Czytaj książkę: «Зов глубины»

Czcionka:

Katja Brandis and Hans-Peter Ziemek

Ruf der tiefe

* * *

Кристиану – за лучшие в мире осьминожьи объятия (Катя Брандис)
Регине, Юдит, Янису и Фипсу (Ханс-Петер Цимек)

Пролог

Малышка Шелли изнывала от скуки. Она уже и крепость из песка построила, и растоптала её, и водой залила, превратив в озеро. Мокрый песок до красноты натёр ей пальцы, солнце сильно припекало, а мама всё читала и читала.

– Когда ты уже наотдыхаешься! – капризничала Шелли.

– Скоро, дорогуша, построй пока ещё одну крепость. Смотри – вон две девочки, пойди поиграй с ними.

Девочки уже показали ей язык и дважды запустили в неё мячиком.

– Нет, не хочу. – Шелли задумалась. – А можно мне в воду на надувном матрасе?

– Ну ладно. Только далеко не заплывай, хорошо?

– Хорошо! – Обрадованная Шелли схватила надувной матрас и поволокла через весь пляж к морю, лавируя между людьми, полотенцами, лежаками и флаконами с солнцезащитным молочком.

Шелли столкнула прозрачный матрас в мелкие волны, щекочущие ей голени, улеглась на импровизированную лодку и стала грести обеими руками. Получалось лучше, чем она ожидала. Вода была восхитительно голубой и прозрачной – девочка даже увидела нескольких рыбок, снующих у поверхности. Шелли окунула руку в воду и засмеялась, когда рыбки испуганно бросились врассыпную.

Оглянувшись, она обнаружила, что отплыла уже на несколько метров от берега. Но ничего страшного: здесь всё ещё мелко – кое-где по пояс в воде стояли люди. Шелли гребла дальше. Как приятно греет солнышко, а если станет жарко, можно побрызгать на себя или свесить руки в воду. Опустив голову на матрас, девочка задремала.

Море местами было не голубым, а сине-зелёным. Мама ей объясняла, что это могут быть тени облаков или кораллы на дне, на которые нельзя наступать, потому что они острые как иголки. А это что за тень вон там, впереди? Только что она точно была в другом месте. Да, тень медленно движется. И она довольно большая – раза в три больше надувного матраса.

Приподнявшись и опершись руками на матрас, Шелли огляделась и с испугом заметила, что заплыла слишком далеко: здесь в воде уже никто не стоял – вдалеке виднелись только головы двух-трёх пловцов.

А потом девочка увидела кое-что ещё: в прозрачной воде не одна большая тень – их много.

Шелли закричала.

Единение с темнотой

За пределами станции другие водолазы тут же включали фонари, полагаясь на их яркий свет, озаряющий пустынный морской ландшафт. Леону всегда казалось, что они отчаянно пытаются разогнать тьму. Но темнота окружала их со всех сторон – от неё никуда не деться, а тонкие лучики света от налобных и ручных фонариков в глазах Леона выглядели жалкими.

Из-за них другие многое упускали.

Леон любил темноту морских глубин. Ныряя в одиночку или с Люси, он часто выключал фонарь. Непроглядная чернота его не пугала – окутанный ею, он чувствовал себя в безопасности. Через некоторое время его глаза привыкали к темноте, и он видел то, чего не замечали другие: слабое свечение глубоководных креветок; тлеющую точку, выдающую рыбу-удильщика, – над её бесформенным телом нависал удлинённый плавник, похожий на удочку, и светящимся как фонарь кончиком плавника удильщик заманивал добычу в зубастую пасть; частое мигание фонареглазов, способных погасить светящиеся пятна под глазами, прикрыв их веками.

Его соседи. Когда он двигался под ними, они его не пугались: он часть этого мира.

Леон набрал в лёгкие насыщенную кислородом жидкость, нагретую водолазным костюмом до температуры тела. Он давно привык дышать чем-то вроде воды: ведь и рыбы с осьминогами прогоняют через жабры морскую воду, чтобы извлечь из неё кислород. Дышать воздухом ему было намного непривычнее: эту тонкую субстанцию приходится жадно глотать, чтобы надышаться.

Что-то обвилось вокруг его запястья. Это вернулась Люси. Даже при лёгком прикосновении он почувствовал, как сильны мускулистые щупальца осьминога – гораздо сильнее человеческих рук. Ещё и поэтому ему нечего опасаться глубины и темноты. Леон попытался установить с Люси мысленный контакт, и его окутало дружеским теплом.

– Ну как, нашла что-нибудь? – спросил он.

– Друг мой, недалеко отсюда есть несколько корок – то-то радости будет!

Пульс Леона участился:

– Отведёшь меня туда?

– Да, идём! – Люси снова коснулась его руки, указывая направление, и Леон не колеблясь поплыл в темноту. Ему не казалось, что он действует вслепую: глаза осьминога втрое крупнее человеческих и прекрасно приспособлены к глубине – они видят за него. В крайнем случае есть ещё функция навигации в дайвпаде – специальном наручном компьютере для водолазов.

Он не сомневался, что Люси нашла именно марганцевые корки: исследуя морское дно щупальцами, осьминог ощущает присосками его запах и вкус. Леон надеялся, что Люси обнаружила крупное месторождение: им срочно необходим успех. Нынешнее месторождение JT-203 практически исчерпано, главный офис начинает терять терпение, и в глазах руководителя проекта всё чаще читается упрёк: «Почему твой осьминог ничего не находит? Что ты делаешь не так, Леон?»

Леон и оглянуться не успел, как начал мысленно оправдываться, и ему с трудом удалось прервать этот безмолвный спор. Темнота и тишина здесь, внизу, имеют недостаток: остаётся много пространства для раздумий. Стоит утратить бдительность, как дурные мысли берут верх и отравляют весь мозг.

Недавно Леон целую вечность ломал себе голову, зачем кто-то спрятал под одеялом у него на койке пластмассовую коробку с надписью «Шоколад». Сначала он решил, что это подарок, но коробка оказалась пустой. Это что, намёк, что он ест слишком много шоколада? Или месть? Если бы эту коробку случайно обнаружил его наставник Эллард, неприятных вопросов было бы не избежать. Рацион юных водолазов тщательно сбалансирован, и посылки со сладостями, которые они изредка получают с поверхности, строго досматриваются. Но кто на станции хотел ему навредить? Его приятель Джулиан точно нет. Может, Билли? Вообще-то она славная, но недавно как-то странно на него косилась. Или Том?..

– Водорослевая слизь! – выругалась Люси. – Выброси его из головы! Мы на месте!

Теперь Леону всё-таки пришлось включить фонарь. Да, они у цели. Он взволнованно огляделся. Склон покрывал толстый серый слой марганца – месторождение совсем нетронутое. Богатый улов – эта дрянь содержит металлов на несколько сотен тысяч долларов: марганец, кобальт, никель и платину. Металлы, которых на поверхности Земли почти не осталось.

Вытащив из-за пояса инструмент, Леон отковырнул кусок от дна – на станции потом сделают анализ. Водолазный костюм был из такого тонкого материала, что ему казалось, будто он держит камень голыми руками.

– Ну и тяжеленный – помоги-ка мне!

– Тухлой рыбы объелся? – подколола его Люси. – Наловить тебе свежей? Или морскую улитку? Мне нетрудно!

– Сама ешь, болтушка, – ответил Леон. – Давай за работу!

Обвив обломок красновато-коричневыми щупальцами, усеянными присосками, Люси без труда подняла его и положила в мешок. Леон молча поблагодарил её и сохранил в дайвпаде координаты нового месторождения: в двадцати милях к северу от самого крупного из Гавайских островов – острова Гавайи.

Надо связаться по ультразвуковому коммуникатору со станцией: после неудач прошлых недель он предвкушал благодарность и похвалу.

– Станция «Бентос¹ II», это Леон. «Бентос II», прошу ответить. – Как на суше в окси-скине не поговоришь, но дайвпад преобразует движения губ в звуки.

– Леон, ну наконец-то! – раздражённо отозвался Эллард. – Надо же, соизволил выйти на связь. И почему тебя так долго не было? Двое суток уже прошло!

– Двое суток?! – Леон притворился удивлённым. Пусть думают, что здесь, внизу, теряешь счёт времени.

– Леон, нам надо поговорить, это уже никуда не годится. Мне не нравится, что ты даже ночуешь в море, это…

Разговор принимал неприятный оборот, как это часто бывало в последнее время. Хорошо, что на этот раз у Леона есть козырь:

– Кстати, Эллард, мы кое-что нашли…

Бинго. Эллард тут же клюнул:

– Новое месторождение?

– Да, выглядит неплохо. Работы на несколько недель.

– На какой глубине?

– Около восьмисот метров.

– Отлично! – В голосе Элларда прозвучало облегчение. – Поздравляю! Послать за вами батискаф?

– Ещё чего! – возмутилась Люси. – Давай лучше поплаваем! Или в прятки поиграем – ну пожалуйста!

– Увы, не сегодня. Нам пора возвращаться – а то мне опять достанется. – Леон знал, что Люси почувствует его искреннее сожаление: мысленно не соврёшь. – Обойдёмся без батискафа, – сказал он Элларду и попрощался.

Леон сверился с дайвпадом, указывающим курс к станции, выключил фонарь и запустил подводный скутер. Ярко-жёлтая полутораметровая торпеда – удобное средство передвижения на средние расстояния: прицепишься к ней – и можно отдыхать. Но даже на скутере обратный путь займёт полдня. Впрочем, это не проблема: запас воздуха не иссякнет – он поступает прямо из моря. Водолазный костюм окси-скин всей поверхностью непрерывно поглощает из воды кислород, выделяя образующийся при выдохе углекислый газ.

Люси скользила рядом с ним. Она может мчаться как ракета, набирая воду в мягкую мантийную полость и с силой её выталкивая. При этом всё её тело колышется, а двухметровые щупальца изгибаются и вытягиваются. Леон считал стиль её плавания очень элегантным. Но долго такой темп Люси не выдерживала; через несколько минут она обычно присасывалась к скутеру, и торпеда тащила её с напарником-человеком за собой.

Эти места Леону были знакомы: он знал, что они плывут вдоль вулкана Кохала. Глубина этого подводного каньона достигает четырёх тысяч метров. Если двигаться над бескрайней впадиной всё вперёд и вперёд, переплыть его не составит труда. В подобных ситуациях Леон не всегда мог определить, где верх, где низ, но его это не смущало – он к такому привык. Однако сейчас он решил плыть обратно вдоль Гавайского хребта: может, у него сегодня счастливый день – вдруг повезёт обнаружить ещё больше марганцевых отложений. На глубине пятисот метров, недалеко от морского дна, он повернул на север.

Но вскоре удача от него отвернулась. Леон уловил обрывки мыслей Люси:

– Кавон… они всплывают… красная вода… их мега-много!

– Что? – растерянно переспросил Леон. – Какая ещё красная вода?

Осьминоги различают цвета не глазами, а другими органами чувств – скорее они их ощущают. Люси иногда употребляла названия цветов, но Леон так и не выяснил, подразумевает ли она то же, что и люди. А словом «кавон» она именовала сородичей.

– Вон они! – мысленно воскликнула Люси. Леон инстинктивно остановил скутер и включил фонарь. И не зря: такого он ещё не видел. Луч осветил в чёрной как ночь воде окруживших их бесчисленных существ размером с ладонь. Кальмары! Близкие родственники осьминогов, но с десятью щупальцами. В косяке, пожалуй, не меньше тысячи головоногих моллюсков, и все они очень торопятся. Кальмары неслись под водой быстрее, чем до этого Люси.

– Они от кого-то убегают, – сообразил Леон. – Что там происходит – кашалот охотится?

Люси явно не по себе – Леон чувствовал это по её мыслям:

– Не кашалот, а красная вода! – Люси обвила его щупальцами, судорожно стиснув ему ногу.

Леон занервничал. Он начинал догадываться, что навело напарницу на эту мысль. Красными были предупредительные знаки с внешней стороны станции «Бентос II», и во время тревоги на стене начинал вращаться красный свет – цвет опасности.

Резко повернувшись в воде вокруг своей оси, Леон посветил фонариком на дно, пытаясь разглядеть, из-за чего всполошилась Люси. На первый взгляд он не заметил ничего особенного, что могло бы напугать кальмаров. Может, случился небольшой оползень: кальмары и осьминоги – пугливые животные.

Но потом он вспомнил, что давно уже не видел рыб. На дне он, правда, разглядел нескольких устриц и морских звёзд; но, присмотревшись внимательнее, понял, что все они мертвы. Чуть поодаль лежал мёртвый батиптер – рыба с длинными нижними плавниками, похожими на ходули, которыми она опирается на дно, карауля добычу.

– Куда ни глянь – всюду трупы! – встревоженно сказал напарнице Леон и вдруг заметил, что ему трудно дышать. Чтобы обеспечить организм кислородом, ему приходилось пропускать через лёгкие всё больше жидкости. Он быстро проверил настройки водолазного костюма, однако окси-скин был ни при чём.

– Ты права: с водой что-то неладно, – согласился он, но Люси ничего не ответила – её охватила паника:

– Бежим отсюда, Леон, скорее! – И осьминог, разомкнув щупальца, унёсся прочь.

– Кажется, сегодня «Нобу» оправдывает своё имя. – Мать Каримы элегантным точным движением отрезала кусок желтопёрого тунца и отправила его в рот. – Гм, недурно. Очень нежный.

Карима видела, что мать уже почти забыла про неё: взгляд стал отсутствующим – наверное, профессионально анализирует в голове ингредиенты. Или размышляет, как приготовить и разнообразить это блюдо в своём четырёхзвёздочном ресторане на Каймановых островах².

Кариму бесило всё. Она не просила, чтобы её тащили в роскошный отель «Вайкики парк»; уютная хижина на пляже была бы ей намного милее. А мама, наверное, ещё ожидает благодарности за приглашение в этот помпезный ресторан с вычурными люстрами, ужин в котором обходится минимум в сто двадцать долларов с человека. Тогда как Карима больше всего любит обычные спагетти и готовкой особо не интересуется. Да мама и не пыталась её научить.

Карима без аппетита разломила вилкой сасими³ и макнула кусочек в соевый соус. После развода мама, даже не спросив, хочет ли Карима остаться с ней, уехала на другой конец света, чтобы осуществить свои мечты. Кариме понадобилось несколько лет, чтобы смириться с тем, что ей в этих мечтах нет места, но время от времени она всё равно испытывала горечь. На этот раз потому, что мама не привезла с собой Джереми – почему, собственно? Ему уже три года, а она его почти не знает. Видела его всего пару раз – а ведь он её брат! Пусть отцы у них разные, но он член семьи, и она с нетерпением ждала встречи с ним.

Облом. Никаких каникул с младшим братом. Может, мама против того, чтобы Карима с ним подружилась? Вдруг Джереми её полюбит и захочет время от времени приезжать к ней в Мюнхен?! Боже упаси!

– Не могла бы ты сделать лицо повеселее? Ну хоть разок? – Видимо, мама всё-таки заметила, что Карима здесь.

«Да с удовольствием!» Карима расплылась в улыбке:

– Ну как, вкусная рыба, которой грозит вымирание? Или их теперь разводят на аквафермах?

Мать поморщилась и отложила вилку:

– А тебе она, значит, не по вкусу. Жаль. Тогда хотя бы мне аппетит не порти.

Карима улыбнулась ещё шире:

– Если не возражаешь, после ужина ещё немного посмотрю телевизор.

Мама не подала виду, но Карима знала, что мысленно она закатила глаза. Они проводят вместе всего две недели в году – а Карима хочет просто смотреть телевизор?! К тому же Карима вечно выбирает передачи, от которых мать умирает со скуки.

– Давай сменим тему, – вздохнула мама. – Может, поныряем завтра вместе?

Карима притворилась, что колеблется.

– Ну ладно, – сказала она с напускным безразличием, хотя знала, что мать видит её насквозь. Страсть к дайвингу – одна из немногих вещей, которые их объединяют. Вчера они ныряли в заповеднике для морских черепах прямо перед Вайкики-Бич; там прозрачная вода глубиной до сорока метров, а на дне – интересный затонувший корабль. Было классно, и Кариме пришлось признать, что мама хорошо придумала – поехать в отпуск на Гавайи. Хотя билеты, наверное, обошлись в целое состояние. Бензин для автомобилей стоил сейчас два с половиной евро за литр, а из-за цен на авиатопливо многие одноклассники теперь проводили каникулы не на Кубе, а на Боденском озере⁴.

– У нас с папой для тебя сюрприз, – сказала мама, потягивая коктейль.

«У нас с папой? С каких это пор они друг с другом договариваются?»

Карима с недоумением ждала продолжения. Но ей пришлось набраться терпения: к их столику подошёл пожилой японец – повар ресторана «Нобу». Мать обсудила с ним стейк-филе с васаби и другие вкусовые сочетания, которые, наверное, вообще невозможно есть. Потом Джилл, официантка, принесла счёт и ушла с маминой кредиткой.

– Так вот. – Мать, широко улыбаясь, наконец снова повернулась к Кариме. – Твой папа воспользовался связями и организовал нам дайвинг с профессионалами… Так глубоко ты точно не ныряла – на пятьсот метров.

– В глубоководную зону? – скептически переспросила Карима. Что там, внизу, смотреть-то? Пустынное дно и, если очень повезёт, несколько рыбок. Ни в какое сравнение не идёт с оживлённым коралловым рифом. – Э, классная идея, но давай потом снова к морским черепахам?

Мать швырнула салфетку на стол и отодвинула стул.

– Как хочешь, – сухо обронила она, убрала кредитку и, не оглядываясь, вышла из ресторана.

Карима с подчёркнутой непринуждённостью встала и натянула фиолетовую толстовку с капюшоном, делая вид, будто это в порядке вещей – что мама ушла одна.

На неё вдруг навалилась жуткая усталость.

На экстренный вызов по ультразвуковой связи времени не осталось. По его учащённому сердцебиению на «Бентосе II» и так заметят, что с ним что-то неладно: сенсоры в окси-скине мониторят его состояние и передают данные на станцию.

Леон поспешил вслед за Люси отсюда убраться. Он разогнал скутер и рванул вперёд. В лицо хлынула чёрная вода, и Леон пригнулся над корпусом торпеды. Быстроходный скутер сейчас, казалось, ползёт словно морской огурец. Леон сильно отталкивался ластами, помогая ему, чтобы догнать Люси, уже успевшую отплыть на некоторое расстояние.

Зря: напряжение и зашкаливающий пульс усугубили проблему – теперь он потреблял кислорода ещё больше. А в этой части моря его водолазному костюму, видимо, не удавалось пополнить запас. Такого ещё никогда не случалось! Широко открыв рот, Леон инстинктивно пытался всосать больше дыхательной жидкости, циркулирующей в костюме. Грудную клетку сжимали спазмы. Ему казалось, что на горле сомкнулось железное кольцо. Да что такое с этой водой – красной водой, как назвала её Люси?! Она совсем непригодна для жизни!

– Леон, всё в порядке? – раздался голос Элларда.

Но Леон сейчас не мог ответить. У него на поясе с инструментом висел маленький баллончик с неприкосновенным запасом дыхательной жидкости, насыщенной кислородом. Да, ситуация явно чрезвычайная! Ему срочно необходим кислород! Леон чуть притормозил и, одной рукой держась за ручку скутера, другой нащупал кнопку активации кислородного запаса и нажал её, ожидая, что в лёгкие хлынет спасительная струя. Но ничего не произошло. Раз за разом он отчаянно давил на кнопку. Ничего! Наверное, её заело.

«Я задыхаюсь! Чёрт, я задыхаюсь!»

Его сковал страх, застлав мозг красной пеленой. Но упорные тренировки не прошли даром. Подавив панику, Леон задержал дыхание и, разогнав скутер до предела, весь остаток сил вложил в толчки ласт. Нужно выбраться отсюда – остальное не важно! Может, ему всё-таки удастся преодолеть смертельную зону – даже без неприкосновенного запаса…

– Леон! Ответь!

Леон запоздало заметил, что слишком резко дал газ: от рывка ручки скутера выскользнули у него из пальцев, и, избавившись от веса Леона, торпеда умчалась в темноту. Чёрт!

Наверное, скутер уже остановился; когда за ручки никто не держится, двигатель автоматически сбавляет обороты. Но даже если скутер дрейфует всего лишь в двадцати метрах – сейчас это слишком далеко. Ему туда не доплыть.

У Леона кружилась голова, он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. У него не больше минуты.

Шестьдесят секунд жизни.

Вдруг рядом появилась Люси и потащила его дальше:

– Давай! Не задерживайся!

Леон не сопротивлялся. Он совсем ослаб, сознание ускользало – он ничего не мог поделать. Перед его мысленным взором предстало чьё-то бледное лицо, короткие светлые волосы, освещённые тропическим солнцем, в голове раздался молодой смех… Тим, который уже так давно заменяет ему отца… Тим… А вот и родители – размытые, как на нечёткой фотографии… Образ растворился, оставив одну темноту, грозящую поглотить его.

Леон слабо попытался вдохнуть, горло свело судорогой, он попытался ещё раз – и почувствовал, что железное кольцо, сжимавшее горло, чуть ослабло. Неужели в море снова появился кислород? Он жадно хватал ртом жидкость, поступающую из костюма, и скоро ему полегчало. На дайвпаде мигали всевозможные предупреждения, но Леон не обращал на них внимания. У него всё ещё кружилась голова – он надеялся, что через несколько минут это пройдёт.

– Что это было? – спросил он Люси.

– Не знаю. Просто жуть, – жалобно донеслась в ответ крошечная мысленная искорка.

Леон, нащупав рацию, включил её:

– Эллард? Слышишь меня?

– Что с тобой творится, Леон? Минуту назад твой пульс был выше ста девяноста!

Леон слабо пошевелил губами, и компьютерный голос дайвпада перевёл шёпотом:

– Кажется, мне всё-таки нужен батискаф. Желательно поскорее.

Пытаясь унять бешеное сердцебиение, он отдался на волю морского течения, впервые начав понимать тех, кому темнота морских глубин кажется мрачной и опасной.

1.От греч. bénthos – глубина. (Здесь и далее – прим. пер.)

2.Каймановы острова, или острова Кайман, – заморская территория Великобритании в Вест-Индии, в Карибском море.

3.Саси́ми, или саши́ми, – национальное японское блюдо из тонко нарезанного филе сырой рыбы, морепродуктов или овощей и риса, заправленное специальным уксусом.

4.Боденское озеро – третье по величине озеро Центральной Европы, расположенное в предгорье Альп на границе Германии, Швейцарии и Австрии.