Czytaj książkę: «Подкати ко мне нежно», strona 4

Хорошо, что я сегодня оделся в черное – не будет видно пятен кофе, который выплеснулся у меня изо рта.

– Мою штучку? Ты сейчас серьезно?

Она сделала большой глоток своего молока со вкусом кофе.

– А ты всерьез напрямик спросил меня, не хочу ли я с тобой потрахаться? И потом всерьез ожидал, что я отвечу «да»? Потому что, если ты ответишь утвердительно, то тогда да, я тоже абсолютно серьезна.

– Я не завожу отношений, – ответил я без дальнейших объяснений. – Меня более чем устраивает играть в «Убей крота» своей штучкой.

«Господи, не могу поверить, что я только что назвал свой член штучкой».

– Что ж, наслаждайся своими играми. Я в них участвовать не буду. Но прими мой совет, – она наградила меня двусмысленной улыбкой. – Тебе стоит прокачать свои навыки в «Убей крота», потому что та рыжуля прошлой ночью откровенно симулировала.

Не знаю даже, сколько еще может вынести мое эго. Мой мозг ушел в перезагрузку, и я не смог выдавить из себя ни единого слова.

– У нас с тобой соседние номера, – напомнила мне Элла. – Кстати, ее зовут Наташа. И она очень надеется, что ты ей еще позвонишь. Мы с ней вместе ехали в лифте утром.

Появился официант и спросил, что мы будем на завтрак. Элла явно никуда не торопилась, расспрашивая его о различных видах блинчиков и о том, какие овощи подаются к омлету. Если бы я не знал ее, я бы подумал, что она – ресторанный критик.

Я по-прежнему не мог произнести ни слова, когда Элла спросила:

– Ну, каков твой следующий вопрос?

«Кто эта девушка и почему она выбила меня из моей же игры?»

– Ну хорошо, хорошо, – я неловко раскашлялся, пытаясь прийти в себя. – Почему ты считаешь меня плохим пилотом?

– Я не считаю тебя плохим пилотом. Я считаю, что ты необычайно одаренный пилот. – Она как-то странно на меня посмотрела. – Не знаю, слушал ли ты мой подкаст или нет, но я целых десять минут потратила, распинаясь о том, как безупречно ты адаптируешься к любым условиям, совершенно не обращая внимания на соперников.

– Ты задавалась вопросом, кто же приносит победы, я или болид «МакАлистера».

– Задавалась. Но я никогда не говорила, что это мое личное мнение. И все же мне стыдно. – Ее щеки озарил румянец. – Мне не стоило быть такой резкой. И за это я прошу прощения. Ну что, мир?

Она протянула руку и выставила мизинец. Она собиралась заставить меня поклясться на мизинчиках? Я уставился на нее, пытаясь понять, всерьез ли она рассчитывает, что я на это пойду? «Вашу ж мать». Какую-то частичку моей души убивало признавать это, но, возможно, Тео был прав и мне действительно стоило дать ей шанс. Вот только чем ближе я подпустил бы к себе Эллу, тем больше вреда она могла мне нанести и тем быстрее поняла бы, сколько тараканов на самом деле скрывается в моей голове.

Сделав глубокий вдох, я протянул мизинец, закрепив соглашение. Взгляд, которым она наградила меня в ответ, вызвал прилив крови к моему члену. «Предатель».

Она не увиливая ответила на все мои остальные вопросы. Основываясь на ее резюме, текстах и блестящей рекомендации Джорджа, я и так знал, что Элла умна. Но разговор с ней только подтвердил это. Мы были словно героями из любимого фильма Милли «Красавица и чудовище». Роскошная независимая женщина и самовлюбленный эгоистичный хмырь. К сожалению, а может, и к счастью – смотря как посмотреть – для Эллы, я не был снаряжен для эмоциональных гонок под названием любовь. И, к сожалению для меня, она не собиралась растворяться в экстазе страсти.

Глава 7: Элла

Я и не надеялась, что с Блейком будет легко работать, но предложение секса без обязательств уж совсем ни в какие ворота не лезло. Он еще и озвучил его таким будничным тоном, словно предлагал поездку на «Убере» пополам разделить. Когда я рассказала Поппи, она назвала меня дурой за то, что я отказалась. Она все твердила, как было бы круто, если бы я смогла описать в книге его навыки и на трассе, и вне ее. «Да ну нафиг».

Я не лгала Блейку, когда говорила, что не занимаюсь сексом без обязательств. Я пыталась, но для меня это не работало. Я слишком ценила эмоциональную близость.

К его чести, он с достоинством воспринял мой отказ и с тех пор ни разу не заставил меня почувствовать себя неловко в его присутствии.

Однако наша беседа действительно помогла мне пройти тот странный тест, который он устроил. Блейк сдержал данное на мизинчиках обещание и наконец-то позволил мне проводить с ним время.

Мы гуляли вокруг трассы на автодроме имени Жиля Вильнева, где проводится Гран-при Канады – Блейк поступал так перед каждой гонкой, – когда он спросил меня, на какой самой высокой скорости я когда-либо ездила.

– Я как-то раз разогналась до ста сорока пяти километров в час, и меня остановили за превышение скорости, – призналась я, когда мы добрались до конца трассы. – Я отделалась предупреждением и с тех пор больше не лихачила.

– Ты когда-нибудь была на горячем круге?²⁴

Я покачала головой:

– Нет.

На горячем круге обычный человек может почувствовать хотя бы четверть того, что испытывает настоящий пилот «Формулы-1» во время гонки. Я не сомневалась, что этот опыт стоил дороже самого болида – а это о многом говорило.

– Как ты можешь писать книгу обо мне, не зная, что испытывает человек внутри гоночного болида?

– Прокатиться по горячему кругу – не то же самое, что принять участие в гонке, – отметила я.

– Это довольно близко, – Блейк остановился и повернулся ко мне. – Ты должна попробовать, чтобы достоверно писать обо мне.

– Это называется «сбор материала». Авторам книги об астронавтах не нужно летать в космос. Книги о президентах пишут, не выигрывая перед этим выборы. – Меня понесло. – Ты же не думаешь, что Эрик Карл прошел через окукливание, прежде чем написать «Очень голодную гусеницу»? Нет. Он собирал материал.

– Элла.

– Блейк.

Ни одна косточка в моем теле не горела желанием оказаться внутри гоночного автомобиля на скорости 400 километров в час с Блейком за рулем.

– Некоторые платят больше одиннадцати тысяч фунтов, чтобы прокатиться с пилотом «Формулы», – указал он, словно это было способно меня переубедить.

– Да, и эти люди явно не в себе.

Блейк взглянул на меня с уверенностью человека, привыкшего добиваться своего. Он подозвал Джози. Джози должна была занять мою сторону. «МакАлистер» же не хочет нести ответственность за мою смерть, не так ли?

– Привет! – улыбнулась Джози, поравнявшись с нами. – Что у вас тут творится?

– Элла не хочет ехать со мной горячий круг.

Ну просто замечательно, теперь и Блейк, и Джози смотрели на меня так, словно я выжила из ума. Бросив на меня извиняющийся взгляд, Джози произнесла:

– Прости, детка, но я думаю, что это будет очень круто для наших социальных сетей.

– Предательница, – я прищурилась, – я посмотрю финал второго сезона без тебя.

Мы с ней вместе запоем смотрели «Игру престолов», хотя Джози в основном закрывала глаза руками, предоставляя мне пересказывать происходящее.

– Ну не злись ты так, – она не купилась на мой блеф. – Начальство хочет, чтобы я продвигала эту опцию через наши соцсети, а что может быть лучше видео, где ты сидишь в салоне с Блейком за рулем?

Блейк приобнял меня за плечи.

– Давай, Элла, соглашайся. Ты же не сможешь отказать Джози, а лучше меня ты никого не найдешь.

– Лучше в чем? В убийстве с отягчающими обстоятельствами? – резко поинтересовалась я, игнорируя румянец, заливший мои щеки от прикосновения Блейка. – Я не сомневаюсь, что весь ваш контент все равно заблокируют за нарушение правил сообщества, когда я умру прямо на камеру.

– Ты так часто упоминаешь убийства, что я начинаю серьезно беспокоиться, – теперь он говорил в точности как моя мама. «Закон и порядок» не просто так завоевал столько премий «Эмми». – На этих машинах соблюдены все меры предосторожности. Иначе нам бы не позволяли катать на них фанатов. Обещаю тебе, ты будешь в полной безопасности.

Он протянул мизинчик, но я тут же оттолкнула его руку в сторону. Уж простите меня за желание сохранить органы в целости и сохранности. Следующие десять минут они вдвоем убеждали меня, что эта поездка будет лучшим опытом в моей жизни. Как скорость заставит меня почувствовать себя неуязвимой и я испытаю прилив адреналина как никогда прежде.

– Ну хорошо, – наконец нехотя сдалась я, сверля взглядом донельзя довольного собой Блейка. – Я согласна. Но если меня вырвет, я возьму твою кредитную карту и куплю себе новый гардероб.

Взгляд его темных глаз остановился на мне, и он кивнул:

– Все, что захочешь, дорогуша.

Джози начала напевать себе под нос Eye of the Tiger, и мы направились к палатке «Хот лэпс». Мое сердце яростно стучало в ушах. На всех тут было навешено столько бейджиков, что я со своим одним-единственным бейджем «МакАлистера» чувствовала себя голой.

– Водички хочешь? – поинтересовался Блейк. – Кажется, ты вот-вот грохнешься в обморок.

– Если ты хочешь, чтобы я описалась посреди поездки, то да, конечно, я выпью водички, Блейк.

Ну теперь он точно не захочет никаких потрахушек со мной. Пока мы сюда шли, я раз десять произнесла слова «вырвет», «описаюсь» и «наложу в штаны». Ничто так не отталкивает парней, как описание функций женского организма.

Заплатившие за развлечение фанаты буквально с ума посходили, когда Блейк вошел в шатер. Он сегодня не участвовал в заездах с гостями, так что его присутствие стало дополнительным бонусом. Учитывая плотное расписание, я была удивлена, что он вообще раздобыл нам машину. Меня попросили заполнить отказ от претензий в случае, если со мной что-то случится. Видимо, чтобы я окончательно почувствовала себя в полной безопасности. По тому, с каким хрипом воздух покидал мои легкие, пока мы шли к машине, можно было подумать, что у меня астма. Черная краска гоночного автомобиля яростно сверкала на солнце.

Блейк нахлобучил мне на голову шлем и проверил, плотно ли он сидит. То, как его пальцы коснулись моих щек, облегчения не принесло.

– Это будет весело, поверь мне. – Он легонько постучал по шлему. – Надежно и безопасно.

Джози установила на приборной панели автомобиля камеру GoPro, чтобы заснять мои впечатления. Камера была закреплена куда надежнее, чем я, вынужденная довольствоваться жалким ремнем безопасности. Мне казалось, что у меня желудок сейчас из задницы вывалится. Пока Блейк проверял зеркала и удостоверялся, что все в полном порядке, я вцепилась в приборную панель побелевшими пальцами. На этом все и закончится. «У меня вообще есть страховка жизни? А завещание? Я даже не попросила Джози очистить мою историю поиска. Вот дерьмо».

– Ты готова?

– Нет.

Я попыталась повернуть голову, чтобы обжечь его взглядом, но массивный шлем ограничивал мой угол обзора, а потом мы стартовали. Блейк прошел круг «медленно», поскольку скорость 260 км/ч была определенно отличным способом для разогрева. Все это время я орала во всю мощь своих легких, делая паузы только для того, чтобы ввернуть пару матерных. И только когда мы дошли до конца первого полного круга, он по-настоящему утопил педаль газа в пол.

Ускорение было таким сильным, что мне показалось, будто мною выстрелили из рогатки. Когда машина рванула вперед, мой живот буквально прилип к позвоночнику. Хотя мы находились на одном уровне с дорогой, по которой неслись, мне казалось, что мое тело ушло в свободное падение. Словосочетание «полная дезориентация» даже близко не описывало мои ощущения. Гул двигателя вибрировал через сиденье, а шлем болтался из стороны в сторону, словно жалкий болванчик.

– Тебе уже весело? – поинтересовался Блейк.

– Нет! – закричала я. – Мои почки и матка пытаются поменяться местами, как это может быть весело?

На втором круге я пыталась подстроиться под инерцию на поворотах, наклоняясь влево или вправо, но ничего не получалось. То, как машина так легко снижала скорость, всякий раз сбивало мне дыхание. Мне удалось повернуть голову и взглянуть на Блейка – он был спокоен как удав. Он держал руль только одной рукой, вторая покоилась на консоли рядом с моей.

– Десять часов и два часа, ты, маньяк! – закричала я. – Держи руки на десяти и двух. Ты где водить учился?

Он даже не пошевелился.

– Хочешь еще быстрее?

– А это еще не самое быстрое, на что она способна? – пискнула я.

– Да мы едва по верхам скользнули, детка, – он наградил меня улыбкой, которая заставила меня плотнее сжать ноги. – Готовься сжечь немного резины.

Блейк с радостью заставил меня переосмыслить понятие «быстро». По высоте мои вопли могли бы сравниться разве что с визгом шин по асфальту.

– Ты наконец-то готова признать, что я лучший?

Я проигнорировала его. Он еще сильнее утопил педаль газа, и мы понеслись по прямой быстрее, чем мой мозг мог осознать.

– А теперь?

В глазах у меня все расплылось, и меня невидимой рукой вжало в кресло. «Как эта штука все еще может ускоряться?»

– Ну хорошо! Ты лучший водитель в мире! – прокричала я. – Каждый должен склониться перед твоим гребаным величием! Ты просто бог среди людей.

– Кажется, мне послышался в твоем тоне сарказм, – заметил он.

«Я убью его. Если только он не убьет меня первой».

– Я, Элиана Джейн Голд, настоящим провозглашаю, что Блейк Холлис – лучший гонщик во всей вселенной. Я всю жизнь буду находиться под впечатлением того, как божественно он управляется с машиной. Доволен?

– Очень, – ответил он. Мне не нужно было даже смотреть на него, чтобы знать, что гаденыш улыбается от уха до уха. – Я так и думал, что ты из крикливых. Рад, что мои догадки подтвердились.

– Рада, что ты знаешь, как должны звучать настоящие крики. В отличие от фальшивых стонов Наташи, фейковой порнозвезды.

Задорный смех Блейка и мой пронзительный визг заглушали друг друга, пока мы заканчивали последний круг. Когда мы вернулись на пит-лейн, я была морально, физически и эмоционально истощена. Когда я выбралась из машины, мои ноги дрожали словно желе. Блейку пришлось самому расстегнуть мне шлем, потому что мои руки слишком тряслись.

Джози хихикала в телефон, с экрана которого она наблюдала нашу поездку в режиме реального времени.

– Из-за визга и мата Эллы мне придется вырезать семьдесят пять процентов видео, но это первоклассный контент. Ты сделала это! Поздравляю!

Если я и заслуживала за что-то поздравлений, то только за то, что меня не вырвало на мои же кроссы. Я показала ей большой палец. Джози сфоткала меня, но я была настолько бледной, что, скорее всего, получилась полупрозрачной. Джози пыталась убедить меня позволить ей управлять моим профилем в социальных сетях. Она говорила, что не важно, чем я захочу заниматься после «Формулы-1», мне нужно будет отстроить свой бренд и использовать свой профиль в качестве резюме. Я отказалась давать ей пароль, но позволила снимать меня на фото.

– Я знаю, что тебе было весело, – произнес Блейк. – Мне – точно было.

Уголки его губ изогнулись в мальчишеской улыбке. Он выглядел счастливее, чем за все время нашего знакомства, и я не могла не наслаждаться видом. В детстве родители предупреждали меня о вреде наркотиков. Но они ничего не говорили о том, насколько притягательной может быть простая улыбка. «Тьфу».

Глава 8: Элла

Мне потребовалось три часа в Монако, чтобы осознать, что Блейк богат. Еще три – чтобы осознать, что Блейк чертовски богат. Я знала, что пилоты «Формулы-1» зарабатывают миллионы, но одно дело знать, и другое – увидеть своими глазами. У него денег было просто жопой жуй. Мне казалось, что дозатор мыла в одной из гостевых спален его дома стоил дороже всего моего обучения в колледже. После нескольких минут активного поиска в интернете я выяснила, что он купил этот дом за баснословные 7,2 миллиона. Сущая мелочь, если ты выиграл столько же чемпионатов, сколько Блейк.

А я говорила, что у него есть еще два дома? Этот даже не был основным его жильем, Блейк приезжал в Монако, когда в Лондоне становилось совсем тоскливо. Я сдавала в субаренду свою квартирку в Нью-Йорке, а у него несколько домов по всему миру. У нас столько общего!

Когда Блейк сказал мне, что хочет расслабиться дома перед следующей гонкой, я напросилась в гости. Удивление на его лице быстро сменилось раздражением. Ну прости, приятель. Я же должна узнать тебя получше? А это и то, чем ты в свободное время занимаешься, подразумевает.

Я провела в Монако всего несколько дней, зато каждое утро брала у Блейка интервью. Наконец-то я почувствовала, что делаю успехи. Давно пора. Джордж изначально предполагал, что мне придется столкнуться с некоторым сопротивлением, так что мы по-прежнему укладывались в сроки.

Сидя напротив Блейка за его кухонным столом, я начала сегодняшнее интервью.

– Ты когда-нибудь писал в свой костюм во время гонки?

По правде говоря, мне просто было интересно. Может быть, и не самый профессиональный вопрос, но я где-то об этом прочитала и понадеялась, что рассмешу Блейка. Я начинала понимать, что у него есть чувство юмора, пусть и более сухое, чем я привыкла.

– С этого ты решила сегодня начать? Я думал, ты хотела поговорить о молодежном чемпионате мира по картингу.

– Мое интервью, мои вопросы.

Я наградила его сладкой улыбочкой, напомнив про его собственные правила интервью. Он положил руки на подтянутый живот, мускулы которого прорисовывались сквозь рубашку.

– Нет, никогда. Но я знаю нескольких пилотов, которые так делали.

Одновременно и интересно, и мерзко. Я не сомневалась, что, задай я этот вопрос Тео, он бы пустился в детальные объяснения того, писал ли он в свой костюм или нет. Удачи его будущему биографу. Если Блейк рассказывал недостаточно, то Тео говорил даже слишком много.

– Что ты делаешь, если вдруг нервничаешь перед гонкой?

Я нервничала даже когда готовилась повернуть налево, стоя на перекрестке двухполосной дороги. Пилоты «Формулы-1» ездили на скоростях свыше 400 км/ч, разгонялись с нуля до полутора сотен за 2,5 секунды и при торможении испытывали перегрузки в 5g. При запуске ракеты в космос нагрузки меньше. Нужно быть особенной разновидностью социопата, чтобы не просто комфортно чувствовать себя за рулем в таких условиях, но и испытывать от этого удовольствие. Превратить магию болида «Формулы-1» в тактическое оружие – непростая задача.

– Я не нервничаю.

Я ждала, что Блейк разовьет свой ответ, но он не стал. Мы сверлили друг друга взглядами, молчаливо бросая друг другу вызов первым нарушить тишину. Ну, по крайней мере, вид был неплохим. «Да пофиг». Если он так хочет утвердиться в своем доминировании, милости просим. Я же проявлю великодушие.

– Попробуй еще раз, – вздохнула я.

– Почему? Я же ответил на вопрос.

– Блейк, я что, похожа на дантиста?

Он удивленно нахмурился.

– Эм, нет.

– Потому что я и не дантист. Так что я буду крайне признательна, если мне не придется вырывать у тебя зубы, пытаясь разговорить. Попробуй еще раз, пожалуйста.

Он ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.

– Я боролся с нервами первые годы, но, полагаю, привык к этому. На трассе я больше всего чувствую себя собой, так что знание, что я скоро там окажусь, всегда меня успокаивает. Я никогда не боюсь и не испытываю подобные эмоции.

– Некоторые люди говорят, что, если боишься – значит тебе не все равно, – отметила я, пожав плечами. – Это не всегда плохо.

– В «Формуле» страх фатален. Страх заставляет тебя сомневаться в своих инстинктах, а именно инстинкты делают меня лучшим, – он подмигнул мне. – Меня называют легендой «Формулы» не смеха ради, дорогуша. Я заработал этот титул, и я собираюсь побеждать и дальше.

– Есть разница между уверенностью и самоуверенностью, ты же в курсе? – легонько поддела я.

– О, я очень в себе уверен, – он наградил меня самодовольной ухмылкой. – И я с радостью покажу тебе, насколько я хорош.

Я рассмеялась.

– И что, этот подкат хоть раз сработал?

Я очень ясно дала понять, что не собираюсь с ним спать. Поймите меня правильно, Блейк мне нравился. Я, в конце концов, женщина с идеальным зрением – ну, когда в линзах или очках – но я не собиралась трахаться с ним просто потому, что этого хотел он.

– Я прежде его не использовал.

– Пожалуй, тебе и дальше стоит держать его при себе, – я прижала кружку с кофе к губам, чтобы скрыть незваную улыбку. – Но вернемся к делу. Что, по-твоему, делает тебя лучшим? Ну, помимо твоих инстинктов, разумеется.

Он рассеянно побарабанил пальцами по столу.

– Мне кажется, люди не понимают, что хорошим пилота делают не только хорошие инстинкты и умение гонять. Есть разница между умением быстро ездить и умением выжимать из болида абсолютный максимум. А если твоя цель – победа, как и должно быть, ты должен сделать все ради ее достижения. И порой это означает, что нужно быть безжалостным и рисковать, невзирая на последствия.

– А что, если риск не оправдан?

– Поражение – не вариант. – Он задумался. – Потому что, если я проиграю, если мне не хватит до подиума даже десятой доли секунды, люди начнут говорить: «А что стряслось с Холлисом? Он же был так хорош». Граница между успехом и неудачей практически незаметна.

Теперь я поняла, почему ему так не нравится критика. Потому что я поступила в точности так, как он сейчас сказал. Его вождение не соответствовало моим собственным высоким ожиданиям, и я тут же начала сомневаться в его навыках. Мои щеки запылали от смущения.

– Но ты, как и любой другой пилот, в основном проигрываешь из-за вещей, которые не можешь контролировать, – возразила я. – Двигатель перегрелся, кто-то помял крыло болида, на пит-стопе что-то пошло не так. Как ты справляешься с подобным давлением?

– Нужно просто взять себя в руки. Трудно, но я не могу по-настоящему фокусироваться на чем-то, кроме меня и моей команды.

– Даже на Гарри?

– У меня нет проблем с Гарри, – Блейк взъерошил себе волосы. – Может, мы и не дружим вне трассы, но я ценю его как соперника. Я еще не забыл, каково бороться за свой первый чемпионский титул. Ты становишься нетерпеливым и эмоциональным. Но он еще научится. Ему придется.

Его честность меня удивила, но я не подала виду. В прошлом сезоне Блейк делал что угодно, только не ценил попытки конкуренции со стороны Гарри.

– Как ты и сказала, – продолжил он, – в прошлом сезоне я был немного не в себе, но вопреки тому, что думают люди, это никак не связано с Гарри. Он хороший гонщик. Я это уважаю. Я определенно не хочу, чтобы он меня обошел, но я не возражаю против вызова.

Блейк куда охотнее говорил о гонках, чем о себе, не понимая, похоже, насколько тесно переплетены обе эти темы. Пробраться за его броню будет непросто, но я начинала думать, что печально известный своей скрытностью спортсмен еще приятно удивит людей.

Самое сложное в написании биографии с датой выхода, назначенной всего через несколько месяцев после конца сезона, – это то, что все приходится делать одновременно. Собирать материал. Брать интервью. Писать. Редактировать. Снова брать интервью. И еще немного редактировать. Потом еще что-то дописывать. Опыт Джорджа в автоспорте позволял ему с легкостью определять, какие аспекты жизни и карьеры Блейка нуждались в более подробном изучении, и я затем начинала копать глубже, чтобы найти те детали, которые потом заполнят страницы. Мы писали в общем файле, так что могли коммуницировать в режиме реального времени, но это все равно выматывало.

Спустя несколько дней подобного режима я решила взять перерыв и расслабиться. Один день, проведенный за чтением у бассейна, меня не убьет. Поппи считала меня трудоголиком и не ошибалась, но отдых давал мне силы идти дальше. Прямо сейчас я в нем нуждалась. Да и виды Французской Ривьеры еще никому не вредили.

Я обнаружила Блейка в шикарном шезлонге возле бассейна, его загорелое тело резко контрастировало с бело-синим полотенцем, на котором он лежал. Я даже не знала, что меня удивило больше: сам факт его присутствия или его плавки. Они были настолько короткими, что я даже не знала, на чем сфокусировать взгляд: на его бедрах, прессе, руках или лице. Повезло, что я была в солнечных очках, и он не мог видеть, как у меня в глазах шарики заходят за ролики. Если бы Микеланджело жил на пять столетий позже, я вам гарантирую, он бы лепил тело Блейка, а не Давида.

Блейк проводил дни где угодно, кроме собственного дома, так что я понятия не имела, почему сегодня он остался здесь, но была слишком потрясена, чтобы спросить. Я выбрала шезлонг на некотором расстоянии от него, не желая лезть в его личное пространство. Блейк кивнул мне в знак приветствия, затем вновь уткнулся в газету, которую держал в руках. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он разгадывает кроссворд. Я, будучи журналисткой, даже не читала бумажные газеты, а он сидел тут, заполняя крошечные квадратики коротким карандашом. «Звезды – они же совсем как мы, обычные люди! Они решают кроссворды, лежа у бассейна своих многомиллионных вилл в Монако!»

Побарабанив карандашом по бумаге, он разочарованно нахмурил брови.

– Можешь мне помочь? Оно понадобится вам, чтобы продолжать. Три буквы.

Благодаря божественному сочетанию его одеколона и солнцезащитного крема я едва имя свое могла вспомнить.

– Эм… понятия не имею. Могу я позвонить другу?

Он ухмыльнулся.

– А я думал, ты в этом хороша, раз так любишь слова.

– Писать слова, – поправила я, – а не отгадывать, основываясь на запутанных подсказках.

Блейк поднял голову, и его взгляд упал на мое тело, прикрытое лишь бикини. Сердце ушло в пятки. Не хватало еще, чтобы Блейк изучал мое тело, словно это самое интересное, что во мне есть. «Мы это уже проходили». Он спал с моделями, а у меня даже промежутка между бедрами не было. Мое тело расплывалось, когда я садилась, и раздувалось, когда я съедала слишком много картошки-фри. Если бы я знала, что он будет здесь, я бы надела слитный купальник или вообще мешок.

– Составители этих кроссвордов – бич моего существования, – буркнул он, вновь уткнувшись в газету. – Готов поклясться, они половину этого дерьма сами придумывают.

Я приложила все усилия, чтобы не рассмеяться от его расстроенного вида – ужасно милый, – затем достала книгу и предоставила Блейка его кроссворду. Я так привыкла видеть его в гоночном костюме или просто в костюме на спонсорских мероприятиях, что мне было сложно сосредоточиться. Его бедра сильно отвлекали. Я, наверное, раз десять перечитала одну и ту же страницу самого свежего романа Эмили Генри, потому что слишком уж разволновалась. Разочарованный рык сорвался с моих губ, и я замерла в ужасе, молясь, чтобы он прозвучал только внутри моей головы. Да куда там.

– Все хорошо? – поинтересовался Блейк.

Несмотря на то, что я все еще могла видеть Блейка периферическим зрением, я с носом зарылась в книжку.

– Ага! Просто момент такой в книге.

«Отлично выкрутилась, Элла», – я мысленно дала себе пятюню.

– Ты ужасная лгунья, Элла.

«Или нет».

– Знаешь, если хочешь, чтобы я и дальше тебе что-то рассказывал, тебе тоже придется со мной делиться.

Эм-м, ну, по контракту я не обязана была так делать. Я не стала отвечать, но краем глаза отслеживала его движения: Блейк поднялся и сел рядом со мной. По всей видимости, вежливое невторжение в чужое личное пространство на меня не распространялось. Я в одиннадцатый раз перечитала одну и ту же чертову страницу. Его практически обнаженное тело оказалось так близко, что мне было сложно в принципе на чем-то сосредоточиться, как дышать бы не забыть. Вдох, выдох. Вдох, выдох. «Ламэйз»²⁵ должны выпустить обучающие уроки, как дышать, когда необычайно роскошный мужчина сидит в полуметре от тебя, облаченный только в самые короткие в мире плавки. Я бы мешок денег за это отвалила.

– Должно быть, эта страница необычайно интересная.

– Ага.

– Расскажешь, о чем там, дорогуша?

«Угх». Меня бесило, что он так небрежно использовал это ласковое «дорогуша». Это было разоружающе мило.

– Не-а. Но я могу одолжить ее тебе, когда дочитаю.

Лет так через пять, а то и больше, в зависимости от того, сколько раз я буду перечитывать одну и ту же страницу, но какого черта. Он продолжал пялиться на меня, а я продолжала делать вид, что читаю, в конце концов перевернув страницу, хотя понятия не имела, что там случилось на предыдущей. Щеки мои раскраснелись от солнца, так что Блейк наверняка даже не представлял, какой эффект оказывал на меня его пристальный взгляд.

Спустя десять минут откровенного разглядывания я не выдержала. Если так будет продолжаться и дальше, мне придется закончить эту книгу, так и не прочитав ни единого слова.

– Ты не мог бы перестать? Ты меня отвлекаешь.

Блейк склонил голову набок.

– Но я же ничего не сказал.

– Может, и не сказал, но твои бедра попадают в поле моего зрения, и это отвлекает. Так что, если ты выйдешь из моей зоны комфорта, я буду тебе чрезмерно благодарна.

– Мои бедра?

Блейк рассмеялся громко и искренне. Это ничуть не помогло испытывать к нему меньше влечения. Я подумывала о том, чтобы после этого неловкого признания утопиться в бассейне.

– Да, – я выставила руку, делая вид, будто прикрываю нижнюю часть его тела. – В Америке мужчины предпочитают носить купальные трусы, которые куда более скромные. Они не выставляют столько всего напоказ.

– Если мне память не изменяет, ты сама американка, и твой купальник ну уж никак скромным не назвать. – На его дурацком привлекательном лице расплылась сальная улыбочка. – Некоторые даже могут назвать его отвлекающим.

Я мгновенно прикрылась сложенным полотенцем, которое использовала вместо подушки. Я почувствовала себя полностью обнаженной, хотя мое бикини было очень даже приличным. Ну, может, не для монашки, но низ прикрывал задницу, а верх не выпустил бы сиськи на волю при внезапном порыве ветра.

– Я не виновата, что ты настолько привык окружать себя фальшивыми сиськами, что тебя отвлекают настоящие.

Может, Блейк и был хорош в словесных перепалках, но я была лучше. Я обожала этот вид спорта и всегда стремилась в нем к золоту.

– Я видела девушек, с которыми ты тусуешься, Блейк, – продолжила я с победоносной улыбочкой на губах. – В них так много пластика, что они, сами того не зная, спасают океанских черепах.

У меня не было никаких претензий к женщинам, которые тратили силы и средства, чтобы выглядеть лучше. Но я никак не могла удержаться, чтобы не подколоть Блейка касательно его пристрастий.

Он что-то пробормотал себе под нос, покачав головой. Я удобно устроилась на шезлонге и вернулась к книге. Блейк не сдвинулся с места, но вставил в уши наушники и закрыл глаза.

Он так мило порой пытался спрятать улыбку.