Czytaj książkę: «Маны – полные карманы!», strona 2

Мы опять помолчали.

– Сколько ты ещё планируешь ждать маму? – спросил я у неё.

Она удивлённо подняла на меня глаза.

– Пока она не вернётся!

– Ладно, сформулирую вопрос по-другому, – сказал я, – если её долго не будет, насколько тебе ещё хватит еды, воды и других припасов?

– Может быть, на месяц, – неуверенно сказала Аня, – я мало ем. Воды ещё два ведра, тоже хватит не меньше чем на месяц. Я экономная!

– Два ведра? – возмутился я, – и ты одно из них дала мне, чтобы я помылся?

– Ты был очень грязный, – смутилась Аня.

Я с сожалением вспомнил про два израсходованных ковшика воды. Если бы я знал, что у неё такая тяжёлая ситуация, то я бы и их не стал расходовать. Да и чай пить у девочки, которой больше негде взять воду, тоже было не самой лучшей идеей.

И Аня снова, как будто прочитала мои мысли. Конечно, она этого не делала, наверное, просто была очень проницательной. Или у меня на лице отражалось всё, что я думал. Такое тоже не исключено.

– Я собираю дождевую воду… когда дожди идут, – осеклась она.

– Но дождей может и не быть, верно? – спросил я её.

– Верно, – вздохнула Аня, – вот как раз давно не было!

– Ладно! – я хлопнул себя ладонями по коленям и встал, – слушай мои инструкции! Сиди дома тихо, никуда не высовывайся, свет не зажигай в тёмное время, даже если у тебя и есть чем светить…

– Только свечи, но их я тоже экономлю, – сказала Аня.

– Утюг держи возле двери, – продолжил я, – так, что ещё…

– Ты говоришь точно то же самое, что и моя мама! – хохотнула Аня.

– Наверное, потому, что это очевидные вещи, но ребёнок о них может и не знать. Но даже если знает, напомнить лишним не будет, – сказал я, увидев её не по-детски скептический взгляд.

– Я видела, как ты бросил голубую молнию в троглодита, – неожиданно сказала Аня, – ты настоящий маг?

– Я не маг, я лучше, – хитро улыбнувшись, сказал я.

– А кто может быть лучше мага? – удивилась Аня.

– Шаман! Знаешь, кто такие шаманы?

– Нет! – отрицательно покачала головой Аня.

– Это такие люди, которые могут генерировать ману! А мана в этом мире, самая большая ценность! – сказал я и подмигнул ей.

– Кру-у-у-у-уто! – с уважением сказала Аня.

3. Профессура уже не та

– Но ты никому про это не говори! – сказал я Ане заговорщицким тоном, – потому что это большая тайна! Помнишь, я тебе говорил про то, что дар нужно держать в секрете?

– Конечно! – сказала Аня.

– Так вот, мой не меньше чем твой нужно оберегать. Шаманы нужны всем, и зачастую не очень хорошим людям. Так что, я не многим про это рассказываю, – я улыбнулся и потрепал Аню по русым волосам.

– А зачем же мне говоришь? Мог бы и не говорить, – сказала Аня.

– Я же знаю твой секрет, будет честно, если ты будешь знать мой, – сказал я, – а для твоего дара нужна мана? – вдруг появилась у меня неожиданная мысль.

– Я не знаю. Мне мама рассказывала про ману, но я не понимаю, как это узнать про себя, есть она у меня или нет. У меня просто есть это и всё. Я просто вижу людей в разном цвете.

– Наверное, это просто способность, такое тоже бывает, – сказал я, – возможно, она трансформируется в какой-нибудь дар, когда ты вырастешь. Ну-ка, дай я проверю!

Я протянул руку и приложил указательный палец ей ко лбу. Некоторое время прислушивался к ощущениям, но так ничего и не почувствовал. Хотя нет, это было не совсем так. Где-то внутри её черепной коробки, как будто пульсировал маленький золотой огонёк. Что это означает, я не имел понятия, поскольку никогда с таким не сталкивался. Но маны в ней не было и следа. Обычный ребёнок. Возможно, этот золотой огонёк и был её даром, но наверняка я этого сказать не мог, поскольку никогда с таким не сталкивался. Но, не то чтобы я проверял многих людей. Не каждый даст заглянуть в него и узнать секреты.

Я убрал руку и вздохнул.

– Да, кажется, ни маны, ни магических ростков у тебя пока нет, – сказал я.

– Почему пока? Может быть, и не будет совсем, – сказала Аня, – мне мама говорила, что они не у всех бывают.

– Но у тебя есть дар, и мне кажется, это означает, что и магия в тебе проснётся со временем. А у мамы твоей есть магические способности? – спросил я.

– Есть, но какие не скажу, – ответила Аня, – свой секрет раскрывать или нет, я сама могу решать. А мамин выдавать не буду. Ты же сам сказал, что не нужно про такое всем рассказывать.

– Даже зелёненьким? – улыбнулся я.

Этот вопрос поставил Аню в тупик. Она некоторое время поколебалась, но потом решилась:

– Ладно, тебе, наверное, можно сказать!

– Нет! – я выставил вперёд ладонь, – ты всё правильно сказала! Да это и не важно. Главное, магические способности есть, а это значит, что с очень большой вероятностью и у тебя будут. Это так устроено. Обычно у кровных родственников, если уж есть, то у всех. И наоборот, если не повезло, то тоже всем.

– А это везение? – заинтересовалась Аня, – иметь способности? Мама говорила, что это больше похоже на проклятие!

– Права твоя мама! – вздохнул я, – было бы здорово, если бы не случился никакой магопокалипсис, и мы жили по-прежнему… но по-прежнему, скорее всего, уже никогда не будет. И хотя магический дар часто подвергает своего носителя большой опасности, однако те, кто остался без магии в этом мире, чувствуют себя ещё хуже. Без магии очень трудно выжить.

– Поняа-а-атно… – протянула Аня.

– Ладно, Ань, мне уже пора! – сказал я.

Я повернулся к двери, но что-то мешало мне уйти. Я не мог даже сделать шаг. Я обернулся к Ане и, вздохнув, сказал:

– Слушай, я не могу просто уйти!

– А сложно можешь? – обрадовалась Аня возможности пошутить.

– Сложно могу! – сказал я, – в общем, так! Я очень надеюсь, что твоя мама вернётся. Но я хочу тебя подстраховать на всякий случай. Этот район для меня не близкий, транспорт сейчас, как ты понимаешь, уже давно не ходит, так что добираться сюда нужно на своих двоих. Не смотря на это, я тебе обещаю, что приблизительно через неделю, приду тебя проведать. Ключ я теперь знаю где. Береги себя и постарайся выжить. Я принесу тебе еды, может, ещё чего-нибудь, нужно подумать. И учти, я буду уговаривать тебя уйти со мной. Готовься к этому, всё хорошенько взвесь за это время и обдумай.

– Куда уйти? – с любопытством спросила Аня.

– Понятия не имею! – честно ответил я, – мне тоже есть о чём подумать и нужно найти место, куда тебя можно было бы определить.

– Звучит не очень! – надулась Аня.

– Пока да, потому что я ещё не придумал ничего. Но я постараюсь!

– К себе не приглашаешь, значит, да? – хитро прищурилась Аня.

– Да из меня плохой отец или старший брат получится, – вздохнул я, – я и дома-то не бываю почти.

– Да ты не переживай сильно об этом, – махнула рукой Аня, – я же шучу! Думаю, что мама вернётся, и твоя помощь не понадобится. Но ты всё равно приходи, она будет рада познакомиться с зелёненьким.

– Я обязательно приду, можешь не сомневаться, – сказал я, – если, конечно, меня не сожрёт троглодит! – и я широко улыбнулся.

– Это совсем несмешно! – осуждающе сказала Аня, – скажи, Алик, а почему ты хочешь мне помочь?

– Помимо того, что помогать ребёнку, попавшему в беду, это нормально? – спросил я.

– Да, есть какая-то ещё причина? – Аня хитро прищурилась.

– Вообще-то, есть, – сказал я серьёзно, – ты, может быть, забыла, но, вообще-то, я тебе жизнью обязан! Если бы не ты, меня бы уже в живых не было. Так что, за мной должок, а свои долги я привык отдавать!

Я уже спускался по лестнице, когда до меня сверху донёсся её крик:

– Всё-таки мама была права, насчёт зелёненьких!

– Режим тишины! – крикнул я ей в ответ, и больше тишину подъезда не нарушило ни звука, хотя я чувствовал, что она стоит и смотрит сквозь лестничные пролёты, как я спускаюсь.

Когда я уже был в самом низу, то услышал, как наверху хлопнула дверь. Когда Аня заперлась в квартире, мне почему-то на душе стало спокойнее, как будто не она, а я оказался в относительной безопасности.

На улицу выходил осторожно, помня слова Ани про второго троглодита. Но всё было тихо и пустынно. Слизь, которая осталась возле подъезда, удивительно быстро подсохла и теперь выглядела потрескавшейся корочкой на асфальте.

Дунул неожиданно холодный ветер, я поднял воротник джинсовой куртки и заспешил по улице. Я знал, что Аня смотри на меня из окна, и перед тем как свернуть за угол, я поднял руку и помахал ей не оборачиваясь.

До места я добрался без приключений. Единственным примечательным событием стало то, что я пару раз видел людей вдалеке. Значит, не совсем этот район опустел.

Нет, люди здесь, конечно, были. Даже улицы местами были подметены. Говорю же, один из последних островков старого мира. Такие места ещё попадались в Москве. Как будто люди не хотели поверить и смириться с тем, что мир изменился, и, похоже, навсегда. Даже если сейчас взять, и каким-то волшебным образом отменить всю магию (как бы иронично это ни звучало), то поднимать цивилизацию из руин, в которых она оказалась, будет не так-то легко, и займёт многие десятилетия… и не факт, что вообще получится. Не из любых обломков можно обратно построить здание.

Алиса мне всё описала подробно и точно, я вообще не запутался. Сразу узнал дом, хотя он и был точно такой же, как и соседние… кроме малоприметных граффити на стене. Нашёл нужный подъезд, над которым была нарисована то ли пентаграмма, то ли руна, то ли какой-то иероглиф, то ли просто воплощение чьей-то фантазии. На верхнем этаже пятиэтажки находилась нужная мне ржавая железная дверь. Постучал условным стуком: два удара, потом три, потом один, потом опять два… интересно, зачем так длинно? Неужели тут постоянно кто-то приходит и пытается угадать нужный стук? Но, хозяин-барин, его дом, его правила.

Пришлось немного подождать, и в это время я прямо чувствовал, как меня разглядывают через глазок. Ну ладно, мне не жалко, пусть глядит, если хочется.

Наконец, начали открываться замки, один за другим. Я насчитал семь, и если ошибся, то не сильно.

Человек, оказавшийся за дверью, показался мне знакомым, но лишь на секунду. Я тут же понял, почему у меня возникло такое чувство. Он просто был очень похож на персонажа старого фильма. Профессор из «Назад в будущее».

Хозяин квартиры был в белом грязном халате, с седыми всклокоченными волосами, худой… вот, впрочем, и всё сходство. Может он и не был похож, но образ точно соответствовал.

– Алик? – спросил человек, – ты выглядишь точно так, как Алиса тебя описала.

– Описывать она мастер, – улыбнулся я и протянул ему руку.

Он немного растерялся от этого, но всё же пожал её, постаравшись потом незаметно вытереть ладонь об себя за спиной.

Я мысленно вздохнул. Ладно, это ещё не самый большой чудик из тех, кого я видел. Магопокалипсис проехался по человечеству катком, и далеко не все из тех, кто умудрился пока что выжить, смогли сохранить свою кукуху в целости и сохранности. Впрочем, какая мне разница? Я пришёл по делу, у него, возможно, есть то, что нужно мне. А у меня, совершенно точно есть то, что нужно ему. А какие у кого в голове тараканы, не моё дело. Хотя тут с тараканами всё было в порядке!

– Можешь называть меня просто, профессор, – сказал хозяин квартиры, – все меня так зовут. Не я это придумал, просто так повелось.

– А вы, правда, профессор? – спросил я.

– Правда, самая что ни на есть, правда, – сказал профессор и быстро облизнул губу.

Поскольку смотрел он в это время на меня, то моей по спине вдоль позвоночника пробежала группа мурашек и, исчезнув в районе копчика, оставила после себя неприятное ощущение. Я слегка помотал головой, чтобы стряхнуть наваждение. Алиса меня подставить не могла, потому что очень нуждается в нашей дружбе… если это можно так назвать, потому как с фуриями дружить – дело непростое. Но может быть, это профессор и ей мозги запудрил? Нужно будет быть с ним поосторожнее.

– У вас тут, оказывается, даже мобильная сеть работает, – сказал я, чтобы как-то начать разговор, потому что между нами ощущалась некоторая неловкость.

– Да, – тут же согласился Профессор, – только вот приходят только рассылки от Госуслуг… уже ни интернета, ни сайта в помине нет, а сообщения всё приходят.

– Ну, почему же нет, – пожал я плечами, – говорят, что есть места, где сохраняется государственное управление. Там и коммуникации работают, и интернет. Армия всё это охраняет. Даже в Подмосковье пару городов так обустроили и сидят за высоким забором. Но тем, кто с магическими способностями, туда вход закрыт. Это для обычных людей. Для натуралов, как они себя называют.

– Слышал я про это, – хихикнул профессор, – ну, чтобы беседа заладилась, давай, может, чайку попьём?

– Чайку? – удивился я. Я до этого чай больше года, наверное, не пил. А тут второй раз за день предлагают.

– Да, а что такого странного я сказал? – удивился, в свою очередь, профессор.

– Да ничего, – поспешил я его успокоить, – просто чай – это редкость. Давно не пил, вот и удивился.

– Ну, у меня или чай, или просто вода. Больше ничего нет. Да и чая уже последние запасы, – грустно сказал Профессор.

Мы расположились за столом на кухне, напротив друг друга.

– Давай сразу всё обсудим, – сказал Профессор, – чтобы никто не ушёл обиженным.

– Это правильно, – кивнул я, – нужно договариваться на берегу.

– Я тебе рассказываю всё, что знаю, всё, что сумел выяснить, а ты заряжаешь меня маной под завязку, идёт? – спросил Профессор.

Вообще-то, озвучивать условия – это была просто формальность. Мы уже через Алису обо всём договорились. Точнее, она договорилась за нас и предложила готовый вариант.

– Конечно! – сказал я, – только есть одно маленькое но!

– Какое? – напрягся Профессор.

– Я очень хочу, чтобы сделка состоялась, вот только заряжать других людей, это дело непростое. К каждому нужен определённый подход, – сказал я.

– Да, я знаю, что Алиса заряжается, когда ты делаешь ей больно… интересный способ, ничего не скажешь! – и Профессор мне подмигнул.

– Вообще-то, я этого терпеть не могу. Если вы думаете, что мне нравится бить девушек, то очень ошибаетесь… к тому же это работает только с ней, – немного осадил Профессора, чтобы он там себе лишнего не напридумывал.

– Так что ты предлагаешь? – спросил Профессор.

– Я могу попытаться зарядить вас авансом, перед разговором. Надеюсь, что всё получится. Можно и так просто, наложением рук перекачивать ману. Но без особого индивидуального ключа это способ долгий и медленный. Но мы попробуем. Не ключ же искать? Его может и вообще не оказаться. С Алисой мы это случайно узнали. Схлестнулись просто на улице, повздорили, и мне пришлось её ударить в целях самозащиты. Я думал мне конец, потому что с фурией справиться практически невозможно, но после удара она вдруг застыла и начала блаженно улыбаться. А потом говорит: «Врежь мне ещё разок!».

– И ты врезал? – увлечённо спросил Профессор и опять облизал губы. Что-то с ним точно было не так.

– Если фурия просит ей врезать, лучше врезать, – сказал я, – потому что второго шанса может и не быть!

– А ещё говоришь, что девчонок бить не любишь! – сказал Профессор и противно захихикал, но тут же спохватился.

– Я дрался не с девчонкой, а с фурией, что представляет собой магическую сущность и является очень грозным противником. Но после того, как мы познакомились и подружились, она для меня стала человеком, причём женского пола. И вот её уже бить мне совершенно не хочется, – терпеливо объяснил я.

– Но она ведь по-прежнему осталась фурией? – попытался подловить меня профессор.

– Да, но теперь это дружественная фурия! Мне кажется, что мы застряли на этой теме, – решил я перейти, наконец, к делу.

– Хорошо! – тут же сказал Профессор и снова облизнул губы, – что требуется от меня?

– Ничего, – сказал я, – просто сидите на месте, не шевелитесь и постарайтесь расслабиться.

Профессор потряс плечами, расслабляя их, свесил руки вниз и закрыл глаза, слегка задрав подбородок вверх. От него веяло предвкушением. Я положил руку ему на макушку и тоже закрыл глаза сосредотачиваясь.

Я не был уверен, но до меня, кажется, дошло, почему Профессор именно так себя вёл. Дело в том, что не все умели распоряжаться маной правильно, даже если обладали магическим даром и могли освоить колдовство. Некоторые, почувствовав внутри себя эту волшебную и незнакомую энергию, начинали пытаться извлечь из неё удовольствие. Все по-разному. Так и стали появляться наркоМАНЫ, эротоМАНЫ, и другие МАНОзависимые. Частенько пороки меняли их до неузнаваемости, вызывая мутации и иногда даже потерю человеческого облика. Отчасти именно это было причиной того, что обычные люди отгородились от тех, у кого был магический дар. По этим изменившимся извращенцам они судили обо всех магах и считали, что все, у кого есть дар, со временем превратятся в подобных чудовищ. Но это было, конечно, не так!

Маги таких тоже не любили. Это как раньше алкоголи, валяющиеся возле метро, только ещё хуже. Те хоть физиологически оставались людьми, а эти со временем изменялись полностью.

Профессор был одной ногой там, другой здесь. Видимо, то, что раньше он занимался наукой и имел развитый интеллект, удерживало его от того, чтобы свалиться в порок окончательно и начать мутировать, но и победить свою зависимость он, судя по всему, не мог.

И тут возникал очень интересный вопрос, чем приторговывает с ним Алиса. Секс был, естественно, исключён. Во-первых, она бы на такое никогда не пошла, но самое главное не в этом. Главное было, во-вторых, а это то, что секс с фуриями невозможен в принципе, если тебе, конечно, дороги твои причиндалы. Если ты и выживешь после этого, то между ног вряд ли что-то останется. И это притом, что фурия будет не против. А если против, то до секса просто дело не дойдёт, она убьёт тебя раньше. В общем, в любом случае, ничего не выйдет. От них это вообще не зависит, так уж они устроены. Одним словом – фурии.

Алису я мог зарядить за считаные секунды через боль. Профессора же накачивать маной приходилось через узкий канал, и занять это могло целых полчаса. Был и ещё один нюанс. Чтобы зарядить Алису, я не тратил свою ману. В результате нашего взаимодействия она взрывным образом аккумулировала её внутри себя. Сейчас же я отдавал то, что у меня есть. И чем больше отдавал, тем меньше оставалось. Да, я восстановлю запас, недаром же я шаман! Но на это нужно время. Только бы разговор оказался не бесполезным. Ведь то, что я сейчас делал, на самом деле стоило очень дорого!

Но я щедрый, мне не жалко!

4. Магия этого мира

Профессор периодически облизывал губы и причмокивал. Я не стал делить процесс на части, а решил сразу авансом его накачать до макушки. Когда я закончил и убрал руку, Профессор вздрогнул и, открыв глаза, жадно и с сожалением посмотрел на мою удаляющуюся от него ладонь. Поняв, что процесс завершён, он откинулся на спинку стула с блаженной блуждающей улыбкой на губах.

– Я свою часть сделки выполнил, ваша очередь! – я тоже сел и откинулся на спинку.

– Да, конечно, – умиротворённо кивнул Профессор, а потом вдруг резко подскочил, – по такому случаю, я не пожалею и достану из закромов кофе! У меня осталось буквально на несколько чашек, и я пью его по особо торжественным случаям, сейчас, мне кажется, как раз такой.

– Кофе? – я удивлённо приподнял брови, – его я даже не помню, когда пил!

– Думаю, что с твоими способностями добыть кофе не такая уж и проблема, – сказал Профессор, – купить ведь можно всё что угодно, только плати. Проблема только в том, что некоторые вещи нельзя восполнить, и поэтому они, чем дальше, тем дороже стоят. Кофе у нас не растёт, и не думаю, что кто-то займётся тем, что будет возить его издалека. Хотя… это просто вопрос цены. Если будет выгодно, найдутся люди, которые поедут чёрт-те куда, с риском для жизни, лишь бы заработать свою тысячу процентов прибыли… а то и больше. Эксклюзив всегда дорого стоит!

Говоря это, Профессор не терял даром времени, а суетился на кухне, в самом деле, собираясь варить кофе в турке. Я наблюдал за ним, не мешая и пока что не задавая вопросов. Придёт время, сам всё расскажет.

Когда кофе был готов и небольшие чашки ароматно благоухали на столе, время разговора пришло. Отхлебнув немного, я уважительно покачал головой, оценив вкус, и вопросительно уставился на Профессора.

Я не знаю, хороший это был кофе или нет, поскольку не являюсь знатоком этого напитка. Да и со временем он вроде бы теряет свои вкусовые качества, а этот кофе лежал у него давно, наверняка с начала магопокалипсилса. Но мои вкусовые рецепторы восприняли давно забытый вкус на ура, видимо, редкость и эксклюзивность, как всегда, добавили ощущений, и от этой маленькой чашечки я получил невероятное удовольствие. Увидев, с каким наслаждением я отхлёбываю кофе, Профессор спросил ещё раз:

– Так почему ты не добыл себе кофе, раз он тебе так нравится?

– Не приходило в голову, – пожал я плечами, – да и потом, я же не завод по производству маны! Да и не стоит без необходимости светить свои способности.

– А ты можешь передавать ману не напрямую, а через какие-нибудь… ну я не знаю… напитки, или еду? Или ещё что-то? Чтобы превратить её в товар? – вдруг оживился Профессор.

– В принципе такое возможно, – сказал я, – но это уметь надо, а я не умею. Есть же магическая фармакология, разве не слышали?

– Слышал, конечно, слышал, – закивал профессор.

– Так вот, эти умельцы вроде бы таблетки с маной делают! Как-то даже про уколы слышал. Но это не точно, никогда этим не интересовался особо, потому что мне без надобности, – сказал я.

– Да, это понятно! – с завистью посмотрел на меня профессор, – иметь практически неисчерпаемый запас маны, что может быть лучше?

– Многое может быть лучше! – холодно сказал я, – в чужом саду всегда яблоки слаще! Не нужно думать, что моя жизнь сплошной праздник. На самом деле проблем тоже хватает!

– Да, да, да, да, – изображая понимание закивал профессор, – везде свои сложности, как без этого?

– Ну, так вы мне расскажете, что знаете про магопокалипсис? – спросил я.

– Конечно! – оживился профессор, – у нас же сделка! Что ты хочешь узнать? Вообще-то странно, что ты этим интересуешься. Обычно всем плевать. Теперь новый мир с новыми правилами и главное – найти себе в нём место, чтобы можно было жить, и желательно с комфортом.

– С комфортом! – я усмехнулся, – комфорта в мире всё меньше и меньше. По крайней мере, для основной массы выжившего населения.

– Так зачем тебе нужно это знать? – не унимался профессор.

– Просто у меня такой пытливый ум, – сказал я, – люблю понимать, что происходит. Когда понимаешь, то и жизнь свою планировать проще. Да что там планировать! Выжить появляется шанс. Не люблю плыть по течению, ожидая, когда прибьёт к берегу. Предпочитаю сам править своей лодкой и грести. Если надо, то и против течения!

– Алик, тебе сколько лет? – спросил Профессор.

– Двадцать пять, а что? – удивился я.

– Значит, когда всё это случилось, тебе было двадцать?

– Ну да, я в институте учился. На экономиста! Теперь уже понятно, что глупее ничего нельзя было придумать. Да и учился-то я так… скорее вид делал, и диплом ждал, – я вздохнул, – давно это было, в другой жизни!

– Да! Тогда у всех была другая жизнь, – Профессор тоже вздохнул, – и первые три года она почти что оставалась прежней. Только потом, когда накопилась критическая масса изменений, когда магии стало слишком много, всё вдруг начало сыпаться и мир за считаные месяцы превратился в труху!

– Я готов слушать, – напомнил я Профессору, зачем пришёл.

– Да мы, в общем-то, уже начали, – улыбнулся он и впервые сделал это просто и искренне, – мы же беседуем, и в беседе я тебя расскажу, что и откуда знаю. Так лучше, чем просто излагать сухие факты, да?

– Наверное, – сказал я, потому что возразить было, в самом деле, нечего.

– Я работал в научно-исследовательском институте, мы занимались космосом… но не с прикладной точки зрения, а больше с теоретической. Проще говоря, запуски ракет – это не к нам, а вот устройство вселенной, гипотезы о её происхождении, математические модели, вот это наш профиль. Это я так, обобщённо, чтобы было понятно, – сказал Профессор.

– Продолжайте, – кивнул я.

– Первые данные стали поступать ещё за полгода до того, как это случилось. Ты же знаешь, что мы летим в космосе? Летит планета, летит солнечная система, летит галактика… всё летит. И если построить систему координат, то мы движемся в ней по очень сложной траектории. Вот мы сейчас сидим с тобой на кухне, и с невероятной скоростью несёмся через космос, и как я уже сказал, линия нашего движения очень замысловатая, – профессор помахал руками, изображая эту замысловатость, – понимаешь?

– Это я в общих чертах представляю. Астрономией никогда не увлекался, но знаю примерно, как это устроено.

– Ага, ну так вот… на этой самой сложной траектории движения нашей планеты обнаружили некую аномалию. Точнее, сначала аномалию обнаружили, заинтересовались, а потом, уже позже, поняли, что мы движемся прямиком в неё. Сначала особого значения этому не придали, ведь природу этой аномалии выяснить не смогли. Был шанс, что мы вообще не заметим прохождения сквозь неё. Честно говоря, это явление было такого масштаба, что поделать всё равно ничего было невозможно! Ну ты представь, некая зона, в которую входит солнечная система, что тут можно сделать? – и Профессор вопросительно на меня уставился.

– Тут, конечно, ничего не поделаешь, – согласился я.

– Да! Не поделаешь! – удовлетворённо сказал профессор, – мы, собственно, даже и не пытались. Просто, надеялись, что пронесёт. И поначалу казалось, что пронесло! Ну, вошли мы в эту зону, и ничего не случилось… по крайней мере, так сначала казалось. А потом началось…

И профессор задумался.

– Да, я помню, как впервые это случилось со мной, – сказал я, – утром собирался в институт, зажигалка для плиты сломалась, я нашёл в ящике стола старый коробок спичек, который там лежал как раз на такой случай, начал чиркать, но спички ни в какую не хотели загораться. И тогда я психанул, очень сильно чиркнул спичкой, из моей руки вылетела голубая молния, так что скопившийся над конфоркой газ так бахнул, что у меня ресницы оплавились. Там просто сам разряд плазмы оказался мощным и неконтролируемым, от одного газа такого эффекта бы не было. Я сразу понял, что это именно я что-то такое сделал, но что именно, понятия не имел. В институт не пошёл, весь день лежал на диване и думал. А потом уже узнал, что со многими начали происходить странные случаи. Иногда смертельные. Потом всё вроде затихло, но я думаю, что люди, которые что-то такое в себе вдруг открывали, просто затаились. Как я, например. И только где-то через полгода это вылезло в публичную плоскость, заговорили по телевизору, сначала как бы шуткой, потом всё серьёзнее и серьёзнее. Через год об этом официально объявили власти, и появилась рассылка на госуслугах. Как всегда, решили сразу всех посчитать и поставить на учёт. Интересно, хоть кто-нибудь добровольно туда обращался с заявлением, мол, я у себя обнаружил магические способности?

– Конечно! Очень многие, – сказал Профессор, – ты даже не представляешь, насколько много людей побежали туда регистрироваться, как только появилась такая возможность.

– Интересно, зачем? – удивился я.

– Потому что люди были напуганы! – сказал Профессор, – их хотелось, чтобы кто-то объяснил им, что происходит. Способности-то у них начали просыпаться, а вот управлять-то они ими не умели. Вот и шли за помощью!

– Только вот вряд ли они там её получили, – скептически сказал я.

– А ты не знаешь? – удивился профессор.

– Не знаю что? – напрягся я.

– Всех заявивших, у кого подтверждалось наличие способностей, вывозили в специальные пункты размещения, для обследования и для безопасности. Не их безопасности, а окружающих. Потому что многие, в самом деле, начинали чудить. А рассортировать, кто нормальный, а кто не очень, было невозможно. Но потом это всё просто захлебнулось в потоке людей, когда оказалось, что магией в той или иной степени владеют процентов восемьдесят населения.

– Я думал, что это сразу сошло на нет! А что стало с теми, кого вывезли в эти самые пункты размещения? – спросил я.

– Не знаю… – равнодушно пожал плечами Профессор, – я про всё это слышал от других людей, сам никогда отношения к этим пунктам не имел. Может быть, по домам всех распустили… зачем держать там людей, если большинство человечества тоже такие?

– Ладно, с этим понятно. Что ещё вы мне можете рассказать о самом этом явлении? Что-нибудь выяснить удалось? – спросил я.

– Кое-что да, удалось. Но всё это на уровне гипотез, предположений, догадок и интерпретаций. Подвести под это научную базу… традиционную научную базу, ни у кого так и не получилось. Поэтому пришлось выдумывать что-то другое! Новое, но то, что может объяснить произошедшее! – сказал Профессор.

– Мне кажется, что мы подходим к тому, зачем я сюда и пришёл, – я облокотился на стол.

– Давай я тебе расскажу своими словами, образно, так, чтобы было понятно. И сразу предупреждаю, это просто моё ви́дение, а не официальная научная точка зрения. Но это ви́дение основывается на множестве фактов, которые большинство людей просто не знает, – сказал Профессор.

– Я согласен, научная терминология меня не интересует, так я могу чего-то не понять. Образно это то, что нужно!

– Ну так вот, – начал Профессор, – эта самая аномалия, была неоднородной. Где-то более плотной, где-то менее…

– А что это вообще такое? – спросил я, – вещество какое-то или что-то другое?

– Хороший вопрос, на который нет ответа! Совсем нет! Видимо, такие субстанции современной науке… пока она ещё существовала, известны не были. Это вроде бы и не вещество, но в то же время и вещество. Вроде бы как электромагнитное поле, но и не оно. Есть и кое-какие волновые свойства, но это не волна от слова совсем. В общем, мешанина из всех возможных признаков, разных физических явлений, – сказал Профессор.

– Любопытно! – и я не шутил, мне в самом деле было очень любопытно.

– Ещё бы! Так вот, эта неоднородная аномалия, когда планета входила в неё, обрушилась на наш мир чем-то вроде дождя или града… невидимого невооружённым глазом, естественно. Размеры этих «капель» были совершенно разных размеров. От микронов до километров в диаметре. И там, где они падали на землю, они вызывали определённые возмущения среды. Правда, и их можно было засвидетельствовать только при помощи очень тонкой аппаратуры, которую собирали специально для этих целей. Сначала эти упавшие капли себя никак не проявляли, но со временем они становились эпицентром магического изменения.

– То, что сейчас называют «Зонами», да? – спросил я.

– Именно! Там, где падала большая «капля», в зависимости от её состава и характера, а все они были разными, мир начинал меняться. Да, это заняло годы, и многие выводы я сделал уже впоследствии. Когда это всё исследовалось, никто и предположить не мог, к чему это приведёт. Ты слышал про «Бирюлёвский ад»? – спросил Профессор.