Czytaj książkę: «Шерловая искра», strona 6

Глава 15

Ну это они на своё счастье так припозднились. А может и на моё, а то ведь действительно явились бы быстро, как грозились в послании – я бы их, наверное, в самом деле с метлой в руках встречать вышла. Злость во мне ещё долго кипела. Но свадебный кортеж всё не ехал и не ехал, и острый гнев постепенно перегорал. Тем более, что лично для меня с момента получения письма наступило счастливое время покоя и благодати.

Нини сперва сказалась больной – видимо взяла паузу, чтобы собраться с мыслями. Потом в замке внезапно обозначилось заметное оживление. Вроде как подготовка к приезду дорогих гостей. Однако, верные сподвижницы – Флита и Кора, вместе и поочерёдно приносили «внутреннюю» информацию от рядовых, так сказать, тружеников замка, благодаря которой открылись некоторые дополнительные причины и обстоятельства всей этой организованной суеты. По большому счёту – ничего неожиданного – просто подтвердились мои прежние догадки.

Прикрываясь благовидным предлогом, мачеха спешно пыталась восстановить пущенное в расход приданное.

– Не поняла, в доме что, деньги закончились? – пытаясь сообразить, в чём, собственно, здесь такая уж великая сложность, решила уточнить я, – Или Ниниэль никак не решится оторвать положенную сумму от сердца?

– Так дело-то вовсе не в монетах. – возбуждённым шёпотом поясняла Флита, – Эту часть почти всю, как говорят, передали ещё тогда, когда вас с Ронаном обручали. Беда с остальным…

В общем, как выразилась моя помощница, «беда» и суть проблемы заключалась в том, что к денежной составляющей прилагалась, как её назвать… вещественная, что ли. Могла бы, кстати и сама догадаться, что складывать в качестве приданного для «невесты» пятилетнего возраста, например, платьица на вырост – затея совершенно безумная. Никто так и не поступал. Или возьмём, скажем, в той же роли благородного коня. Да за такой длительный срок, который в нашем случае должен был пройти от обручения до самой свадьбы, прекрасное животное давно бы превратилось в пожилую клячу, если бы до этого сто раз копыта не откинуло.

Ну и вот, маман с полгодика подождала явления Ронана народу, не дождалась, да и решила, чего, мол теряться. Жених пропал без вести, уведомлений о его кончине не приходит, так чего добру пропадать? И начала (сперва с малого, но чем дальше – тем смелее) отщипывать моё законное имущество в надежде на то, что через год избавится от меня, а там и отданную часть денежки с семьи «сватов» стребовать можно.

Только мне бы они уже не достались – монашкам деньги не полагаются.

А я-то всё думаю, чего это она затихарилась и даже пальцем не пошевелит, чтобы прояснить хотя бы причину неявки женишка к назначенному сроку! Сама же несудом блажила, что из-за всей этой нехорошей ситуации её дочурка в девках застряла. Кстати, сдаётся мне, брешет она на этот счёт.

Ну ладно, даже если так, логично же было бы нормальной матери засыпать «отступников слова» гневными посланиями и добиться того или иного разрешения проблемы? Так ведь нет, замышилась тихушница и ждала, когда пройдёт два года, и тогда по идиотскому закону меня – в молельщицы, сама – в шоколадах с мармеладами. Вот же гадюка! Ей-богу, Шарль Перро не «переигрывал» – знал, о чём говорил, когда писал свою «Золушку».

А тут – бац – и жених объявился! Вот же незадача. А в моих нарядах, о которых батюшка успел распорядиться до своей кончины, уже вовсю щеголяет сестрица. Ношеное-то обратно в сундучок не положить. А шторки – скатёрки и прочий полезный в хозяйстве текстиль давно в активном употреблении. Мамины драгоценности – на шейке и ручках Ниниэль, но это ещё куда ни шло – снимет и положит откуда взяла.

Больше всего повеселила ситуация с конём. Точнее конями. Не поверите, отец ведь и в самом деле отрядил мне троицу каких-то шибко крутых жеребят от дивного производителя, чтобы угодить даже не Ронану, а его папе – большому ценителю породистых лошадей. За год бы коняшки подросли в «стригунков», окрепли и можно было бы спокойно отправлять их в новый дом на радость получателям.

Так вот за два года коники вымахали в добрых жеребцов, но поскольку коневодство Ниниэль не интересовало от слова «совсем», она решила конвертировать этих красавцев – моё, так сказать, движимое имущество – в звонкую монету. Причём, терпела долго. Продажа, по слухам, состоялась как бы ни неделю назад. И вот теперь ей предстояло прыгнуть через голову, чтобы возвратить их назад, либо найти и купить равноценных.

В общем, матушке враз стало не до меня. Она не просто оставила попытки докучать падчерице придирками и колкостями, Нини в принципе, кажется, шарахалась от меня, как чёрт от ладана, по возможности избегая любых лишних контактов.

Таким образом, между делом потихоньку обрисовалась картина с приданным. И учитывая, как струхнула мачеха, как ответственно бросилась восстанавливать разграбленное – папу Ронана она или шибко уважает, или конкретно побаивается. А значит, в части наследства тоже можно не переживать – всё соберёт и аккуратно разложит по узелкам, мешочкам и котомочкам.

Пользуясь сложившейся ситуацией, я осмелела настолько, что в один прекрасный момент за обедом предложила снять замок с библиотеки. Ну а что, попытка – не пытка. Надо отметить, что если матушка не трапезничала в своей комнате, то приходила раньше меня и за столом старалась не задерживаться – покер фейс держала, но еду поглощала со скоростью голодного новобранца и тут же стремилась улизнуть из моего общества. Однако, в этот раз я успела её подловить.

И что бы вы думали? Лицо Нини, конечно, накрыла тень недовольства, но с двери библиотеки в тот же день сняли оковы. Вывод напрашивался сам собой – она моя. Все эти книги – мои. Скорее всего отец понимал, что вот это наследие никому, кроме Тиннариэль не интересно и либо сгниёт и рассыплется в прах само, либо вообще будет за ненадобностью уничтожено. И оставил свою главную сокровищницу дочке. Значит верил, что Тина сбережёт его труд, а может и продолжит начатое родителем.

– Сохраню, обещаю. – усаживаясь в уютно продавленное кресло, я мысленно поблагодарила Хунгора – неизвестного, но очень талантливого и умного человека, достойного, на мой взгляд, самого глубокого уважения.

Ну, собственно, здесь я с большим удовольствием и пользой провела всё время ожидания жениха. Сперва, вроде, немного забеспокоилась, когда и на третий, и на четвёртый день, и спустя эту их рундину на горизонте не появились облака пыли из-под копыт коня, несущего «суженого» навстречу судьбе. Однако посмотрела вокруг – никто не волнуется, не переживает (по крайней мере именно на сей счёт) – значит всё идёт по плану, и тоже решила не паниковать.

Так что, когда делегация в составе «дорогого друга Мелькора» – папиного товарища, его безответственного сына Ронана, ещё нескольких прилично одетых людей и целой бригады слуг «постучали в ворота», я была совершенно спокойна. Скорее меня одолевало любопытство, чем какие-либо иные сильные чувства.

Пока маменька из юбки выпрыгивала, встречая «любезных и таких долгожданных, таких долгожданных гостей», я из укромного уголка (коих здесь имелось в избытке), незаметно наблюдала за прибывшими. Компания, надо сказать, подобралась примечательная.

Старший ридгон оказался мужчиной видным и даже привлекательным. Высокий, статный, с благородной проседью в волнистых волосах и горделивой осанкой (а, ну конечно – это военная выправка не даёт плечам поникнуть, не смотря на годы). Нини перед ним ужом так и вьётся, да и слуги вокруг разве что не пляшут. Не признать в седовласом главного господина было просто невозможно.

– Так, с папой понятно. А где же у нас жених? Буквально, так сказать, спаситель-благодетель. – следуя здравой логике, глаза мои искали фигуру, подстать Мелькору, но что-то никак не находили.

Тёрся рядом с ним длинный и тощий, как шланг, парниша, весь какой-то сутулый, что тот гвоздь погнутый. Щёки впалые, не румяные, да и вообще нездорово-серое лицо молодого человека вызывало одно желание – обнять и плакать. В неровном свете факелов из тёмных, готичных, размером в полфизиономии синяков гостя выглядывали чёрные, что мой шерл, глаза, а под ними стрелой строительного крана гордо торчал нос.

– Не-е-т, этот точно не сынок. – мысленно протянула я, едва удерживаясь, чтобы со словами «свят – свят» не осенить себя крестным знамением. Тут Мелькор как раз повернулся, замерев рядом с «качком», и что-то заставило меня вглядеться в него повнимательней. – Да ну, вы что, шутите?

Оба этих мужчины сейчас представляли собой инсталляцию скульптур под названием «Красавец и чудовище». Они были двумя противоположностями. И при этом… похожи.

– Ридгон Ронан, прошу вас располагаться на отдых с дальней дороги, Эльда проводит в комнату и поможет устроиться. – пропела Нини, и чудо в пандовых очках поклонилось и потащило свой набор костей вслед за служанкой!

– Что-о-о?! Вот эта бледно-зелёная немочь в самом деле и есть мой жених? Обалдели что ли?! Папа, как ты мог подбросить своей Тиннариэль такую подляну? – я едва не задохнулась от негодования, совершенно забыв, что замуж за дистрофичного крокодильчика и не собиралась.

– Вот вы где! – вездесущая Кора обнаружила меня в укрытии, – Ри Тина, идём скорей. Мы с ног сбились вас искать. Скоро торжественный обед, а вы же совершенно не готовы.

Глава 16

Пока девочки собирали меня к выходу для знакомства, я думала.

Всё. Шутки кончились, веселье тоже. Одно дело рассуждать и строить планы, совсем другое – воплотить их в жизнь. Наступило время ответственных решений и осторожных шагов. Не стоит забывать, в какой эпохе нахожусь, и каково в ней истинное положение женщины.

– Важно произвести правильное (точнее, нужное) первое впечатление и для начала внимательно понаблюдать за гостями, чтобы понять, на каком языке пойдёт разговор. Даже хорошо, что эта ответственная встреча пройдёт за столом – будет возможность мало говорить, в лучшем случае – вообще отмолчаться и спокойно сложить мнение об этих людях. – на автомате подставляя руки и поворачиваясь нужной стороной к Флите, размышляла я, краем глаза отмечая, что Ниниэль справилась с задачей пополнения моего гардероба достойными нарядами на отлично.

Бархатное платье восхитительного жемчужного оттенка с искусной серебристой вышивкой смотрелось нежно и при этом достаточно эффектно. От предложенных украшений отказалась, оставив на шее лишь бабушкин кулон. Незачем сверкать, как новогодняя ёлка, создавая иллюзию, что страстно желаю понравиться прибывшим мужчинам. А вот с камнем, проявившим полезные мистические свойства, сейчас будет и надёжней, и спокойней.

Оглядела себя с ног до головы и осталась довольна. Флита как раз закончила с причёской. Волосы, убранные от лица мягкой волной в жгуты, на затылке укрывала тонкая изящная сетка. Достойно и без излишеств.

– Ну что, друг, помогай. – поцеловав талисман перед выходом, я отправилась в торжественно наряженную залу, где по поводу столь знаменательного события накрыли праздничный обед.

Это помещение заранее отмыли и украсили к приёму долгожданных важных персон и содержали в порядке и полной боевой готовности. За то время, что прибывшие переводили дух после длительного путешествия, слугам замка оставалось лишь поставить в вазы свежие букеты и зажечь свечи, имя которым здесь было – легион. Ну и блюда к застолью, само собой, организовать.

В самом деле, без шуток, хорошо получилось. Некоторую мрачность камня и тяжёлых тёмно-бордовых штор, богато украшенных золотыми кистями, воинственность сцен и лиц, наблюдавших за присутствующими с дорогих гобеленов, мягко компенсировали живые цветы и обилие света. Его действительно было много. Видеть столько трепетных огоньков в одном месте было непривычно, но смотрелось это как-то гармонично, неназойливо и очень торжественно.

Зато вот уж кто здесь слепил глаза россыпью драгоценных каменьев, так это мачеха, на фоне которой я нынче выглядела более, чем скромно. С самым величественным видом она вышла ко мне навстречу, чинно взяла за руку и сопроводила к столу. Демонстрируя отточенно-блестящие манеры, Ниниэль представила «невесту» мужчинам и обратилась ко мне:

– Тиннариэль, познакомься, почтенный ридгон Мелькор, его сын, уважаемый ридгон Ронан.

К величайшему удивлению, при этих словах оба встали и учтиво поклонились.

– Интересно, тоже, как мачеха, сейчас играют в аристократов, или действительно проявили уважение к даме?

Не сказать, чтобы я ожидала увидеть, как гости вальяжно развалятся на стульях и без особых приглашений примутся чавкать едой, запивая её литрами вина и «полоща пальцы в соусах» – нет. Подобного впечатления оба представителя семейства не производили с самого начала. Но и такой вот особой галантности не предполагала. Насколько помнится, в эти давние времена мужчины по меньшей мере не встречали барышень стоя, предпочитая исключительно властвовать и доминировать.

С другой стороны, отец Тиннариэль с его непопулярной тягой к наукам тоже, прямо скажем, резким контрастом выделялся на фоне общей массы людей своей эпохи. Может и друг окажется ему подстать?

– Ладно, дальше видно будет. – я так же вежливо присела в реверансе и заняла своё место за столом.

Вопреки опять же надуманным опасениям, обстановка за трапезой сложилась довольно спокойная и, в общем-то, приятная. Даже Агнелис воздержалась от того, чтобы хватать куски из тарелок руками и вспомнила о существовании вилок. Витала, конечно, в атмосфере некоторая тень напряжения, но не критично. Не поверите, сегодня я буквально восхищалась мачехой. Что ни говори – умела Ниниэль спрятать свою «халду» глубоко внутрь и вынуть оттуда же обаятельную, гостеприимную хозяйку.

Однако, сдаётся мне, обмануть гостей благодушным восторженным щебетом ей не удавалось. По крайней мере старшего – он точно знал, с кем имеет дело. Мелькор красиво умеренно ел, отвечал на реплики Ниниэль с вежливой и при этом странным образом естественной улыбкой, но как-то без особого вдохновения и открытости.

Затрагивать главную тему не торопились. Речи в основном пока велись ни о чём – погоде-природе и обстоятельствах дороги. А между тем почтенный ридгон временами останавливал на мне взгляд. Надо отметить, очень такой серьёзный и правильный взгляд. Без оценки физических данных – это мы, женщины, чуем сразу. Скорее всего мнение на этот счёт он успел сложить ещё в первые секунды моего появления. Он наблюдал и анализировал действия: как я ем, как двигаюсь, что вызывает мой интерес в беседе. Вот натолкнулся взглядом на одинокий камень, украшавший деликатное декольте и губ ридгона едва коснулась тонкая одобрительная улыбка.

Я почему так подробно о нём говорю и вообще вдумчиво приглядываюсь именно к папе, вместо того чтобы в первую очередь изучать самого претендента на руку и сердце? Потому, что решать все вопросы предстоит с ним – это его рука много лет назад оставила росчерк в договоре обручения. Ему же ставить подпись в соглашении о расторжении оного.

В какой-то момент мы с ним одновременно повернули головы и лоб в лоб столкнулись глазами. Что примечательно, Мелькор взгляда не отвёл. Ну и я не стала. Без всякого намёка на вызов или агрессию, просто смотрела, пытаясь, что называется, заглянуть ему в душу, понять, где начинается его искренность. Несколько долгих секунд этого немого диалога «собеседник» делал ровно то же самое, а потом, вдруг, улыбнулся.

И понимаете, такой хорошей, сердечной улыбкой, что мои губы непроизвольно растянулись в ответной.

– Мамочки, что я делаю?! – возопил внутренний голос, призывая эмоции к порядку. И тут же пришло честное осознание…

Чёрт побери, этот человек мне нравился. И шерл на груди в тот же миг отозвался теплом.

– Так, ничего не понимаю. – пряча смущение в глотке морса, пыталась собраться с мыслями я, – Почему интуиция и талисман митингуют в защиту этого мужчины, когда здравый смысл, опираясь на факты относительно помолвки, скандирует о противоположном? Ф-ф-уф! Ладно, не станем торопиться с выводами, а пока обратим внимание на жениха.

До этого момента я за Ронаном почти не наблюдала. Как действующее лицо в предстоящей битве за свободу он большого интереса не представлял, здесь ключевую роль будет играть отец. А другие варианты я до сей поры просто не рассматривала. Единственное, что успела отметить о младшем ридгоне – он почти не ел, в беседе практически не участвовал и вообще, кажется, все его силы были направлены на то, чтобы сохранить относительно бодрое выражение лица.

К слову сказать, в нормальном освещении, без вот этих пляшущих в полумраке теней, молодой мужчина выглядел гораздо симпатичнее, чем померещилось на первый взгляд. Нет, то, что Ронан нездоров – это очевидно. Синева под глазами никуда не исчезла, болезненная худоба тела и опавшие щёки – тоже. Да и с цветом кожи явно всё не слава богу. Но нос уже не казался таким длинным, а осанка крючковатой. То ли успел немного отдохнуть, то ли в принципе в положении сидя ему было легче.

– А ведь когда-то он был красив. – мысленно стерев следы недуга и дорисовав объекту изучения веса и адекватных цветов, сделала вывод я, – Даже как-то жаль парня.

Сейчас сын ещё сильнее казался похожим на отца. Причём не столько самими чертами лица, сколько их выражением – та же складка на высоком лбу, та же мимика, изгиб улыбки, тот же спокойный, проницательный взгляд, разве только… В глазах Мелькора не было обречённости, затаившейся во взоре Ронана. И как ни старался он спрятать это чувство от постороннего внимания, получалось не очень – такие вещи осязаются кожей.

Я ещё раз прислушалась к внутреннему голосу и была вынуждена признать, что на отъявленного подлеца молодой человек не тянет. Тогда что? Что послужило причиной такого, по меньшей мере, странного поведения этой семьи?

– Дорогая Ниниэль, благодарю за тёплый приём и щедрый стол. – как будто подслушав мои мысли, заговорил Мелькор, – Я думаю, пришло время объясниться.

Глава 17

– Вот это да! – в очередной раз поразилась я, – Значит подробности всё-таки будут. И обратите внимание, какова сама постановка вопроса – объясниться! Это обнадёживает.

То, что невесту, условно говоря, с разбегу не потащили под венец, а сочли необходимым для начала посвятить в обстоятельства случившейся некрасивой задержки, вызвало новый прилив симпатии к гостям.

И знаете что, донести эту информацию собирались в первую очередь именно до меня. Потому что дальше произошли события, заставившие мачеху основательно занервничать.

Та, было, совсем уже приготовилась внимательно послушать речь почтенного ридгона, и тут…

– Прошу прощения, уважаемая Ниниэль, но мы бы хотели побеседовать с Тиннариэль в кабинете Хунгора. Это возможно?

Судя по тому, как Мелькор уверенно поднялся из-за стола, возражений он даже не ждал. Их, собственно, и не последовало. Мачеха, растерянно рассыпаясь в уверениях, что никаких препятствий к исполнению воли и пожеланий любезных гостей конечно же нет, едва сама не бросилась сопровождать нас в означенное помещение. Но вовремя вспомнила, что она аристократка и подала знак служанке.

Впрочем, в провожатых нужды не было – старший ридгон, судя по всему, прекрасно помнил, где находится библиотека его друга, хоть и не был в этом замке уже довольно давно. Оставив Нини изнывать от недоумения и любопытства, терзаясь догадками, почему её в таком важном вопросе столь откровенно обошли вниманием, Мелькор вышел первым, за ним я, а заключительным звеном встал Ронан.

Я, честно сказать, удивилась подобному повороту не меньше маменьки. Пока шли по коридорам и поднимались по лестнице, представилось, вдруг, как она там сейчас крестится левой пяткой, воздавая хвалу богам, что так вовремя согласилась хотя бы снять замок с дверей, а то бы совсем неловко вышло.

Отец Ронана медленно вошёл в библиотеку и замер возле стола, легонько коснулся пальцами спинки кресла. Вдохнул запах книг и прикрыл глаза – он как будто здоровался сейчас со своим старинным другом. Мы с младшим его не торопили. Напротив, хотелось дать ему это время для светлых воспоминаний и просто наблюдать, как спокойно опускаются могучие плечи мужчины, расслабляется лицо, и с каждым вздохом всё ровнее поднимается грудь.

– Надеюсь, вас не слишком огорчило то, что я решил вести этот разговор без участия Ниниэль? – поворачиваясь и обращаясь ко мне, наконец, заговорил он.

Очевидно, на моём лице так явственно нарисовались облегчение и благодарность, что собеседники просто не могли их не заметить.

– Так я и думал. – кивнул головой старший, – Ещё за столом мне показалось, что вы с женой Хунгора слишком разные, чтобы легко находить общий язык. Тем более, что её присутствие и не обязательно. Вы – дочь своего отца и его гордость. Если кто-то из людей и вызывал у него самое безграничное восхищение, так это его Тиннариэль. В вас он видел своё продолжение, и я верю, что он не ошибся. Из писем друга я знаю, что Хунгор очень много времени посвящал вашему образованию. А посему, смею предположить, что вам уже известно многое. Например то, что, следуя закону, со смерти родителей и наступления совершеннолетия, решения о своей судьбе принимаете вы. По крайней мере в части составленного много лет назад договора.

– Как, всё-таки, хорошо, что я (спасибо талисману) нашла этот свод законов и потрудилась его изучить. – похвалила себя, кивком соглашаясь с Мелькором.

– И имеете право нам отказать… – глядя мне прямо в глаза, заявил он.

Как обухом по голове, честное слово! Вообще-то, это я должна была сказать.

– Потому, что для того накопился ряд серьёзных оснований.

– У-х-ху-у! – изо всех сил стараясь удержать нейтральное выражение лица, я пыталась собрать мысли в кучу, – Да, накопился. Да, хочу… Хотела… не знаю! Где у этого мира кнопка? Поставьте, пожалуйста, кто-нибудь, на паузу!

Беседа пошла совершенно не в том русле, в каком предполагалось. Вот прям совсем. Точнее, в том, но не с того края… А-а-ай, ну вы, уверена, поняли, что я имела ввиду.

– Ронан болен, и это не имеет смысла отрицать. Одного данного обстоятельства достаточно, чтобы требовать разрыва помолвки. Что вы ответите? – голос Мелькора звучал ровно и бесстрастно, но глаза… они просто застыли, остекленели. Как будто от моих слов сейчас зависело всё – обрушится небо над его головой, или нет.

Рука сама легла на талисман, и, вдруг, наступило спокойствие.

– Я отвечу, что для начала хочу выслушать ответы на свои вопросы. И думаю, вы знаете, о чём пойдёт речь.

– Благодарю вас. – зрачки ридгона оттаяли, наверное, от того в глазах отца блеснула влага, – Я не ошибся в дочери Хунгора – самого мудрого, сердечного и справедливого человека, которого знал в своей жизни.

– Отец. За свои поступки я буду держать ответ сам. – неожиданно, но очень решительно в наш диалог вступил Ронан.

До этого момента жених в разговоре не участвовал – таков, очевидно, порядок процедур. Он тоже, вроде как, переживал, однако, всё равно, лично у меня складывалось впечатление, что папа желает этой свадьбы несколько сильнее сына. Ну что ж, посмотрим, может я ошибалась? Но в целом, нежелание сваливать свою вину и ответственность за «расхлёбывание» последствий неверных поступков на кого-то другого – черта похвальная.

– Поговорите, дети. – верно поняв посыл наследника, старший ридгон направился к двери, – А я прослежу, чтобы вам не помешали.

Ну вот, ещё одна внезапность. А что, так можно? Как-то не думала, что прямо сразу останусь с этим парнем наедине. С Мелькором было самую малость спокойнее – кажется, его характер я уже немного поняла и разобралась, как строить общение. А вот сын себя ещё совсем мало проявил. Ну ладно, чего причитать – выбора всё равно нет, папа уже за дверью – не бежать же следом с воплями протеста. Да и шерл «молчит», чего тогда я распереживалась?

– Ридганда Тиннариэль, прошу, присаживайтесь, беседа вряд ли получится короткой – слишком многое потребуется объяснить. – Ронан почувствовал моё напряжение и поспешил его ослабить.

– А действительно, чего мы стоим? – только сейчас обратив внимание на сей факт и чувствуя, что ногам уже действительно требуется отдых, я села в отцовское кресло и указала собеседнику на стул.

– Не знаю, с чего начать, поэтому прошу вас задавать вопросы и обещаю ответить на них открыто и честно. – с самым серьёзным лицом сообщил молодой человек.

– Я могу спрашивать прямо? – на всякий случай уточнила я.

– Буду признателен за прямоту, так мы сможем избежать неверных толкований.

– Ого, молодец. – мысленно одобрила смелость «подсудимого», – Тогда расскажите, почему вы тянули с визитом целый лишний год?

– Я не хотел вас неволить. – просто ответил он, и я, простите, от этого заявления буквально впала в ступор. Уши просто отказывались передавать трансляцию мозгу.

Не знаю, каким было выражение моего лица, но жених спешно взялся развивать – пояснять высказанную мысль, опасаясь, видимо, что я или готовлюсь хлопнуться в обморок, или сочла его идиотом.

– Дело в том, что я всегда считал подобного рода помолвки насилием. Неправильно это всё – решать судьбы детей даже не предполагая, кем они вырастут, не оставляя им права выбора. Вы меня понимаете?

– Да-а-а. – медленно выговорила я, надеясь, что всё верно расслышала и он действительно это говорит.

– Так вот. – чуть приободрился собеседник, – На этой почве у нас с отцом возникло разногласие. Спор. А если быть совсем правдивым – ссора. Вы не подумайте, я не хотел жениться не именно на вас – не в том дело. Просто не желал, чтобы всё решалось таким варвар…, простите, способом.

– Варварским. – договорила за него я, а про себя подумала, – Парень, если ты вот это всё сейчас серьёзно, так мы с тобой быстро общий язык найдём.

– Да.

Так, всё это жуть, как благородно, радостно слышать, полностью солидарна, всячески поддерживаю… кроме одного, так сказать, наболевшего:

– Ну тогда объясните мне, по какой причине вы просто не приехали вовремя и не решили вопрос законно?

– После ссоры я уехал из дома и несколько лет провёл в военном легионе на границе с Мархаратом. – снова погрустнев, ответил он.

– И не думал о том, какая судьба после этого постигнет меня?

– Я надеялся, что отец разорвёт помолвку. – мрачнея ещё больше, признался он.

– А отец?

– А он надеялся, что я одумаюсь и вернусь.

– Отлично! Прекрасно! Просто прелесть! – едва сдерживаясь от того, чтобы не высказать своего «восторга» вслух, я поднялась из кресла и подошла к окну.

– Понимаю ваше негодование… – донеслось из-за спины.

– Нет, вы не понимаете, – накаляясь, заговорила я, – вы не понимаете, каково жить, зная, что тебя отправят в монастырь, считая и прощаясь с каждым уходящим днём свободы.

– Простите меня… – как-то странно прошипел Ронан, и я поняла, что с ним что-то неладно.

Обернувшись, увидела, как он, скорчившись на стуле, снова зеленеет на глазах.

– Вам плохо? – обеспокоенно шагнула к парню, – Что? Что надо сделать? Ну, говори!

Не добившись быстрого ответа, я пулей вылетела в коридор, призывая на помощь всех, до кого могла докричаться.