Czytaj książkę: «Вампиры в Салли Хилл»
1695 год. Восход луны
Это настоящий хаос. Люди бежали с душераздирающими криками, от которых можно с легкостью сойти с ума. Их было человек десять – случайные очевидцы. Бедняги, им очень не повезло оказаться здесь в эту секунду, когда магия достигла своего пика и свет начал свою борьбу против тьмы. Ничего не изменить – они видели то, что для простого смертного не существовало.
Под покровом тьмы, когда безликая луна взошла над Салли Хилл, три ведьмы, сплотившись, громко читали заклинание, от которого поднимался ужасный ветер, животные бежали прочь, а земля под ногами тряслась и покрывалась уродливыми трещинами. И пусть девушки были совсем юные – их мощная сила способна даже день заставить поменяться с ночью местами. Яркая вспышка прошлась волной, сбивая всех и вся: травинки прогнулись, листья деревьев покинули родные «гнезда», а пыль захватила воздух. Многие жители городка выпрыгнули из своих кроватей, выбегая во двор, чтобы убедиться в том, что им не снился яркий луч света. Возможно, сам Бог спустился на землю благословить их семьи. Но белый ослепляющий глаза свет мгновенно потух. Все возвращалось на свои места. Люди, что несколько минут назад бежали с криками о монстрах, теперь стояли посреди улицы и оглядывались в недоумении. «Где я? Почему я здесь?» – думали они. Память их была девственно чиста, и тогда на большом холме ведьмы открыли свои очи. Они синхронно отпустили ладони друг друга и с подозрением смотрели перед собой. Сработало? Одна из них сделала неуверенный шаг вперед, но резко застыла на месте, ибо ее глаза и глаза ее сестер видели в метре от себя живую статую, покрытую белой пылью и трещинами, будто ей тысяча лет и существовала она еще во времена самого Цезаря. Ведьмы облегченно выдохнули и расслабили плечи. Две сестры поравнялись с третьей и печально вскинули брови. Туман спустился на холм подобно мантии, подул прохладный ветер, развивая пряди длинных волос. Стало совсем темно, поэтому ведьма с золотистыми локонами, облаченная в розовое платье с корсетом, негромко произнесла:
– Спленидиа лумина, – в эту секунду над ее ладонью вспыхнул огненный шар, отчего кромешная тьма мгновенно рассеялась. Шелест листьев на деревьях заставил девушек прислушаться к лесу. Им пытались что-то донести. Только вот что?
– Это последний раз, когда мы используем магию, ведь так? – и не спросила, и не утвердила свое предположение сестра с красной лентой в каштановых волосах.
Ответ не заставил себя долго ждать:
– Да, – выдохнула ведьма в платье фисташкового цвета. – Если, конечно, нам вновь не придется выручать людей.
– Неблагодарных людей, – поспешила добавить блондинка, чье лицо потемнело от злости. Ей до сих пор трудно свыкнуться с потерей дома, родной матери и даже фамилии.
– Кассандра, – шепнула ей сестра, мягко положив ладонь на плечо, – ненависть нам не товарищ. Мы не должны опускаться до их уровня. Вспомни наставления матери.
Кассандра помнила все до мельчайших деталей. Но боль обжигала ее сердце, заставляя ненависть держать над девушкой власть. Уметь прощать – значит быть лучше того, кто наносил тебе раны обиды. Это так тяжко!
– Не время впадать в омут печали. Надо упрятать монстра в гробницу и наложить заклятие, которое, возможно, отнимет у нас жизни. Это наше предназначение, – вымолвила стальным голосом ведьма с красной лентой и покосилась на своих сестер. – Кассандра?.. Мирабель?..
Они тяжело вздохнули и выпрямили плечи. Долг зовет их. И когда-нибудь будущее поколение скажет им «спасибо» за их дело.
– Элиза, – позвала сестру Мирабель, шагнув к ней ближе, – а что делать с…
Не успела ведьма договорить, как ее перебила девушка с грозными желто-карими глазами, тон ее был холоден:
– Его выбор нам известен. Он уедет, и мы никогда его не увидим. Если же это чудовище решит нам отомстить, мы убьем его.
Изложив Мирабель свои мысли, Элиза, придерживая платье, зашагала к каменной статуе, которая походила на скульптуру талантливого мастера. Однако если бы вы знали, кем являлась эта «скульптура», говорили бы тогда то, что говорите сейчас? Одним жестом три ведьмы оставили холм пустовать, и вновь воцарилась тишина. Над холмом светила серебристая луна, в бледных лучах которой мерцали капельки росы на траве; тени от деревьев больше не казались потайными дверями в другой мир, а люди больше не видели в этой ночи ничего странного. Зло Салли Хилл впало в спячку, но надолго ли?
Сила в тебе
Точка отсчёта моей сверхъестественной жизни началась меньше двух месяцев назад. И если бы я знала, что весь мир хранит в себе столько тайн и загадок, я не стала бы влезать в неприятности. Каждое действие влечёт за собой последствия. Последствия влекут за собой боль. Боль ломает человека.
Возможно, в мире есть и что-то светлое, но мне не повезло столкнуться с добром. На моём пути одно зло. И даже пусть я сражаюсь, чтобы спасти человеческие жизни, я всё равно остаюсь ведьмой. Светлая или тёмная – неважно. Факт остаётся фактом.
Конец января. Снег и не думает таять, он и не красивый, и не волшебный, не хрустящий под ногами, но зато он лишний. Все его не хотят. Наверное, ему обидно слышать проклятия в свою сторону, он, возможно, даже плачет глубокой ночью, но никто об этом никогда не узнает. Я бы могла это исправить, однако бабушка запрещает вмешиваться в дела природы и нарушать равновесие. Она говорит – нечего совать свой нос туда, куда тебя не просят. Я с ней полностью солидарна. Иногда.
Тихонько закрываю за собой дверь, придерживая в руках рюкзак и тёплую оранжевую толстовку, которую я не успела надеть поверх кофты. Шорохи на кухне доказывают, что родители ещё дома, а значит мне нужно зайти к ним и сообщить об уходе. Именно так я и поступаю.
Папа как обычно сидит на своём месте, листая утреннюю газету с последними новостями, и уплетает яичницу. Щетина на подбородке необычно старит его аж на пять лет, но, думаю, это поправимо. Ему просто нужно побриться. Секунда – и перед глазами всплывает картинка, на которой изображён Эдди Чакер, сидящий за этим столом в отцовских вещах. Вторая секунда – картинка рассыпалась подобно песку.
– О, ты уже готова, – привела меня в чувство мама, вытирая руки кухонным полотенцем.
Она выключила кран и перекинула полотенце через плечо, безмятежно улыбаясь. Забавно, прошло не так много времени, а она уже светится от счастья, словно ей и не пришлось столкнуться с самоубийством клиента. Подозреваю, что бабушкины настойки трав оказали на маму какое-то влияние. Ха, а как же это её «не нарушать равновесие»?
– Сегодня решила встать пораньше, – объяснилась я, хлопая сонными глазами.
– Хорошо. Папа тебя отвезёт, – мама повернулась лицом к нему. – Да, Джерри?
Такое ощущение, будто она давит на него. Мужчина отвлёкся от чтения газеты и, дожёвывая кусок яичницы, поглядел сперва на меня, а затем на маму. Это выглядит странно.
– Конечно, – отозвался он.
Кажется, я всё поняла. На моём лице проскальзывает тень улыбки, и я немедленно выпрямляюсь.
– Спасибо, но мы с Биллом договорились, что он заберёт меня, – я решила подстебнуть родителей тем, что их тревожит.
Они, конечно, рады, что я наконец-то нашла себе компанию друзей и даже больше, однако факт, что мы с Хофером являемся не обычными приятелями, их настораживает. Это нормально. Любые родители станут переживать за своих детей, даже если им стукнет тридцатник. А тем более такой сложный человек, как мама, которая любит контролировать всех и вся, обязательно будет переживать. Чёрт, им не угодишь. Бегала за оборотнем – плохая дочь, встречаюсь с парнем – плохая дочь. Да уж, они правда не в курсе, что Билл тоже оборотень. Смешно.
– Билл… – и не спросила, и не сказала мама. Из её уст имя брюнета прозвучало подобно самому огромному разочарованию в её жизни. Мне захотелось смеяться.
Пользуясь моментом, бросаю рюкзак на пол и надеваю толстовку поверх кофты, поправляя наэлектризованные красные пряди, которые прилично отросли.
– Что ж, раз уже договорились, то ладно… можешь идти, – чавкнул папа, пожав плечами.
В отличие от мамы, он менее остро принимает место Хофера в моей жизни. Хватаюсь рукой за свою сумку.
– Тогда до вечера, – улыбнувшись пообещала я и зашагала вон из кухни. Знаю, что мама сперва дождётся моего ухода, а уже потом станет возмущаться. Так всегда.
Но я обманула. Ни с кем я ни о чём не договаривалась. И теперь мне придётся отмораживать свою задницу из-за дурацкой шутки.
* * *
Старшая школа Салли Хилл, стены которой когда-то были для меня чужими и опасными, сейчас является одним из тех мест, куда я прихожу, чтобы развеяться. Конечно, уроки географии даются мне с трудом, но не потому, что я слаба в предмете, а потому, что миссис Джуд все ещё относится ко мне, скажем так, нехорошо. Моя фамилия из уст учительницы звучала как болезнь, и это замечала не только я одна. Мы друг друга не перевариваем.
Впрочем, всё-таки кое-что меняется. Отношение людей ко мне. Мне не даёт покоя мысль, что заслуга в этом Билла, но ученики вправду перестали цепляться ко мне, шутить, дразнить и поливать грязью. Хотя Урия Хофман остаётся собой, а её неприязнь в свою сторону я уже приняла как должное – стоит молчать о том, как Билл расставил всё по полочкам. Возможно, сердце «ледяной» дамы и злючки школы было разбито, но мне её нисколько не жаль. Она это заслужила.
Я захлопнула железную дверцу шкафчика и хотела было уже отправиться в кабинет химии, как чья-то рука крепко прижала меня спиной прямо к стенке. От неожиданности я пугаюсь, но, заметив перед собой знакомый пиджак с инициалами, сразу расплываюсь в улыбке, облегчённо выдохнув воздух из лёгких.
– Назови хотя бы одну вескую причину, из-за которой ты не отвечала на мои сообщения? – серьёзно произнёс брюнет, с вызовом смотря мне прямо в глаза.
За тот промежуток времени, как он стал сумеречным существом, многое в нём изменилось. Например, телосложение (мышцы и мускулы – это, конечно, круто, но гораздо лучше иметь парня-атлета не из-за того, что он оборотень), сила и даже цвет глаз – теперь они у него золотисто-карие.
Я вспомнила, что отключила звук мобильника, и виновато прикусила нижнюю губу. Полагаю, Хоферу это не понравится.
– Для начала привет, – хмыкнула я, отталкивая от себя Билла, тело которого нависло надо мной подобно скале.
– Привет, – улыбнулся он во все зубы, явно посмеиваясь над моей репликой.
Я знаю, Хофера забавлял мой серьёзный вид и властный тон, но я ему не подыгрывала. Никогда.
– Я не отвечала, потому что не слышала звук уведомления.
Парень склонился локтем на одну из дверей шкафчиков и нахмурил тёмные брови, изображая не то осуждение, не то интерес к моим словам. Ха, а я-то предполагала, что он начнёт отчитывать меня за мою невнимательность.
– Окей, – выдохнул он, расплываясь в хитрой улыбке. – В следующий раз приеду к твоему окну и буду кричать в мегафон. Тогда ты, надеюсь, меня услышишь.
– Я вызову полицию и попрошу шерифа задержать тебя, – сама не понимаю: шутка это или предупреждение.
До звонка на урок осталось минуты три, но ни меня, ни Хофера это не колышет. Мы стоим именно так, как это бывает в романтических фильмах. Не скажу, что всегда мечтала о школьной любви с красавчиком, но такому подарку судьбы я очень рада. Билл поправил свою чёлку набок и фыркнул в своей манере:
– Сдашь своего же парня?
– Лучше это сделаю я, чем мои родители. Ты же знаешь, они скептически относятся к нашим отношениям. По крайней мере, мама. Папа же просто ей поддакивает, – объяснила ситуацию я, пожав плечами. Данная тема разговора портила мне настроение. Обидно, очень обидно. Впервые в жизни мне кто-то да понравился, а родители настроены вовсе не дружелюбно. Возможно, они смотрят в будущее, ибо впереди колледж, переезд, но я живу сегодняшним днём. И сегодня, сейчас, в эту минуту рядом со мной Билл. Пусть ничего не меняется. Мы прошли через многое, такое нельзя забыть.
– Не переживай, Марго. Я включу своё обаяние, и твоя мама просто потеряет голову. Кстати, как поживает мой подарок? Миссис Ван де Шмидт в восторге?
Рождество Билл отмечал ещё и с моей семьей. Это было очень… весело. Конечно же Хофер хотел произвести наилучшее впечатление на родителей, поэтому и подарил коллекцию антикварной посуды моей маме, а отцу копию бейсбольной перчатки Джеки Робинсона1. Безусловно, отец был в восторге, помимо этого он ещё и похлопал Билла по спине три раза – жест «Ты любимчик». Так что с папой все гораздо легче, чем с мамой.
– Я могу соврать и сказать, что она каждый день протирает пылинки и любуется фарфором, но… Она спрятала набор далеко в шкаф, наверное, чтобы, упаси Господь, не разбить одну из тарелок.
Хофер хмыкнул, как бы говоря «сделаю вид, будто твоё предположение верное».
Ученики вокруг нас принялись разбегаться по кабинетам – значит, прозвенел звонок.
– Ты сегодня обратишься?.. – понизила голос я, опасаясь непонятно чего.
А вдруг кто-то услышит? Нужно всегда быть осторожной.
– Разомнусь, проверю окрестности. Слышала? Пропала девушка, её разыскивают примерно месяц.
Смягчаю взгляд, касаясь его бледной щеки. Мне так нравится то, что сейчас происходит.
– Будь осторожней, – говорю я.
Билл целует меня в висок, шепчет на ухо: «Ночью жди меня в гости» и убегает по коридору, направляясь в корпус B. Провожаю его взглядом. Боже, поверить не могу во всё это. Ещё осенью я пыталась отыскать оборотня и отмыть темное пятно со своего имени, а сейчас мне плевать на это, потому что мир стал другим.
В эту секунду я ощущаю покалывание у себя в животе, затем резкую головную боль. Стены ходят по кругу. Ничего не понимая, я уже бегу куда-то вперёд, чувствуя мурашки по всему телу, от которых кожу неприятно покалывает. Слабость… Перед глазами всё плывёт… Секунда – и руки кое-как открывают дверь в женскую уборную. Меня начинает трясти как во время сильного землетрясения, или словно я нахожусь на корабле в момент шторма. Как только мои ноги приводят меня к раковине, из моего рта фонтаном выходит рвота. Рвота кровью. Белоснежные кафель и умывальник с краном, а также зеркало – теперь всё заблёвано кровью, словно кто-то устроил здесь жертвоприношение. Во рту ужасный привкус железа. Я опираюсь руками о бортик раковины и еле-еле поднимаю глаза к запачканному зеркалу, чтобы посмотреть на своё отражение. Нет, это не я. Передо мной мертвец… Я вижу бледную девушку с окровавленным подбородком и растрёпанными волосами. Коленки подкашиваются, но я пытаюсь удержать на ногах собственный вес. Панически оглядываюсь, до сих пор не понимая произошедшего, а после резко открываю кран и умываюсь холодной водой, смывая следы крови с подбородка, потом очищаю стены, зеркало… Такое происходит далеко не первый раз, и это начинает по-настоящему тревожить меня. Я умираю? Почему я блюю своей же кровью? Что происходит? Однако ответов нет.
Убедившись в том, что больше нигде нет следов багровой жидкости, я снимаю с себя грязную оранжевую толстовку и остаюсь в одной майке. Чёрт побери, мне нельзя показываться в таком виде перед людьми, а особенно перед Биллом и Генри. Они оба слишком любопытные. От безысходности я сжимаю губы и хватаюсь за голову, которая все ещё неимоверно болела. К сожалению, мне неизвестно заклинание, способное отмыть пятна с одежды (очень жаль), поэтому быть ведьмой не всегда здорово. Я бы могла телепортироваться домой, переодеться и вновь вернуться назад, но это опасно, поскольку мама может в это мгновение находиться в моей комнате, а рыться в моих вещах – её любимое занятие. Остаётся только один выход – пойти к своему шкафчику, взять форму для игры в баскетбол и надеть кофту, которую я купила на ярмарке за полцены. Ну, по крайней мере спасибо, что по расписанию сегодня есть урок физкультуры.
* * *
Домой мне пришлось возвращаться на автобусе, поскольку Билл уехал по важным семейным делам. О, я могла бы спросить «куда ты», «зачем», «почему», но лезть, так сказать, в душу, не стану. Время придёт – и сам всё расскажет.
Когда я попыталась открыть входную дверь ключом, у меня ничего не получилось, а это означало только одно – мама дома. Именно она и открыла мне дверь, оценивая орлиным взглядом мой внешний вид. По выражению её недоверчивого лица можно судить, что мама боялась застать в дверях и Билла, но на этот раз ей крупно повезло. Не понимаю, почему её так тревожат мои отношения с Хофером?
– Ты одна? – спросила мама, пропуская меня в дом.
Б-р-р! На улице ужасная холодрыга, все пальцы на руках окоченели, и теперь, когда я вошла в дом, они принялись сильно гореть. Я разула первую ногу, затем вторую и поравнялась с женщиной, тяжело вздыхая.
– А ты хотела видеть ещё кого-то? – иронично произнесла я и плавно направилась в сторону своей комнаты, на ходу расстегивая верхнюю одежду.
– Я думала, тебя привезёт Билл, – призналась мама, шествуя за мной по пятам.
Бросаю пальто на диван и разворачиваюсь лицом к женщине, которая явно ждёт моего ответа или какой-нибудь реакции. Но я очень устала. Произошедшее в школьном сортире лишь доказывает мне, что все предыдущие подобные приступы с кровью – это что-то ненормальное. Возможно, какая-то ведьмовская болезнь? В любом случае, мне стоит разобраться с этим, но никому не говорить. Сама. Я все сделаю сама.
– Да, я тоже так думала, но у него появились важные дела, – спустя паузу ответила я, рассеянно хватаясь за свои вещи.
Мама подозрительно прищурила глаза, поправив челку набок:
– Марго, у вас всё в порядке?
Начинается. Ох, где то время, когда она отчитывала меня за побеги в лес?
– Да, мама, всё хорошо.
– Дочка, не надо врать. Я же вижу.
Не понимаю её напора. Говорю правду, а она доказывает своё. От злости я крепко сжала пальто в руке и набрала побольше воздуха в лёгкие.
– Что ты видишь, мама? Разъясни, потому что я тебя не понимаю! – немного громко выпалила я, раскрыв глаза пошире.
Сон как рукой сняло.
– Ну… Мне кажется, у вас с Биллом какие-то проблемы, – она произнесла это с паузами, боясь моей взрывной реакции.
В душе я хохотала, но снаружи стойко сохраняла лицо. Женщина снова взялась за свои психологические сети?
– С чего ты это взяла?
Она скрестила руки на груди:
– Утром ты сказала, что тебя заберёт Билл, но я посмотрела в окно, ты ушла пешком в школу. Это то, о чём я думаю?
Пальцы рук медленно разжались. Ну да, всё как обычно – она не так меня поняла. Хотя, отчасти, я сама во всем виновата. Не надо было лгать. Из безобидной на первый взгляд шутки – в целую драму. Могла бы и додуматься, что мама способна поглядывать в окошко. Ладно, уже ничего не исправить.
– Нет, это не то, о чём ты подумала. Не бери в голову. И хватит лезть в мои с Биллом отношения. Я же не лезу в твою работу, вот и ты не встревай!
С этими словами я захлопнула дверь своей комнаты и, бросив рюкзак с пальто на пол, быстро подбежала к кровати, которая так и молила свалиться на неё. Состояние отвратительное. Слабость ещё берёт, а во рту до сих пор присутствует послевкусие крови. Какой это по счёту раз? Третий? Четвёртый? Может, это особый переходный возраст у ведьм? Или я просто умираю?..
Размышляя над этим, я провалилась в глубокий сон, в котором мелькало лицо мёртвой Сары, неразборчивые слова Билла и чей-то крик. Темнота окутала меня.
Новости
На следующий день я чувствовала себя лучше – никакой тошноты и упадка сил. Словно ничего не происходило.
После нудного урока французского языка (мама решила, что французский сделает меня начитанней) я вышла во двор школы, где меня терпеливо ожидали Генри и Билл, которые очень странно оглядывались по сторонам, будто обсуждали самый большой секрет на свете. О чем они болтают, слышно не было, но по их мимике и жестам можно судить – это что-то важное. И что они могут скрывать от меня?
Ветер, подобно пощёчине, ударил меня в лицо холодным потоком воздуха, от чего по спине пробежала дрожь. Серые, а кое-где чёрные кучевые тучи, напоминавшие подгоревший тост, лениво плыли по небосводу, и солнце, по которому Салли Хилл успел соскучиться, игриво скрылось за серой завесой облаков. Зима обещает быть долгой и холодной. Я поспешила к друзьям, ускоряя темп ходьбы, а они в свою очередь, заметив меня, мгновенно умолкли. Ну конечно…
– Привет, – прищурилась я, остановившись напротив ребят.
За это время каждый из нас немного изменился: Билл, например, постригся и убрал челку набок, Генри наоборот отрастил шевелюру, которая немного потемнела, и цвет кудрей стал походить на мокрый песок. Я же… во мне изменилась лишь длина волос, что отныне доходит почти до лопаток. Понятия не имею, как так быстро они отросли. Возможно, тому причина ведьмовская сила или гормоны, или просто переходный возраст.
Генри шмыгнул красноватым носом и спросил:
– В «Мокко» или «Старый гном»?
Ответ очевиден.
– Вариант «А», – сказал за всех Билл, – сегодня пятница, а по пятницам в «Мокко» подают наивкуснейшие маффины, ради которых и убить не жалко.
Далее мы последовали к школьной парковке, где стояла «малышка» Хофера. Мэр решил сделать сыну хороший подарочек на Рождество, поэтому прямо сейчас я направляюсь к серебристому «Хаммеру» размером почти в мою комнату. Щедро, нечего сказать. А мои родители подарили мне абонемент в фитнес-зал. Думаете, это намёк? Я не стала ничего говорить, натянула беспечную улыбку до ушей и пообещала показать фотографии «до» и «после» посещения зала.
Внезапно мои глаза случайно находят на доске объявлений черно-белый лист с изображением какой-то девушки. Ветер прямо-таки срывал бумажки с доски, будто бы хотел привлечь моё внимание. Что ж, ему это удалось. Я немедленно останавливаюсь и меняю своё направление, не обращая внимания на недовольное бурчание парней, которым пришлось тащиться за мной хвостом. Хватаю рукой бумажку и считываю слова: «ВНИМАНИЕ! ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК! Кэтрин Паркер. 27 лет. Пропала 25.12.18 г и разыскивается по настоящее время. Если у вас есть какая-нибудь информация о месте нахождения Кэтрин – звоните по нижеуказанному номеру». Мне никогда прежде не доводилось сталкиваться с этой бедняжкой. Только я подумала, что вся сверхъестественная чепуха в этом городе закончилась, как снова сюрприз! Да что же это… Может, она уехала куда-нибудь отдохнуть или это нападение маньяка? Почему, Марго, сразу ведьмы или оборотни? Расслабься!
– Её до сих пор не нашли? – прервала свой внутренний голос я, обжигая взглядом лицо незнакомки по имени Кэтрин.
– Нет, – послышался из-за спины ответ Билла, – она как сквозь землю провалилась. В последний раз её видели на работе, в «Салли-Плайс». С тех пор ничего…
Я грустно выдохнула и повернулась лицом к парням, сглатывая горький комок в горле. Не знаю почему, но на душе кошки скребутся. Плохое предчувствие? Не знаю. Видимо, Генри заметил моё колебавшееся от нервов лицо и потому невнятно спросил:
– Марго, с тобой всё хорошо? Ты побледнела.
Хофер сделал шаг ко мне ближе, тем самым оказавшись совсем рядом, от чего наши лица теперь в паре сантиметров друг от друга. Я чувствую его одеколон, который непременно вскружил мне голову своим приятным, но резковатым ароматом.
– Всё нормально, – я легонько поправила рукой прядь волос, – давайте уже двигаться с места, а то все маффины разберут.
Билла как будто ударило током, и он аж отпрыгнул в сторону, энергичного подытожив: «Давайте, давайте, мы не успеем!».
Мы буквально помчались к машине, соревнуясь, кто прибежит первым, и даже не заметили, как резкий поток ветра потянул за собой часть оторванного портрета пропавшей без вести Кэтрин далеко в небо…
* * *
Генри странно себя ведёт.
Его непонятное поведение началось неделю назад: он резко изменился, стал более холодно отвечать на вопросы, чем прежде. Такое впечатление, будто блондин специально отдаляется от нас с Биллом. Причина никому неизвестна. Я, конечно, с лёгкостью могу выпытать у него ответы, но бабушка категорически запрещает использовать магию, если того не требуют важные обстоятельства. Она небось думает, что Сара-Салли-Бирди восстанет из мертвых. Хотя, я уже ни в чем не уверена.
Пока Ридл допивает свой зелёный чай, а Билл с неподдельным аппетитом уплетает шоколадный маффин, я отстранённо смотрю в окно. Нет, даже не в окно, а куда-то сквозь стекло, сквозь деревья, трассу и магазины. Перед глазами все расплылось и превратилось в серый туман. Я вспоминала прошлое: те деньки, когда мы с мамой и папой часто заходили в «Мокко», чтобы отведать наивкуснейшее мороженое с шоколадной стружкой и орешками. Это были далекие времена, когда совсем юная Марго Ван де Шмидт интересовалась мультфильмами про фей и ведьм, но никак не являлась частью всего сверхъестественного. Сообщи мне в прошлом, что скоро я стану частью сумеречного мира, меня бы начало трясти от припадочного смеха. Возможно, я бы даже оклеветала этого человека, как меня когда-то наркоманкой, за такую чушь. Мои мысли обращаются в пыль, когда к нашему столику подходит молодая девушка с длинными темно-рыжими волосами, которые обхвачены слабой резинкой, отчего многие пряди висят на плечах незнакомки, подобно лианам. Она что-то спросила у парней, а затем наступило молчание, и я поняла, что от меня чего-то ждут. Резко оборачиваю голову в противоположную сторону от окна. Когда я повернулась, то увидела перед собой девушку в униформе – это официантка. Видимо, «пропавшей» Саре нашли замену. С одной стороны это так непривычно не видеть улыбчивое лицо давно знакомой девушки, которая всегда поддерживала меня и вела себя приветливо. Однако, все эти добрые жесты были фальшью и частью актерской игры. Так что всё хорошо. Салли Хилл избавился от зла и проклятья.
– Можно унести посуду? – словно из колодца послышался голос рыжеволосой официантки, которая смотрела на меня, как на отсталую личность. Я понимаю, что меня несколько минут испепеляют взглядом. Пару раз поморгав, делаю убедительный кивок и облокачиваюсь на спинку красного дивана, исписанного надписями и пожеланиями. Девушка моментально начала выполнять свою работу, аккуратно раскладывая пустые чашки на поднос. Краешком глаза замечаю, как Билл достаёт свой бумажник и протягивает официантке зелёную купюру. Та, в свою очередь, поглядела на Хофера, точно на рыцаря в белых доспехах, и одарила его ослепительной улыбкой, которая прямо так и говорила: «Красавчик, ты давно мне нравился, а сейчас вообще!». Мне это не по душе, но я ничего не буркнула, ибо демонстрировать свою ревность вовсе нет желания. Дело в том, что к Биллу подкатывают чуть ли не каждый день, и я должна, наверное, к этому привыкнуть и в конце концов смириться, а вот ко мне… Ко мне парни подходят, чтобы спросить «где здесь уборная?», «извините, передайте за проезд», «девочка, у тебя испачкалась юбка». Меня просто раздражает, что все флиртуют с Хофером у меня на глазах, да и за спиной, а я никого не привлекаю! Что не так? Красные волосы не в моде? Бледная кожа – это мерзость?! Хотя нет, чушь редкостная. Ревность – это частая форма выражения своих чувств. Своим ревнивым поведением я объясняю, что этот человек принадлежит только мне. И да, я хочу, чтобы Билл меня заревновал!
Глаза сами нашли эту рыжеволосую официантку, которая уже убиралась за другим столом, и лазером прожгли её спину. Брюнет глубоко вздохнул, и, повторив за мной, лёг на спинку дивана, приобняв меня одной рукой. В эту секунду я всем сердцем захотела, чтобы та официантка заметила жест Билла. Расплывчато улыбаюсь.
– Марго, одолжишь мне конспекты по испанскому? Я пропустил пару тем, – обратился с просьбой Генри, вальсируя зубочисткой во рту.
Пытаюсь вспомнить, когда блондин пропускал занятия. Не получается. Значит, прогулов не было.
– Но ты присутствовал на всех уроках, – сказала я и шлёпнула Билла по руке, когда тот начал позволять себе большее, например, легонько поглаживать мою шею. Если я скажу, что мне это не понравилось – нагло совру. Игривую улыбку сдержать не удалось, поэтому уголки рта дошли до ушей. Боковым зрением замечаю довольную ухмылку Хофера. Вот негодяй.
– Но это не значит, что я делал записи. Я спал.
В «Мокко» зашли ещё пара человек и уселись сзади нас с Биллом, болтая о каких-то играх.
– Ладно, одолжу, но ненадолго. Мне и самой они нужны, – ответила я, окончательно убрав тяжёлую руку брюнета со своего плеча; он лишь рассмеялся, располагаясь поудобнее. Господи, пусть время остановится, пожалуйста. Не хочу, чтобы это заканчивалось. Долгое время мы сидим в кафешке и обсуждаем обычные подростковые вещи, мы не говорим о монстрах, не пытаемся спасти мир от лап зла. В это мгновение я – не ведьма, а Билл – не оборотень. Разве это не прекрасно?
– Сегодня ночью я нашёл кое-что в лесу, – внезапно заговорил Хофер, загадочно понизив тон голоса и перекинув ногу на ногу.
Очевидно, мы думаем о разных вещах. Генри нахмурил песочного цвета брови и положил локти на стол.
– Что-то странное?.. – с непонятной интонацией проговорил Ридл: в его голосе звучал интерес, страх и радость?..
Замолкаю, решаясь не вмешиваться в этот разговор. На самом деле, мне очень надоели приключения. «Долой экшн! Долой кровь!» – вот вам мой лозунг на ближайшее столетие.
– Ну, как сказать… На деревьях отпечатаны следы когтей, довольно глубокие. И много сломанных веток.
– Где это?
Оборотень прищурил глаза, стараясь вспомнить местность. Наконец, его лоб разгладился.
– Неподалёку отсюда, рядом с заброшенной заправкой.
Спрятав за ухо прядь волос, я склонила голову набок и закатила глаза:
– Может, это просто рысь? Почему сразу, не знаю, зомби или гусеница-мутант?
Парни прыснули от смеха.
– А ты смешная, когда хочешь, – произнёс брюнет, подмигнув левым глазом, – гусеница-мутант… Клёвое воображение!
Есть одна вещь, которую я заметила уже давно. Наблюдение – штука хорошая. Биллу Хоферу нравится то, куда он попал: ему по душе опасные игры, приключения, ему нравится быть сумеречным существом, ему нравится разгадывать загадки. Он довольствуется этим, не осознавая всю серьёзность положения. Возможно, он просто пересмотрел или перечитал много фэнтези, но и это совсем не оправдание. Я пытаюсь его понять, однако, оправдывать жажду приключений не собираюсь. Мне это не нравится. Видимо, Генри поддерживает пыл оборотня, ибо его глаза пылают искрами, от которых нормальный человек стал бы держаться на расстоянии. Ох, чувствую, найдут себе проблем на голову.
– Думаешь, в Салли Хилл снова начались беспорядки? – выгнул одну бровь Ридл, привлекая к себе внимание брюнета.
– Чёрт его знает. Не хочешь пойти и выяснить?
Они с вызовом смотрят друг на друга, медленно утопая в лисьих улыбках. Эти двое точно спятили. Парни переводят выжидающий взгляд в мою сторону, и я поднимаю руки вверх, показывая свою незаинтересованность в этом деле.
