Czytaj książkę: «Зимняя сказка. Забава для близнецов»

Czcionka:

Глава 1. Забава

– Систер, ну и что, что тебе запретили рожать детей? – бодрым голосом, без капли сочувствия произносит Аленка, моя младшая сестра. – На этом жизнь не заканчивается, – принимается меня убеждать.

– Я ребенка хотела, – вздыхаю печально. Неутешительный вердикт врачей перевернул всю мою жизнь.

– Бессонные ночи, бесконечные стирки, подгузы, пеленки, – начинает перечислять. – Нескончаемый плач.

А еще глаза наполненные любовью, искренность, объятия и родство душ. Только это все почему-то сестра не добавляет. Хлопоты пройдут, а вот частичка тебя останется. И это самое настоящее счастье! Которого я буду лишена.

– Поверь, тебе дети не нужны, – заверяет. – Они тебе испортят всю жизнь. Прощайте, свобода, карьера, путешествия. Нет! Живи и радуйся без детей. Цени это.

Она так уверенно об этом говорит, словно отъявленная чайлд-фри. Но ее трое детей с небольшой разницей в возрасте открыто говорят об обратном.

Несмотря на громкие слова и свои заверения, Аленка любит каждого из своих детей. Она активно участвует в жизни каждого из них, водит на секции и кружки, является председателем родительского комитета и в детском саду, и в школе.

– Чей ребенок? Где его мама?! – кричат из песочницы. Точнее, того, во что она превратилась зимой.

– Ален, кажется, Федор, – показываю на плачущего полуторагодовалого малыша, которого держит за руку какая-то женщина.

– Да блин! Сколько можно уже? – возмущенно закатывает глаза сестра. – Заколебали! – произносит в сердцах.

Она подскакивает со скамейки, поправляет шарф и воинственной походкой направляется к песочнице. Сестра зла.

– Чем вам ребенок помешал?! – начинает наезжать на сердобольную женщину. Та ей что-то отвечает. – Нет! Ему не холодно! У него очень теплый костюм! – раздается гневная тирада от моей сестры.

Продолжаю наблюдать, как Аленка выливает все свое накопленное раздражение на ни в чем не повинную женщину. Думаю, после подобного та еще долго не будет подходить к чужим детям.

– Что за дичь вы несете? – раздается возмущенное на весь двор. – Издеваетесь надо мной, да?

И снова тирада от сестры.

Сижу, смотрю, как делать не нужно, и продолжаю переживать. Вердикт врачей оказался неутешительным. Рожать мне нельзя.

– Достали эти бабки сварливые! – Аленка возвращается, бурча себе под нос. Она полна недовольства. – Вам-то какое дело до чужих детей? Своих рожайте и воспитывайте!

– Ален, ты чего? – делаю вид, что не слышала последней фразы. Внутри сразу поднимается протест.

Своих рожайте… Звучит красиво. Но вот только это счастье дано далеко не всем.

Я не хочу портить отношения с сестрой и поэтому предпочитаю не акцентировать внимание на этом. Аленка говорит не подумав, она не понимает истинного горя тех, кому не суждено стать матерью.

– Представляешь, – накидывается на меня продолжая гореть от негодования, – меня отчитали, как малолетку, за то, что мой ребенок сидит попой на снегу!

– Видела, – хочу плавно перевести тему разговора, но по сестре вижу, что не смогу. Смотрю на часы. – Ален, ты прости, но бежать нужно. В кафе у меня сегодня новенькая. Боюсь, она не справится без меня.

– Ой, конечно, иди! – тут же спохватывается. – Проследи, чтобы не испортила ничего. И не украла! – со знанием дела принимается наставлять. – А то знаю я этих молоденьких девиц, – пренебрежительно фыркает. – У тебя к вечеру полная касса будет. Бери – не хочу!

– Не переживай, все в порядке, – успокаиваю взволнованную Аленку. Она ни дня не работала в привычном понимании этого слова и не имеет ни малейшего представления, как устроен рабочий процесс.

Бегло прощаюсь с сестрой, сажусь в такси и уезжаю в самое прекрасное место в городе. Мое кафе.

На самом деле, это не кафе вовсе, а булочная. Уютное, наполненное непередаваемым ароматом свежеиспеченного хлеба и булочек заведение.

Открываю двери, захожу в зал и на мгновение замираю. Позволяю себе насладиться приятной атмосферой до того, как погружусь в работу с головой.

– Забава Ильинична! Какое счастье, что вы приехали! – Ко мне подлетает та самая молоденькая девушка, которая здесь сегодня работает первый день.

Она чем-то обеспокоена и взволнована. Я тут же понимаю, что-то произошло.

– Что случилось? – спрашиваю у нее, сама тем временем окидываю взглядом помещение.

В зале немноголюдно. Но оно и правильно, утренний час пик прошел, а обеденный еще не наступил. Буквально через полчаса ситуация в корне изменится.

Гости заведения сидят и совершенно спокойно наслаждаются свежей выпечкой, на их лицах нет ни капли возмущения или недовольства. Тревога постепенно начинает отпускать.

– Проверка? Недостача? Конфликт? – перечисляю самые распространенные причины для беспокойства.

– Неа, – активно крутит головой в разные стороны. Своей реакцией забавляет меня.

– А что тогда? – продолжаю допытываться. Становится интересно, что ж на самом деле произошло.

– Не поверите! – говорит с жаром. – Я двух воришек поймала! – выпаливает с гордостью.

– Кого? – переспрашиваю. Я, должно быть, ослышалась.

Воры? У меня в булочной? Да это же бред!

– Воришек! – повторяет. Хмурюсь.

Воры в булочной… Что им здесь делать? Уж явно не деньги.

– Где они? – продолжаю осматриваться.

– Пойдемте покажу, – говорит, направляясь к служебным помещениям. Следую за ней.

Мы подходим к одной из подсобок, девушка открывает дверь ключом, торчащим с наружной стороны замка.

– Вот! – протягивает руку, показывая внутрь небольшой комнатушки без окон и дверей. – Глядите!

Включаю свет и теряю дар речи. Со стоящей у стены коробки на меня смотрят двое перепуганных детей лет пяти. У них на глаза наворачиваются слезы.

Глава 2. Забава

– Тише, тише, – выставляю вперед руки, показывая, что не причиню вреда. – Не бойтесь. – Голос дрожит, эмоции рвут душу на части, но я не позволяю им взять верх над собой. Нельзя.

Малыши замерли. Жмутся друг к другу, как воробушки зимой. Нахохлились. А мне в этот момент больше всего на свете хочется надавать молоденькой официантке по голове.

Как можно было запереть детей в подсобке? Оставить одних в темноте. Да как вообще до такого додуматься можно было?! Это ведь дети! Малыши совсем! За ними глаз да глаз нужен. Они ж не самостоятельные совсем.

Ух-х-х! Как я сейчас зла! Беги, Рита, беги! Пока я тебя не покусала!

Счастье будет, если дети не начнут заикаться после сидения в темноте. Страху натерпелись, бедненькие.

– Рита, – негромко обращаюсь к провинившейся официантке. Ей нечего здесь делать, уже наворотила сполна. – Вернись в зал, – говорю строго. – Кафе не должно оставаться без присмотра.

– Там Марина, – перечит. И этим только сильнее раздражает меня. – Они пирожные новые украли, – начинает жаловаться, показывая на малышей.

Едва сдерживаюсь, чтобы не ответить ей грубо. Своими пояснениями она только усугубляет ситуацию и вызывает у меня дичайшее раздражение.

– Но съесть не успели. Я отобрала! – добавляет гордо. Прикусываю щеку до крови, чтоб не закричать.

Зашибись… Дети есть хотят, а ты… У-у-у-х! Закипаю.

Скройся с моих глаз, пока не получила сполна!

– Ты слышала, что нужно сделать? – произношу глухим голосом, плохо сдерживая злость. Ее слишком много.

Рита, Рита… Зараза! Головой надо думать, а не одним местом.

Смотрю девушке прямо в глаза, там только желчь. Нет места для сострадания.

Уйти ей нужно. Немедленно! И так перепугала уже детвору.

Но Рита продолжает стоять рядом со мной. Бестолковая, что ли, совсем?

– Слышала, – бурчит недовольно. Не понимает… Капец.

– Вот и иди! – говорю в сердцах и показываю рукой на дверь.

Рита обиженно разворачивается и уходит. Что-то бубнит себе под нос.

А я стою, слежу за уходящей молоденькой девушкой и тихо ругаю себя. Интуицию нужно слушать беспрекословно! Особенно когда она дико вопит.

Вернись я раньше, ничего подобного бы не случилось.

Эх, молодая дуреха! Добрее нужно быть. Особенно с детьми! В жизни и так зла хватает с лихвой.

Смотри, чтобы твой первый рабочий день не стал последним. Подобного отношения в своем заведении я не потерплю.

Даже если обнаружила, что дети что-то стащили, нельзя запирать их в темной подсобке. Этим неосмотрительным поступком можно искалечить целую жизнь!

У каждого ребенка есть родитель. Вот с кого нужно спрашивать. Он за них в ответе.

Малышня шкодит и играет, это нормально. На то она и малышня. Ответственность за проделки несмышленышей несут взрослые. Которые уж точно у каждого ребенка имеются.

– Я вас не обижу, – медленно приближаюсь к деткам.

Веду себя с ними крайне осторожно, контролирую каждое свое движение, каждый жест. Четко отслеживаю мимику.

Я должна быть максимально дружелюбной. Нельзя напугать их еще сильнее.

– Ругать тоже не будете? – робко спрашивает мальчик. У него в глазах столько надежды, что у меня дыхание перехватывает. Сердце разбивается на куски.

– Не буду, обещаю. – Тепло улыбаюсь.

Хочу как можно скорее вывести их отсюда и накормить.

Мальчуган с сомнением смотрит на меня, словно проверяет, не вру ли я. С трудом выдерживаю детский взгляд.

Сердце в груди бьется с надрывом. У меня сейчас одно желание: покинуть это гребаное помещение и отправиться с детками в зал!

Там светло, тепло и уютно. Там каждая вещь в интерьере выбрана и куплена исключительно мной.

– Пойдемте со мной, – протягиваю деткам руки. Но они продолжают оставаться на месте и настороженно смотреть на меня. Не доверяют. – Я вам пирожные дам, которые вы хотели, – использую запрещенное оружие. Кто из малышей откажется от вкуснях?

– Мань, слезай. – Мальчуган спрыгивает с коробки, подставляет руки сестре, но она не торопится спускаться. Жмется к стене.

– Я боюсь, – плача, прижимает ручки к груди, кулачками вцепилась в шарф.

– Давай помогу, – подхожу к девчушке. Она вмиг напрягается, бросает на брата умоляющий взгляд. – Я не враг. Я не обижу, – заверяю ее.

С трудом, но малышка поддается на мои уговоры, и спустя десять минут мы втроем сидим за небольшим столиком лучшего кафе в городе. Машенька, так на самом деле зовут девочку, за обе щеки уплетает десерт Павловой, а Пашенька жует сосиску в тесте.

Нужно каким-то образом выяснить про родителей малышей, но как это грамотно сделать, просто не представляю. По глазам вижу, не станут они мне отвечать.

– Может быть, вы хотите угостить родителей? – с осторожностью спрашиваю у деток. – Я могу положить с собой пирожков.

– Папа любит пирожки с мясом, – со знанием дела отвечает Маша. – Можно ему взять?

– Конечно, можно, – улыбаюсь. – А мама? С чем любит она?

После моих вопросов малыши как-то странно переглядываются и с ответом не спешат.

– Вы не знаете? – робко задаю еще вопрос. Мне некомфортно. Кажется, что залезла на чужую территорию, где меня не ждут.

Машенька поднимается со стула, подходит к брату, что-то говорит ему на ушко. Слышу взволнованный громкий шепот, но из-за гула голосов других посетителей никак не удается разобрать смысл слов.

– Будь нашей мамой. – На меня с надеждой смотрят две пары голубых глаз.

– Ч-что? – Я в полном шоке. Замираю. Перевожу взгляд с одного близнеца на другого. Пытаюсь прийти в себя.

– Пожалуйста, будь нашей мамой, – просит Машенька. – Нам мама очень нужна, – смотрит с такой надеждой, аж сердце переворачивается. – Все няни злые, они нас не любят. А ты добрая. Ты нас будешь любить.

– А еще от тебя пахнет вкусно, – улыбается мальчуган. – Булочками.

Глава 3. Марк

– Что значит «дети пропали»? – спрашиваю, не пряча злости.

У меня день распланирован буквально по минутам. Сейчас крайне важное совещание, потом нужно подготовиться к встрече с банкирами, еще раз проверить комплектность документов и наличие всех требующихся договоров. Через два часа в офис нагрянет проверка из налоговой, я должен за всем проследить.

– Мы гуляли в парке, они пошли на горку, я сидела на лавочке. – В ответ мне летит бессвязная запутанная речь. Няня Маши и Паши рыдает навзрыд.

Осознание чудовищности произошедшего окидывает меня ледяным душем, кровь отливает от лица.

– Станислава! Где. Мои. Дети?! – гневно рычу. Закрываю динамик ладонью, извиняюсь перед коллегами и выхожу в коридор.

– Марк Денисович, что случилось? Вам нехорошо? – Ко мне тут же подлетает Оксана, стоит только оказаться вне конференц-зала.

Оксана – мой личный помощник. Правая рука, без которой бы я не успевал столько сделать за столь короткое время.

Она всегда рядом, всегда готова прийти на помощь и всегда доводит начатое до конца. На нее смело могу положиться.

– Окси, у меня проблемы с детьми, – бегло поясняю. – Зайди в конференц, собери документы, – обозначаю круг обязанностей. – Проследи, чтобы каждый расписался в протоколе. Это важно.

– Не переживайте! Все будет сделано в лучшем виде, – произносит с жаром. Тут же поднимается, бросает все свои дела и направляется в конференц-зал выполнять мое поручение.

Я же слушаю сбивчивую речь нянечки и охреневаю от ее безалаберности и безответственности. Она взяла под свою ответственность двух четырехлеток и потеряла. Пипец!

– Я не знаю, где они, – уже в открытую ревет. Заикается. – Их н-нет нигде. Я искала. У-у-у-у.

Звездец! Женской истерики мне еще не хватало.

– Как давно пропали? Где конкретно видели в последний раз? Охрана или полицейские рядом есть? – засыпаю вопросами. Деловой тон, холодная голова и здравый рассудок. Пока я спокоен, то могу здраво соображать. А это уже половина успеха.

Переживать за своих детей буду позже. Сейчас главное их найти!

Звоню. Трубки не берут ни один, ни вторая. Я тем временем начинаю медленно закипать.

Мечусь по кабинету в поисках своего ноутбука. Там вбиты данные смарт-часов, что подарил детям пару недель назад. Они очень хотели, долго просили, и в итоге я не смог им отказать.

Под очередной из стопок с документацией нахожу заветные коробочки и тут же принимаюсь их изучать. Бросаю все дела, на них становится пофиг.

Маша и Паша – вот что сейчас действительно важно.

– Мак! Занят? Можешь ко мне подойти? – набираю начальнику службы безопасности.

– Через сколько ты будешь на месте? – уточняет. Он всегда так делает. Ставит решение более срочных вопросов в приоритет.

– Я уже здесь, – отрезаю. – Срочно так, что нужно было аж вчера!

– Понял, – ухмыляется беззлобно. – Жди. Подойду через пару минут.

Но у меня нет ни возможности, ни желания сидеть и молча сгорать. Я привык действовать.

Разбираюсь с ноутом, нахожу данные. Потом вспоминаю, что уже вбивал эти данные к себе на телефон. Снимаю блокировку с личного сотового, захожу в специальное приложение, смотрю на геолокацию детей и срываюсь с места.

Вылетаю из кабинета, едва не свалив с ног начальника службы безопасности.

– Ермолаев, куда несешься? Приведение, что ли, увидел? – произносит с ухмылкой.

– Какое нахрен приведение! – бегло ему отвечаю. – Детей искать! Их няня прошляпила.

– Твою мать! – раздается грозное за спиной. – Я еду с тобой!

Спускаемся на лифте сразу на подземный паркинг, пока ехали, успел в двух словах рассказать Маку все, что узнал. Тревога разрастается сильнее с каждой секундой, сильное сердце гонит по венам адреналин, а не кровь.

Малышня моя, вы там давайте держитесь! Ваш папа едет за вами! Он вас найдет!

Только открываются металлические створки, как я нажимаю на кнопочку на пульте, и машина тут же заводится. Подходим. Садимся. Срываемся с места.

Пожалуй, впервые за эти пару месяцев, что Торковский находится на посту генерального, я ему искренне благодарен. Это ведь именно он настоял на переезде в более современное и презентабельное здание. И именно благодаря ему я теперь забыл, что значит счищать сугробы с машины. Просто сел и поехал, не тратя лишнего времени.

Навигатор нас привел к небольшому кафе в центре города. Скептически осматривая витрину, ищу взглядом детей.

И нахожу!

– Вон они! – тут же подключается Мак. Он тоже их видит. – За столиком в кафешке сидят.

Широкими шагами стремительно сокращаю расстояние до входных дверей в заведение, распахиваю стеклянные створки, ступаю. И получаю удар колокольчиком в лоб.

– Дзинь, – бренчит, ударяясь об меня. Ар-р-р! Поднимаю ногу, резко иду вперед, но вместо ожидаемого уровня пола моя ступня оказывается гораздо ниже.

Твою ж мать! У них ступенька на входе.

В самый последний момент успеваю поймать равновесие и лишь благодаря этому не лечу кубарем вниз.

– Мак, стой! Здесь порог высокий! – предупреждаю.

– Знаю, – отмахивается. На удивление Маковецкий довольно расслаблен. Он тут же поменял линию поведения, как мы подошли сюда.

– Ты был здесь? – удивляюсь. Не могу представить Мака, поедающего здесь пирожки.

– И не раз, – ухмыляется. – В этой булочной самая вкусная выпечка! Она известна на весь город. Лучше не найти!

Слушаю его и понимаю, что мне фиолетово до выпечки и пирожков. Дети мои, единственные и крайне любимые, сидят за столом и во что-то увлеченно играют.

– Забава! – окрикивает сидящую с Машей и Пашей женщину. Та оборачивается и приветственно машет ему рукой, затем переводит внимание на меня.

Встречаемся взглядом.

Глава 4. Забава

– Папа! – Машенька радостно пищит, активно машет руками. – Папа приехал!

Малышка в нетерпении спрыгивает со стула, желая быстрее добежать до родителя, но оступается и летит плашмя вниз. Я в последний момент успеваю ее поймать.

– Ты цела? – спрашиваю встревоженно, осматриваю Машеньку с головы до ног. – Не ушиблась?

Адреналин несется по венам. Испугалась за девочку, как за свою.

– Неа. – Малышка крутит головой в разные стороны.

– Вот и славно, – облегченно выдыхаю. Бросаю беглый взгляд на спешащих к нам мужчин.

Пашенька уже вовсю обнимает папу. Довольный мальчишка висит у него на руках и задорно смеется.

Машенька плачет.

– Ты чего? – все-таки ушиблась. Блин, не успела вовремя поймать.

– У-у-у, – рыдает вместо ответа.

– Сильно ударилась? – пугаюсь. В голове тут же начинаю перебирать всевозможные варианты. Вывих, сотрясение, перелом!

В панике снова смотрю на Мака и стоящего рядом с ним отца близнецов. Они оба заняты Пашей и совершенно не обращают внимания на меня и Машу.

Блин. Блин! Бли-и-ин!

– Так, давай я тебе помогу. – Принимая решение, опускаюсь перед девочкой на колени. Нужно, чтобы Машенька забралась на меня.

Нам нужно в больницу. На рентген! Срочно!

– Залезай ко мне на руки, я тебя отнесу до машины, – стараюсь не выказать волнения. – Тебя нужно показать доктору. Он посмотрит, где ты ударилась, проверит, все ли в порядке, и потом поедешь с папой домой, – принимаюсь объяснять прописные истины.

Мне кажется, что с детьми нужно говорить, как со здравомыслящими. Они умные и смышленые, если правильно подобрать слова, то должны все понять.

– Я не хочу к доктору, – канючит.

– Моя хорошая, надо, – мягко настаиваю. Внутри бушует настоящий ураган из эмоций, но внешне надо оставаться спокойной. Я ведь взрослая, должна отвечать за ребенка. – Когда сильно ударилась и потом становится больно, нужно показаться врачу, – опять поясняю. Машенька меня терпеливо слушает. – Покажи, где болит?

– Нигде, – шмыгает носом. А я смотрю на девочку и впадаю в ступор.

– Тогда почему ты плачешь? – я не понимаю.

Малышка смотрит на меня, как на самое глупое существо на планете. Ее бровки подлетают наверх.

Маша удивлена настолько, что забывает про свой плач. Он ей становится не интересен.

– Первой к папе хотела, – надувает губки, куксится.

– И все? – не успеваю скрыть шока. У меня банально нет слов!

Я уже столько всего напридумывала! Даже вспомнила, как действовать при открытом переломе, каким образом отличить два вида кровотечения и куда накладывать жгут при каждом из них!

А Машенька всего лишь хотела к папе первой прибежать.

– Как тут моя принцесса? – раздается за спиной приятный мужской голос. Сижу, не двигаюсь. Мне стыдно посмотреть мужчине в глаза.

– Нормально. – Маша бурчит тихонько.

– Когда нормально, не плачут, – парирует. – А еще не убегают от нянь! – добавляет строго.

От нянь… У этих двух прекрасных детей нет мамы. Нет самого надежного и верного человека, нет того, к кому можно прижаться, что бы в жизни ни случилось. Или просто подойти и обнять.

Нет того, чьи объятия лечат. Кто испечет булочки или приготовит неимоверно вкусный пирог. Кто научит Машеньку следить за собой, стрелять глазками, поможет стать самой красивой.

А еще будет тайком от остальных членов семьи покупать приятные мелочи и распихивать их по детским карманам.

У Паши и Маши нет мамы. Самого главного человека в жизни каждого малыша.

– Папа, она нас ругала, – встревает в разговор Паша. По мальчику видно, он очень хочет что-то сказать.

– Раз ругала, значит, вы заслужили! – Отец близнецов остается непреклонен. Я категорически не согласна с данной фразой! Кусаю губы, чтобы не начать возражать.

– Здравствуйте, – поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь. На стоящего напротив мужчину стараюсь лишний раз не смотреть. – Мак, тебе как обычно? – обращаюсь к тому, кто в моем заведении постоянный гость.

– Я вечером заеду, – произносит он. – Сейчас мне будет некогда.

– Хорошо, – говорю чуть более спокойно и расслабленно, включаю профессионализм, и сразу становится легче. – Вы отец Маши и Паши? – обращаюсь к высокому красивому мужчине.

– А что, не заметно? – Он пытливо выгибает бровь. Тут же тушуюсь. Я не привыкла к подобному обращению.

– Малыши сыты, я их накормила, – почему-то хочется пояснить. Под пытливым взглядом холодных голубых глаз становится некомфортно.

– Сколько? – спрашивает, глядя на меня.

– Что «сколько»? – не понимаю. Рассеянно хлопаю ресницами, хмурюсь.

– Сколько я вам за это должен? – Он говорит так надменно, что я обалдеваю. Не мужчина, а одна ходячая спесь!

– Нисколько, – отвечаю ему. – Это ведь дети! Они потерялись и хотели кушать. Мне несложно их накормить.

Да и любой другой в моей ситуации поступил бы так же! Но об этом решаю промолчать. Я владелица заведения и поступила так, как велело мне мое сердце.

– Мои дети не нуждаются ни в чьих подачках, – своими словами меня убивает. – Я благодарен вам за помощь, но вы сейчас выставите счет, и мы пойдем.

– А куда, пап? – тут же принимается спрашивать Паша.

– Пойдем в зоопарк, – канючит Машенька. – Пожалуйста! – произносит с мольбой.

– Мы идем ко мне на работу, – заявляет строго и безапелляционно. – Я буду работать, а вы мультфильмы смотреть.

– Не хочу на работу, – тут уже начинает хныкать Паша.