Czytaj książkę: «Таинственная лама и криминальная драма»

Czcionka:

Kathy Love and Erin McCarthy

MURDER DRAMA WITH YOUR LLAMA

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

I

В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ я постоянно ходила на кастинги – искала ту самую роль, которая меня прославит. Юная блондинка на каникулах. Труп на дороге. Богатенькая красотка. Студентка-зубрилка. Никуда меня так и не взяли. В свою защиту скажу: роль блондинки мне не досталась только потому, что я рыжая.

И вот теперь я владелица паба в провинциальном городке в штате Мэн.

Только это не роль. Не кино и не сериал, а самая настоящая жизнь.

Глядя на аккуратный дощатый дом, я онемела от изумления.

– У тебя есть собственный паб под названием «С пылу с жару»? Надеюсь, там и правда подают что-нибудь горяченькое… – сказал Оливер, мой лучший друг из Калифорнии.

Я промолчала, не поддержав его шутливый тон – так была ошарашена. Я словно попала на съемки фильма: все казалось слишком неправдоподобным. Нет, конечно, очень круто. Но все равно – неправдоподобно.

Краем глаза я заметила, как Оливер отступил на пару шагов, чтобы оглядеть дом целиком. А дом был великолепен. Огромное здание в викторианском стиле, на первом этаже – бар, над ним – еще два этажа, россыпь мансардных окон, орнамент под крышей и даже башенка.

Ничего себе: я теперь еще и Хозяйка Башни.

– Не удивлюсь, если там водится парочка привидений.

На этот раз я повернулась к своему другу и слегка шлепнула его по руке.

– Перестань, не шути так. Дом и правда похож на шикарный отель для привидений, но ведь мне же в нем спать! От одной мысли о призраках меня начинает трясти.

Оливер бросил на меня взгляд то ли искреннего раскаяния, то ли полного безразличия. Что, впрочем, вполне соответствовало его обычному уровню сопереживания. Затем он отвернулся и снова уставился на дом.

– Ну и жуткий домище тебе достался, Соф!

Трудно было не согласиться. Но, помимо изумления и ужаса, я испытывала небольшое волнение. Что я знаю о том, как управляться с пабом? Или с особняком, если уж на то пошло? И не самым маленьким особняком к тому же.

От нервов у меня скрутило живот, и я дважды сглотнула, чтобы успокоиться. Я справлюсь. Я сама этого хочу. Я устала от Лос-Анджелеса. Вся эта внешняя мишура, толпы людей, постоянная борьба за место под солнцем. Я хочу жить здесь, в этом прибрежном городке в штате Мэн с его чистым морским воздухом. Я хочу влиться в это общество. Я хочу радоваться деревьям, газонам и тихой жизни в провинции.

А еще я хочу побольше узнать про свою бабушку, которую едва помню. Ведь это она оставила мне в наследство столь потрясающее место, и я не должна ее подвести. Интересно, что она была за человек, чем жила?

Я справлюсь. Просто еще одна роль, правда? Управлять пабом, носить резиновые сапоги, натирать до блеска медные дверные ручки, есть лобстеров – ну или чем еще обычно занимаются жители Мэна.

Папа всегда говорил, бесшабашность и упрямство – мои сильные стороны. Вот и настало время побыть бесшабашной.

– Софи? Софи Лафлёр?

Я обернулась и увидела на крытом крыльце с другой стороны дома пожилого мужчину. Он был сутулый, лысоватый, одет в серую рубашку с воротником на пуговицах и серые свободные брюки. Я протерла глаза, надеясь, что он не призрак. Который, к тому же, знал, как меня зовут. Но серый человек помахал мне и улыбнулся.

– Вы, наверно, Софи Лафлёр? – крикнул он.

Я кивнула, потом сообразила, что нужно помахать в ответ, и пошла навстречу. Оливер уверенно зашагал следом – верный знак того, что это не призрак. Оливер мог как угодно демонстрировать спокойствие и невозмутимость, но только пока речь не заходила о чем-то потустороннем. Однажды в детстве по заказу одного местечкового гипермаркета он снялся в рекламе товаров для Хеллоуина и с тех пор его мучили кошмары.

Человек в сером ждал нас на крыльце. Когда я начала подниматься по лестнице, он протянул мне руку. На ощупь рука оказалась костлявой и хрупкой. Взгляд у старика, однако, был живой и игривый, а вызывающе-красный галстук-бабочка придавал ему и вовсе щеголеватый вид.

– Внучку Санни Лафлёр ни с кем не спутаешь, – сказал он. – Вылитая бабушка в этом возрасте.

Сравнение мне польстило, пусть я и слышала его прежде. От мамы. Еще от тети. Правда, они считали это моим недостатком. Слова старика прозвучали гораздо приятнее. К тому же он широко улыбнулся, обнажив свои удивительно белые зубы.

– Так вы давний знакомый бабушки?

Он кивнул, улыбнувшись еще шире.

– Я знал Санни с начальной школы. Вот и представьте теперь, насколько давний.

Внутри у меня потеплело. Наконец я нашла того, кто сможет рассказать мне массу историй о моей загадочной бабушке. Ведь в моей памяти она осталась лишь голосом в телефоне – который, когда я была маленькой, присылал мне на Рождество подарки, так раздражавшие маму.

В детстве я упрашивала маму разрешить мне погостить у бабушки, но всегда нарывалась на отказ. Когда я выросла, то сначала мне не хватало денег на дорогу, а затем – времени: ведь я снималась в трех (почти) сезонах сериала «Она запостила убийство». Я чувствовала себя виноватой: мое путешествие на восток в гости к бабушке так и не состоялось, хоть та продолжала настаивать на моем приезде.

– Меня зовут Клифф Робишо, – вдруг заявил старик, видимо осознав, что забыл представиться. Затем он повернулся к Оливеру.

Оливер в тот день вырядился как настоящий панк-рокер: штаны в крупную черно-серую клетку, футболка в облипку с группой «Клэш» и массивные военные ботинки бордового цвета. Не думаю, что Клифф часто встречал в Бухте Дружбы людей с бирюзовыми прядями в обесцвеченных волосах и широкими тоннелями в ушах. Тем не менее Клифф дружелюбно улыбнулся и протянул ему свою костлявую руку.

Оливер пожал ее и, как мне показалось, немного расслабился. Он ведь сам напросился поехать со мной, хотя я знала, что в небольшом сельском городке он будет явно не в своей тарелке.

– Соф, дурашка, неужели ты думаешь, я позволю тебе бродить по лесам Мэна одной? Кто же защитит тебя от бешеных медведей и лесорубов-маньяков?

В общем, Оливер настоял на своем.

Правда, сам Оливер точно бы меня не защитил. Городской мальчик, плоть от плоти. Завидев медведя, он драпанет прямо до Родео-драйв в Калифорнии. А при виде лесоруба-маньяка? Упадет в обморок или попросит у него номер телефона. Хотя в целом я ценила его заботу и была рада, что он рядом.

Но ведь сама я тоже далеко не сельский житель. Я выросла в Сан-Фернандо, в довольно обеспеченной семье и выглядела как типичная калифорнийская девчонка: зауженные джинсы, шлепанцы, футболка с надписью «Лучи добра». Добро никогда не бывает лишним.

Оливер пожал Клиффу руку.

– Приятно познакомиться, я Оливер Мэддокс.

Лицо Клиффа еще больше просияло.

– Оливер Мэддокс? Тот самый? Звезда «Тусовки у Хэйли и Джейка»?

Оливер моргнул; он был одновременно удивлен и впечатлен.

– Он самый.

Теперь пришла очередь Клиффа удивляться.

– Я видел все серии. Внучки обожали этот сериал, от телевизора было не оторвать. Должен признать, что и мне, старику, он показался классным.

– Спасибо.

Оливер выглядел довольным. Однако я знала, что разговоры о давнем хите, в котором он снялся еще будучи совсем юным, вызывали у него двойственные чувства. Оливер говорил, что в свои почтенные двадцать семь он уже попал в категорию «Звезды прошлого – где они сейчас».

– Уверен, вы сгораете от нетерпения осмотреть дом, – сказал Клифф и жестом позвал следовать за ним. Он спустился с крыльца и зашагал вперед – неожиданно быстро для человека его возраста и сгорбленной комплекции. «Проворный», – подумала я и тут же поймала себя на мысли, что никогда раньше не использовала это слово.

Клифф подвел нас к двери, у которой мы, собственно, и стояли, когда он нас окликнул. Мы зашли внутрь и попали в прихожую с деревянной скамейкой и вереницей крючков для одежды на одной из стен. На крючках, на антикварных металлических вешалках висели всевозможные куртки, несколько ярких шарфов и одна широкополая соломенная шляпа. Под скамейкой стояла пара садовых сапог с налипшей на подошвы грязью.

Клифф заметил, что я пялюсь на сапоги.

– Все вещи вашей бабушки хранятся в доме. Я ничего не убирал: подумал, что вы, возможно, захотите что-нибудь оставить.

В завещании бабушки говорилось, что мне по наследству достается паб и дом со всем содержимым. Что это значит – я поняла только сейчас, глядя на грязные сапоги. Бабуля оставила мне буквально все.

Я еще раз посмотрела на сапоги. Ее сапоги. Нахлынула грусть, смешавшись с другими чувствами – изумлением, неуверенностью и даже радостью от того, что я здесь. Оливер коснулся моей руки, словно прочитав спутавшиеся мысли. Он всегда прекрасно понимал меня, хотя, уверена, в этот раз у меня и так все было написано на лице.

– Вот эта, – Клифф указал на дверь за лестницей с изысканной белой балюстрадой, темными деревянными перилами и двумя декоративными стойками у подножия, – ведет на склад и в офис паба. Через нее, конечно, можно попасть и в сам паб. Но там уже пусть Дин вам все показывает.

– Дин? – переспросила я.

Казалось, я слышала это имя раньше, но за бурными событиями последних недель я уже не помнила, когда и где.

– Дин Джордан, управляющий пабом.

Точно. Бабушка упомянула в завещании, что Дин Джордан должен остаться управляющим, и это меня абсолютно устраивало. Я понятия не имела, как управлять пабом, и любая помощь пришлась бы кстати. А после того, как Оливер вернется в Лос-Анджелес, мне бы и друзья не помешали.

– Дин нравится дамам. Мне, старику, тяжело с этим мириться. Он забирает себе лучших, а я довольствуюсь объедками.

Ого. Либо он неудачно пошутил, либо – еще тот козлина.

– Пойдемте наверх, – сказал Клифф и ловко вскарабкался по крутой прямой лестнице, словно был вдвое моложе своих лет.

Я поднялась следом, держась рукой за перила, и немного запыхалась. Пока я здесь, стоит, пожалуй, чаще бывать на свежем воздухе. После того как закрыли сериал, я решила бросить актерскую карьеру, а заодно и занятия в спортзале пять раз в неделю. Вот вам и результат.

Поднявшись, мы попали в еще один вестибюль – на этот раз небольшой. Снова везде висели куртки и стояла обувь. Клифф открыл белую панельную дверь; за столетнюю историю дома ее, видимо, уже раз десять перекрашивали и в сколах проглядывали другие цвета. За дверью оказалась большая кухня, типичная для загородного дома. Теплые желтые стены, потертый дубовый пол. Еще один признак того, что дом повидал виды. Шкафы были окра-шены кремово-белым – их первоначальный цвет, как мне показалось. Я прикасалась к стеклянным ручкам, восхищалась старинными бронзовыми креплениями. Сквозь окна внутрь лился солнечный свет; на кухне царило тепло и радушие.

Серая гранитная, сделанная под мрамор, барная стойка блестела на солнце и казалась новее, чем на самом деле. Мои пальцы пробежались по старинным ручкам ящиков; в одном из них я нашла набор из мисок со ступкой и пестиком, которыми явно не раз пользовались. Я вдруг представила себе, как бабушка печет на этой прекрасной кухне и по воздуху расплывается аромат пирогов и печенья.

– Санни любила эту кухню, – заметил Клифф, стоявший позади меня. – Она фантастически готовила. Постоянно что-то пекла.

«А я догадалась», – с довольной улыбкой подумала я, искоса взглянув на Клиффа.

– Никакая Марта Стюарт со своим телешоу и рядом не стояла, – продолжал тот. – А ее кексы с марихуаной были просто бесподобны. Вкусные – пальчики оближешь, а какой эффект..!

Клифф подмигнул.

– Вы бы, кстати, с ней поладили, – указал он на надпись на моей футболке.

Я все это время в изумлении таращилась на Клиффа, а Оливер едва сдерживался, чтоб не прыснуть от смеха.

– Естественно, только в медицинских целях, – добавил Клифф с усмешкой. Настроение у него было игривое.

Я кивнула. Клифф пытался юморить, но выходило у него нелепо, как у отца со взрослыми детьми.

– Не сомневаюсь, – ответила я.

– Что ж, продолжаем наш показ, – Клифф жестом пригласил следовать за ним. – Показывать я, кстати, люблю. Как те девушки из телеигры, что буквы на стене открывают. Вот надел бы женское платье – ни в жизнь не отличили бы.

Это даже не отец, а дед-хохмач.

Оливер, который шел прямо за мной, прошептал на ухо:

– Чувствую, я бы тащился от твоей бабули. Шоколад и травка – два удовольствия в одном, лучше и не придумать!

В Калифорнии марихуана уже не считалась чем-то ужасным, а вот в Мэне была все еще вне закона. Я покачала головой.

– Мне кажется, он пошутил.

Оливер скептически поднял брови, потом подхватил меня под руку, и мы вместе пошли догонять Клиффа. К концу экскурсии я поняла, что Клифф не шутил. А еще я поняла, почему мама не разрешала мне ездить к бабушке в гости. Скажем так: бабуля была весьма эклектичной и, судя по интерьеру, эксцентричной личностью. Дом был чудесно обставлен, но никак не в стиле старушки-божий одуванчик. Она оказалась старой хиппи, которая любила все странное и даже мистическое.

То есть прямой противоположностью маме – элитному агенту по недвижимости, которая заключала сделки на сотни миллионов долларов в год.

Когда мы зашли в ванную комнату, Оливер указал на большой винтажный плакат с группой The Grateful Dead, который висел над старинной ванной с ножками в виде звериных лап. Он тут же начал изображать, будто раскуривает косяк, – я закатила глаза, но рассмеялась.

Спальня бабушки оказалась самой необычной из всех комнат в доме. Все было выполнено в золотом и бордовом цвете; прямо посередине располагалась кровать с резным балдахином и бархатным покрывалом. Слова Клиффа «вот на ней и творилась настоящая магия» прозвучали явно не к месту. На прикроватной тумбочке мы увидели заляпанную стеклянную лампу, хрустальный шар и книгу, раскрытую на последней странице. Видимо, на ней бабушка и остановилась. «Электропрохладительный кислотный тест» Тома Вулфа¹. Я взяла книгу и начала листать. Многие уголки страниц были загнуты, а сама обложка – выцвела. По-видимому, бабушка перечитывала ее много раз. Ну точно – хиппи. Я аккуратно вернула ее любимый роман на законное место. Бабушка, конечно, его больше никогда не прочитает, но я посчитала правильным оставить все, как было.

Несмотря на насыщенность красок, комната казалась довольно светлой – свет проникал через остекленные двери, за которыми находился крытый балкон. Я подошла к окну и выглянула на улицу.

Двор напоминал английский сад: внизу бушевало море полевых цветов самых разных оттенков, через которое тянулись выложенные камнем дорожки. В углу сада виднелся небольшой штакетный забор, который огораживал что-то похожее на грядку. Я живо представила себе, как бабушка в грязных сапогах ухаживает за грядкой с медицинской марихуаной, и улыбнулась.

Что ж, бабуля, а ты куда занятнее, чем я думала.

За садом я увидела два небольших здания. Я повернулась к Клиффу, чтобы уточнить, принадлежали ли они бабушке, но тот заговорил первым.

– Пойдемте на улицу. У меня есть для вас сюрприз.

– Как, еще что-то?

Хотя я бы теперь ничему не удивилась – даже, например, увидев вокруг дома ров.

Ведь еще неделю назад я жила в однокомнатной квартире с туалетом, который не закрывался, если я была внутри, и кухней, где нельзя было одновременно открыть посудомоечную машину и холодильник. А сейчас у меня четыре спальни, три санузла (в одном, правда, только туалет) в викторианском особняке, где несколько крылец и балконов, а еще живописный сад. Чего еще можно желать? И так все прекрасно!

Пожалуй, мое импульсивное решение переехать в Мэн уже не выглядело столь безумным, как вначале.

Эмоции перехлестывали через край.

Когда мы снова вышли во двор, солнце вовсю поливало землю своим светом – совсем не таким теплым, как в Южной Калифорнии. Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь легким привкусом прохлады в воздухе. Вокруг жужжали пчелы и чирикали птицы – их созвучие изредка прерывалось шумом проезжающих мимо автомобилей. Но никаких пробок, гудков, голосов людей, слишком громко разговаривающих по телефону. Лишь легкий шелест ветерка в кронах.

Неожиданно тишину прорезал самый диковинный звук из всех, что я когда-либо слышала. Что-то среднее между пронзительно кричащей птицей и громко срыгнувшим младенцем. Я взглянула на Оливера. Тот застыл, выпучив глаза, – он был до смерти напуган.

– Что это было? – пролепетал он.

Я вертела головой, ожидая, что сейчас из глубины сада на нас бросится какое-то дикое животное или, того хуже, мифическое чудище, обезумевшее от конопли и паранойи.

Клифф остановился и увидел, что мы явно опасаемся идти к нему.

– Это Джек Керуак. Так и знал, что вы удивитесь.

– В саду живет призрак писателя? – переспросил у меня Оливер. – А я-то хотел посоветовать тебе нанять садовника… Похоже, теперь тебе понадобится экзорцист.

Однако, судя по звуку, это было вовсе не привидение. Меня одолело любопытство, и я уже приготовилась расспросить обо всем Клиффа, когда тот подошел к зданию, напоминавшему нечто среднее между сараем и амбаром, и распахнул располагавшиеся сбоку большие ворота. Сквозь окно под самой крышей на нас брызнули лучи солнца, а из ворот вылетело облако пыли и пахнуло сладковатым ароматом земли.

Поначалу я увидела внутри лишь снопы сена и мешки с каким-то кормом, сложенные у грубо отделанных дощатых стен. Но затем что-то зашевелилось в глубине – там, где было закрытое стойло. Раздался еще один звук, на этот раз низкий и гулкий, как басовая нота на гобое.

– Джек, тише, – выкрикнул Клифф, повернувшись к стойлу.

Снова какое-то движение – и вот над калиткой показалась белая пушистая голова с острыми ушами и вытянутой мордой. Существо моргнуло заспанными глазами; хотя, возможно, сонный вид им придавали немыслимо длинные ресницы. Издав еще один утробный звук, животное высунуло кончик языка.

– Мистер Керуак, нельзя так себя вести, – с укором произнес Клифф. – Это наши новые друзья.

Животное в третий раз повторило тот же звук, только теперь еще громче.

Я инстинктивно отпрыгнула; а Оливер спрятался у меня за спиной в поисках защиты.

– Вот-те на, зоопарк на выгуле! Да это же альпака! – воскликнул Оливер, придерживая меня за талию.

– Точнее, лама, – поправил Клифф. – У них разная форма ушей. У ламы уши похожи на бананы. А еще ламы крупнее. Наш друг весит целых триста фунтов.

– Его зовут Джек Керуак? – полюбопытствовала я, пытаясь что есть сил не запаниковать, когда лама подошла к ограде и потыкала носом в Клиффа, ожидая ласки. – А что он здесь делает?

Клифф, усмехнувшись, потрепал густую шерсть на голове ламы.

– Все правильно, это мистер Джек Керуак. Лама номер один во всей Бухте Дружбы, ни больше ни меньше. Ну, по правде сказать, это единственная лама в Бухте Дружбы. Хотя Джек очень милый парень. Счастье, гордость и постоянный компаньон вашей бабушки.

Клифф почесал голову ламы и посмотрел на меня.

– Ламы – социальные животные. Будьте с ним поласковее. Ему очень одиноко с тех пор, как не стало Санни, а ведь до этого он потерял еще и Дженис Джоплин. Тяжко же ему пришлось.

Повинуясь какому-то шестому чувству и боязни показаться невежливой, я просунула руку в стойло и погладила ламу по голове. Шерсть Джека оказалась на удивление мягкой.

– А Дженис, видимо, – еще одна лама?

– Совершенно верно. На вашем месте я бы поискал ему друга. Когда у ламы есть компания, меньше вероятность, что она в вас плюнет.

Стоп.

– Нет, не надо мне никакой ламы. Я не знаю, как за ней ухаживать. За ним. За Джеком… этим… Керуаком.

– Санни в гробу перевернется, если вы от него избавитесь.

Взгляд Клиффа выражал крайнее осуждение.

– Значит, так. Сено – в сарае. Остальное отыщете в Интернете. Миллениалы ведь так обычно поступают? Без этого Интернета совершенно не умеют думать.

У меня даже не было времени, чтобы возмутиться; я всеми силами пыталась представить свою жизнь с ламой. Ведь у меня даже собаки никогда не было. Мама считала, что от домашних питомцев только грязь и куча проблем. Она отказывалась ходить в гости, если существовала вероятность, что на нее там запрыгнет собака или кошка и на одежду налипнет шерсть. Она искренне верила, что брать домой живых существ – полная глупость. Я же, напротив, любила животных. Все детство я мечтала о собаке, кошке или хотя бы рыбке, но нарывалась на категорическое «нет». Став взрослой, я жила в тесной квартирке и постоянно бегала на прослушивания, потому всячески подавляла в себе желание взять питомца.

Перед отъездом в Мэн мне пришла в голову мысль, что, возможно, стоит рискнуть и попробовать завести кошку.

Но никогда в жизни я и помыслить не могла, что моим первым животным станет лама. Мозг судорожно метался внутри черепной коробки.

– Вы сказали «плюнет»?

1.Знаменитая книга Тома Вулфа об американской культуре 60-х во времена зарождения движения хиппи. (Прим. ред.)