Czytaj książkę: «Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4», strona 6
Лала с интересом всматривалась вдаль. Рун постелил ей куртку и сел, переводя дух. Сел около него и волк. Вскоре и Лала тоже опустилась рядом, прижалась, вздохнула печально сквозь улыбку.
– Ну вот, – тихо молвила она. – Вроде бы и устала по лесам летать, а грустно. Наше путешествие было словно длинное-длинное дивное свидание. Когда мы были только вдвоём. Романтично очень было. И чудесно. Не повторится это боле. Чтобы так долго. И озеро. Столько всего у нас уже было, Рун.
– Ага, – кивнул он. – Ты не переживай, Лала, это точно не конец нашего пути, побродить ещё придётся. Нам нужен лорд, тут его нет. Но так долго мы уже не пробудем в лесу, тут ты права. Осень наступит, холодно станет. Сыро. Да и я надеюсь всё же за пару-тройку недель до лорда добраться. Может нам в крепость пойти, попросить рыцарей, чтобы тебя сопроводили к лорду? Довезут быстро, через неделю поди уж и будем у него.
– И зачем я тогда делала себя незначимой, любимый? – удивилась Лала. – Придётся отменять в таком случае. Не сможем обниматься ночью. И днём средь рыцарей ты застесняешься, уж я-то знаю. Может и обнимешь через силу. Но разве это то… что нужно фее? Мне нужно нежно, а не через силу.
– Всё равно когда-то расставаться, – смиренно посетовал Рун.
– Ну, это время ещё не пришло, жених мой славный, – улыбнулась Лала. – И мы хотели в обитель магов наведаться.
– Лорд привезёт тебе местных магов, каких хочешь. Или тебя к ним свозит.
– Если мы сами сходим, пока я незначима, сможем обниматься хоть в обители, – возразила Лала. – Тебе надоело меня обнимать, Рун?
Её голосок зазвучал огорчёнными нотками.
– Неужто мало магии для этаких вопросов? – усмехнулся он.
– Ну… голова-то кружится немножко, – снова повеселела Лала.
– Немножко? Значит маловато. Хотелось бы, чтоб с ножек падала.
– Коли стояла бы, может бы и упала, – рассмеялась она.
– Я рад, – буркнул Рун довольно.
– Милый, мне надо тебе кое-что рассказать. Про чары незначимости, – Лала провела ладошкой по его шевелюре, глядя на него ласково.
– Я весь внимание, родная.
– Это сложные чары. У них есть условия. Первое: нельзя обращать на меня внимание тех, для кого я незначима. Если ты покажешь кому-то на меня, скажешь «вот она» или что-то подобное, этот человек тут же осознает моё присутствие. Насовсем. И если я сама обращусь к кому-либо, он тоже сразу осознает меня. Ты можешь говорить обо мне без указаний, что я прямо тут, например, «фея», «Лала», «моя девушка».
– Вот это мне очень нравится, – порадовался Рун третьему варианту.
– Я твоя, мы клятвы принесли друг дружке, – улыбнулась Лала. – А ты мой, между прочим. Не заглядывайся на других девушек.
Она погрозила ему пальчиком.
– Не буду, – пообещал он весело.
– Хорошо. Можешь говорить обо мне, даже подразумевая, что я рядом, но указывать на меня нельзя, и отсылать ко мне тоже, например, просить передать мне какую-нибудь вещь. Иначе осознают. Когда меня осознают три человека, чары рассеются. Полностью.
– Я понял, – кивнул Рун.
– И второе. Нам нельзя отдаляться друг от дружки более чем на тридцать шагов, – продолжила Лала. – Я словно для всех в твоей тени нахожусь. И потому незначима, внимание людей с меня переходит на тебя. Но с более тридцати шагов тень исчезает. Правда, стоит лишь вернуться на расстояние тридцати шагов, как она снова восстанавливается. И если кто-то видел меня, пока я не в тени, это не рассеивает чары.
– Понятно, – Рун призадумался. – Тридцать шагов… Не так и много. Слегка неудобно может быть. В отличие от фей, у человека бывают нужды, когда ему требуется уединяться. Но в принципе достаточно. Слава богу, что не три. А шаги твои или мои? У меня пошире шаг будет.
– Не знаю, котик. Наверное мои.
– Я накрепко запомню это, Лала, – дал слово Рун.
– Спасибо, мой храбрый лев.
Он чуть сильнее прижал её к себе. Она разулыбалась счастливо.
– Приятно. Тепло. Что ждёт нас там?
– Да ничего, малышка, не переживай. Траты денег, и всё, – заверил Рун. – Благо они есть, в достатке. Пойдём на постоялый двор. Снимем комнату на денёк. Отдохнём, поедим нормальной еды, купим припасов в дорогу. Расспросим, где лорд, где обитель магов. Она здесь точно где-то есть. И завтра снова в путь. Просто теперь не по таким диким местам, как мы шли. Деревни могут попадаться. А раз ты незначима, можно и по дороге идти, а не по лесу. Наверняка тут есть дороги. К городам они завсегда есть. По дороге сподручнее будет.
– Давай, Рун, наподольше остановимся. Устала быть в пути, – попросила Лала ласково.
– Конечно. Прости, я по себе сужу, – повинился он. – Тебе наверное трудно так долго быть в лесу. Тогда три дня. А если всё ещё не отдохнёшь, то и надольше.
– Спасибо, любимый, – Лала вздохнула, сияя. – Кажется, скоро дождик будет. Тучки собираются.
– Ага. Но нам же он не страшен. Когда такое очаровательное укрытие со мною рядом.
– Укрытие боится гроз, заинька. Тучки-то тёмные. Вдруг начнётся гроза.
– Тогда обниму тебя, и буду держать, пока грохочет. Чтоб не боялась, – усмехнулся Рун.
– Хорошо, – произнесла Лала довольно. – Ой, Рун, там кто-то ходит. Ребёнок как будто. Махонький. Один. По лугу.
– Рун присмотрелся.
– Мальчик. Лет семи. Глянь, как наш серый друг за ним следит пристально.
Лала обернулась на волка и тут же торопливо схватила его за загривок.
– Ты что, дружок?!!! А-я-яй! Разве можно на деток охотиться?!
Волк прижал уши виновато, опустил хвост между ног. Лала погладила его.
– Пора тебе домой, к своей стае, мой славный. Дальше тебе с нами нельзя. Там люди. Спасибо, что составил нам компанию. Нам было очень приятно.
– Да, очень, – подтвердил Рун искренне. – Прощай, брат.
Лала подвинулась к волку, обняла его. Встала. Рун поднялся тоже, погладил зверя. Тот лизнул его ладонь.
– Пойдём, Рун, если ты уже отдохнул, – сказала Лала. – Узнаем, почему ребёнок тут один. Домой проводим.
– Пойдём. Я в порядке, – Рун взял её за руку.
– Не охоться на деток, – наказала Лала на прощанье волку.
Зверь отчётливо кивнул, явно осознанно, затем преклонил голову пред ней, словно в поклоне, и посеменил восвояси.
До мальчика им пришлось проделать где-то с пол версты. Пока они шли, он деловито перемещался по лугу, явно что-то ища в невысокой траве, ещё издали заметил их приближение и периодически поглядывал, не прерывая своего занятия. Остановился лишь когда они были уже шагах в двадцати. Лет шести-семи, плохонькая одежонка, босоногий, светловолосый, сероглазый. Слегка чумазый. Воззрился на Руна, затем бросил взгляд на Лалу, затем снова обратил взор к Руну.
– Котик, ты видел? Он на меня посмотрел, – поразилась Лала.
– Думаешь, он тебя осознаёт? – озаботился Рун.
– Навряд ли. Иначе бы как-то отреагировал на то, что я фея, – поделилась соображением Лала. – Но он точно посмотрел прямо на меня. Это странно. Люди с ладьи на меня вообще никак не реагировали. Словно я пустота. Какой милый ребёнок. Неухоженный немножко. Обнять бы его, он бы чистеньким стал. А нельзя. Как грустно.
– Ты чего тут один? – обратился Рун к мальчугану приветливым тоном. – А если волки?
– Я их не боюсь, – спокойно ответствовал малыш.
– Думаешь, волкам есть разница, боишься ты их или нет? – попытался вразумить его Рун. – Трусливый или бесстрашный ты для них одинаково вкусный. Давай я тебя провожу к городу. Пойдём с на… со мной.
– Нет, не надо, – вежливо но уверенно отказался мальчик.
– Что ты тут делаешь? Играешь?
– Нет. Я ищу волшебный цветок, – сообщил малыш голоском, исполненным веры в добрые чудеса.
– Ох, Рун, он так сказал… у меня аж сердечко заболело, – произнесла Лала взволнованно. – Что-то тут важное происходит. Расспроси его пожалуйста поподробней, что это за цветок и зачем он ему.
– Что за цветок? – полюбопытствовал Рун.
– Это цветок четырёх магических стихий, – охотно принялся объяснять мальчуган. – Он может исполнить одно заветное желание. У него четыре лепесточка. Каждый своего цвета: белый, жёлтый, голубой и чёрный. Белый исцеляет, жёлтый даёт злато, голубой наделяет удачей, чёрный наказывает врагов. Нужно оторвать один из лепесточков и загадать желание, только какое лепесточку этого цвета подстать, иначе не исполнится, и цветок зря пропадёт.
– Понятно, – кивнул Рун. – А зачем он тебе? Злата хочешь?
– Хочу исцелить маму, – просто ответил мальчик. – Болеет шибко. Скоро помрёт. Думают, на днях. Не встаёт уже совсем.
Наступила тишина. Рун молчал, слегка растерявшись. Много разного отдалось эхом в сердце. Сам когда-то потерял дедушку. Почитай что отца. Столько тягостных минут пережил тогда. Но он хотя бы был постарше. А ещё сиротство сулит лихую долю. Жизнь плебея итак не сахар. Без матери же вполне способна стать и горькой. И опять же дедушка умер неожиданно. Каково это, ждать смерти близкого человека днями и неделями, и понимать своё бессилие, Рун и представить не мог.
– А кто тебе рассказал про этот цветок? – аккуратно осведомился он наконец.
– Один ведун очень знающий. Который маму лечил, – молвил малыш со значением. – Прямо тут его находили. На этом лужку. Только давно очень. В стародавние времена. Отыскать трудно. Почти невозможно. Но иногда он появляется, это известно. Если очень стараться, может и найдёшь.
Рун вздохнул. Обернулся к Лале.
– А ты слёзки льёшь, – проговорил он мягко, видя её мокрые глаза. – Эх, Лала, вот зачем ведун пацану наврал? Разве можно так издеваться над бедой? Отродясь я не слыхивал про такие цветы. Дед мой знал бы наверняка, будь они в наших краях. Да все бы знали. Все бы только и искали их. И я бы искал. Никто не ищет, потому что их нет, я уверен.
– Ты неправ, мой хороший. Этот ведун очень мудрый человек, – грустно возразила Лала. – Он это сделал из добрых побуждений, чтобы отвлечь дитя от скорбных переживаний, дать надежду вместо отчаянья.
– Ну, может быть, – с сомнением пожал плечами Рун. – По мне так это довольно жестоко. Что делать будем? Он не хочет с нами идти.
– Рун, ты понимаешь, что происходит? – посмотрела на него Лала как-то странно, в смеси печали и воодушевления.
– Нет. А что?
– Невинная чистая душа, имеющая замечательное заветное желание, повстречала фею. Это не случайность. Феи вот для этого, Рун, вот для такого предназначены, – произнесла она растроганно. По её щёчкам так и продолжали катиться слёзы. – Это мечта каждой феи, найти кого-то подобного и помочь, исполнить желание. Я, Рун, могу это исполнить. Я сие остро и отчётливо чувствую. Могу наколдовать такой цветок. Правда у него будет лишь один исполняющий желания лепесток – белый. Остальные обманные.
– Сможешь исцелить его мать? – удивился Рун.
– Я нет. А цветочек да. Ежели белый лепесточек оторвать и загадать правильное желание. Я могу только цветок наколдовать, Рун. Я могу исполнить мечу. Его мечта найти заветный цветок.
– Обнять тебя, моя красавица, чтобы легче колдовать было? – предложил Рун по-доброму.
– Для колдовства это совсем необязательно. Я итак смогу. Я чувствую, – ответила Лала с теплотой. – Но ты можешь просто меня обнять, Рун. Мне будет очень приятно.
Он тут же прижал её к себе.
– Кудесница моя ненаглядная.
Лала разулыбалась сквозь слёзы.
– Тебе придётся держать меня, Рун, пока я колдую, а то я теперь упаду.
– Значит буду держать, – тоже улыбнулся он.
Лала смотрела на него приязненно и ласково. Смотрела, смотрела, и вдруг взмахнула ручкой, вся озарившись синим светом.
– Да свершится чудо, – тихо изрекла она.
Синий свет погас. В наступившей тишине стал отчётливо слышен выводящий где-то поблизости беззаботные трели кузнечик. Зеленела травка, птичка с весёлым чириканьем полетела в вышине. Ветерок забавлялся золотистыми волосами Лалы, чуть покачивая их. А она стояла и молчала, задумчивая, сияя мокрым личиком.
– Получилось? – осторожно спросил Рун.
– Да, котик. Неподалёку от нас. Появился, – Лала указала пальчиком ему за спину.
Он чуть развернулся, продолжая держать её, повернул голову насколько мог, пригляделся.
– Ага, вроде вижу.
– Теперь, Рун, тебе нужно вспомнить все свои таланты великого врунишки и сказать малышу про цветок так, чтобы он не засомневался в случайности происходящего, в том, что ты совсем не имеешь ни к чему отношения.
– Я великий врунишка? – рассмеялся Рун.
– Ага. Странно конечно. Для кавалера феи. Что делать, такого себе нашла.
– Ну ладно. Тогда придётся тебя отпустить. Присядь пока на травку, Лала.
– Хорошо.
Он помог ей усесться. Обернулся к мальчику. Тот уже снова был занят поисками, отдалившись шагов на десять.
– Эй, парень, – крикнул ему Рун спокойным совершенно непринуждённым голосом. – Смотри. Вот цветок, вроде прям как ты описывал. Это разве не он?
Мальчик живо заинтересовался, воззрился в указанном направлении, побежал, взволнованный. Остановился у цветка, замерев, не то дивясь, не то не решаясь сорвать. Но вот аккуратно оторвал у основания и подбежал к Руну, сияя физиономией почище Лалы после обнимательной ночечки. Абсолютное бесконечное неудержимое счастье – вот что отражалось в его глазёнках и в его улыбке от уха до уха.
– Спасибо, дяденька! – воскликнул он. – Непонятно! Я там искал. Как так?!
– Глаз замылен просто, – объяснил Рун. – Так бывает, когда что-то долго высматриваешь, потом уж и не видишь, даже когда прямо на виду. Охотники это все хорошо знают. А на свежий взгляд сразу и видно.
Улыбка на лице мальчонки вдруг угасла.
– Наверное это ваш цветочек, дяденька. Вы нашли, – он протянул растение Руну.
– Нет, он твой, – с сожалением отказался Рун после непродолжительной паузы, словно раздумывал, брать или не брать. – Я же не знал про него, пока от тебя не услышал. Значит без тебя не нашёл бы. Не стал бы искать. Мало ли цветов растёт. Хотелось бы конечно взять. Но по совести он твой. Может, я ещё найду. Раз есть один, глядишь, и второй обнаружится.
– Тогда до свидания. Побегу к маме.
– Погоди, – притормозил его Рун. – Послушай меня внимательно. Пока не вылечишь маму, никому не рассказывай, что нашёл цветок. Никому не показывай, никому не хвастай. Могут отобрать. И тогда не спасёшь маму. Даже друзьям ни слова. Молча к маме, вылечи, потом можешь всем говорить. Понял?
– Ага, я понял, – заверил мальчик, став серьёзным.
– Проводить тебя?
– Нет, не надо, я побегу. Я быстро бегаю.
– Только не мчись сломя голову. Поаккуратнее, – посоветовал Рун. – А то вдруг упадёшь и повредишь цветок.
– Я понял. Спасибо. До свидания.
Мальчуган снова засиял, глазёнки заблестели. Он развернулся и побежал в сторону города, сверкая босыми пяточками. Рун подошёл к Лале, сел рядом, прижал её к себе. Она счастливо и растроганно улыбалась.
– Надеюсь, будет осторожен. Могут отобрать запросто, ежели покажет кому, – посетовал Рун. – Мне дедушка рассказывал. Когда он был лет десяти, шёл как-то после ливня по дороге с ярмарки и увидел в грязи что-то. Подобрал, а это кошель. Он открыл, а там злато, злато, монет золотых не счесть. Пока он дивился, с отвисшим ртом, какой-то дворянин мимо проходил, заглянул ему через плечо в кошель, тут же вырвал из рук, оттолкнул деда с силой, и ушёл. Вот так мой дедушка целых несколько секунд был баснословно богат.
– Жестокий у вас мир, – вздохнула Лала сквозь улыбку. – Но сейчас всё будет хорошо, я уверена. Ты хоть понимаешь, Рун, что произошло? Это большое чудо. Очень большое. Такие случаи становятся сказками, сохраняясь на века в памяти людской. Жаль, никто не узнает, что это фея ручку приложила. Иначе бы ещё значимей история для людей была, ведь встреча с феей для вас сама по себе чудо. И мне было бы приятнее. Но ничего.
– Много магии потратила? – участливо осведомился Рун.
– Как ни странно, нет. Совсем мало.
– Ты прямо вся озарилась, когда колдовала. Я такого ещё не видел.
– Большое чудо. Большое вдохновение. Поэтому.
– Понятно. А что тут главное чудо? Цветок магический или исцеление?
– Осуществление мечты светлой. Вот что, – пояснила Лала. – Но и исцеление тоже. Оно, правда, ещё не произошло, но скоро свершится. Я не фея исцеления, да и будь я ей… чем ближе смерть и чем непонятнее причина, тем сложнее вылечить. Одно дело, когда рана на теле, и совсем другое, когда неизвестно что. Мало кто способен на такое даже у нас, даже самые могучие феи исцеления. Я теперь буду немножко… знаменита в нашем мире. После того, как вернусь и поведаю дома о сегодняшнем волшебстве.
– Пора идти, Лала, а то покапывать начинает. Как бы действительно гроза не случилась, – озаботился Рун.
– Пойдём, мой зайка. Только придержи меня немножко.
Рун помог ей подняться.
– И снова ты меня удивил, милый, – призналась Лала. – Снова был безупречен во лжи. Вот нигде нисколечко неестественности, фальши или неискренности. Ну как так?! Это довольно странный талант для того, кто дорог сердечку феи.
– Тебя это расстраивает? – осторожно поинтересовался Рун.
– Нет, я же тебя люблю. Кода любишь, иначе глядишь на всё. Но чуточку пугает.
– Почему? Тебе ведь я не вру.
– А вдруг ты мне и сейчас говоришь неправду? Я же не узнаю.
– Я тебе не могу врать, Лала.
– Но вдруг и это неправда. Как мне узнать?
– По магии, – пожал он плечами. – По магии ты всегда хорошо обо мне судишь. Я ведь тебя тоже люблю, о чём легко догадаться по тому, что её много. И зачем же мне обижать тебя при этом? И вообще, любовь ценна близостью, а близость это честность, когда можно делиться всем-всем, что на душе. Иначе какой в ней смысл?
– Ну да, действительно, – Лала посмотрела на него нежно и чуть иронично. – Кстати, ты не будешь меня штрафовать? Если да, я всё равно не жалею ни о чём. Я правильно поступила.
– Лала, – ответил ей Рун взглядом, полным юмора. – Тебе не надо искать повода, что бы я тебя оштрафовал. Если жаждешь моих штрафов, просто скажи. Я хоть сейчас… тебе пожертвую.
– Размечтался! С чего ты взял, что я ищу повода, жених мой дорогой? – развеселилась Лала.
– Ну, с того. Это было чудо не для меня. И не при мне, я спиной был к месту, где цветок появился, не видел, как это произошло. Тебе всё это тоже известно. Отсюда вывод – ты хочешь быть оштрафованной, невеста драгоценная.
– Ты прямо меня раскусил, котик, – рассмеялась Лала. – Только что же ты мне так всё растолковал, что я не виновата? Сказал бы, да, оштрафую, и всё, а теперь у меня нет повода соглашаться на штраф.
– Вот чёрт, – изобразил досаду Рун.
– Упустил ты своё счастье. Свой единственный шанс на штрафик.
– И правда. Тут я сглупил. Но ничего, на ошибках учатся. В следующий раз буду умнее.
– Ты думаешь, он будет, следующий раз?
– Я, солнышко моё, даже нисколько не сомневаюсь в этом, – совершенно искренне молвил Рун.
Где-то очень вдали в небе раздались отзвуки грома.
– Ну вот, всё-таки гроза, – немножко опечалилась Лала.
– Пойдём скорее, милая. Хотя наверное уже не успеем, – посетовал Рун.
Глава 2. В городе, день первый
– Кто таков и зачем здесь? – лениво осведомился стражник у городских ворот, преградив путь.
Дождь на удивление всё ещё едва покапывал, хотя гремело уже прилично, гроза была совсем близко.
– Просто крестьянин. Нур звать, – ответил Рун вежливо. – Иду из соседнего лордства в сторону столицы в поисках лучшей доли.
– Ну, найдёшь, сообщи. Мне как раз тоже надо, – рассмеялся стражник, отступая.
– Обязательно, – улыбнулся Рун. – А где тут постоялый двор подешевше, не подскажете?
– Подешевше это подальше от центральных ворот. А к этим воротам как раз ближнее. Топай по самой широкой улице, да смотри. Вывеска с гусём как будет, это оно.
– Спасибо, – Рун поклонился.
Они с Лалой прошли через ворота за городские стены. Лала с огромным интересом стала вертеть головой, разглядывая всё вокруг. Постройки, одежды прохожих, предметы быта.
– Рун, почему ты Нуром назвался? – полюбопытствовала она.
– Дабы никто не догадался, кто я, – объяснил он. – Я ещё когда уходил из деревни, решил что стану так представляться. Точно знал, слухи о тебе рано или поздно дойдут до всех в нашем королевстве. А значит и обо мне.
– У тебя настолько редкое имя, что прямо догадаются, лишь назовись? – подивилась Лала.
– Может я один такой и есть, – поведал Рун. – Это вообще-то женское имя. Руна. Родители ждали девочку, когда мама мной ходила. По всем приметам получалось, будет девочка, все бабульки знающие уверенно девочку предрекали. А родился я. Дед рассказывал, мама расстроилась очень. Уже привыкла к мысли о дочке.
На небе полыхнуло невдалеке. Лала так и застыла, в ожидании. Тут громогласно загрохотало, и она тихо вскрикнула. Рун поспешил её обнять, улыбаясь.
– Весело тебе, да, Рун? – произнесла она жалостливо с капелькой осуждения. – Мне страшно, а тебя это веселит. Вот ты какой.
– Вовсе и не веселит, – возразил он тепло. – Как бы умиляет. Это очень мило, почему-то восхищает это в тебе.
– Восхищает, что боюсь? – озадачилась Лала.
– Да. Это как красивые платья или длинные волосы. Делает тебя сильнее девушкой. Отчётливей чувствую сие. Поэтому возникает… острое желание оберегать. Особенно нужным тебе ощущаю себя в такие моменты. Тут много всего. Но я над тобой не смеюсь точно, уж поверь мне.
– Поверить великому врунишке, – с юмором посмотрела на него Лала. – Вот теперь держи меня, когда так запылал, Рун, а то упаду.
– Ты, солнышко, всё же преувеличиваешь моё величие, – усмехнулся он. – И очень сильно. Дождь усиливается, надо бы поспешить. Ножки совсем не держат?
– Совсем.
– Хочешь, понесу?
– Ну, понеси. Только чего тебе о дожде беспокоиться, котик, когда ты с феей?
– Так в том-то и проблема, красавица моя, – посетовал он, осторожно подхватив её на руки. – Нам нужно оставаться незаметными. Но это будет трудно, если я в дождь стану разгуливать по улицам совершено сухой. Немного не вовремя тебя ножки перестали держать. Не отпустить даже, чтобы промокнуть хоть сколько-то.
– Сам и виноват во всём, – буркнула Лала, сияя довольным личиком. – И если ты промокнешь, а потом прижмёшь меня, наверное и я промокну. Мечтаешь снова сделать моё платьице прозрачным?
– Вот засада, об этом я не подумал, – покачал головой Рун. – Я, милая, совсем не хочу делать твоё платье прозрачным. Ты расстроишься, будешь переживать, в чём мне радость? Да и вдруг опять поссоримся. В прошлый раз кое-как помирились.
На небе полыхнуло, и почти сразу раздался гром. Лала вскрикнула тихонько, её глазки наполнились испугом.
– На ручках чуточку страшнее, чем когда обнятая, – пожаловалась она. – Под крышу бы.
– Я потороплюсь, любимая, – пообещал Рун.
Он зашагал быстрее и более широким шагом. Домишки вокруг стояли достаточно аккуратные, хоть и небольшие. Главная улица всегда отличается повышенной презентабельностью зданий. Главная – это та, что является основной артерией для перемещения по городу и за его пределы. Она всегда лицевая, самая престижная в квартале, не важно, о каком квартале идёт речь, бедном или для жития богачей. Лучшие дома квартала всё равно будут на ней. И это вполне логично, ведь она предлагает множество преимуществ. Тут чаще ездят всадники, чаще снуёт люд по всевозможным делам, значит проще привлечь покупателей или клиентов. Что делает её соблазнительным местом жительства для разнообразных торговцев и ремесленников. А ещё на ней безопаснее, чем на узких улочках и в проулках, чище, легче ориентироваться. Ходит стража, шире дорога, упрощая перевозку габаритных грузов. Ну а если она ещё и рядом с городскими воротами, это наделяет её и другими повышенными удобствами. Всякий город имеет несколько ворот. Центральные неизменно выходят на большую дорогу, они, можно сказать, парадный вход в город. Остальные, как правило небольшие, обеспечивают горожанам проход к лесам, лугам, близлежащим деревням, и т.п. Их востребованность тоже очень велика. Лес в немалой степени кормит и горожан, и тем более кормят селяне, подвозящие продовольствие со своих хозяйств. Луга источник пастбищ и сена. Посему кварталы непосредственно у ворот весьма популярны у определённого контингента: охотники, лесорубы, собиратели ягод, грибов и душистых трав, ведуны, пастухи любят их за удобство близости к месту своей трудовой деятельности. Ещё здесь часто располагаются казармы стражи, конюшни, склады. В общем, и вблизи ворот главная улица показатель достатка. Поселиться на ней не каждому по карману. Оттого и домики тут посимпатичнее. Вот только если ворота не центральные, и ведут не на дорогу к другим городам, а просто в лес, через них является не так много странников, что означает, содержать подле них постоялый двор не самое разумное решение. Рун внимательно вглядывался в периодически попадающиеся вывески. Встретились им с Лалой на пути булочная, цирюльня, кузня, дом бондаря, лавочника, алхимика, пивовара, молочника, горшечника, гробовщика, портного, водовоза. И никакого гуся. Дождь уже пошёл относительно сильный, благо народ попрятался, почти никого вокруг, а те, кто был, спешили, не слишком озираясь по сторонам. Да и кому интересен незнакомый паренёк-простолюдин? Никому. Рун немного подуспокоился. Быть сухим в дождь… чёрт его знает, чем чревато. Даже если кто-нибудь обратит внимание, даже если расскажет другим, поверят ли, придадут ли значение? Или предположат, что пригрезилось? Есть шанс и на второе. И всё же это зависит от силы дождя и от числа свидетелей. Надо поторапливаться так или иначе.
Впереди, рядом с одним из домов прямо по улице бегали пять кур. В городах подобная картина не редкость. Курица самая удобная птица – неприхотлива, несёт яйца, источник пера и мяса, вдобавок всеядна, что не дай, склюёт. С ней не бывает отходов пищи. И умна, от жилища слишком не отдаляется. Не ожидая никакого подвоха, Рун продолжил путь в сторону сей пернатой пятёрки, но едва приблизился, куры внезапно выстроились в ряд, словно солдаты в шеренгу, и стали синхронно кланяться, кудахча. Наклонятся, и хором «ко-ко-ко», наклонятся, и «ко-ко-ко». Не успели они поклониться и пару раз, как пред ними села ворона, точно командир, и присоединилась к ним карканьем, тоже начав бить поклоны. Они «ко-ко-ко», она «кар-р-р». Ехавший вблизи на телеге босоногий мужик аж остановил лошадь, уставившись на это. Потом перевёл взгляд на того, в чью сторону птицы исполняли свой номер, на Руна, изумлённо таращась. Его лошадь вдруг поклонилась, озадачив его ещё сильнее. Рун сделал вид, что тоже удивляется всему. Торопливо прошёл мимо. Лала помахала живности ручкой, рассмеявшись.
– Ох, милая, – озабоченно проговорил Рун, как только они немного отдалились от места странной встречи. – А звери-то тебя видят.
– Ну конечно видят, любовь моя, – подтвердила Лала. – Волк с нами был, а ты и не догадался?
– Ну, волк меня не особо волновал. Как-то не придал значения. Я сухой, животные кланяются. Ох, не кончится это добром.
– Не переживай, львёнок, – приободрила его Лала по-доброму. – Ты Нур, я незначима. Нам главное, чтобы не узнали, кто мы на самом деле, всё остальное как будто не важно.
– Я всё же несколько иного мнения, – вздохнул он.
Мимо пробегала собака. Поравнявшись с ними, села, глядя влюблёнными глазами, и давай бить поклоны. Наклонит голову и «гав-гав», наклонит голову и «гав-гав».
– Да что же это такое, – простонал Рун в растерянности. – Не вели себя животные так раньше. Что происходит?
– Магии во мне слишком много, суженый мой, – поведала Лала. – Кажется, в этом дело.
Двое мальчишек встали как вкопанные неподалёку, дивясь на собаку. Тут дождь хлынул, точно из ведра, полился плотным шумным ливнем. Но они даже не шелохнулись. Пёс тоже и не подумал прервать своё представление. Вверху ослепительно засверкало. Через миг грянул гром, да так сильно, что оглохнуть можно, Лала вскрикнула, побледнев. Рун осмотрелся кругом, словно в последней надежде, ища хоть какой-то выход. И сквозь пелену водяных струй вдруг отчётливо различил рисунок белого гуся.
– Вон наша вывеска, – с облегчением поспешил сообщить он громким голосом, дабы его слова не потонули в звуках прохудившихся небес. – Сейчас укроемся, Лала, не бойся.
Оставшееся расстояние Рун проделал бегом, и вскоре они наконец скрылись от непогоды, животных и чужих глаз за спасительной дверью.
***
Первое, что почувствовали Рун и Лала, оказавшись внутри, это запах еды. Много разных аппетитных ароматов витало в воздухе.
– Ой, как вкусно пахнет! Прямо голова теперь уже от этого закружилась, – восхитилась Лала.
Вокруг в помещении были расставлены грубо сколоченные столики с лавками, за несколькими сидели люди, обедая – за одним два стражника, за другим четверо монахов в поношенных обрядниках, за третьим рыжеволосый дяденька в типичном облачении охотника, за четвёртым бородатый мужик в залатанной крестьянской одежонке и женщина в платке с ним. Толи дождь загнал всех, толи урочный час был подкрепиться. Сбоку в большом камине горела пара поленьев, создавая ощущение уюта и помогая ослабленному тучами тусклому солнечному свету, проникающему снаружи в окна, лучше разгонять полумрак.
– Похоже, это харчевня, а не постоялый двор, – поделился наблюдением Рун. – Напутал что-то стражник? Сейчас поедим, Лала. Всё равно, пока дождь, никуда не пойдём. Ты чего хотела бы поесть?
– Пирожок какой-нибудь. И кашки. И молочка, – принялась перечислять Лала с энтузиазмом. – И сыру ещё чуточку. Всего хочу. Только не похлёбочки. Соскучилась по обычным кушаньям.
Перед ними нарисовался лысоватый гладко выбритый мужичок в чёрной жилетке. Поглядел строго:
– От дождя или по делу? Если от дождя, ступай себе мимо.
За окнами загрохотало, не так оглушительно, как это было на улице, но Лала всё же вздрогнула.
– Да дайте парню переждать, жалко что ли? – подал голос один из монахов.
– Жалко, – не без едкости заявил мужичок. – Ходют, грязь наносят, убирай за ними потом. Можно и на крыльце дождь переждать.
– Да ты взгляни на него, он же чистенький, словно помылся только что, – вступилась за Руна дородная женщина в поварском фартуке, тоже подойдя. – Ты откуда такой чистый, когда там льёт? Даже следов на полу нету.
– На крыльце стоял, как дождь начался, – объяснил Рун. – Думал, зайти или нет. Мне вообще-то на постоялый двор надо. А не в харчевню.
– Долго же ты там думал, похоже, – заметил мужичок. – Это и есть постоялый двор, чудак-человек. И харчевня тоже. Тебе комнату надо? На сколько?
– А сколько у вас стоит в день? – аккуратно поинтересовался Рун.
Мужичок оценивающие осмотрел его с ног до головы, прикидывая.
– Ладно, с тебя два медяка, так и быть. Всё равно клиентов мало.
– Тогда на три дня остановлюсь.
– Деньги вперёд, – потребовал мужичок.
– Хорошо. А можно сперва поесть? – попросил Рун. – Что у вас стоит? Сразу за всё и заплачу.
– У нас недорого, – поведал мужичок. – Дешевле всех в городе, не боись. За пару монет накормим до отвала, за напитки отдельно, я же не знаю, сколько ты выпьешь. Некоторые горазды вино хлестать.
– Мне вина не надо, – сообщил Рун. – Просто поесть. Каши на молоке тарелку большую. Пирожок с ягодой или с капустой, или с творогом, что-то такое. Кружку молока. И прямо по чуть-чуть ещё чего-нибудь. Сыру один пластик тоненький. Мёду одну ложку. Сколько это будет стоить?
