Czytaj książkę: «Восставший», strona 8
Его худощавое лицо, покрытое черной плешивой бородой, из-за своей нервной тряски напоминало скорее лицо заядлого любителя одурманивающих сознание веществ, чем серьезного владельца своего дела. Особенную аляповатость его виду придавал деловой костюм, который был ему совсем не в пору. Видно, что человек, которому он предназначался, должен был весить больше на десяток килограмм минимум, хотя по плечам он вполне соответствовал нужной ширине. Виктор же сидел, мирно уставившись в какую-то книгу, но как только Антон вошел в кабинет отложил ее.
–Присаживайся. – настояла Алиса, указав на стул
–Случилось что-то серьезное? – спросил Антон, сделав вопросительный жест руками с указкой на количество участников собрания, акцентировав его на Викторе в особенной мере.
–На меня внимания не обращай. Я просто в гости зашел. – ответил Виктор, не дожидаясь прямого вопроса и снова уставился в книгу
Антон осторожно подошел к стулу, будто от него исходит какая-то опасность, или что его непременно отчитают, стоит ему только сесть за этот стул.
Не дожидаясь пока Антон решится наконец присесть Алиса начала вводить его в курс дела:
–Антон, у нас проблемы… У меня проблемы. За Мишей следят, по крайней мере он в этом уверен. Миша, расскажи ему все.
–Да-да – начал Миша – Позавчера вечером я возвращался домой после того как разгреб все дела, из налоговой, и на расстоянии от меня в темноте держался какой-то мужчина, кажется. Я не придал этому значения, но он все не отставал. Я начал ускоряться, но расстояние не менялось. Потом я свернул во двор, затем в другой и он отстал. Так мне казалось. Но следующим же вечером, когда я ложился спать я увидел, что он стоит у меня под окнами! – Миша громко сглотнул ком в горле – Я просидел до утра не смыкая глаз, и как только солнце встало побежал сюда. Я не знаю, что мне делать…
–Достаточно, Миш, спасибо. – прервала его Алиса – Ты там хорошо устроился, со многими наверняка познакомился. Да, Антон? – Алиса лукаво посмотрела на Антона
–На что ты намекаешь? – возмутился Антон
–Я? Я ни на что не намекаю. Правда. Просто ты можешь знать об этом хоть что-то. Если да, то расскажи. Мне любая информация сейчас будет полезной.
–Боюсь я ничего не знаю об этом. И вообще, с чего ты взяла, что именно Станислав… то есть Стасик, к этому причастен.
–Потому что если бы это была просто охота, или садистские игры обезумевшего маньяка, то Миша бы не дожил до сегодняшнего дня. – Алиса указала на дрожащего от страха Мишу – Ему что-то от него надо, значит от меня надо. Он хочет знать где это место. Не дождется! Михаил, сегодня вы ночуете со мной! Что до тебя, Антон – сегодня я вместо возврата долга хочу попросить тебя самого об одолжении. Узнай всеми правдами и неправдами о том, что ему нужно от нас и я в долгу не останусь.
–У меня встречное предложение – вклинился Антон – Никто никому ничего не должен, если раз в неделю ты будешь давать мне скополамин.
–А зачем он тебе нужен? – на лице Алисы возникло недоумение
–Они думают – я волшебник… гипнотизер. Дали мне бесплатное жилье за обязанность выполнять какую-то ''особую" работу.
–Я не могу быть уверенна, что ты не будешь меня обманывать и притворяться, что пытаешься что-то выяснить, хотя на самом деле это не так, поэтому мой ответ – нет.
–А почему просто Антону не давать еженедельный отчет о том, что он делал, и что все вокруг делали? – поинтересовался Миша
–Помолчи… – хором ответили спорщики
–А вообще – хорошая идея. – смягчилась Алиса – Давай так – раз в неделю отчет – раз в неделю грамм.
–Договорились.
–Ох, недоброе вы дело затеяли. – вмешался Витя, отложив книгу в сторону – Все эти игры в шпионов и двойных агентов – детское занятие. Спросите у Стаса чего ему надо и все.
–Простодушный ты человек, Витя. – усмехнулась Алиса – Ты думаешь он расскажет? Да никогда такого не будет. А так у нас есть Антон. Я буду знать, что он задумал, а он не будет знать, что я знаю; у Антона будет его скополамин и все довольны. Скажи, Антон, я права?
–Да. И к тому же, если Стас узнает о том, что я знаю Алису за мной самим может пойти слежка, если уже не идет. Бесплатная квартира, легкая работа, близость к дому, в котором жил – обо всем этом я смогу забыть.
–Так ты все-таки меня не послушал. – возмутился Витя
–Сейчас речь не об этом.
Поняв, что его мнение никто не брал в расчет тогда, и не берет сейчас, Витя надул ноздри и уставился в свою книгу.
–На том и порешили – отрезала Алиса, разорвав повисшее на минуту молчание. – Нам с Мишей нужно кое-что обсудить. Выйдите ненадолго.
Антон и Витя молча удалились на лестничную клетку отделявшую кабинет Алисы от гостевой зоны. Посетителей уже худо-бедно набралось и спуститься вниз означало раскрыть себя. Поняв, что они находятся в плену небольшой площадки между первым и вторым этажом, и что от общества Антона ему никуда не деться, Витя уселся на перила и вновь уткнул нос в книгу.
–Что за книга? – спросил Антон в надежде разорвать неловкое молчание
–''Афоризмы житейской мудрости'', Шопенгауэр. – злобно пробормотал Витя
–А, где ты ее взял?
–Слушай. Думаешь это все так просто? – ни с того ни с сего начал он – Думаешь я не видел, как люди раз за разом пытаются поймать свою прошлую жизнь, а в итоге у них не остается вообще никакой жизни?
–Я знаю, что такое бывает – уже оступился. Сверхужасного не случилось, но я все понял. Прошу, не надо об этом.
–Книга из заброшенной библиотеки на Теплотехе. – отрезал Виктор и вновь попытался молча закрыться книгой
–Тебе близка эта тема, я вижу. У тебя была такая история, да?
–Была. Давно. Закрыли тему. У меня в библиотеке еще много книг. И чего я раньше туда не совался, спрашивается. Бери, что хочешь, если конечно захочешь.
–Что ж, если захочу почитать – я знаю к кому обратиться.
Витя все еще выглядел весьма раздраженным, хотя и несколько смягчился. Совершенно очевидно – ему было обидно, что его слова никто не воспринимает всерьез. С другой стороны, если бы он продавил свою точку зрения в этом вопросе, то он бы и нес ответственность за возможную неудачу, а в этом случае может представиться возможность произнести такое сладкое для собственной души "я же говорил". Это создавало противоречивое отношение к своей неуслышанности у Виктора, но оттого горечь его не уменьшалась. По натуре своей он был человек говорливый – больше всего любил обсуждать свои экзистенциальные переживания наедине с кем-либо, но сейчас он замолк и уставился в книгу. Но все равно он говорил, даже когда молчал. У себя в голове Витя вел многословную дискуссию с Антоном по поводу самых важных жизненных вопросов, касающихся их места в мире, образа жизни, идеи фатальности и необходимости осознания происходящих с ними явлений как высшую благодать в обертке из страданий, которую он подчерпнул из книги. В каждом из этих споров он вышел победителем, и очень хотел перенести победу из своей головы в реальность, но его останавливала обида. Сам он был уже не очень обижен после осознания того, что остался в беспроигрышной позиции, но показать, что об его мнение непозволительно вытирать ноги было него святым делом. Витя молча сидел на перилах лестницы в кабинет надув ноздри.
Антон не замечал эмоций Вити – его внимание захватил участившийся поток гостей, проходящих мимо лестничного пролета. Он чувствовал их дыхание; улавливал ароматы похоти и страсти; а тепло их тел завихряло воздух и потоками относило себя прямо на его холодную бледную кожу. Голод Антона становился нестерпимым. Всей своей натурой он желал его утолить. Представляя, как вот-вот он бросится в толпу и устроит бойню, он приближал наступление точки невозврата. Моральная сторона, опасность быть раскрытым, риск подставить своих приятелей переставали его заботить. Он чувствовал, как он проваливается в темную пучину. Глаза начинал застилать туман, а живот по старой привычке вопрошал насытить его. Сопротивляться этому желанию было бесполезно, Антон вот-вот должен был поддаться. Его последняя, отчаянная попытка отвлечься на разговор, как это было пару часов назад с мальчиком по имени Влад едва ли имела шансы на успех, но другого ничего не оставалось.
–За что нам все это? Почему мы страдаем? – Закричал Антон и вцепился руками в перила.
–Забавно, что ты об этом заговорил – начал Виктор с энтузиазмом – а, нет, забудь. – Виктор стянул улыбку с лица и снова устремил взгляд в книгу
–Избавь меня от этого! Избавь! Избавь! – Антон толкал руками перила, а крик его становился все громче с каждым произнесенным словом.
–Да ты чего так завелся то? – недоумевающе спросил Витя – Я просто передумал говорить на эту тему. Это я должен был обижаться, а не ты. И не кричи на меня вообще.
Когда Витя оторвался от книги, чтобы взглянуть на кричащего Антона, ему все стало понятно. Тело Антона трясло как при лихорадке, а зубы стучали друг об друга с силой, с которой хищник вцепляется в кусок мяса. Он подошел к нему чтобы убедиться в своих догадках. Стоило Вите взглянуть на бегающие пустые, и полные голода глаза Антона, как малейшие сомнения развеялись – он был готов впасть в буйство.
–Ты давно ел? – испуганно он спросил у Антона
–Не помню – прорычал тот
–Понятно. – Витя взял Антона под мышку и провел в кабинет Алисы.
Войдя в кабинет Витя приказал Мише спрятаться под стол, но было слишком поздно. Антон сбросил с себя Виктора и на четвереньках рванул в сторону Миши.
–Держи его! – крикнул он Алисе
Алиса настигла Антона раньше, чем он настиг Мишу. Не дав ему добежать до стола, под которым он прятался, Алиса бросилась в сторону Антона и всеми конечностями обхватила его. Антон старался выбраться из ее хватки, брыкался, и метался из одного угла комнаты в другой. Последнее, что он запомнил тогда, было как Алиса зовет Виктора на помощь, а затем следующие два часа прошли как в тумане.
–Дима! Стой – неизвестный голос окликнул Дмитрия Валентиновича сзади.
Обернувшись он увидел, как размахивая подолом летнего платья бирюзового окраса с белой крапинкой его догоняет Лена.
–Какая наглость! Так обращаться к пожилому человеку могут только очень невоспитанные люди! – крикнул он ей вдаль
–Хоть кто-нибудь так общается, кроме как во снах?… Да какой же ты пожилой? Тебе лет двадцать! – Лена громко расхохоталась и ускорила шаг
Дмитрий Валентинович не сразу понял, о чем та говорит, поэтому решил, что она сумасшедшая и не стал обращать на нее внимание, однако идя, сам не зная куда, он все больше начинал сомневаться. Во-первых – он шел шагом твердым и уверенным, отбивая устойчивый четкий ритм своими ботинками, старики же так делать не умеют. Во-вторых – в самом его голосе вдруг появилась давно угасшая энергия – он перестал дрожать и вибрировать и стал сильным и басистым. В задумчивости он все замедлял и замедлял шаг. Лена настигла его около сломанного фонтана в одном из дворов. На улице светило закатное солнце и лучи его играли в лужах, собравшихся еще со вчерашнего дня, как бы создавая второй, зеркальный мир, до которого можно было подать рукой. В особенности это касалось того фонтана. Он не дал воде растечься, и она собралась в нем толстым серебряным слоем неестественной густоты, словно это было старое, слегка мутное зеркало.
– Фух, догнала! – Лена оперлась на Дмитрия Валентиновича, чтобы перевести дыхание.
–Женщина, я вас не знаю. – Дмитрий Валентинович скинул ее руку со своего плеча и попытался пойти дальше.
–Да как же не знаешь? – остановила она его – Приглядись получше.
Дмитрий Валентинович долго вглядывался в лицо Лены и постепенно этот образ становился все более приятным и знакомым. Где-то он видел эти светлые завитые волосы, это легкое платье, закрывающее плечи. Озарение пришло внезапно.
–Теперь припоминаю. Ты Лена – девушка Антона. Того самого Антона, который меня убил. А платье на тебе с той прогулки прошлым летом, когда вы в очередной раз навсегда разошлись.
–Правильно.
–А откуда мне это помнить, скажи пожалуйста. Откуда я это знаю?
–Все потому что память штука странная. Иногда ты десятилетиями можешь держать в голове всякую мелочь, а действительно важные вещи навсегда ускользают за минуты. Это все это сон. Сон Антона. Если не веришь – посмотри в фонтан.
Дмитрий Валентинович наклонил голову к фонтану, и в зеркальной поверхности воды увидел двадцатилетнего студента аграрно-инженерного института Диму в новой, купленной только вчера летней белой рубашке и коричневом пиджаке. Из воды на него смотрел опрятный подтянутый мужчина с модной прической и гладким лицом.
–Сейчас, похоже, шестьдесят шестой год… – с тоской обронил Дима
–А что такого особенного было в шестьдесят шестом году? – поинтересовалась Лена
–Тогда был самый счастливый день в моей жизни. В этот день я приехал в город N на учебу. И мне отказали. Я, раздосадованный прогуливался по скверу рядом с институтом и увидел палатку с пломбиром. У меня вряд ли бы хватило денег, но холодильник сломался, а на улице стояла жара, и оно бы быстро растаяло, так что его раздавали бесплатно – я взял два стакана. Но не в мороженом дело, и не в институте. Было так жарко, что в сквере оставаться было равносильно сидению в бане, только в пиджаке. Я снял его и пошел во внутренний дворик одного из ближайших домов. Я хотел спрятаться там от палящего солнца. Там стоял фонтан от которого веяло приятной прохладой. – Дима огляделся по сторонам – Он был точно, как этот… подожди, так это он и есть! Ну правда – один в один. И я сидел здесь, на этом самом фонтане и ел свое мороженое. Второй стакашек размок и мороженное из него стекало у меня по руке, поэтому я решил отдать его первому встречному, чтобы не пропадало. Мимо меня как раз проходила девчонка красоты невиданной, на тебя чем-то похожа. Я протянул ей мороженное, но оно было уже слишком подтаявшим, и пару капель попало ей на платье… ладно, может не пара капель, а почти все мороженное. В любом случае, от неожиданности она толкнула меня, и я, потеряв равновесие плюхнулся в фонтан. Она не хотела этого и начала извиняться; предложила где-нибудь обсохнуть. А что я против что ли буду?.. Это была моя первая жена. Действительно память странная штука. Бесплатное мороженное и купание в фонтане мне запомнилось ярче, чем главный провал в моей жизни.
–Насколько я помню, самая любимая. – пометила Лена
–Да нет, я и вторую очень люблю, земля ей пухом. Просто, то что было в молодости помнится ярче и сильнее. И день, наверное, был намного жарче, и мороженное не такое вкусное, и она не такая красивая. Иногда я думаю – что было бы, если бы я тогда не уехал в Казахстан на целых два года. Мы были бы счастливы?
–Думаю, нет. Два года не срок, можно и потерпеть. И если она успела отчаяться и найти себе кого-то еще, то будь ты хоть все время с ней, это бы случилось.
–Надеюсь, что ты права. А то я неудачник получается. С тех пор Казахстан не люблю страсть как сильно… Но вот армейские годы там совершенно не запомнились. Однообразие сплошное.
Лена и Дмитрий собирались было уходить, Дмитрий уже даже накинул свой пиджак – ему очень хотелось побродить по закоулкам своей памяти, пока Антон не проснулся, но услышав два давно знакомых детских голоса он остался не в силах удержаться, чтобы не повидаться с виновником этих событий.
Шумя и расталкивая прохожих во двор забежали два друга – Антон и Толик.
Одежда маленького сорванца Антона была вся измазана смесью земли и травы, а в руках толика был выгоревший на солнце и потемневший от грязи волейбольный мяч.
–Ну ты чо копаешься? Сейчас площадку займут – подначивал Толик Антона
–Да ты своим пузом жирным всех растолкаешь. – отвечал Антон
–Может тебе котелок помять? Это кость такая, институция у меня.
–"Конституция" правильно. Ты, если смысл слова не знаешь, не корригируй его.
Зайдя во двор Антон и Толик не обнаружили натянутой волейбольной сетки, на месте нее стоял фонтан.
–Ну класс, они ее снесли. Может, в другой раз тебе приснятся американские горки. – кольнул Антона Толик
–Я на них не катался, не приснятся. Зато я был на батуте.
–Батут, это для детей. Нам уже тринадцать. Что-нибудь получше придумай.
–Может быть отвлечетесь немножко? У вас тут подруга детства стоит. – пристыдила их Лена.
–Ой, привет Лена, то есть, тетя Лена… Но я же старше! А как так? – первым откликнулся покрасневший от смущения Толик – А я… мы тут… в детстве снимся.
–Слышь, бубель. Тебе мало одного раза было? Может, мне еще раз тебя ножом ударить? – рассердился Антон
–Он тебя ножом ударил?! – возмутилась Лена
–Ага. Позавчера ночью он убил меня… – Толик поднял оранжевую футболку и обнажил кровоточащую рану в области сердца
–И меня – вклинулся Дмитрий
–Было больно и неожиданно
–Антон! Это что за поведение такое?! Ну-ка быстро извинись! Перед всеми. – Лена выглядела очень разозленной
Антон долго не мог сказать ни слова. Ему действительно стало очень стыдно, но в его сне это был совсем не тот Антон. Он всей душой ненавидел того Антона, который в беспамятстве пытается убить Мишу в клубе у Алисы, но за все его действия пришлось отвечать ему, и у ребенка едва набрались силы.
–Извини, Толик, я не хотел. Извините, дядя Дима, я просто испугался.
–Нет тебе прощения! – возмутился Дмитрий Валентинович – Ты убил меня! Такое нельзя смыть простым извини. Но ты можешь получить искупление, только оно спасет твою душу.
–А я прощаю тебя. – начал толик в противовес – Ты ведь мой друг, а какой друг не простит? Только плохой. – от этих слов Антону стало еще хуже
–Гаденыш ты все-таки, раз заставил Толю себя простить… А вот, как думаете – начал Дмитрий Валентинович – я мертв, Толя мертв, Антон, в общем смысле, тоже мертв – мы все мертвы, получается, кроме Лены тогда что она здесь делает, если она жива?
–Наверное, Антон в глубине души своей осознает, что это ненадолго, что скоро ей тоже быть среди нас. – ответил Толик своим детским голосом.
–Я не очень хочу умирать. – проговорила Лена – До меня не совсем доходит чем я это заслужила. Ты ведь меня любишь, так зачем тогда ставишь мою жизнь в опасность?
–Потому что я не могу по-другому. – ответил Антон – У меня больше никого нет.
–У тебя есть Алиса! Я знаю, как ты на нее смотришь, ведь я – это ты. Ты не можешь обмануть сам себя. Отпусти меня наконец! Этим ты мучаешь себя еще больше.
–Это не любовь, как ты не понимаешь! Она красива, да, но это лишь благодарность за то, что она сделала для меня.
–Например, за это?
Лена указала ладонью в сторону арочного проезда, отделявшей двор от дороги. Оттуда показался силуэт девушки, на вид хрупкой и нежной. По мере того как она приближалась все большее количество деталей ее внешности становились доступны собравшийся компании. Сначала, вышло установить ей лет двадцать – двадцать пять и одета она была в откровенный латексный костюм, какие можно встретить у Алисы в клубе. Затем наблюдателям открылось ее лицо – молодое и красивое оно было испещрено множеством рваных ран, на нем выступали гематомы, а глаза были покрасневшими от боли и ужаса.
Девушка подошла к компании, и, сначала долго смотрела на Антона, будто пытаясь вспомнить что-то, затем повернулась ко взрослой Лене и задала вопрос.
–Простите. Вы не подскажете, как мне попасть домой? Я совсем не помню этого места. Куда бы я не шла, я прохожу мимо этого двора. Девушка пригласила меня к себе, а затем все будто погасло, и наступил день, очень долгий день.
–Боюсь, что никак – ответила Лена – ты мертва.
–Да как же так?! Я ведь сегодня только… ужас. – Девушка, широко раскрыв глаза села на оградку фонтана, рядом с Дмитрием Валентиновичем.
Незнакомка некоторое время смотрела в пол пытаясь переварить сказанные ей слова. Она трогала свое лицо прощупывая каждую впадину и ложбинку, разглядывала кровь на своих руках и все больше начинала верить в правдивость этих слов. Никто ничего не говорил, понимая, что нет нужды тревожить человека в таком неудобном положении, как смерть.
–А как это случилось? – наконец спросила она
–Тебя съел монстр. – ответил Дмитрий Валентинович указав на маленького Антона.
–Я не хотел! – истерически завопил Антон – Я нечаянно! Я не виноват, не ви-но-ват! Лучше бы я умер. – Антон отвернулся и принялся ронять слезы в фонтан.
–Меня зовут Катерина. Я родилась …
–Пожалуйста, молчи! Молчи! Молчи! – слезливо вопрошал Антон
–Хорошо – сразу к делу. Когда ты убил меня…
–Закрой рот! – проорал Антон и губы девушки тотчас стянули тугие швы из плотной нити, отчего та вместо слов произносила лишь мычание.
–Не утруждай себя, дорогая. – обратился к Катерине Дмитрий Валентинович – ты и так настрадалась сегодня, позволь мне рассказать.
–Пожалуйста, не надо. – умолял Антон
–Эта девушка хотела ребенка, больше всего на свете. Некоторые в ее возрасте хотят денег или славы, но ей нужно было лишь дитя.
–Замолчи – Антон силой мысли попытался закрыть рот Дмитрия Валентиновича, но тот без труда оторвал нити вместе с частью губ и продолжил.
–Ее муж был редкостным подонком – Дмитрий Валентинович вплотную подошел к маленькому Антону и склонился над ним разбрызгивая кровь из своего рта прямо ему на голову. – издевался, унижал, бил. Убей ты ее тогда, ты дал бы ей избавление, прекратил страдания, но ты сделал это много позже, когда трагическая судьба вдруг решила оставить газ в квартире не выключенным и он задохнулся. Трагической она была, конечно же, для него. Да и судьбой тоже.
–Отстань от меня. – Антон выбежал прочь со двора
Куда бы не бежал Антон он вновь и вновь возвращался во двор с фонтаном, где его уже ждал Дмитрий Валентинович. Его попытки к бегству прекратило солнце, до того надолго зависшее на горизонте, но начавшее опускаться, как только Антон попытался сбежать. В конце концов, тьма стала такой непроглядной, что определить направление своего движения было невозможно. Лишь фонтан едва заметно мерцал тусклым светом в ночи. Долгие, мучительные попытки убежать от света, которым он бил, ни к чему не приводили – Антон словно бы скользил в пространстве, когда пытался удалиться, и один шаг давался усилиями ста, но при возвращении он шел легко, будто что-то подталкивало его обратно. Сдавшись Антон пришел к фонтану, где его встретил Дмитрий Валентинович.
–Столько горя выпало на ее душу, но она все стерпела. – продолжил он удовлетворенный – Жизнь начала идти своим чередом, но тот случай надолго оставил на ней отпечаток вины и сожаления. Катерина не могла больше любить так, как любят обычные люди. Только боль и унижения отзывались теперь в ее сердце. Она ходила к Алисе очень часто – искала себе того, кто будет походить на виновника всех ее мучений, но при этом избавит ее от них. И вот она нашла тебя. Ты очень похож на того монстра, которого она звала своим мужем, но все же один милосердный поступок за тобой стоит – ты добил несчастную, как больного зверька. Жаль, что она не просила об этом.
–Дмитрий Валентинович, простите меня. Я сожалею. Я не хотел вас убивать. Я никого не хотел убивать.
–Дмитрий Валентинович мертв, как и та девушка Катерина, как и твой друг Анатолий. Ты не сможешь вымолить их прощение. Я же – нечто другое. Я всегда жил глубоко внутри тебя, и теперь, когда я так силен, я не отстану от тебя, ибо ты есть агнец, отбившийся от стада, и обрушится на тебя это проклятие, до тех пор, пока все темные дети вновь не пойдут за пастухом своим. Но не вини себя в том, кто ты есть и прими мучения достойно, либо умри окончательно. Как знать, может ты даже дал ей избавление, которого она так искала. Может и нет смысла себя винить?
–Что со мной будет дальше? – спросил Антон
–Сейчас ты сыт и человеческое вновь берет верх в тебе. Ты проснешься и та жизнь, которой у тебя никогда не было, долго будет жечь твою душу. Ну а когда-нибудь мы снова встретимся в твоих снах, и я расскажу тебе другую историю, а пока я всегда буду рядом, куда бы ты не пошел. Этот цикл будет повторяться снова и снова. Он будет вечным.
Тьма медленно обволакивала Антона и вскоре полностью поглотила его. Он открыл глаза и обнаружил себя скованным стальной цепью, лежащим на полу в кабинете Алисы. Вокруг него были следы погрома. Обои были частично ободраны, мебель была переломана, а на Алисе, которая стояла над ним, вместо одежды висели разорванные красные тряпки.
–Катерина? Она…?
–Мертва. – ответила Алиса
–А Миша?
–С ним все хорошо. А вот Виктору не повезло, теперь ему придется все это убирать. Сейчас я тебя распутаю.
–Не распутывай! Пожалуйста, оставь меня, как есть!
–Ты чего удумал?
–Я хочу остаться здесь – закованным цепями, лежащим в неподвижности, не в силах причинить кому-либо вред.
–Насчет этого ты ошибаешься. Моему заведению, и его репутации ты точно еще способен нанести вред. Так что, давай не брыкайся. – Алиса достала ключ из кармана и потянулась в сторону Антона
–Я никуда не пойду! – Антон начал извиваться, как дождевой червь, не давая Алисе снять замок с цепей.
–Ну что ты устроил, в самом деле? Я, конечно, понимаю, как иногда бывает тяжело, особенно в начале, но ты выглядишь просто жалко. Давай – давай я оставлю тебя так. Будешь тем, кем ты так страстно желаешь быть – червячком. Будешь питаться тем, что я уроню под ноги и проведешь свой остаток дней – а он у тебя не малый – на полу и вообще позабудешь о том, что ты когда-то был человеком. Давай?
–А что мне еще остается? – Лениво ответил Антон
–Делом займись. Социально полезным, бесполезным, трудным, легким – любым. Отвлекись. Не знаю – сыграй в защитника слабых и угнетенных, если тебе легче от этого станет.
–У тебя нет права говорить такое. Ты травишь людей наркотиками и окунаешь в разврат. Можно подумать ты знаешь, что такое добродетель, что значит защищать слабых и угнетенных.
–А я должна? Я не защищаю слабых и угнетенных, да, ты верно заметил. Но ты впитал воспоминания уже двоих девушек из числа посетителей, поэтому скажи, нужно ли им это? Многие из тех, кто приходит сюда, даже не хотят жить. Для них мой клуб – лимб, где они могут пребывать в своих бессмысленных удовольствиях в ожидании смерти. Вспомни Катерину. Я более чем уверенна, что ее сюда привела трагическая история, с которой она не смогла смириться.
–Муж избивал ее, и она отравила его бытовым газом во сне. Она не смогла избавиться от вины. – утвердительно пробубнил Антон
–Поэтому для нее единственным способом ненадолго унять вину были связывания, удары плетью, порезы ножами, прокалывание иглами, забвение в наркотическом блаженстве. Но это все бесполезно – истинно избавить слабого от вины может только смерть, и ты дал ей смерть. Мое заведение – комната эвтаназии, где посетители могут скрасить ожидание бесконечной оргией. Сильным людям не нужно все это, слабые же никогда не попытаются справится со своими демонами. Им куда проще заглушать свою боль давая кому-то связывать себя и кромсать на части. Так, к какому типу людей ты принадлежишь? Ты сильный, или слабый?
Пока Антон обдумывал сказанные Алисой слова, та, воспользовавшись моментом ввернула ключ в замок, соединявший противоположные звенья цепи, отчего та с грохотом слетела Антона.
–Если не можешь не вредить – научись заглаживать. Помоги Виктору упокоить Катерину. Он ждет тебя снаружи. А теперь, иди отсюда вон, и до тех пор, пока не научишься держать себя в руках, тебе здесь нечего делать.
Хотя Антон и мог преспокойно выйти через главный вход, он предпочел этого не делать, так как чувствовал тошноту при виде людей, а от мыслей об страстных оргиях, что творились под ним, его выворачивало наизнанку и бросало в дрожь. Он бы очень хотел стать ее частью. Проходя через технические помещения, он еще мог слышать ту вульгарную музыку, что играла в клубе, но по мере того, как источник звука начинал пропадать, где-то внутри его головы снова начинали зарождаться мысли. Это были самые обыкновенные человеческие мысли. Зверь внутри него утих и чувство голода больше не давило ему на голову.
В закоулке на выходе из подвала его уже ждал Виктор с пропитанным кровью матерчатым мешком за спиной.
Когда Антон увидел капающую со дна мешка кровь, когда уродливое, угловатое и до ужаса неправильное лицо Виктора скривилось в улыбке его снова начало мутить. В свете одиноко стоящего фонаря встретились два убийцы. Один из них был честен перед своей природой, и выглядел так, как и должен был, второй же мало отличался от человека, и потому был куда страшнее в своей сути. Вы бы не заметили его в толпе, через которую проходите каждый день, не обратили внимания в общественном транспорте, не подумали бы ничего страшного, если бы Антон свернул на ту же улицу, что и вы. Не вид трупа, но осознание своей всесильности, и беспомощности людей перед угрозой, которую они даже не могут распознать и заставлял Антона пытаться исторгнуть себя изнутри.
С другой стороны, обманчиво пугающее выражение лица Виктора не должно было походить на злорадство, на самом деле он был всего лишь рад видеть Антона, просто в самой основе своей лицо Виктора было слишком противоестественным и не могло выглядеть никак иначе, кроме как угрожающе.
Антону хватало ума понять, что внешность не всегда определят характер и поведение, однако на инстинктивном уровне он боялся смотреть на Виктора. Все его, даже самые дружеские и добрые слова искажались, когда Антон обращал внимание на оскал его острой как бритва челюсти – они становились острее, приобретали тень черной злобы и иронии в его уме. Выглядело это так, как если бы человек с оружием в руках говорил вам "не бойся меня; подойди ближе; я тебя не обижу" – с какой бы интонацией эти слова не были произнесены, как широко бы этот человек не расставлял руки в объятия, говоря их, поверить ему никому бы не удалось. Антон в полной мере понимал, что от Виктора не исходит никакой угрозы, более того он был чуть ли не единственным, кому Антон мог в полной мере доверять, и у кого нет причин использовать его незнание о мире, в котором он живет, в своих целях, но именно этот вид, эти зубы, эти язвины заставляли его вздрагивать каждый раз, когда он начинал говорить.
–Ну что, так и будем тут стоять, или ты мне поможешь? – обратился Виктор к оцепеневшему Антону
–Прости, я задумался. – в спешке ответил Антон, посчитав свой ступор проявлением неуважения – Куда нам идти?
–Я хотел спросить об этом у тебя. На кладбище, где был убит тот сторож, сейчас ведется патрулирование, вернее сказать, не на самом кладбище, а в этом районе, так что туда не вариант.
–А в реке утопить? Что думаешь?
–Она неглубокая. Тело быстро найдут. Должно быть какое-нибудь место, где даже искать не будут, или где тело невозможно найти.
Антон скривил лицо в недовольной гримасе, потому что знал, что такое место есть.
–Есть один вариант. У тебя много времени?
–Я почти всегда ничем не занят. А что такое?
