Рассказ отца Алексея

Вам никогда не приходила на сердце, мысль, что из некоторых историй великих писателей, можно собрать маленькое Евангелие, лунное Евангелие? Данный мистический рассказ, Тургенев стал писать после перевода повести Флобера — Легенда о Юлиане милостивом. Любопытная повесть, кстати: молодой монашек, аки сумасшедший Дон Кихот святости, боролся с мышонком в церкви, словно с драконом, душил голубя, который залетел в храм: так он ревновал бога — к жизни. Оберегал бога от жизни, словно любовницу, заперев её — в подвал «веры».

Не помню чем повесть закончилась, да и не важно это: если бы воскресились мышонок и голубь, было бы здорово. Но это подсказывает лишь моя фантазия, и она же рисует дивно искажённое ужасом лицо монашка. Кстати, представляете такой милый конфуз в конце мира? Настаёт конец света, сияет каждая травка и веточка, и цветут вишня и яблоня — посреди зимы, и вдруг, начинается воскрешение… Но необычное: вместо людей, из под земли воскрешаются милые животные, эти незаметные мученики и ангелы человечества, чтобы на земле, вновь воцарился — рай: без людей!!

И я бы хотел хотя бы в прицел замочной скважины цветка, из под земли, посмотреть на лицо единственного, видимо, случайно воскрешённого человека — священника, в этот момент. Я не знаю, что оно изобразило бы: ужас? бесконечное одиночество? Сомнение в боге? А может… понимание и грустную улыбку святого? Но такие священники, один на миллион. Как и любовь: правда, мой смуглый ангел? Кстати, чудесный сюжет для рассказа: дарю, если кому пригодится.

Стал замечать за собой во время чтения, одну странность: я чуточку брежу. Я словно гадаю: если в книге встретится милое имя моей возлюбленной, или её не менее милое и эдемическое прозвище — Травка, или хотя бы просто — поцелуй солнца, т.е. — обозначение смуглости, я улыбаюсь от счастья и даже чуточку трепещу. Вот и читая данный рассказ, я два раза трепетал. Не весь, слава богу, иначе бы это было похоже на жутковатые судороги.

Да и со стороны бы это смотрелось странно: Саша читает рассказ про изгнание бесов и… в судорогах корчится на полу. Страшно. Травку на страничке я поцеловал. Когда встретил слово — смуглый, я призадумался: целовать или нет? Поскольку это относилось не к женщине, а — к священнику. И всё же я чуточку зажмурился и поцеловал смуглого священника. О мой смуглый ангел, прости, что я целуюсь по ночам, со священниками!

Вот как так выходит у Тургенева? Это чудо искусства? Я не про мои поцелуи со священниками.. Он вроде бы пишет жуткий рассказ о бесовщине и изгнании дьявола, причём, рассказ, основанный на реальных событиях, (в письме к другу, он даже выражает опасение, что рассказ не пройдёт цензуру, ибо он — буквально сквозится святотатством), но всё равно выходит что-то вроде евангельской притчи. Правда.. с робким светом. Смуглым светом.

Для хорошего рассказа, нужно всего пару метких символов, чтобы сюжет засиял чем-то нездешним. Всего два имени, и больше ничего: Марфа и Яков. Марфа, как известно, была сестрой воскрешённого из мёртвых — Лазаря. Яков — известен своим таинственным сном, в котором, по некой сияющей лестнице, протянувшейся от земли до земли, нисходили и восходили ангелы и демоны.

Рассказ начинается в лучших традициях Записок охотника: Тургенев путешествует по захолустью и встречает одного священника. Милого и доброго, старого уже, но лицо у него — бесконечно грустное и «убитое». Есть такие лица, замечали, когда словно бы всё в душе уже умерло? Так осенью вся листва облетела и лишь один листик ещё держится и трепещет на ветру: хочется залезть на дерево и помочь ему, милому, что бы не мучился: пускай летит к звёздам.. Тургенев приболел, и его у постели навещал священник. Играл с ним в карты.. Прелесть! Кстати, за картами можно всю душу рассказать. И.. проиграть. И вот, оставив Тургенева в дураках (замечу, что карты и игра — это нежная территория дьявола. Его храм), священник рассказывает свою историю. Свою боль и душу.

Начинает вроде бы с не очень важного: было у него 8 детей, но 6 из них умерли в раннем детстве. Старший умер недавно, архиереем, а Яков… с ним то всё и произошло. Как бы между прочим, обмолвился отец Алексей, что он любил свою попадью — душевно. Двоякое слово.. с оскоминкой — платонизма. В настоящей любви, и тело — тоже, душа. Но когда любят только душой… это чуточку неполноценная любовь. Может это и было тем неприметным грехом, который и погубил 6 детей? Попадья любила его всем своим существом… а он — «душевно». Зато спал с ней, видимо, от всей души, и от всего тела.

Когда Якову было 10 лет, он однажды ушёл в лес и провёл там всю ночь. Вернулся — сам не свой. Весь смутный, весь — в себе. Говорил, что встретил там странного зелёного человечка, горбатого, с бородкой, который угостил его орешками. Дальше, в рассказе, будет важный образ причастия в церкви, и поэтому я хочу подчеркнуть важность образа этих орешков: это было словно.. языческое причастие.

Кто был этот зелёный человечек? Понятно, не инопланетянин. Где вы видели горбатых и седых инопланетян? В России, разве что (шутка). Может это был леший? Пан? Душа природы милой? У Пана и чёрта, кстати, много общего и в первые века христианства, его изображение приравнивались к дьяволу. Для Тургенева, как пантеиста, это очень важно.

Прошло несколько лет. Яков вырос и поступил на семинариста. Но некая смутность и задумчивость, в нём остались. И вдруг он пишет отцу: не могу я так больше. Не моё это. Хочу быть врачом и помогать людям. Заметьте тонкую параллель: священники — врачеватели душ, врачи — тел. Храм леса и причастие орешков, и храм религиозный и причастие хлеба.

Словно есть два бога и они борются друг с другом.. в сердце человека. А может это ложное, «человеческое», изуродовало и разлучило два родных понятия? То, лесное и природное, демоническое, и - небесное? Так порой в любви бывает, когда мы мучаемся и терзаем себе сердце ложными сомнениями, грехами и страхами, и растёт в нас, как тень от фонаря — огромное чёрное существо, которое больше нас и больше деревьев. Я к тому, что данный рассказ тем и любопытен, что его интересно прочитать с разных ракурсов: демонического, психологического, мистического и т.д.

Как там у Тютчева? И свет во тьме греха — жжёт, как в аду. Даже самая светлая мысль, даже любовь и бог — могут жечь адом и свести с ума. Вот и Якова нашего, мучила некая мысль, эта размётанность и распятость души, между двумя религиями — «лесной» и «человеческой». Так мучаются порой в выборе между двумя возлюбленными. Это совершенно изувечило душу Якова: он написал отцу, что бросает и университет. Приехал к нему — совсем никакой. Словно лица на нём не было: есть такие лица, замечали? Словно дерево без листвы в середине ноября: сквозь ветви шелестит ночь и звёздный ветер, так что на миг кажется, что космос виден сквозь ветви.

И тут то Яков всё и рассказал отцу: он уже долгое время видит возле себя — «Его». Кого? Бога? Ну.. почти: дьявола. Но только это не лубочный дьявол, с рожками и копытцами: простой человек, только.. чёрный. Мотив Чёрного человека Есенина, берёт свои истоки именно в данном рассказе, и поражают даже детали: когда отец повёл сына на богомолье, к одному святому в Воронеже, там наш Яков, вроде бы просветлел сердцем, ещё в пути, но в самой церкви, на исповеди, случилось нечто экзистенциальное: он весь преобразился и.. приняв причастие и не успев его проглотить — изверг его изо рта, ибо дьявол вдруг вырос словно из под земли перед ним и впервые заговорил.

Совершенно невозможная вещь, даже в мире религии: дьявол шёл со священником и его сыном.. на богомолье. Впрочем, вполне себе русская история. Если бы ещё на пригорке, в теньке, под вязами, они останавливались и кушали пасхальные яички и играли в дурачки, было бы совсем — по русски и весело. Но что бы дьявол появился в церкви… это невозможно. Так кто же появился в храме? Кто говорил в доме божьем? Неприкаянный призрак души природы, отверженной и поруганной? Или Пан? Или чёрная измученная душа человека? Сверх- Я души, опалённой? Помните мучительную строчку в стихе Есенина? Тело, Христово тело, выплёвываю изо рта!!

Ну и какой же Тургенев, без любви? Недалеко от дома священника, жила Марфа, вдовая и молодая ещё девушка. С ней и познакомил, священник, сына. И вот тут прелестна вечная дуэль, первая дуэль на земле, между прочим: между сердцем женщиной и — дьяволом. А может — богом? Это тоже первая дуэль. Точнее — вторая. И тоже, в главной роли — женщина. Ибо для неё любовь — это бог (в одной женщине правильно преломились слова Евангелия: любовь — это бог, а в мире мужчин, искажённом: бог — это любовь: что верно только наполовину).

Часто виделись Яков и Марфа… и Марфа худела, таяла как свечка, а Яков словно бы светлел душой. Любовь женщины творит чудеса: она воскрешает из мёртвых!! Я сам это ощутил в жизни: правда, мой смуглый ангел? Я ведь до встречи с тобой — был словно бы мёртв. Судьба была мертва и тлела. Впрочем, как и сейчас.. без тебя. Хоть к священнику веди. Нас… тайно повенчать. К лесному отшельнику. Где-нибудь в Японии.

Кстати, вспомнил, как после одного случая в детстве, (мне было 6 лет и я встретился с дьяволом, назовём это так: я не шучу — у меня даже поседела прядь волос на виске), я стал сильно заикаться — до сих пор не прошло, хотя выровнялось, но когда волнуюсь, то начинают заикаться, но чуточку грациозно, как говорят девушки, по крайней мере. Куда меня только не водила мама! И к психотерапевту, и в логопеду, и даже к священнику. Но больше мне запомнился поход к старой знахарке в деревне.

Меня окуривали свечками, шептали заклинания в сердце и ладони, в лицо и в спину, заклинания, похлеще чем в Гарри Поттере (боялся превратится прямо там, не то в травку, не то в лягушонка). Потом жгли спички и бросали в воду, которую я должен был дома пить: 3-х литровая банка. И купаться в соли. Старший брат подшучивал — доводя меня до слёз), что я одержим древним демоном и ещё неизвестно, кого изгонят: дьявола из меня, или меня.. из дьявола.

Но что то сорвалось между Марфой и Яковом, и он снова стал «темнеть». Бежал от себя и жизни. Может Марфа стала перетягивать его в религию, сделав ошибочный шаг в сторону, от вечной религии — любви? Как там у Есенина? Чёрный человек, чёрный человек, на постель ко мне садится, чёрный человек, спать не даёт мне, всю ночь..

Знакомо, к сожалению. Сартр бы на это сказал: у меня в груди, дыра — размером с бога. После этого, Яков, словно бы жил уже не на земле, а где-то за 1000000 световых лет от Земли, в далёком космосе, и даже входя в церковь, он не умилялся на красоту божью, а лишь тихо ухмылялся… Быть может, так в Конце света будут грустно улыбаться цветы и алая листва, смотря на опалённую и пустую землю: ибо ни человека уже нет на земле, ни бога..

И всё же, в рассказе есть капелька света. Но — смуглая, как я уже сказал. Так порой ночью, во время бессонницы, задернешь шторы, что бы ничто не проникало в спальню, ни бредовый свет реклам, ни свет фонарей, ни свет холодных и быть может, давно умерших звёзд.

Ляжешь в постель, помолишься, по привычке, в бессонницу, смуглому ангелу из Москвы и.. с улыбкой заметишь, как в шторной прищуринке, всё же сквозится капелька света: общего света мира, мира — сузившегося, словно зрачок перепуганного ребёнка, потерявшегося в лесу, в маленькую капельку звёздочки: кап, на лоб.. Может от такой капельки, в конце света, мы и проснёмся под землёй? Я от такой капельки, или от мохнатого удара лапкой Барсика по носу, просыпаюсь каждое утро, о мой смуглый ангел: просыпаюсь из смерти, в мир забытья, где нет тебя, умираю и седею за день, и снова умираю, и всё по новой..

После причастия в церкви, Яковым, его отец как бы между прочим, то тут то там, сравнивает его поведение с животными: то с зайцем, который бежит от него и от церкви, в природу, то с тигром и гиеной. Словно луч света коснулся улыбчивой трещинки на витраже в церкви и зацвёл, распался на солнечные зайчики цветов: вы видели когда-нибудь, как солнечные зайчики молятся в церкви?

Это чудо… я один раз видел. Меня больше изумило, что все проходят мимо этого чуда, не замечая его и не улыбаясь ему. Впрочем, один ребёнок, шедший с красивой, смугленькой мамой своей, вроде заметил и улыбнулся. Такая же евангелическая улыбка была и на лице Якова в конце рассказа и на лице Марфы. Правда.. при грустных обстоятельствах. Грустных — для людей. Но не для травки. Как там у Есенина?

Но коль черти в душе гнездились — Значит, ангелы жили в ней.

Картинка не совсем подходит к рассказу, но.. если прищуриться, и, возможно, подумать о чём то другом, тургеневско-аксаковском, то очень даже подходит. Правда, мой смуглый ангел? Почти наш портрет.. По крайней мере, она мне очень нравится.

Очень задело за душу

https://akniga.org/turgenev-ivan-rasskaz-otca-alekseya#comments Рассказ слушала тут. Исполнитель - Водяной Александр. Чтение очень понравилось. Таинственно и мистически звучит. И музыкальное сопровождение подходит отлично. Рассказ все же очень грустный. Мальчик Яков, сын сельского священника отца Алексея, с рождения был с очень тонкой душевной натурой и очень впечатлительным (история с зеленым человеком.. леший, возможно). С большим прилежанием и вдумчивостью. А это все - немалая нагрузка. И тут вдруг все внезапно переменилось. Как сам юноша написал в письме родителям - ".. боюсь греха, сомнения во мне возродились.. боюсь самого себя, ибо много размышлять начал". Если просто сказать - юноша "слишком много на себя взял". В нем зародились противоречия и сомнения. Груз явно больше, чем он мог унести. Вот и сломался. С детства он жил по одним правилам и с одними истинами, но взрослея, понял, что не все так просто соотносится - мир духовный с миром реальным. Жаль, не вышло у него с полковницей-вдовой завязать отношения. Это отвлекло бы его. А утешения для несчастного отца и вправду ни к чему. Особенно, если они не могут утешить. Иногда лучше выслушать и просто промолчать.

Очень хороший рассказ. Таинственный и жуткий. Язык рассказчика потрясающе фолклорный. Нам, современным читателям, понятно, что случилось с сыном священника. Но в контексте того времени это выглядит мистически и непоправимо. Борьба за спасение души. По проблеме схож с «Молчанием» Леонида Андреева.