуация наблюдается по всем регионам и независимым странам мира. У вашего региона прогноз особенно плохой. Зуэн, вы один из самых способных и опытных директоров на планете. Энгурр полностью доверяет вам. Набу, полномочия «Т», – Старший исчез с экрана.

– Директор Зуэн, – голос Набу, казалось, зазвенел, возможно, потому, что подобные слова никто не произносил уже десятки лет, – до окончания расследования вы получаете полномочия класса «Тиран». Все ресурсы региона переходят под ваш контроль, все искусственные личности обязаны подчиняться приказам службы безопасности, невзирая на экономические или любые иные последствия ваших решений. Подозреваемые вами лица автоматически лишаются гражданских прав. Но действуйте разумно: после окончания расследования ваши шаги будут тщательно проанализированы. У вас есть вопросы?.. Встреча завершена.

Запись закончилась. Из зеркала на него смотрел уже не старик, а просто пожилой человек. Лицо разгладилось, мешки под глазами почти исчезли, однако процесс трансформации был еще далек от завершения. Силы восстанавливались, сердце билось сильно и ровно. Нанна исчез до времени. Он активировал вход в сеть. Пока он был под чужой личиной, никто не мог связаться с Зуэном, – чтобы не помешать или случайно не раскрыть его. Но сейчас уже можно было вернуться. Привычным взглядом он пробежал полученные отчеты и сообщения. Одно из посланий было от Набу. Он прочитал:

«Директор Зуэн. В связи с чрезвычайной ситуацией я проводила ревизию отчетов, поступающих от второстепенных служб. Некоторое время назад от младшего аналитика одного из отделов поступил отчет о возможной террористической угрозе городу. Отчет был мной оценен как недостоверный, так как метод анализа, использованный этим человеком, не может быть повторен мной или любым другим искусственным разумом. Передаю вам данные».

Зуэн пробежал глазами полученный текст, выхватывая ключевые слова: «Лого М… Комитет самостоятельности… риск инфраструктуре… Конг», – и тут же выскочил из комнаты.