Czytaj książkę: «Второй шанс»
I
Вам никогда не хотелось прожить жизнь заново? Жить с памятью о том, что не получилось, чтобы сделать все лучше? Не то чтобы знать, какая команда выиграет, и ставить на нее, а на уровне собственной судьбы. Помнишь, что после той дискотеки тебя побьют – не идешь на нее. Знаешь, что друг предаст – не дружишь с ним. Избегаешь любых несчастий. Нет, крупным мазком пусть все идет, как и теперь, – та же вторая половина, детишки, работа. Но с небольшими емкими корректировками…
Ольга думала об этом постоянно. Несмотря на сложившуюся жизнь, успешное замужество, стабильность, Ольга в любую свободную минутку взапой мечтала об идеальной жизни, о том, как бы она могла прожить ее заново. Все дело было в небольшом физическом недостатке, которому только она одна и придавала значение – хромоте. Неприятная история в детстве напоминала о себе всю жизнь и делала Ольгу несчастной. Успешная и талантливая на работе, любимая жена и мать, Ольга была уверена, что судьба жестоко ее обидела, и мечтала о втором шансе.
Вот и сегодня, когда на улице стоял жаркий весенний день, а сквозь свежую зеленую траву виднелись многочисленные желтые шляпки одуванчиков, и можно было провести остаток дня с родителями и детьми на даче, Ольга предвкушала очередной вечер фантазий на тему альтернативной жизни.
Придя с работы, Ольга, едва успев разуться, провела пальцем по обувной полке: пора ли уже стереть пыль? Уборка в квартире была для нее священной необходимостью, и пыли здесь никогда не бывало. Но всякий раз Ольга скрупулезно осматривала все поверхности в поисках признаков загрязнений и, не найдя таковых, все равно проходилась тряпкой – для профилактики. У нее даже имелся специальный журнальчик с концептуальными заметками по поводу уборки – она в этом вопросе придерживалась философии flylady. Квартира поделена на зоны, в каждой подробно описан фронт работ. Ежедневно находился какой-то ненужный хлам, который безжалостно выбрасывался на помойку. На выходных, пока нет мальчишек дома, Ольга планировала разобраться с их игрушками, отсортировать сломанные, испорченные, да и просто старые вещи, и избавиться от них хладнокровно и без свидетелей, а не под гнетом сыновних печальных глаз.
Зазвонил телефон, Ольга взяла трубку и услышала приветливый голос мамы:
– Оленька, привет. Ты как там?
– Привет, мам. Забрала мальчишек?
– Да, делают уроки. Балдежные такие. Будем жарить шашлычки, колбаски… овощи на гриле сделаем. Приедете, может, тоже?
Ольга, слушая маму, аккуратно поставила обувь на место. Затем прошла, хромая, в ванную, зажав телефон плечом, тщательно помыла руки с мылом.
– Не знаю, мам, – она вытерла руки о полотенце и протерла зеркало в ванной тряпочкой, висевшей рядом. – Хороших выходных, звоните обязательно, если что. С мальчишками – построже, чтоб вещи клали на места, не раскидывали игрушки по всему участку…
– Ой, себя вспомни в детстве! – засмеялась в трубке Валентина Петровна. – Уборка только со скандалом.
Ольга поспешила закончить разговор.
– Ладно ма, звоните, если что.
– Отдыхайте, Оля. А то приезжайте, подышите воздухом, в баньке попаритесь, – пригласила мама.
– Посмотрим, мам. Пока, – ответила Ольга и отключила телефон.
Она обвела взглядом ванную. Все ли в порядке, все ли на своих местах? Вышла и направилась в спальню.
Кровать была аккуратно застелена, на прикроватных столиках все чисто. В интерьере ничего лишнего, царствовал идеальный порядок.
Ольга переоделась в домашнюю одежду. Снятую юбку оглядела и повесила на плечики, блузку, понюхав, отнесла в корзину с грязным бельем.
Затем медленно прошлась по квартире, с наслаждением потянулась. Какая приятная пятница! Ей предстоит побыть в тишине наедине с собою, пока не пришел муж, поваляться на диване, отдохнуть, помечтать.
Только в пятницу вечером можно по-настоящему насладиться предстоящими выходными. Сознание того, что впереди суббота и воскресенье, делают вечер пятницы самым любимым днем недели. В субботу уже приходит понимание, что для отдыха остался один день, в воскресенье все мысли о том, что завтра уже на работу, и только вечер пятницы беззаботен и расслаблен – впереди целых два выходных. Еще и без детей. Еще и муж, возможно, куда-то уедет. Красота!
Не то чтобы Ольга не любила мужа, все у них было нормально. Ольга не любила «нормально». Нормально – это обыденно и скучно, просто и без огонька, это «и так сойдет». Ольга не любила, когда «и так сойдет». Именно поэтому дома, например, был идеальный порядок. Ничего лишнего, и в любую минуту хоть президента приглашай – не стыдно. Но порядок – это легко, следи да делай, а семья – тут не только от Ольги зависит. Со своей стороны она делала все, что должна делать идеальная мать и жена. Еда приготовлена, стирка вовремя, уроки с детьми делаются. Как жена, выглядит всегда хорошо, за собой ухаживает, не ленится, мужу в близости не отказывает. А то что близость без огонька, так может это ей так кажется. Сама себе голову забивает на тему собственной неполноценности, Андрей сколько раз говорил, что ее хромота никак не умаляет ее красоты. Наверное, действительно любит. Подруги, правда, как порассказывают иногда про свои сексуальные приключения, кто с мужьями, кто, как Светка, с кем придется, думаешь, как у людей все не скучно. А потом думаешь, врут все. Насмотрелись сериалов, а настоящая жизнь, она вот такая и есть – спокойная и стабильная. А чего хочется другого – так мало ли чего, прожить вот хочется заново, да разве так бывает?
Ольга прошла в гостиную, где обстановка также была строгой, без излишеств, без большого количество полок и каких-то интерьерных украшений в виде подсвечников, статуэток и прочей, как выражалась Ольга, «хрени». Она плюхнулась на диван и уже, было, растянулась на нем, чтобы расслабиться, но взгляд упал на штору. Безобразие! Штора висела неровно, зацепившись за батарею.
Ольга проворно вскочила, поправила дерзкий материал и уселась обратно. Ну вот: совсем другое дело. Все висит ровно, без складок.
На глаза попался пульт от телевизора. Попереключав каналы, она зевнула и выключила телевизор, не найдя ничего для себя интересного. Затем решила позвонить мужу. Пока шел вызов, с экрана телефона на Ольгу смотрел симпатичный мужчина лет 35, в очках – муж Андрей.
…
Несмотря на вечер пятницы, у Андрея кипела работа. Он занимал должность главного инженера в крупной проектной организации, которая получила серьезный заказ от администрации города на возведение очередного современного офисного здания – с подземной парковкой, новейшими архитектурными решениями и запоминающимся внешним обликом. На совещании как раз шло обсуждение начальных идей. Четверо коллег Андрея сидели за столом и листали фотографии современной архитектуры в журналах. Тут было и знаменитое Лондонское «яйцо», и Turning Torso в Швеции, и библиотека UCSD Geisel в США, и конечно же здания Москва-сити. Андрею хотелось не только удивить заказчика, но и вписать свое имя в историю родного города, построив крупную достопримечательность. Обсуждались варианты скрупулезно, приближался день, когда нужно было представлять предварительный эскиз будущего здания, а группа до сих пор не выбрала вариант, который бы удовлетворял всех участников проекта.
Андрей снял очки и потер глаза, когда зазвонил сотовый. Увидев, кто звонит, Андрей тут же взял трубку и услышал голос Ольги.
– Привет. Ты скоро будешь?
Андрей расплылся в улыбке, кивнул мужчинам, показывая на часы и растопыривая 5 пальцев, что, как они поняли, означало, что Андрей выйдет на 5 минут, и покинул их.
Коллеги весело переглянулись. Один из них устало бросил ручку на стол, сложил руки в замок за головой и, потягиваясь, произнес:
– Так-то совещание…
На что второй с ухмылкой ответил:
– Так-то жена звонит…
Мужчина, сидящий ближе остальных к столу Андрея, взял фоторамку с его стола и развернул к коллегам, показывая, кто на фото. Там была улыбающаяся Ольга.
– Из-за такой я бы тоже вас на фиг послал, мужики, – прокомментировал он.
Мужчины рассмеялись.
Андрей прошел по фойе к окну и, облокотившись на подоконник, приготовился ворковать с женой.
– Сегодня задержусь, много дел. Хочу максимально потрудиться, чтоб выходные были полноценными. Может, сходим куда-нибудь…
– Надолго задержишься?
– Еще часика три. Не скучай там, Оленёнок.
– Ладно, давай.
Ольга положила трубку. Андрей полюбовался секунду на фотографию жены в телефоне и вернулся в свой кабинет.
Ольга отбросила телефон подальше на диван, посидела минутку в задумчивости. Три часа покоя… Она подошла к шкафу. Открыв дверцы, полюбовалась на идеальный порядок внутри, затем достала потрепанный толстый альбом с фотографиями, прошла с ним к дивану и уселась поудобнее. Погладив альбом рукой, начала его листать.
Вспоминать о прошлом, мечтать о будущем – в последнее время грезы стали более навязчивыми, чем это было раньше. Любая свободная минутка, и Ольга – в альтернативной реальности… Вот и сейчас, рассматривая в тишине старые фото, Ольга не могла избавиться от навязчивого вопроса: «Как бы все могло быть, если бы не…?».
Ведь так все хорошо было в детстве. Вот ее молодые счастливые родители, только что обменявшиеся кольцами. На следующей странице уже она, укутанная в нарядные пеленки, перевязанные яркой красной лентой. Рядом папа с глупой улыбкой, заглядывающий в личико малышки вместо того, чтобы смотреть в объектив фотоаппарата, немного растерянная мама. Вот маленькая Оля в садике, вот пошла в первый класс. Уже тогда, на групповой фотографии класса, Ольга заметно выделялась своими правильными чертами лица, темными волосами, карими глазами. Сколько комплиментов она слышала про свои глаза…
Время шло, Оля росла – вот начали появляться в альбоме цветные фотографии. Ольга в пионерском лагере выступает на сцене, Оля в школе защищает свой первый реферат, Оля на олимпиаде, на спортивных соревнованиях. На фотографии со дня рождения перед Ольгой торт с 12 свечами… С любимым котом Пушистиком – на следующей. По соседству на несколько выцветшей фотографии запечатлены две смеющиеся девчонки – сама Оля и ее подруга белокурая симпатичная Светка, им примерно по тринадцать.
Ольга взялась за уголок страницы альбома, но не спешила ее переворачивать. Она долго смотрела в улыбающиеся глаза самой себе, юной, беззаботной, счастливой. Затем медленно перевернула страницу.
Вот и та страничка, которую Ольге хотелось выдрать не просто из альбома, а из своей жизни. Она стоит с костылями, одна нога в гипсе, взгляд грустный.
Ольга принялась туда-сюда переворачивать страницу: тут беззаботный смех, тут грустный взгляд и нога в гипсе, смех-травма, смех-травма, смех-травма…
Ольга резко захлопнула альбом и отбросила его в сторону. Затем она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.
Как же так произошло? Почему так все произошло? Почему это случилось с ней?
II
Семья Ольги жила в двухэтажном деревянном бараке на восемь квартир, построенном в 1970-х годах для работников мясокомбината. Такие домики и теперь стоят на окраине Западных, образуя своеобразный микрорайончик.
Дома стояли по обе стороны длинного двора, в котором и сушили белье, и играли в домино и карты, и тут же в песочнице рядом возились ребятишки. На лавочке возле дороги любили посидеть Ольга со своей закадычной подругой Светкой, обсуждая редко проезжающие машины, болтая о своем, девчачьем. Вот и в тот день Светка сидела на лавочке, щелкая семечки в ожидании, когда выйдет Оля.
Ольга помнила обстановку их старой квартиры до мелочей – гарнитур «Березка», за которым мама гонялась бог знает сколько времени, цветной телевизор «Кварц», каналы на котором переключаются при помощи кнопок – аж восьми штук!
В тот день Ольга торопливо жевала суп. Опрятностью она не отличалась и после трапезы частенько оставляла после себя крошки, лужицы пролитого чая, липкие пятна от варенья… Так и не доев до конца свою порцию, Оля вскочила и с набитым ртом прокричала матери, что идет гулять.
Валентина Петровна, молодая, стройная, увидев, какой «порядок» оставила дочка на кухне, в досаде покачала головой.
– Ольга, не моешь посуду за собой, так хоть в мойку ставь! – недовольно пробурчала она, проходя за дочерью в прихожую и наблюдая за ее поисками своей обуви.
– Да мам, приду, поставлю. Где мои сандалии? – Ольга никак не могла найти их среди расставленных в беспорядке пар. Она вертелась вокруг себя, заглядывала почему-то в полку с головными уборами, причем, зимними.
– Там, где ты их сняла, – «помогла» поиском мама.
– Ну, маааам. Где? Меня Светка ждет уже.
Оля беспомощно встала посреди коридора и сложила руки на груди.
– Неряха-растеряха ты у меня. Вот, не они стоят? Перед глазами! Ничего не видит.
Действительно, в стороне, вполне себе на виду, стояли Ольгины слегка стоптанные сандалии.
Ольга торопливо их схватила, на ходу надела, чуть не упала, споткнувшись, – была дорога каждая минута, проведенная в обществе близкой подруги.
– Под ноги смотри! Летишь…
«Да, видимо, мама тоже помнит о том, какой была я раньше», – грустно улыбнулась Ольга и продолжила воскрешать в своем воображении картинки из прошлого.
Тот день был ясный и теплый. Тетя Тома вешала на веревки огромные белые простыни и пододеяльники. На лавочке возле сараев сидели местные бабульки. В песочнице возились малыши, за которыми приглядывали родители – либо мамы из окон первого этажа, либо папы, играющие с азартом в домино, сидя за столиком за углом дома. Рядом с подъездом девчонки с первого или второго класса прыгали в резиночки.
Они со Светкой сидели на лавочке и, как всегда, обсуждали какую-то ерунду. То представляли бабу Галю, сидевшую напротив, в шапочке Микки-мауса, то грузную тетю Тому – балериной: в пуантах, таком мини-платье белого цвета – лебедем из известного всем «Озера». То и дело двор оглашался девчачьим смехом.
И тут к ним подбежал светкин брат. В руках у него был новый фотоаппарат «Кодак», а под мышкой он зажал резиновый мяч, судя по яркой окраске, тоже новый.
– Светик, позырь за мячиком, чтоб не тырнули, – обратился он к сестре.
– О, откуда фотик? – удивилась тогда Светка и потянула руки, чтобы рассмотреть чудо техники.
Но брат не позволил ей взять чудо техники в руки.
– Пашка дал! Тут цветная пленка на 36 кадров, и еще 5 осталось! Он разрешил дощелкать! – Гордо заявил он, а потом сжалился и позволил девчонкам рассмотреть «Кодак» получше, потрогать его, заглянуть в видоискатель, только следил, чтобы они нечаянно не нажали кнопочку.
Я посмотрю, – протянула Света, беря из руки брата его мяч, – если ты нас сфотографируешь.
– Ну, всего 5 кадров, Светик, – уперся брат.
– Вот именно, целых 5 кадров, а для сестры зажал один?
Брат немного помялся, а потом согласился:
– А, ладно, давайте.
Девчонки тут же уселись поближе, обняли друг друга, Оля даже о чем-то пошутила, и обе рассмеялись. В этот момент и прозвучал щелчок – брат их сфотографировал.
«Это то самое фото… Последнее счастливое фото», – с горечью подумала Ольга.
После того, как брат Светы убежал, оставив мяч на хранение, Света придумала играть в «овощи». Поскольку других планов у девчонок не было, Оля с радостью согласилась «вспомнить детство».
Света, бросая мяч, чего только ни предлагала Оле: и кабачок, и сырой баклажан, и торты! Оля, согласно правилам игры, ловила все съедобное, пока однажды «овощ» резко не потерял своей аппетитной привлекательности. «…Тухлые!» – крикнула Света сразу после произнесения «помидоры», чем заставила Олю резко отбросить мяч. «Тухлые помидоры», задорно подпрыгивая, ускакали от девчонок аккурат на дорогу…
Ольга не могла знать, что по этой дороге уже ехала «Волга» с двумя ссорящимися мужчинами. Собственно, суть ссоры как раз заключалась в том, что, по мнению одного из мужчин, второй таковым еще называться не должен. Хотя, например, именно второй сидел за рулем данного автомобиля.
– Пап, я за рулем, хватит распускать руки! Потерпи до остановки хотя бы, – просил водитель, очень молодой человек, как написали бы в любовном романе, «щека которого еще не познала лезвия бритвы». Однако, парню было никак не меньше двадцати лет, а интенсивность отрастания щетины в этой истории не имеет никакого значения. Во всяком случае для всех, кроме пассажира-отца.
– Молоко на губах не обсохло, а он уже учит! Водит он два года! Правила ему не писаны. Горит красный, значит, стой! – краснел отец то ли от эмоций, то ли от стыда за неопытного водителя.
– Ну, ты же видел, что чистая дорога была, никто не ехал. Что время-то терять? – горячо протестовал сын.
Между тем, Ольга с негодованием отчитывала подругу, чуть не накормившую ее тухлыми помидорами!
– Так и быть, накормлю нормальным, только сгоняй за мячом, – нашлась тут же Светка.
Ольга, хохоча, отправилась за мячом.
В салоне «Волги» продолжали кипеть страсти.
– …Да чтобы я еще раз с тобой куда поехал, да тьфу! – распекал сына отец.
– Пить надо меньше, будешь сам ездить!
– Чтоооэ?
Мужчина дал отпрыску подзатыльник, заставив его на секунду выпустить руль: водитель защищался от возможных повторных оплеух. И никто из них не заметил, что на дороге лежит мяч, а к нему бежит хохочущая девчонка.
Не успел молодой водитель избежать столкновения полностью. Край капота зацепил бедро Ольги, она выронила мяч, который тут же попал под колеса машины, издав «посмертный» хлопок на всю улицу.
Дальнейшее Ольга вспоминала, как кадры замедленного кино.
Она сидит посреди дороги и держится за ушибленное бедро. Рядом разорванный мяч, как-то неудобно перед светкиным братом. Вот Света широко раскрывает глаза, закрывает рот руками.
Вскакивают со скамеек взволнованные любопытствующие бабульки, ковыляют в направлении к дороге. Детки в песочнице отвлекаются от игры, смотрят в ее сторону, кто-то беззаботно ковыряет в носу, кто-то возвращается к своим делам – стучит совочком по перевернутой формочке.
Тетя Тома бросает развешивать белье и бежит к ней, Оле, задевая ногой и переворачивая таз с парой еще не развешанных простыней. Что-то кричит на ходу Светке, и Света куда-то убегает.
Оля переводит взгляд на машину и видит испуганное лицо водителя, а мужчина рядом, кажется, дает ему злой подзатыльник и выходит из машины, направляясь к ней. «Что – и мне подзатыльник?» – подумала тогда Ольга и все-таки потеряла сознание.
Не самые приятные воспоминания… Но Ольга, словно моральный мазохист, очень часто до мелочей воспроизводила в сознании эту страницу своего трагического прошлого. Именно так она считала – трагического. Одно время Ольга пыталась думать о тех, кто прикован к инвалидному креслу, о людях, сошедших с ума… Дескать, не так все плохо у самой. Но как-то не помогало. Свой физический недостаток всегда воспринимался как особенно неправильный, неуместный, такой глупый! Дурацкий мяч, дурацкие помидоры, Света со своими выдумками! Если бы не хромота, у Ольги бы все было ИДЕАЛЬНО!
Ольга решительно перевернула страницу и уставилась на себя в гипсе. Печальный взгляд, уголки губ опущены вниз, как будто блокадный Ленинград пережила, тоже мне… Время в больнице Оля совсем не помнила. Как гипс накладывали – тоже. Хотя мама рассказывала, что Оля была в сознании, просто какой-то отстраненной. О чем она думала тогда? Боялась, что не будет ходить? Или предвидела, что будет хромать, рисовала в красках издевательства одноклассников, насмешки знакомых? Да и какая разница?
Из больницы возвращались на такси. Ольга всю дорогу как будто искала глазами мяч, который должен был выкатиться откуда-нибудь на проезжую часть. Шеей вертеть она не особо могла – там тоже что-то было повреждено при падении, и на шее красовался теперь неудобный каркас.
Мама нелепо улыбалась, плохо скрывая свое беспокойство. Обо что-то то и дело бились костыли.
Было очень неудобно выходить из машины. Пока вылезла мама и вытащила костыли, готовая подать их Оле, Оля уже заметила полный двор любопытных соседей. Бабки наверняка зашептались, запричитали, будут сейчас обсуждать…
Но деваться некуда. Превозмогая в большей степени неловкость, нежели физическую ограниченность, Ольга неумело оперлась на поданные мамой костыли. А навстречу уже неслась Светка, готовая пожалеть и обнять. «Ты поправишься, Оль», – торопливо она сказала. Пришлось заставить себя улыбнуться.
Откуда ни возьмись появился светкин брат с фотоаппаратом в руках. За долю секунды он принял позу фотографа и нажал на кнопку.
– Ты что – дурак? – Обернулась на звук щелчка Светка.
– Да что такого?.. Для истории… – виновато пробубнил он, вполне умело перематывая пленку. – Все! Можно проявлять!
От светкиного брата Ольгу отвлек рукавчик Светкиной футболки. Он был маленько задран, и Ольге во что бы то ни стало захотелось его поправить. Чтоб аккуратно. Чтоб правильно. И чтоб идеально.
Из глубины воспоминаний выдернул телефонный звонок.
Ольга, до этого расслаблено сидевшая на диване, нехотя открыла глаза и протянула руку за мобильником.
– Да, Светик.
