Cytaty z książki «Отель «Нью-Гэмпшир»», strona 2

Я был простым реалистом в семье больших и маленьких мечтателей. Я знал, что я не могу вырасти. Знал, что никогда по-настоящему не повзрослею; знал, что мое детство никогда меня не оставит; и знал, что никогда не буду достаточно взрослым, не смогу принять на себя ответственность за мир.

Завещание было связано с теорией Айовы Боба, что все мы находимся на большом корабле — «в большом кругосветном круизе». И вопреки опасности в любой момент быть смытыми за борт, вернее из-за самой этой опасности, мы ни в коем случае не должны поддаваться грусти или хандре. То, как устроен этот мир, не может служить основанием для слепого цинизма или незрелого отчаяния; миром — так верили они, Айова Боб и мой отец, — двигает, как бы скверно это у него ни получалось, страстное желание обрести какую-то цель, и мир просто обречен стать лучше.

There's only one thing you can do, keep passing the open windows.

Если у тебя есть секрет, то мать его сохранит, а если тебе нужны демократические дебаты и семейные обсуждения, которые будут продолжаться часами, а может, неделями, а возможно, и месяцами, то, что бы это ни было, иди с этим к отцу.

Ничто не выглядит таким заброшенным, как баскетбольные кольца без сеток.

Медведь тоже знает: это тяжелый труд и высокое искусство - сделать жизнь не такой серьезной.

Единственное, что качественно отличает американских писателей от всех остальных, — это упорная нелогичная надежда на лучшее.

Просто возражай любому пророчеству, — посоветовал Фрэнк. — Если кто-нибудь за что-нибудь — будь против. Если кто-нибудь против чего-нибудь — будь за. Если ты села на самолет и он не разбился, значит, ты села на нужный самолет, — сказал Фрэнк. — И это все, что имеет значение.

Если ждешь ребенка, с тобой должно быть все в порядке.

Сумки не показались мне особо тяжелыми, так как я представлял себе, что это Эрнст и что я несу его на самый верх отеля «Нью-Гэмпшир», где выброшу из окна пятого этажа.