Старший помощник межпланетного корабля «Авалон» лежал на кушетке медицинского блока, его тело била сильная дрожь. Фольгированное одеяло с шелестом сползло на пол. Матрос, приставленный ухаживать за старпомом, услышал это и снова накрыл пациента. Потом он взял салфетку и убрал испарину с лица старпома.

– Сколько я спал? – спросил старпом.

Матрос посмотрел на часы под потолком.

– Полтора часа, сэр. Доктор Энштайн говорит, у вас «стабильно тяжёлое состояние».

Старший помощник вздохнул.

– Фрэнк слишком осторожен в формулировках! Когда я сдохну, он скажет, что у меня «некоторое время не наблюдаются признаки жизни»!

– Хотите воды? – сменил тему матрос.

Даже после кипячения вода на «Авалоне» отдавала горечью и болотом. Но судовой врач предписал при любой возможности восполнять потерю жидкости. Пока матрос помогал глотать эту мерзость, открылась дверь и в медицинский блок вошла группа старших членов экипажа. Старпом тихо порадовался возможности прекратить мучать себя. Но состав группы предрекал не доклад обстановки, а совещание. Значит, обстановка скверная. Старпом отослал матроса из блока.

– Как ваше самочувствие, Уолтон? – первым делом спросил судовой врач.

– Жив и сохранил рассудок, Фрэнк, – ответил старпом и перевёл взгляд на старшего борт-инженера. – Какие новости?

Михайловский был склонен к уравновешенным докладам. Его спокойствие ободряло в кошмаре, царящем после пробуждения из гибернации.

– Плохие, – сообщил Михайловский так, словно это уже давно стало штатной ситуацией и имело готовые инструкции. – Признаться, не могу точно определить значимость, поэтому сразу перейду к хронологии.