Czytaj książkę: «Не мешай мне жить, Макаров!»

КАРИНА РОМБ

“НЕ МЕШАЙ МНЕ ЖИТЬ, МАКАРОВ”!

Илья Макаров стал для меня всем: миром, жизнью, смыслом. Я словно попала в сказку, пока на меня не обрушилась правда.

Моя любовь оказалась лишь призраком, а его обещания – пустыми словами. Что делать, когда мир рушится, а сердце разрывается на части? Остаться в руинах былого счастья, или же найти в себе силы начать всё заново?

ПРОЛОГ

По крыше остановки барабанил дождь. Холодные капли проникали сквозь щели и оседали на коже. Падали на асфальт, растекаясь по нему, словно живые существа, ищущие убежища. Ветер унес одинокий красный лист клёна, а небо разрезала молния, включая где-то неподалеку пронзительную сирену машины.

Что такое предательство? Это когда самый близкий на свете человек вонзает в грудь кинжал, поворачивает на триста шестьдесят градусов, вынимая душу. Оставляет беспомощной, обнаженной, опустошенной. Напрочь убивает веру в любовь.

Я теребила в руке стопку фотографий и порывалась разорвать их в клочья. На них изображен мой жених и его любовницы. Семь женщин, с которыми спал Илья за моей спиной. Все его командировки в другие страны, не принятые мои звонки теперь прекрасно объяснялись. Усмехнулась. Как же гадко…

Холодный ветер, словно ледяной дракон, скользил по щекам, заставляя зубы стучать в такт его ледяному дыханию. Я стиснула зубы, втягивая в себя воздух, пропитанный запахом сырой земли и снега. Тяжелый плащ, словно защитный кокон, обнимал меня, даря долгожданное тепло.

Достала телефон и сделала снимок. В мессенджере нашла имя лучшей подруги и отослала с вопросом: “Как думаешь, это правда”?

Посмотрела расписание автобусов. Скоро мой рейс… Только куда? Илья прилетает сегодня, и в его квартире я буду чувствовать себя пустой, ненужной, никчемной. Я не хочу с ним разговаривать, не хочу смотреть в его глаза и слушать оправдания. Конечно, если они будут. Макаров не тот человек, который умеет просить прощение. Скорее всего, просто даст время собрать чемоданы и закажет такси.

На экране телефона высветилось сообщение. Я быстро разблокировала и зажмурилась. Мне так хотелось верить, что эти снимки сфабрикованы, что просто кто-то хочет разлучить меня с Ильей.

“Мне жаль, Лис, но мой брат, действительно, тот еще бабник. Фотографии похожи на оригиналы. Что будешь делать? Позвонить пока не могу”.

“Ди, мне надо подумать, все взвесить. У тебя нет варианта, куда я могу уехать, прийти в себя”?

Как странно, что выучившись на дизайнера интерьера, я три месяца пребывала в эйфории от предложения Ильи и не спешила устраиваться на нормальную работу. Жила в его квартире, пользовалась карточкой, ездила на выставки и театры, клятвенно пообещав, что в октябре буду работать. Мужчина устроил меня к себе в компанию, но я там значилась только номинально, чтобы капал стаж.

“Поезжай ко мне, ключи у тебя есть. Я все равно вернусь только послезавтра. И, Лис, давай без фокусов, с Ильей поговори”!

Ключи-то от ее однушки у меня есть, да только они дома. Автобус пришел, и, оплатив проезд, я посмотрела на время. Макаров должен прибыть в семь часов вечера, сейчас пять.

– Успею. Должна.

***

Квартира Дианы находилась в центре столицы. Закрывшись на три замка, я смогла выдохнуть и расслабиться. Ноги подкосились, и я не заметила, как сползла по стеночке вниз. Обняла колени, спрятала голову и дала волю эмоциям, которые сдерживала практически весь день. Мне хотелось реветь белугой, бить посуду и потерять память. Вырвать эти чувства с корнем, похоронить в земле и забыть, как страшный сон.

– Как же теперь жить? – Всхлипнула я, поднимаясь и снимая плащ. – Деваться некуда, – прошептала, затем добавила чуть громче, – есть хорошая новость: не успели расписаться.

Горло саднило от рыданий, нос забился.

Тыльной стороной ладони вытерла лицо. Телефон звонил нещадно и я, достав его из кармана, посмотрела на входящий вызов: “Илья”.

Сердце словно замерло. Я слушала “нашу песню”, вытирала слезы и мысленно считала до десяти, чтобы собраться.

Как же мне не хочется с ним говорить. Но пока… Пока стоит притвориться, что все хорошо. Возвращаться к пьяницам-родителям я не хочу, как и в свой родной город.

Мне нужна фора, чтобы придумать, как жить дальше.

– Алло, – все же ответила, поглядывая на дверь. От голоса Макарова меня затрясло. – Все хорошо, решила выбраться с подругами из универа на базу отдыха. Прости, что не предупредила, все получилось спонтанно. – Кишки закручивались в спираль от разговора, голос хрипел, словно я курила неделю. – Не нужно приезжать, завтра увидимся.

Предатель узнавал, что за однокурсницы, где Диана и почему я решила в день его приезда уехать непонятно куда. Сообщил, что ему придется весь день торчать в офисе и он ждет не дождется нашей встречи.

– А вот я нет, – прошептала в пустоту.

Пребывая в меланхолии, я теребила ненавистные фотографии. Вот Илья целует брюнетку в кафе, вот обнимает блондинку, спит с ней же…

– Интересно, кто их сделал? Для чего? – Спросила себя.

Усмехнулась. Макаров до меня не жил монахом, и женщин хватало. Сколотил состояние, продолжает расширяться и девицы липли к нему, как пчелы на мед. Только вот я одна дура, подумала, что стану единственной.

“Я у тебя. Завтра поговорю с Ильей. Не хочу расставаться без объяснений”. – Написала Диане. — “Только ему ничего не говори. Пусть он и твой брат, но сделал мне так больно, как никто за последнее время”.

Я разделась, взяла из сумки пижаму, белье и юркнула в ванную. Включила ледяную воду и подставила под струи опухшее от слез лицо. Хватило меня на минуту, зато пришла в себя. Мысли очистились, осталось лишь глухое разочарование.

Но тут перед глазами встали фотографии.

– Он спал с ними, а потом ехал ко мне, – прошептала, чувствуя, как становится мерзко. Тошнота подкралась к горлу и я часто задышала, прогоняя ее.

Взяла мочалку и стала тереть кожу до боли, сдирая с себя воспоминания о прикосновениях. Старалась не заскулить от отчаяния, умоляя бога избавить от этой чертовой любви и боли.

Из ванны я вышла через полчаса не менее опухшая, чем туда вошла. В детстве я считала себя некрасивой. Длинные руки, тонкие ноги, плоская грудь и светлые волосы. Повзрослев, я не стала лучше о себе думать, но по крайней мере, фигура стала женственной, волосы полюбились, грудь выросла. А вот лицо покрывалось красными пятнами, когда я плакала. Или краснело, когда смущалась. Илья считал это милым, когда я это в себе ненавидела.

“Уродец, вся в мать”, – вспоминались слова отца в такие моменты.

Налила себе чай, нашла у подруги шоколадку и взяла в руки телефон.

“Да, поезжай и поговори обязательно”, – поддержала подруга.

Ди всегда была такой. Немногословной, четкой и отстраненной. Но мы сблизились в университете и стали подругами. Она так и не научилась до конца открываться, да и нужно ли это? Я не обижалась на нее за холодность, потому что сама никогда не была до конца откровенной. Диана предложила переночевать у нее, а это уже поступок близкого человека. Не так ли?

Попила чай. Хотела порезать фотографии на мелкие кусочки, но решила завтра кинуть прямо в лицо Ильи. Хоть скандала я не желала. Тихо высказаться, собрать вещи и уехать. Только куда? К родителям не вариант, я в эту дыру не вернусь.

Денег нет… Если только продать телефон, украшения. А может, взять билет в один конец, а там будь, что будет? Я же всегда хотела путешествовать.

Мысли хаотично летали в моей голове. Я и не заметила, как наступил поздний вечер, как прекратился за окном дождь и как я уснула, сжимая руки, кусая губы и повторяя шепотом:

– Больше не твоя.

ГЛАВА 1

Ноябрь, 2018 год

Санкт-Петербург

– Поздравляю, мамаша, вы беременны, – огорошил гинеколог в Санкт-Петербургской поликлинике, в которую я попала из-за обморока на улице.

– К-как?

– Вот вы женщины, всегда удивляетесь, когда узнаете новость. А ничего не смущает, когда в вас мужчина тыкается? – Пренебрежительно фыркнул мужчина.

Я пропустила мимо ушей резкие и грубые слова доктора, потому что осмысление приходило волнами. Месячные должны были прийти две недели назад, но на их отсутствие не обратила внимания, так как в последние дни очень много стрессовала и недоедала. А вот сейчас, в памяти всплыли моменты, как меня воротило от запаха табака, как тошнило по утрам, как кружилась голова. И грудь стала настолько чувствительной, что порой некомфортно носить бюстгальтер. Думала, что просто эмоционально и физически задолбалась, а тут вон оно что…

– Ну что, милочка, оформляю аборт? – Врач смотрел на меня и мерзко улыбался.

– Сами себе его сделайте, изверг старый, – психанула, встала со стула и вылетела из кабинета, хлопнув дверью.

Добежала до туалета, где ополоснула лицо холодной водой и уставилась в зеркало.

Глаза, обычно лучистые и озорные, теперь тусклые и остекленевшие. Губы, обычно улыбающиеся, дрожат, словно от страха. Кожа, обычно светящаяся здоровьем, сейчас казалась желтоватой. Возможно, больничное освещение искажает свет.

Я не узнавала себя. Лицо в зеркале чужое. Оно не принадлежит мне! Я смотрела на него с ужасом, с недоверием, словно на призрака.

Провела рукой по щеке, словно пытаясь убедиться в реальности происходящего. В этот момент поняла, что что-то изменилось, что-то внутри меня сломалось. Эта перемена была не просто внешней, она была глубокой, проникающей в самую ее суть.

– Похудела на пять килограмм, рвотные позывы каждое утро… Кузнецова, да ты дура! Полная и безвозвратная.

Телефон завибрировал. Достала из сумочки и открыла сообщение.

“Брат знает, что ты в Питере и порывается тебя искать. Беги! Я попробую его задержать”.

– Просто супер. Одна проблема сменяется другой.

“Спасибо за помощь, Ди. Я поменяю сим-карту и постараюсь в ближайшее время не пользоваться карточками. Уеду сегодня же”.

Как бы я не хотела обосноваться в Петрограде, теперь уже это невозможно.

Положила руку на живот. Куда мне бежать? Денег не так много, но хватит еще на месяц существования. А дальше? Беременность, роды, декрет… На пособия не проживешь, а к этому придурку больше не вернусь. Диана говорила, что у него крупные проблемы в бизнесе, и он настолько зол, что готов всех собак спустить на меня. За что, я не понимала, но верила, что Макаров может сделать все, что взбредет в его голову. Проверять так ли это, мне не хотелось. Лучше просто скрыться.

Еще раз ополоснула лицо и закрыла кран.

– Горы? Море? – Призадумалась. – Не то…Надо посидеть и подумать, время до вечера есть.

Следует позвонить женщине, у которой я почти месяц снимаю квартиру в неблагополучном районе за приемлемую цену. Чтобы оплачивать аренду, работала все это время, как папа Карло. Неофициально можно было устроиться или поломойкой, или грузчиком. В моем случае, вариант очевиден.

Сегодня первый выходной за две недели. Так себе профессия, но зато без бумажной волокиты. Деньги я получала ежедневно и могла в любой момент просто свинтить из города.

Оделась, натянула шапку и вышла из больницы.

Ветер в Питере выл еще беспощаднее, чем в Москве. На автобусе добралась до полюбившейся кафешки и купила мороженое. Села за столик возле окна и открыла карту России.

– Новгород, Владивосток, Серпухов, Казань, Уфа, – бормотала я. – Краснодар, Петрозаводск, Екатеринбург… Не то.

Я елозила пальцем по телефону и не понимала, что делать. Диане я доверяла, как себе. Она задержит Илью и даст мне фору. Вот только существовала проблема.

Во-первых, сейчас большая часть платежей проходит через банк. Макарову не составит труда отследить меня по тратам. Во-вторых, фамилия может и не уникальная, но запоминающаяся. Это значит, что нужно минимально задействовать карты и перед отъездом снять все сбережения.

Я вбила в интернете, куда можно уехать из Москвы на автобусе. Вылез список. Пока его изучала, мороженое растаяло. Обидно.

– Астрахань, Тамбов, Саратов… Волгоград, – бурчала я.

Вспомнилось, как мне рассказывали, что в Сталинграде летом жарко, как на море, а овощи и фрукты продают за копейки с собственного огорода. Поглядела цены на жилье, транспорт и улыбнулась. С местом жительства определилась, осталось действовать!

Волгоград, 2024 год

– Мама! Мама! Вставай! – На меня плюхнулся сын и стал щекотать подмышки.

– Саша, уйди от мамочки, – рядом приземлилась дочь и стала убирать руки брата с меня.

Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! Сегодня ведь выходной! Первый за последний месяц и такой желанный! Хочется подолбиться головой об стенку.

– Дети, мама хочет спать. – Простонала я, пытаясь перевернуться: не вышло.

– А мы есть, – уверенно заявил Сашка, начиная меня целовать.

Мальчуган рос на диво тактильным и любил обнимашки. Не то, что я против, но в семь утра крепкие объятия и слюнявый язык не предел моих мечтаний. Особенно в субботу.

– Встаю, – зевая, стащила сына с груди и стала подниматься.

Поясница сказала “офигеть больно”, когда я попыталась выгнуться. Последствия тяжелых родов и физической работы на лицо.

– Мартышки, марш чистить зубы и умываться.

– А мы поедем в кино? – Тоненьким голоском спросила Маруся. – Ты обещала.

Поджала губы. Вчера я все деньги отдала за съем квартиры, садик и кружки двойняшек. На карте злобно мелькала тысяча, которую нужно дотянуть до аванса. То есть полторы недели экономии по всем фронтам.

Одним словом – джозефина. Так я называла пятую точку, чтобы дети не слышали ругательств.

– Бегите в ванную, а за завтраком обсудим наши планы на день.

Достала телефон и позвонила подруге, как только малышня скрылась в уборной.

– Соф привет, будет пару тысяч до аванса? Мелким обещала кинотеатр, а не на что.

– Конечно, без проблем, – ответила девушка. – Вы к нам в гости, когда придете?

– Блин, вообще не знаю. Если получится, сегодня заскочим. У меня заказы по дизайну висят, и я хотела пока выходные, сделать макеты.

– Тогда на связи. На киношку сейчас тебе переведу.

– Спасибо, целую! – Отправила «чмок» в трубку и отключилась.

Подруга выручила. Собственно, как и всегда.

София Романова, дочь полковника полиции и жена влиятельного бизнесмена в городе. Мы познакомились на приеме у гинеколога, когда я перебралась в Волгоград и прикрепилась к поликлинике. Тяжелое время было. Беременная, потерянная и совершенно не представляющая, как жить, я вырывала шанс на спокойствие с упрямостью быка. В женской консультации мы с незнакомой девушкой разговорились и я, не выдержав, разревелась и выложила Соне все о ситуации с бывшим и скорым пополнением… С тех пор мы дружим, воспитываем детей. Стараюсь не злоупотреблять состоятельностью подруги и отдаю все до копейки, когда зарабатываю. Но Романова не поощряет этого, и часто дарит двойняшкам вещи, игрушки и билеты в детские театры. Ценю нашу дружбу и благодарна ей за помощь и поддержку. Единственное, подруга понятия не имеет кто отец детей. А я не горю желанием вообще вспоминать Макарова. Едва не умерев при родах, хочу забыть Илью. Правда, не получается. Никак. Ведь мои дети – его прямое отражение. Я этому радовалась, потому что боялась, что дети будут похожи на моих родителей. А это еще хуже.

– Мамуля, а на какой мультик поедем?

– Сынок, какой будет, – со знанием дела ответила ему. – На смешной, короткий и яркий.

– Саша, отстань от мамы. Надоел уже.

Закатила глаза. В Маше точно живет воспитатель. Она так и норовит подмять под себя брата и дать мне выдохнуть. Быть матерью двоих сорванцов тяжело. Это сейчас они умеют говорить, ходить и знают про туалет.

А раньше… Вздрогнула.

– Дети, бегите мыть руки и за стол. Я пока овсянку приготовлю.

– Фуууууууууу, – потянул Саша.

– Топай давай, а то голодным будешь. Мама банан туда положит.

– Марусь, а тебе с яйцом?

– Ага, – крикнула уже из ванной дочка.

Детям, в начале лета, будет пять, а уже так мудро рассуждают. Маша вообще молодец у меня. Помогает по дому, за братом присматривает. Сашка же непосредственный ребенок, который веселит меня каждый день.

– Овсянка и, правда, уже надоела. – Сказала уныло, помешивая я кашу.

Увы, но период жесткой экономии включен. По мне так лучше есть кашу и картошку, чем влезать в кредиты. Тем более, я не могла. Бывший мог узнать об этом. Одно дело карточки, другое кредитная история. Да и то, считаю, что если бы хотел найти, уже давно бы всех напряг. А так… Удобно живет, наверное. Я специально не лезу в интернет и не смотрю новости про него. Незачем. Дети подрастут, пойдут в школу, а там может быть, свяжусь с Дианой и узнаю обстановку. Первые годы я ждала, что вот-вот за мной Макаров прилетит и детей отберет. Жутко боялась, потому что знала: Илья сделает для этого все. Я видела, каким он может быть с подчиненными и с предателями. Спустя время, поняла, что возможно, поступила глупо и по-детски, но на тот момент не могла мыслить здраво, умирая от предательства и обиды.

Соня до сих пор талдычит, что надо уже делом заняться и подавать на алименты. Двоих детей вырастить одной тяжело. А я вот… Гордая. Сама тяну на себе все. Не жалуюсь. Да и смысл? Выбор сделала. Тем более страшно очень. Илье вряд ли дети нужны, а если и захочет, то есть с кем сделать. А Маша и Саша мои. И только.

– Мама, я фсеееееее, – с ором запрыгнул Сашка на стул, который покачнулся и едва устоял на ножках.

– Аккуратней, ладно?

– Это не пло него, мам, – Маруся вплыла на кухню, надев новенький розовый халатик, который ей подарила Соня.

Дочь на голове как могла, соорудила два хвостика, а губы намалевала красной помадой.

Я еле сдержала смех.

– Детка, какая ты у меня красавица!

– А то! – Зарделась девочка.

– Просто Машка-какашка влюбилась в Пашку! Ахахахахаха, – загоготал Саша, который вмиг получил толчок от подошедшей сестры и все же полетел со стула.

Вдох-выдох, Алиса. Дыши!

– Дулак! – Закричала дочь.

Я водила Машу к логопеду. Мы успели поставить все звуки, кроме “р”. А так как наш врач задрала цену, пришлось приостановить занятия. В свободное время я смотрю видео и стараюсь заниматься с дочкой, но не всегда выходит.

У Саши благо с речью проблем нет, зато над поведением работать и работать.

– Так! Тихо сели за стол и молча ешьте, иначе никуда не поедем.

Дети притихли, потому что знали: мама сказала – мама сделала. Не иначе. Нельзя давать слабину, а то будут вить веревки.

Завтрак прошел более-менее сносно. Я быстро выпила пустой кофе, потому что овсянки мало, а готовить новую порцию каши лень. Собрала детей, понимая, что они за зиму подросли и нужна новая одежда. Снова траты… На душе стало нехорошо.

Работу бы мне хорошую, стабильную. Но, когда руководители на собеседовании узнают, что у меня двое маленьких детей, то не перезванивают. Да, дети периодически болеют. Сейчас намного реже, чем когда только пошли в сад. Но все равно раз-два в сезон подхватывают простуду. Это сказывается на финансах, потому что помимо лекарств, я сижу с ними дома, а не выхожу на смену. В такие дни выручал фриланс, но гонорара за заказы хватало ровно на то, чтобы не умереть с голода.

Пособия покрывают только часть моих затрат, которых просто куча.

Переехать в Волгоград – лучшее решение в моей жизни. Летом, правда, жарко очень, да и мошки одолевают вместе с осами. Зато дешевые овощи, фрукты и цены за аренду квартиры адекватные.

Я тяжело вспоминаю тот месяц, за который я лишилась крыши над головой, жениха, вещей и счастья. Кажется, что лучше бы Диана не знакомила меня с братом. Тогда бы…

– Не было Саши и Маши, – пробормотала, чувствуя, как щемит сердце.

– Ты что-то сказала, мамочка? – Пискнула Маруся.

– Нет, золотце. Посидите десять минут, я накрашусь, – закрыла за собой дверь ванной и включила воду. Посмотрела грустными большими глазами на себя в зеркало.

Двойняшки – моя семья. Те, кому я отдам всю свою любовь, кому покажу, что мама – это не просто слово, а что-то близкое и родное.

Но почему меня так плющит каждый год, когда приближается годовщина нашего первого с Ильей свидания? Пятое марта. Послезавтра. Семь лет почти прошло. Словно в другой жизни…

А ведь я готова была дать ему шанс оправдаться, объяснить. Но тот день изменил ВСЕ.

Так бывает, что люди просто не созданы друг для друга. Ты принимаешь это, смиряешься и оставляешь человека. Мы с Ильей с первой встречи чувствовали связь. Страсть, желание, безумную нежность, доверие… Я никогда не думала, что встречу родственную душу. После жизни с родителями-алкоголиками, вера в целом в людей подкосилась, а тут красивый мужчина обратил внимание, замуж позвал, говорил, что любит. Как не поверить в сказку?

ПРОШЛОЕ

Когда я пришла к Макарову для разговора, его еще не было дома. Прекрасная возможность, чтобы собрать вещи. Илья подарил мне много украшений. Он вообще не скупился на цацки, а я, признаться, не сильно их любила. Но они меня неплохо выручили в будущем. Вскоре я услышала, как хлопнула дверь. Пришел. Не один. Женский смех раздавался по всей квартире, отскакивая от стен, проникая в мои уши и пуская озноб по коже.

– И что же ты теперь, скажешь, Илюша? – Сладкий голос стервы заставил меня сглотнуть и выключить звук на телефоне.

– А что ты хочешь услышать, Кать?

– Что нам всегда было хорошо вместе. Или, что я самая красивая женщина в твоей жизни. Макаров, – пропела она. – Твоя Алиса и в подметки мне не годится. Скажи, что ты с ней из-за меня? Из-за моей настойчивости завести ребенка?

– Конечно, из-за этого, Катюш. – Голос стал мягче, ласковее.

Я услышала, как девушка стонет от наслаждения.

– Борюсь за свое, и только. Ты мой. Точка.

– Катюш, – голос мужчины приобрел интимные ноты. – Ты что, действительно, поверила, что я женюсь на этой нищебродке? Просто она может то, чего нет у тебя…

– Ребенок, – выплюнула Катерина. – Она может родить тебе его, в отличие от меня.

– Именно, – хрипло произнес мужчина. – Надо просто немного потерпеть, и все закончится.

– То есть, ты ее обрюхатишь, заберешь ребенка, и женишься на мне? – В голосе девушки слышался восторг. – Не то, что я довольна положением дел, но я подожду. Хотя все эти твои игры в молчанку, мне надоели. Я понимаю, ты не хотел расстроить моего папочку. Иначе он просто перестал бы вливать бабло в твои рестораны.

– Да. Поэтому я ни с кем не знакомил Алису.

– Удобно устроился ты, Макаров, – девушка расхохоталась. – Две девушки для постели, не перебор?

Слышала шепот, но не разобрала слов.

– Раз так, то я тебя окончательно прощаю. Надо отметить будущее родительство! Поехали в ресторан, милый, а потом ко мне. Покажу, как сильно я по тебе истосковалась.

Дверь захлопнулась, а я поняла, что просто обязана бежать. В тот же день, я написала Илье записку, купила билет до Питера и свалила нафиг от этого мудака.

Но, как оказалось, на этом все не закончилось…

Настоящее время

– Мама! Мама! Саша лугается! – Маруся постучала в дверь. – Он обозвал меня мелзкой козявкой, котолую нужно высмолкать в платок и постилать.

Оторвалась от созерцания себя в зеркале и вздохнула.

– Вы родились в один день. Так что, если ты козявка, то и он тоже.

– Точно! Сашка! – Заорала Маша на всю квартиру. – Мама сказала, что ты тоже козявка зеленая и соленая.

Вышла из ванны и посмотрела на ребятню, которая нахохлилась друг на друга.

– Все, стартуем? – Спросила. – Возьмите только зонтики, дождь обещают, и, чур, не ругаться, иначе развернемся и поедем домой. Договорились?

– Да! – Хором ответили дети.

– Вот и замечательно.

***

Следующий день выдался на редкость поганым. У меня слетел неплохой заказ на дизайн загородного дома, а значит, и денег я за него не увижу. Они бы не помешали. Вот вообще. Так случилось, что я закончила университет на факультете дизайна интерьеров. Всегда любила обставлять комнаты, наводить уют и придавать лоск помещению. Увы, но в нынешних реалиях без очной ставки тяжело подобрать клиентуру. Поэтому, за годы очумелого декрета и безудержных рабочих дней, я научилась создавать логотипы, делать сайты, запускать таргетированную рекламу. Но так как себя нужно уметь пиарить, а мне тупо было некогда, заказов, естественно, поступало мало. Я не могла круглосуточно сидеть в компьютере и забить на детей. Поэтому очень радовалась, когда на мои объявления откликались, и у меня появлялась работа. Это давало возможность или пораньше закрыть счета, или купить что-то детям. Я тут подсчитала, сколько в месяц трачу, и безысходность снова подползла к глотке. Очень стараюсь на людях выглядеть модной мамочкой, уверенной и счастливой женщиной. Только вот все совершенно не так. Когда дети в садике, я работаю в одном офисе уборщицей. Прилетаю утром, мою полы два часа и на другую подработку. Даже пару раз газели помогала разгружать. Вовка, муж Сони, меня потом ругал так, что самой стыдно стало за беспечность.

Но хочешь жить – умей вертеться. А я хотела САМА. Да, Владимир и Соня мне очень много помогали. И вещами, и с детьми сидели, и нытье мое слушали, и выручали деньгами. Но я жаждала встать на ноги сама. Хотя бы попытаться.

Хватило по гроб жизни, когда мать кричала в пьяном угаре: “Ты хренова приживалка! Только и делаешь, что жрешь, пьешь и последние деньги тратишь”. В пятнадцать лет слышать от матери такое – сильно ударяет по психике. Тяжело жить с зависимыми людьми. Особенно, если не можешь уйти. Мне приходилось терпеть оскорбления, оплеухи, голод и отсутствие нормальной одежды. Поэтому мне важно сделать все для своей малышни. Хочу гордиться собой. Но пока я умею только проживать один день за другим, в надежде увидеть свет в конце тоннеля и выдохнуть: смогла.

– Мам, а что на обед? – Двойняшки подошли ко мне.

– Суп, – отозвалась.

– Опять, – вздохнул Саша. – Вот если бы у нас был папа, то точно бы дал денег на что-то другое. В садике говорят, что мы нищие.

– Саша, наш папа ангел! А ангелы помогают бедным, а мы богатые, – со знанием дела поведала Маруся. – Лучки и ножки есть?

– Есть, – буркнул сын.

– Глазки, лотик есть?

– Есть.

– Суп на плите стоит?

– Стоит.

– Вот, а ты говолишь – нищие.

Потянулась к дочурке и поцеловала в лобик. Про их отца я ничего не говорила, они сами считали его то ангелом, то космонавтом, то моряком. Позже, когда станут чуть старше, я им все расскажу.

– Какая ты у меня мудрая. – Ласкового улыбнулась дочери.

– Мам, но суп, действительно, не хочется, – замялась девочка. – Может теплые бутелблоды?

– Заметано!

Я закрыла ноутбук и пошла на кухню. Ничего страшного. Надо просто взять больше подработок на этой неделе. Справлюсь.