Запоздалый гость

Клаус Мерц

Запоздалый гость

Из праха

Aus dem staub

На крепком ветру

Не сыграно в гольф или хотя бы

в пул и не выдрессирован пес.

На крепком ветру не влек меня парус,

могучий мустанг не нес.

Бывало и так, что

не хватало мужества

стоять на своем,

как снег или солнце.

Зато все чаще, бывает,

и все глубже заглядываю

в лица близких вплоть до

дней далекого детства.

Военно-полевое

Сквозь тракийскую низменность

дорога возвращает нас в город.

Родопы с Балканами окаймляют

пологий край. Инструктор

демонстрирует монумент

в память павших во все-

разрешающей битве:

Летние травы

от гордых воителей

только след мечты

вписал в дневник Мацуо Басё

на поле Хирайзумэ.

Пинакотека

Тучи стягиваются

легко и неотвратимо

дождь льет, льет.

Одна женщина оделяет

нас млеком, другая же

расчесывает волосы, три

сотни лет кряду:

Отнюдь не к живым, говорит

Мальро, но к статуям

да приидет блаженство.

В поезде

Медленно катим мимо,

я подсчитываю скамейки

за окном. Неполадки системы

в Либфельде, объявляет

кондуктор. Станционная насыпь

в цветах розмарина с цикорием.

И я подхватываю восклицание

ребенка,

познающего мир.

Запредельное лето

Разглядываю июль

в его пыльной шкуре

сквозь жалюзи.

(Распространитель косметики

штукатурится перед

дверью куафера.)

Под жарким ветром смолкла

трава, черным цветком

цветут смолы.

Виперсдорф, после

1

Колесо тихо шуршит

по равнине, скользя

в тени тележных осей

Короля-солдата. Большие

скорости, малые обода. Сокол

и жаворонки уже высоко, лук

и стрелы. Средь бела дня

тонет за деревней «трабант»,

дружелюбные жители замерли

перед убегающими вдаль домами.

(Спокойствия ради за каждой

калиткой бдит овчарка.) После

по обочине долго петляет

тушка зайца, ветер вместе

с тучами оставляют сцену.

В палисаде каменный гном

берет свою лопатку и роет

яму в песках Бранибора: в честь

A. Z., отставного лесничего

по прозвищу «Волк». Он спас

бабушку и внучку из брюха

зверя. Над честным гравием

випердорфских аллей

теперь асфальт.

2

Повсюду аккурат белые грибы,

«бабки», говорят приехавшие сюда

швейцарцы, огребая добрую

взбучку от лесника-саксонца.

Осенью он менее всего склонен

к поблажкам. – Но при всем том

мы, знаешь, не рассчитывали

на это последнее тысячелетье,

что твой, дочка, суженый

таки придет домой с той войны.

Меж тем бесплатные

развлечения, а еще духовые,

но не духовные, спаси-и-

-и-сохрани.

3

Этот при- и убывающий свет,

еще бродячие тени облаков, еще

несущий головокружение ветер.

Еще один день подбрасывает мне

бабочку, с которой я знаком, утиная

эскадра поднимается в воздух.

Стрекозы жируют над опустелым

складом ядерных фугасов в бору:

один кадр на взмах ресниц, недо-

слащенный свет оседает на моей коже

бисером пота. Холодными пальцами

я записываю партию дрожи.

Скорбный труд

День за днем

корпит над грядкой вдова,

избавляясь от вредных личинок.

К воскресенью

день освящая, она

фарфоровую утку выпускает в траву.

Передышка

Кукуруза в полтора роста

и воронье на покосе.

Сквозь пласты земли

просвечивают озимые.

В тени амбара крестьянин

отдыхает с крестьянкой.

Большие обороты

В глубине магазина склоняется

к прилавку с дарами юга и смотрит

как первым посетителем солнце

вступает к ней на порог.

Es-dur

Слышно, как музыканты

стареют: преходящее они

претворяют в созвучия,

примиряя нас со временем.

Запоздалый гость

Жизнь – всегда театр военных

действий. Сказав это, он

стягивает сапоги и носки.

И тотчас засыпает за столом.

Индейское лето

По моей летней шляпе щелкают

желуди. Дровосек клянется

клену в любви. Дятел терпеливо выстукивает

жучкам походный марш.

Сверка часов

Кукушка накуковала? – говорит врач жителю гор, спустившемуся в долину умирать: мой час пробил, твердит тот упрямо и твердо. И той же ночью подтверждается его правота.

Посвящается J. L.

Если вдруг

Слышны далекие сирены.

Корабли отчаливают от обочин.

И окутанные плющом гиганты

Закрыли собой горизонт.

Биография

С течением лет ты сам

спекаешься в такой уголек,

который и останется угольком,

если

не

коснется бумаги.

Пойма

Сидеть себе среди

выкорчеванных сосен.

Облака гонит по воду

воинство лесных крон.

Сидеть себе на плоском

речном берегу. И песчаная

отмель напротив зеницей ока

хранима, для тебя одного.

Посвящение Г

Чертовски восхитительным образом

Герберт переносил эту смуглую

(а нам казалась такой недоступной

с высоты своих острых каблуков!)

Франсуа через порог мастерской,

к мотоциклам и совал ее прямехонько

в седло красно-алой «Гилеры».

С одного удара в лузу.

Герберт подходит к горну,

воскрешая забытый отцовский жар.

Он выковывает сперва ножку, затем

изысканный изгиб канделябра для

своей Франсуа. Алый цвет ее губ

и алый ногтей – это алый «Гилеры».

Она не слезает с седла мотоцикла, пока

мы всё порядком не разглядим.

«Эрбйр!» – окликает она Герберта.

Но Герберт уже загорелся, рука

тянется к следующей заготовке,

что лежит на стальной станине.

Слышал ли ты о камелиях? –

спрашивает он, он шепчет это

в мое раскаленное ухо, обжигая

меня своей щетиной.

Сорви мне один цветок для

моей Франсуа и сотвори-ка

нам наверху на чердаке какой-

нибудь свет! – Спустя год на

постели Герберта оправляется

от родов сов�