Czytaj książkę: «Путь олигарха Иван Яцук», strona 2
Глава вторая
В день приезда киевлян Альбина Николаевна после внепланового «чая» приводила в порядок свою гормональную систему, страдающую от разности темпераментов. Опять все произошло быстро, сумбурно, она только вошла в раж, а Виталий Семенович уже застегивал ширинку, занятый совсем другими проблемами, которые сыпались на него, как из рога изобилия. «Эгоист,– впервые возмутилась Альбина, остывая. – Хоть бы чуть-чуть подумал о женщине. И какого черта лезть ко мне со своими кроличьими замашками? Понятно, у тебя проблемы – ну и носись со своими проблемами, я-то здесь при чем?» – мстительно пронеслось в голове секретарши. Но она тут же пресекла эти крамольные мысли, потому что если она не будет нужна директору в обеденное время хоть иногда, то скоро она не понадобится вообще, так как работы становится все меньше и меньше.
Генеральный приказал пока никого к нему не пускать. Он тоже отдыхал. В пятьдесят лет с гаком после таких « чаепитий» нужен продолжительный отдых. Это тебе не двадцать, когда муха на муху сядет, а у тебя внизу уже все на страже, и ты готов трудиться по-стахановски. А теперь от одной отходишь, как после рекордной штанги. А если жена ночью еще толкнет в бок? А если Вера вспомнит о нем? Ох-хо-хо.
Конечно, он еще боец, и если бы не новые проблемы … ох уж эти проблемы … комом сыпятся … и каждая тяжелее прежней … как все это выдержать? А выдержать надо … надо потерпеть, пока все возвратится на круги своя. Возвратится, обязательно возвратится, никуда ему не деться. Войну выиграли, а с этим не справимся, что ли? Справимся, еще как справимся. А пока надо сжать зубы и работать, работать. Он и с Альбиной этой балуется, чтобы уйти от тяжких мыслей, от сомнений, что режут душу. Пока и она плохо помогает.
В это время киевская делегация появилась на проходной. Командир показал паспорт, сопровождающие тоже. Вахтер долго просматривал документы, сверял фотографии, потом все же пошел к начальнику караула. Существовало негласное указание всячески препятствовать проникновению на комбинат кредиторов – людей шумных, крикливых, мешающих руководству работать. Но толстая золотая цепь и малиновый пиджак, видимо, возымели свое действие. Начальник караула, уже подписывая пропуск, не удержался все же от вопроса:
– Цель приезда?
– Заключение договора о поставках томатной пасты и икры кабачковой, – не моргнув глазом, ответил командир.
– Это хорошо,– одобрительно согласился караульщик. – Можете въезжать машиной: до заводоуправления далеченько.
– Ничего, пройдемся, – сказал глава делегации. – Сделаем, так сказать, экскурсию. Посмотрим, что у вас есть, как вы работаете, надежные ли вы партнеры.
– Ну-ну, пройдитесь,– добродушно напутствовал начальник караула. Он сам нерегулярно получал зарплату и благосклонно относился к тем, кто мог пополнить заводскую кассу.
Неспеша направляясь к заводоуправлению и разглядывая все вокруг, киевляне поражались масштабом комбината. Здания, железнодорожные пути, склады, трубы котелен громоздились, сколько видел глаз. Еще дальше, в перспективе, виделся Днепр, баржи, причалы, огромные резервуары для горючего. «Целый город в городе,– восхищался здоровяк, – что им стоит заплатить какие-то сто тысяч баксов. Раз плюнуть».
Его спутники продолжали молчать, твердо усвоив свое назначение. Черная директорская «Волга» стояла у входа в заводоуправление. В ней сонно дремал водитель, как дремлют все водители начальства. Значит, директор был у себя. Смахивая на какую-то важную делегацию, троица, отбрасывая сверкающие блики от цепи и массивного перстня на пальце руководителя, поднялась сначала на первый, затем на второй этаж, нашла приемную по табличкам, так как до конца обеденного перерыва оставалось еще некоторое время, и в коридорах было безлюдно.
В приемной их встретила нервная, злая Альбина Николаевна, приходящая в себя после исполнения специфических служебных обязанностей и потому не желающая, чтобы кто-то еще нарушал ее недолгие минуты отдыха.
– Товарищи.., – начала она по привычке сухо и неприветливо, но глянув на здоровяка повнимательнее, тут же поправилась, – господа, директор пока не принимает. Вы записывались на прием?
Видя, что «господа» продолжают идти, Альбина резко вскочила и предостерегающе бросилась к двери кабинета, заслонив ее собой. « Я же вам русским языком сказала: директор не принимает, у него тоже обед. И вообще у нас существует запись на прием. Вы кто такие? Вы что себе позволяете? Да я сейчас…я…
Молчальники взяли ее под руки и понесли. И так припечатали к ее рабочему столу, что у Альбины потом два месяца болели кобчик и руки в суставах. От такого неслыханного нахальства секретарша потеряла дар речи и только судорожно глотала воздух рыбьим ртом.
Директор сидел в своем кресле, прикрыв глаза и максимально расслабившись, как рекомендовал ему заводской врач- психотерапевт.
– Кто вам разрешал войти?– не повышая тона, спросил Виталий Семенович расслабленно, надеясь на власть своего голоса.– Могу я, черт возьми, побыть пятнадцать минут один?
– Мы сами вошли,– ответил здоровяк и, ерничая, продекламировал: « как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима».
– Представьтесь, кто такие?– медленно возвращаясь к действительности, и уже более официально и тверже спросил Виталий Семенович, открыв глаза. Внешний вид вошедших тоже произвел на него отрезвляющее впечатление.
– Коммерческий директор фирмы «Главовощсервис» Скляр Олег Владимирович,– представился здоровяк.
– А это кто? –Генеральный хмуро, взглядом Понтия Пилата указал на сопровождающих.
– Это? – фирмач несколько запнулся, потом рукой сделал сложную, неопределенную фигуру, – это… мм … это в моей команде.
–Что у вас ко мне? – Генеральный был уже в рабочей форме.– Присаживайтесь.
– История вопроса такова, – сразу став серьезным, начал руководитель этой наглой делегации.– Три года назад вы, то есть ваш комбинат, купили у нас два импортных томатоуборочных комбайна, посадочную машину и еще кое-что из запчастей на общую сумму сто двадцать тысяч долларов с копейками. Около пятидесяти тысяч выплатили, а последние два года – ни копейки. Наши телеграммы, телетайпограммы, телефонные звонки лично с вами, с вашей бухгалтерией ни к чему не привели. Деньги эти не наши, мы сами одолжились у частных лиц, а вы сами знаете, как рассчитываются за частные деньги,– в голосе фирмача уже звучали металлические нотки, окончательно согнавшие с директора обеденную дрему.– Я уполномочен получить полный и окончательный расчет,– фирмач костяшками пальцев постучал по обрезу стола,– слышите?– полный и немедленный. Любыми средствами. Подчеркиваю – любыми.
« Черт возьми, как они попали ко мне? Что за идиотская охрана? Сколько можно инструктировать? Выгоню всех в шею. Где служба безопасности? Почему не предупредили? Теперь отдувайся наедине с этими урками»,– пронеслось в директорской голове а вслух он сказал, уже поднаторев в подобных разборках: –Так в серьезных переговорах не делается. Надо было нас предупредить о своем приезде (« наезде!»). Мы бы подготовились основательно. Сейчас нет ни главного бухгалтера, ни юриста – они оба в налоговой. Но если мне не изменяет память, у нас не было договора с «Главовощсервиом», мы работали с другой организацией.
От прежнего благодушия фирмача не осталось и следа. В продолжении разговора его лицо постепенно багровело, и когда директор закончил, киевлянин вдруг хватил огромным своим кулаком по столу и рявкнул:
–Порядочные партнеры платят вовремя, а как поступают с непорядочными, читайте в газетах. Когда будут бабки?
– Мужики, мы же не в притоне … Я – Генеральный директор государственного предприятия, я …
– Что ты мне мозги пудришь? Какого государственного? Ты хоть вывеску свою читал?
– Ну полугосударственного, акционерного, – поправился директор.– Это значения в данном случае не имеет. Трудовой коллектив владеет большей частью акций, а это почти то же самое, что государственное.– В голове же Виталий Семенович с досадой подумал: «Надо тревожную кнопку поставить. Такие разговоры теперь не раз еще будут».
–Серега, Руслан,– скомандовал фирмач.
Тот, кто Серега, встал и подошел к двери. Другой вынул пистолет, показавшийся огромным, и положил на стол.
– Ребята, может, поможем директору застрелиться, – без тени юмора предложил киевлянин.– Так сказать, под тяжестью финансовых проблем трудового коллектива. А мы подтвердим наличие факта, а?
Тот, что Руслан, стал платком протирать рукоятку пистолета.
Тут уже взбеленился директор. Все-таки он был не робкого десятка.
– Кого вы пугаете, е вашу мать? Я не боюсь умереть, вы о себе лучше позаботились бы. У меня головорезы почище вас, Афган прошли, дворец Амина штурмовали. Или будем разговаривать нормально, или вон отсюда, чтоб ноги вашей здесь больше не было.
В это время стали стучать в дверь. Это Альбина почувствовала что-то недоброе, и в ней проснулось служебное рвение, заставляющее подчиненных ставать горой за своего шефа.
– Откройте дверь. Я сейчас охрану вызову.
Фирмач, видимо, тоже понял, что дело зашло слишком далеко, и мигнул Сереге. Тот отступил от двери, и Альбина едва не упала в кабинет.
–Что здесь происходит?– крикнула она, оглядывая комнату.
Директор, живой- здоровый, только с красным лицом стоял за своим столом. Секретарша стремительно подошла к нему и прошептала:
–У них…там…автоматы в машине, гранаты и ящики с патронами, – и по-воински вытянулась, готовая выполнить любое указание директора и костьми лечь за него, если потребуется.
– Все в порядке, Альбина Николаевна, все в порядке. Пригласите Веру Феликсовну, пожалуйста,– и подмигнул. Альбина все поняла.
– Разрешите позвонить, – сказал фирмач и не ожидая согласия, подошел к телефону и стал звонить.
– Анатолий Иванович, добрый день. Я от Николая Сергеевича из Киева. Вы в курсе? понятно. Так вот мы уже на консервном, у Виталия Семеновича, а он плохо себя ведет. Как быть? Даю трубку.
Фирмач передал трубку директору. Тот уже догадался, что на связи губернатор.
– Добрый день, Виталий Семенович, как здоровье? Ну и хорошо. Что ты так невежливо обращаешься с гостями? Должны деньги – рассчитайся, в чем вопрос? – губернатор минуты две слушал из вежливости доводы Виталия Семеновича, потом отрубил:– Ты меня не грузи, у меня своих забот по горло. Должен – отдай, тем более, что они даже проценты и штрафы с тебя не берут. Не можешь, не хочешь, не умеешь – уходи тогда к хренам, есть кому заменить. Мне звонили из Киева – сам знаешь откуда, просили помочь, а завтра мне надо будет просить у них помощи для области. Так что не выпендривайся. Завтра к вечеру доложи о результатах. Будь здоров, – трубка загудела.
Некоторое время генеральный тупо смотрел на телефон, как будто хотел послать его подальше за такие речи. Но телефон был бессловесным предметом – это раз, а второе, он, как сын за отца, не отвечал, что передают через него такие безответственные люди, как губернаторы. Поэтому Виталий Семенович оторвал взгляд от телефона и в задумчивости прошелся по кабинету.
– Как вас? Олег Владимирович? Извините, не запомнил. Так вот, Олег Владимирович, еще раз повторяю: я не против. Если наши юристы, действительно, подтвердят, что никаких разночтений и разногласий нет, мы расплатимся. Не сразу, конечно, по частям. Сейчас нам кровь из носа надо подготовиться к новому сезону: закупить жесть, сахар, специи, расплатиться за прошлый год по сырью, иначе нам никто больше не привезет овощи. А когда начнем реализовывать произведенную продукцию – тогда и рассчитаемся. Не торопите нас, не рубите курицу, которая несет золотые яйца.
– Не знаю, куда вы складываете золотые яйца, но нас такой вариант не устраивает,– жестко и однозначно ответил Олег Владимирович.– У вас свои проблемы, у нас – свои. Сами знаете, как растет инфляция, как стоял доллар два года назад и теперь. Вы понимаете, что с каждым днем вам придется платить все больше и больше? Доллар продолжает расти, а мы с вами ведем расчеты только в валюте.
В кабинет стремительно вошла Вера Феликсовна. Секретарша уже доложила ей о накаленной обстановке в кабинете. Директор невольно вздохнул с облегчением.
– Вера Феликсовна, мы должны фирме…как ее…подскажите…– обратился Виталий Семенович к фирмачу и, получив ответ, продолжал: – фирме «Главовощсервис»?
– Да, должны,– с деловой определенностью, но без тени вины и безнадеги ответила Вера Феликсовна, и ее спокойный, уравновешенный тон еще больше успокоил и обрадовал директора. Казалось, Тоцкая знает выход из положения, и это вселяло надежду не только в данном случае. А заместитель продолжала: – Задолженность в пределах семидесяти тысяч долларов, точно сейчас не помню.Но здесь есть некоторые юридические вопросы: дело в том, что эта фирма – не прямой хозяин оборудования. В настоящее время проблема вроде бы снята, но надо еще уточнить у юристов. И можно уже вести расчеты. Но денег, сами знаете, ек.
– Ну вот, я же помню, что были проблемы по вашей фирме, – обрадовался Виталий Семенович.– Так что, ребята, вы оружием раньше времени не бряцайте. Давайте договоримся: завтра с утра будут главный бухгалтер, начальник юротдела, я, Вера Феликсовна, и где-то в районе 11часов мы комплексно обсудим этот вопрос. Устроит вас такой вариант?– Виталий Семенович уже полностью владел ситуацией и смотрел на киевлянина несколько снисходительно. Тот молча кивнул головой.– А теперь, Вера Феликсовна, организуйте гостям обед, ночлег, досуг и так далее. А у меня еще много другой работы.
В это время в кабинет зашел и начальник службы безопасности комбината Сидоренко Александр Захарович – армейский полковник в отставке, лет сорока пяти, черноволосый, чуть выше среднего роста, с мужественным, суровым лицом аскета.
– Виталий Семенович, все в порядке?– спросил он, покосившись на сидящих за столом киевлян.
– Все в порядке, Александр Захарович, – с нажимом на каждое слово сказал директор.– Вы останьтесь, все остальные свободны.
Выходя из кабинета, фирмач размышлял, как поступить дальше. Наездом вопрос решить не удалось. Теперь надо было подумать о собственной безопасности. Провинция есть провинция, тут у них свои правила, тоже стреляют, будь здоров. Тихо уберут – и кто там будет разбираться что и как. Не проще ли под удобным предлогом возвратиться к машине и дать ноги? Но тогда прощай денежки, а без них ухлопают уже в Киеве.
Нет, надо здесь спасать ситуацию. С запугиванием директора они перегнули. Он не из пугливых, и то, что они разошлись добром, еще ни о чем не говорит, неизвестно, как директор отнесется к случившемуся, не зря оставил у себя какого-то начальничка, видно сразу, что из военных. Губернатор, хоть и надувает щеки, но в настоящее время мало что решает в денежных вопросах. Директор весьма прохладно отнесся к его требованию. Ладно, попробуем быть паиньками.
Вера Феликсовна распорядилась, как положено. Гостей накормили до отвала, напоили, машину поставили в отдельный бокс, ключ от него отдали водителю, чтоб любители поживиться, которые есть везде, не поснимали дорогие импортные запчасти.
Приезжим выделили три номера в заводской гостинице. Олег Владимирович, прощаясь с Тоцкой, на всякий случай предложил поужинать в его номере, на что она, кокетливо улыбнулась и сказала, что еще не пришло время ужинать при свечах, а сейчас их ждет директорский катер и прогулка по Днепру. «А завтра зайдите ко мне на часик раньше, побеседуем»,– добавила она со значением. На том они и разошлись ко взаимному удовлетворению.
Войдя в свой номер, киевлянин был удивлен здешним сервисом: импортный холодильник, цветной телевизор последней модели, сантехника высшего класса, толстые шерстяные ковры на полу, картины, видимо, местных мастеров, но очень хорошего уровня – такое и в столичных отелях не всегда встретишь, а уж о всяких местечковых гостиницах и говорить нечего – везде развал и запустение. Тут же через две комнаты – плавательный бассейн с чистейшей голубоватой водой. « Живут же люди,– с некоторой завистью подумал Скляр,–и все за государственный счет. А у тебя жизнь то и дело на кону: сегодня ты пан – завтра пропал».
Олег Владимирович быстро переоделся в спортивный костюм, сунул в карман золотую цепь,– носить ее уже не было смысла, но и оставлять в чужом номере опасно – подождал своих, тоже одетых по-людски, и вслед за провожатым пошел на причал, где их ожидал белоснежный катер-красавец, который заводчане называли адмиральским.
Потом была изумительная, освежающая прогулка по Днепру с его чудесными затоками и заливчиками, вербами и осокорами над водой, белыми лилиями и кувшинками, пением непуганных птиц и их плавающими выводками, а еще были шашлыки, уха из осетрины, каховский коньяк из тех, что делают для себя, первые арбузы, персики с кулак величиной и соком, который течет при малейшем прикосновении губ; рыбец и тарань с густым оранжевым жиром.
О деле старались не говорить, хотя для понтов Скляр все-таки ввернул в разговор несколько известных киевских имен. Все пропустили это вроде бы мимо ушей. В общем, в гостиницу Олег Владимирович со товарищи попал в одиннадцатом часу ночи. На этаже их встретила ночная дежурная – молодая женщина лет тридцати с гладко причесанными русыми волосами, собранными сзади в большой жгут, с чистой, свежей кожей, с носиком уточкой. с легкой сутулостью неуверенного, робкого человека, с грустным, можно даже сказать печальным лицом, и большими серыми, глубокими глазами. В ней не было бойкости и уверенности давно работающего здесь человека, чем отличаются профессиональные горничные в городских гостиницах.
– Погуляли,– то ли спросила, то ли подтвердила с неловкой улыбкой женщина,– правда, хорошо у нас?
– Отлично, – согласился Олег Владимирович, останавливая на ней долгий взгляд пьяного мужчины.
Женщина, смутившись, отвела глаза.
– Что-то не так? – спросила она, глядя в сторону.
– Все так, все нормалек,– поспешил заверить ее Скляр, продолжая ее рассматривать и хмельно прикидывая, под каким предлогом пригласить ее в номер. Он был, конечно, пьян, но все равно очарование этой женщины его удивило и сразило. Была в ней особенная приятная скромность, подкупающая незащищенность семейной неизбалованной женщины, тихая, неброская миловидность и задушевность.
Скляру было немного за тридцать, но и он уже не раз встречал людей, к которым чувствуешь невольное, необъяснимое расположение, будь то старушка, вся белая, но с добрым, светлым лицом или зрелый мужчина с лучиками морщин у глаз, или молодой парень в обаянии своей молодости и внутренней чистоты, или девушка, с которой достаточно переброситься парой слов, чтобы от общения с ней осталось теплое чувство и желание еще раз встретиться.
То же самое почувствовал Скляр к этой незнакомке. Но к этому добавилось дикое, необузданное желание ласкать, тискать, обладать ею, непонятное даже ему самому. Может, здесь сказалось десятилетие его неосознанных поисков единственной своей женщины, с которой можно было бы легко и просто жить. То, что он был женат, ничего не решало.
И вот, кажется, перед ним стояла она – определенно она. «Наверно, с коньяком переборщил», – подумал про себя Скляр насчет своих мыслей и ощущений, а вслух спросил:
– У вас минералка есть?
– К сожалению, нет, – застенчиво и виновато ответила дежурная, которой было строго приказано максимально удовлетворять запросы очень ценных для комбината постояльцев.– Могу вам водички холодной принести, родниковой. Нам специально привозят. А буфет уже не работает. Как я, глупая, не предусмотрела,– сказала она с искренней досадой.
– Ничего, ничего, водичка тоже сойдет,– поспешил заверить ее гость.– И не переживайте понапрасну. Только занесите минут через пятнадцать, пока я приведу себя в порядок.
– Хорошо. Вера Феликсовна меня предупредила, чтобы мы уделили вам особое внимание, но я ко всем отношусь одинаково; хочу, чтоб всем было хорошо.
« Вот и отлично,– пьяно подумал Скляр и вспомнил слова Тоцкой, что ему будет с кем проводить досуг.– Неужели они и этот пункт продумали и подсунули такую симпатичную барышню? Как все же у них все продумано и предусмотрено. Умеют работать с клиентами – ничего не скажешь».
Войдя в номер, Олег Владимирович размеренно, неторопливо, как подвыпивший, но умеющий держать себя человек, разделся, освежился под душем и с удовольствием растянулся на прохладной широкой кровати. « И эту деталь учли»,– лениво отметил он, устав восхищаться обслуживанием. Клонило в сон, но молодость есть молодость. Какой сон, если тебя ожидает приключение. Скляр опять представил лицо дежурной с ее горестным очарованием, и все мужское опять в нем восстало, словно он был неопытный юноша или, наоборот, заядлый бабник. Ни того, ни другого он в себе не ощущал, но какой-то голос свыше как будто шептал ему: «Это она, это твоя женщина». И Олег с удивлением и любопытством ожидал ее появления, еще сам не зная, что он будет делать и на что способен.
Прошло, наверно, с полчаса. Скляр все же начал клевать носом, когда в дверь осторожно, робко постучали.
–Можно войти?
–Не можно, а нужно, – крикнул Олег, мгновенно встрепенувшись и стряхивая с себя сонливость.
Дежурная вошла с графином воды. Походка у нее была легкая, плавная, трогательно деликатная. Она как будто не желала обнаруживать свое присутствие.
– Ой, какой вы…– женщина отпрянула, увидев гостя раздетым до трусов.
– Какой? – быстро спросил Олег, не считая нужным прикрываться.
Она сперва замялась, не находя нужного слова и стыдясь.
– Крепкий, – сказала она с легкой улыбкой.
– На здоровье пока не жалуюсь, – ответил Скляр и добавил, настраивая разговор на игривый тон, – можешь сама убедиться,– он напряг мышцы, показывая свою богатырскую мускулатуру, действительно, очень эффектную и убедительную, о чем ему не раз говорили женщины. Но дежурная этот тон не приняла, поставила графин на стол и собралась уходить.
– Как тебя зовут? – опять развязно спросил Олег.
–Ольга.
– А меня Олег, – представился гость и тут же добавил: – Оля, подожди,– он легко вскочил с постели, чувствуя, как нарастает желание, с которым он не мог справиться, как ему до боли в висках хочется обнять это хрупкое тело, тискать, как тискают малыша в приливе родительских чувств. И в то же время хотелось обладать ею как женщиной.– Я хочу тебе что-то сказать,– он в несколько быстрых шагов, почти прыжков, оказался возле нее, подхватил на руки, как ребенка, бросил на кровать и тут же накрыл всем своим могучим телом. «Что вы …что вы делаете?!» – беспомощно стонала женщина и била кулачками ему в грудь. А он уже зверел…
Тут в дверь опять постучали, только коротко и бесцеремонно, и в комнату вошел один из спутников Скляра.
–Олег Владимирович, вы …– он увидел клубок тел на постели и попятился,– извините, я потом…
Скляр на мгновение отвлекся на него, в бешенстве глянул, но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Ольга неожиданно сильным толчком опрокинула его и кинулась к выходу. Но не успевший уйти молчун преградил ей путь.
– Олег Владимирович, она вас обидела?– с лакейской услужливостью спросил он, крепко держа Ольгу в руках.
Мгновенно остывший Скляр устало махнул рукой:
– Пусти, – откинулся на подушку и почти мгновенно уснул.
– Жаль, – сказал парень, нехотя отпуская Ольгу,– может, тогда зайдешь ко мне?
Она полоснула его ненавидящим взглядом и молча ушла.
