Красиво. Гармонизирующий, успокаивающий мудрый труд. Труд души.
Урок об искуплении, прощении, предназначении и призвании.
Главное впечатление об этой книге — как будто побывал на насыщенной смыслом и чувством проповеди, причём необыкновенно светлой, спокойной, произнесённой человеком удивительной гармонии и мудрости. За это я автору очень благодарен. С возрастом понятие «проповедь» из насмешливого превратилось в уважаемое и потребное. Особенно когда она такая объёмная и содержательная. Частичка спокойствия и мудрости благодаря этой книге-проповеди вселилась и в меня.
Но роман, несмотря на такую мою характеристику, вовсе не скучен, и является совершенно художественным и повествовательным, порой сюжет захватывает своей остротой и динамикой. А религиозность здесь хоть и присутствует в каждой мысли и слове, но совершенно не довлеет, она как-то удивительно тонко и естественно вплетена в книжные строки.
Повествование идет о Руси древних веков. И поскольку автор является доктором филологии как раз в сфере древнерусской литературы, то ему филигранно удалось погрузить читателя в атмосферу тех времен и мест. Мелодично звучит в устах его героев древняя русская речь, хочется слушать её ещё и ещё.
Как и следует быть честной литературе, тут она далеко не в розовых тонах. В романе удивительно гармонично совместились позитив и негатив, добро и зло, а говоря религиозным языком - Бог и дьявол. Нет, они не ужились, они именно совместились, сошлись в битве. Автор показывает их вечное противостояние. Их вечную непримиримую борьбу. И пропорции добра и зла совершенно равные, зло ужасно, беспощадно, а добро уверено, спокойно и сильно. Они вместе присутствуют вокруг каждую минуту. Но благодаря этой книге хотя бы в процессе чтения в читателе добро однозначно одерживает победу. По крайней мере у меня случилось именно так. Меня никто здесь не пытался воспитать или убедить, но после книги я почувствовал реальное просветление в душе, и, как мне кажется, этот эффект будет длительным. Слишком тонкая и сложная получилась гамма восприятия, не буду в краткой рецензии пытаться донести её до вас, дорогие лайвлибовцы, могу исказить суть. Поэтому просто искренне порекомендую вам погрузиться в книгу.
Википедия: «По версии газеты Guardian, роман Евгения Водолазкина «Лавр» вошёл в топ-10 лучших книг мировой литературы о Боге.»
Так что, уверен, просветление от книги постигло не только меня.
Книга безусловно знаковая. Рад что в России стала появляться такая литература, неангажированная, неиндокринирования. Читаешь - будто рядом с ним ходишь и живешь. А вот эти интермедиии из современности - так это и вообще просто гениальная находка.
Тихий восторг!
Арсений необычный (как детство определяет дальнейшую судьбу): внимательный, любознательный, покорный судьбе, но в тоже время в пути, любящий и верный. Хоть мифология и религия от меня далека и такой жизненный путь для меня из другого мира, мне было приятно познакомиться и путешествовать с Лавром.
Роман содержит множество смысловых троп и аллегорий. Мне кажется, ее нужно будет ещё раз прочесть через какое-то время.
Необычно встретить в средневековом романе, точнее в романе о средневековье слова и события из более поздних времён. Поначалу, я очень удивилась, но вспомнив, что это не исторический роман, с интересом стала отмечать новые находки.
Наконец дошли руки до книги Водолазкина «Лавр» и наконец я ее дочитала.
Завораживающая книга по замыслу своему и по стилистике написания.
Автор филигранно вплетает старославянский язык в текст, что в свою очередь, гипнотические действует на читателя (по крайне мере на меня). Открываешь для себя целый пласт знаний: вот «скудельница» – обитель душ, ушедших без покаяния, а вот и происхождение фразы «что упало, то пропало», рисующее нравы таможни на Руси, где оброненный купцом товар становился добычей служивого люда.
В центре сюжета – житие Лавра, его путь становления, отречения и обретения покоя. Но замысел книги простирается глубже простой биографии. Это размышление о человеке и Боге, о бренности тела и вечности души.
И все же, несмотря на всю глубину и красоту, книга оказалась для меня непростой. Вряд ли я захочу вновь погрузиться в этот мир.
Это не смешение старославянского, интеллигентского с нижегородским, а тупо слоп от ИИшечки. Читать не возможно. Мэрзость.
Давно уже скачал книгу Водолазкина Лавр, но никак не доходили руки почитать... Дошли. Сразу скажу, что я не пожалел, хотя книга оставила странное впечатление. Она, безусловно, талантливо написана. Есть в ней и какое-то волшебство, умело создаваемое внезапным чередованием старославянского и современного языка, вкраплением иновременных артефактов и общей атмосфере сказочного реализма. Читать ее легко и увлекательно. При этом она легко поднимается до высших образцов жанра по масштабу и эпичности. В этом отношение она сопоставима с Габриэль Гарсиа Маркес - Сто лет одиночества По фабуле роман представляет собой, по-моему мнению, нечто вроде изнанки мифа. Глядя на идущее по кругу время, узлы и разлохмаченные петли самой материи повествования можно догадаться как выглядит лицевая сторона - анабазис легендарного русского целителя. Что, в свою очередь, снимает все вопросы к психологической достоверности, обоснованности поступков героев, лишает читателя права на осуждение или одобрение.
При всем при этом мне книга не особенно понравилась, оставила горьковатый осадок - сколь ничтожны мои рациональные размышления о том, как бы я поступил на месте главного героя, по сравнению с грандиозностью саморазрушения его выбора.
Многое уже сказано об этой книге, но хотя бы раз в жизни стоит её прочитать. Конечно, стилистические приемы, бутылки из-под снега, совсем уж современный русский мат - всё присутствует, но главное это путь. Он вне времени, а пространство тоже можно себе подчинить, если есть цель. Об этом говорится в части, где Арсений отправляется в Иерусалим. Уже с самого детства было ясно, что Арсений не такой, как все, а обучение, а после и жизнь с дедушкой травником и врачевателем вовсе сделала его несколько оторванным от привычных норм. Поэтому я не удивлена тому, что он лишь обещаниями реагировал на просьбу Устины явить их общее положение поселению, побывать в церкви и конечно же позвать повитуху. Мало ли таких обещающих мужчин, но чем это заканчивается.. Одна из самых запоминающихся сцен в романе и начало житие Арсения, его блужданий, помощи больным не только при помощи снадобий. Тут правильно говорится, что врач способен исцелить словом тоже, но по мере пути способности Арсения/Устина/Амброзия и наконец Лавра становятся сверхъестественными. В последней части, в отшельничестве, он больше к Богу, чем к людям. Он не помнит лиц, но знает, что покинувшие его жизнь люди говорили, что вообще из себя представляли. Человек необычный, за его приключениями было интересно наблюдать, но в великую любовь я не поверила. Скорее уж в великую вину с последующим раскаянием и попыткой жить ради памяти Устины, помогать людям, раз ей не помог. Роман закончился циклично, но заставил поволноваться. Я не хотела, чтобы с Анастасией случилось то же самое, что с Устиной.
Я не могу воспринимать Лавр как исторический роман, и сам автор его таким не планировал. В какой-то момент - с пластиковой бутылкой, игриво выглядывающей из подтаявшего снега - становится ясно: Водолазкин сам отказывается от иллюзии средневековья. Он пишет не о прошлом, а о вечном. О теле и духе, вине и попытке выжить под грузом своей вины.
Мат и анахронизмы тут являются не пошлостью, а прямым нарушением ожиданий. Автор ласково оберегает нас от пафоса, легонечко возвращая на землю. Язык книги прост и интересен одновременно. Древнерусские обороты не делают текст тяжёлым, но требуют замедления чтения. Некоторые фразы выныривают позже, как будто ты их понял не в момент чтения, а после.
Например:
Таковых Арсений касался рукой, не вступая с ними в беседы. И его прикосновение было глубже любых слов. Оно рождало ответ в голове самого вопрошающего, ибо тот, кто задает вопрос, часто знает и ответ, хотя не всегда себе в этом признается.
Это книга, в которой мысли не подаются на блюдечке - их надо ловить в движении.
Почему он ушел умирать? Почему не умер среди нас, его любивших? Шершавым прикосновением Христофор вытер слёзы Арсения. Поцеловал в лоб. Так он предупреждал нас, что в последнюю минуту каждый остаётся наедине с Богом.
Но больше всего я читала Лавра сквозь призму Устины. И ничего не могу с собой поделать. Она всё ему сказала: и о церкви, и о браке, и о повитухе. Она сделала всё, что могла, без намёков. А он не сделал ничего. И теперь его путь воспринимается как путь святого. А её?
Зачем рождать для смерти? Так ведь все рождаются для смерти, других мы пока не видели.
Мир, в котором женщина, убившая любимого, не может стать святой. А мужчина, убивший любимую, может врачевать. Он может, потому что покаялся. Потому что страдал. Потому что пошёл путём искупления. А ей бы не дали этой дороги. Никто не предложил бы ей возможность «всё исправить служением».
Всё произведение - о покаянии, но сквозь мужскую оптику. Не знаю, хотел ли автор этого специально. Но если бы он захотел написать Лавр про женщину, то у него бы просто не вышло. Потому что не из чего. Ни литература, ни общество не оставили женщине этого права - на путь, на искупление, на превращение боли в святость.
Я в обязательном порядке должна указать, что часть моего восхищения этой книгой идёт от того, что она попала прямо в мою слепую зону. В область, где я чувствую себя неуверенно: древняя история, религиозный контекст, церковнославянские обороты. Всё это для меня не просто фон, а целый пласт нового знания, и именно поэтому так сильно работает эффект открытия. Не уверена, насколько восхищение связано с художественной силой текста или же с тем, что он аккуратно вводит меня в то, чего я раньше не знала.
Это не упрёк книге, а признание моей уязвимости как читателя.
Recenzje książki «Лавр», strona 2, 231 opinie