Czytaj książkę: «Ничейная магия», strona 4
– Один? – нахмурилась Мист. – Как он выглядел?
– Темный, большой. Лохматый. Он плакал, ему было грустно, но он меня не слышал, когда я ему прошептала, и испугался моего прикосновения. Но я его оставила подальше от того, чего он боялся.
– А чего он боялся? – уточнила Мист, прикидывая, что там могло быть и случиться. – Он был вооружен?
– Да, с большим мечом. Там дракон летает, тер-Маэрэ.
– Дракон? – опешила Мист. – никаких драконов давным-давно нет, Йилива.
– Ты это ему скажешь, – пообещала сильфида. – А я посмотрю. И вообще, с чего бы это драконам исчезнуть?
– С того, что они не могут существовать без магии. А магию святой Амайрил уничтожил.
– Вот дурак, – безапелляционно сказала сильфида. – А как тогда я существую?
– Да кто тебя разберет, – нахмурилась Мист. Большой, темный, лохматый и с большим мечом – из ее троих спутников это мог быть только Торрен. Вейларис был тонкий и русоволосый, похожий на эльфов из “Радуги”, а Гронс и был эльфом, и уж точно не юным, так что Ийилива так и сказала бы.
– А еще там кого-то по стенке у входа размазало, – добавила та, кружа вокруг Мист легким дуновением.
Девушка заледенела.
– Как это размазало?
– Ну, там кровь, внутренности. Видимо, дракон кого-то в стену впечатал. Фу. Никакого представления о гигиене. Наверное, это очень невоспитанный дракон.
Руки Мист медленно опустились на ткань туники, лежащую у нее на коленях.
Кто там умер, эр-Эландиль? Вейларис?.. Оба? А если один, то куда делся еще один? Дракон сожрал? Или украл?..
– Больше ничего не заметила? – контролируя свой голос, спросила Мист. Но в конце предложения все равно получилась какая-то каша.
– Нет, да я и не могу далеко от башни отлететь, – посетовала сильфида. – А то я бы твоего лохматого подальше проводила.
– Мне надо… побыстрее тут во всем разобраться, – хрипло сказала Мист и стала подниматься. – Найти книгу, и выбраться, и отыскать Торрена, и узнать, что…что там случилось, – она потеряла дыхание посреди фразы.
– Дракон там случился.
– Которого не бывает.
– Ему это скажи, – отпарировала Ийилива.
– Что за этими дверями? – Мист сделала над собой усилие, пытаясь заставить себя думать о насущной проблеме, нарочно отвлекая себя от панических, полных ужаса мыслей. Не слишком ли ярко и быстро оживали древние сказки перед ее глазами?
– Вообще-то, просто комнаты. Ар-Маэрэ ими не очень много пользовался. Вон, у него даже лоханка для мытья тут за ширмой. А комнаты стояли почти пустые, он туда барахло для экспериментов складывает. А потом он что-то там понаделал, меня все отгонял, как муху. И потом поставил эту штуку в середине, сказал, мол, для будущих поколений загадка и испытание.
– Только испытания мне не хватало, – вздохнула Мист, останавливаясь напротив первой по ходу движения двери. Она была из тяжелого темного дерева, и на центральной доске было выжжено изображение мантихора. – Ну, что, вперед, назад?
– Не знаю. Решать тебе. Нравится эта дверь?
– Да. Зверек симпатичный нарисован. Мантихор.
– Мантихоры – очень опасные звери.
– Но-но! То, что на двери оно нарисовано, не означает, что оно там должно сидеть, – ободрила себя Мист. – Тем более, ты видела, чтобы ар-Маэрэ сюда тянул зверя на поводке?
– Нет. Но это ничего не значит – ар-Маэрэ вполне мог призвать его прямо туда.
Мист поджала губы и решительно шагнула к двери и потянула за ручку. Раздался противный скрип, и девушка уставилась в кромешную тьму, постепенно привыкая к отсутствию освещения.
– Вроде тихо, – неуверенно пропела сильфида.
– Вроде тоже.
– Темно.
– Угу.
– Темно.
– Да что ты заладила?
– Страшно ведь, Мист.
– Не знала, что сильфы темноты боятся, – вздохнула девушка, оглядывая комнату. В центре нее было что-то еще более темное, чем остальной мрак, чем обломки и мелкие предметы, раскиданные по полу. Мист до рези в глазах напрягла ночное зрение, свойственное всем жителям подземелья.
– А, вот и Мантихор! – сказала она.
– Где? – взволнованно вскрикнула Ийилива.
– Там, в середине. Только он каменный, не боись…
– Я не вижу ничего! Почему ты видишь, а я – нет?
– Я родилась под землей, в подземном городе, – второй раз за короткое время рассказала Мист, и сердце снова болезненно кольнуло. – Все подземцы умеют видеть даже при самом малом освещении, как троглодиты… и остальные, кто живет под землей.
– Трогло-кто?
– Троглодиты – коренные жители подземелий. Люди ведь туда потом пришли…Люди везде пришли и нагадили.
– А как же дворфы, разве не они – настоящие жители подземелий?
– Нет, эти, скорее, подгорные, – уверенно ответила Мист. – По крайней мере, ни одного дворфа я в Подземельях не видела, никогда. А вот в пригорных городах – случалось, – девушка стала по кругу обходить комнату, в пыльной темноте изучая ее. Она пыталась вспомнить, как должен себя вести человек, всю свою жизнь посвятивший разграблению чужих домов: принялась деловито простукивать стены, отодвигать гобелены и портьеры, поднимать ковры. Однако, ничего, даже отдаленно похожего на книгу, не нашла: только несколько отдельных скомканных листков, которые она заботливо прибрала к остальной бумажной добыче, и кучу драной одежды и битой посуды. К ее вящему удивлению, никаких других крупных предметов, кроме каменного зверя, в помещении не оказалось.
– Нету книги? – спросила Ийилива, прохладным коконом свиваясь вокруг плеч Мист.
– Нету. Ты бы так не сидела на мне, а то прямо как горе из легенды про Злосчастный дух.
Сильфида довольно расхохоталась.
– А ты думаешь, кто у этого царька на загривке ездил, когда ар-Маэрэ его проклял?
Мист остановилась, пялясь на каменного мантихора.
– То есть, ты хочешь сказать, что, во-первых, эта история – чистая правда..?
– А ну так, – кокетливо отозвалась сильфида.
– И ар-Маэрэ вовсе не чары-проклятье навел, а тебя на него посадил?
– А ты что думала, правда, что ли, неудача бывает персонифицированной, что ли? Заклятье-то он тоже повесил, на невезение, но я добавляла. Живое присутствие, так сказать.
– Ты – то еще горюшко, – прокомментировала Мист и отсутствующе погладила каменную статую по боку.
Темнота мигнула и изменилась.
В первый момент Мист толком не сообразила даже, что что-то произошло, моргнула пару раз, но мир обратно не встал.
– По моему, мы уже не в башне.
– Совсем не в башне, – подтвердила Ийилива.
– Может, ты, все-таки, в самом деле “горе”, а? – нервно пошутила Мист, переступая с ноги на ногу и инстинктивно пригибаясь, расставляя ноги шире и напружинивая. И только потом сообразила, что ее тело быстрее головы поняло, где именно они оказались. Это была родина. Подземелья.
– Не обзывайся, – жалобно попросила сильфида.
– Это не обзывательство, – на несколько тонов ниже, чем раньше, сказала Мист. – Это, вообще, натурально, титул. Легендарный Злосчастный Дух Горя. Как звучит?
– Не очень, – ответила Ийилива. – Будет неловко спросить, где мы?
– Конкретно не отвечу, но в целом – это Подземелья, не знаю, какая часть. Другой вопрос, как мы попали-то сюда?
– А, ну это я могу рассказать. Видимо, статуя была из разделенного камня.
– С этого момента – подробнее. Не упуская занудных деталей, но очень, очень тихо, – попросила Мист, оглядываясь, прислушиваясь и принюхиваясь.
– Это такой камень, – умно ответила сильфида и замолчала.
– Да ну?
– Серьезно. Такой камень: он наделен осознанием себя и памятью, и, если его поделить, будет стремиться к другой своей части.
– Никогда не слышала, – одобрительно сказала Мист, кружа по небольшому пятачку. – И где тогда вторая половина? Ведь, получается, нам ее надо найти, чтобы коснуться и перенестись обратно?
– Точно. Но он не обязательно прямо здесь. Может быть немного вдалеке. Это так можно настроить, и ар-Маэрэ это умел. Наверное, он специально сделал? Чтобы ты тут что-то нашла.
– Или в ловушку попала.
– Недостойные – в ловушку. А ты – найдешь, – уверенно сказала сильфида. – Ты тер-Маэрэ.
– Тер-Маэрэ, дым и пепел, – проворчала Мист. Из маленького зала вело три прохода, но Мист была плюс минус уверена, что два из них заканчивались тупиками, и только один уходит дальше, чем на полчаса хода, изгибаясь. Вот только не факт, что им нужен был именно длинный проход. – Тут три выхода, из них – два тупика. Как думаешь, какой путь бы твой ар-Маэрэ приготовил для…решения?
– Длинный. Он же не знал, что ты будешь подземец и сразу поймешь куда идти, – не задумываясь, ответила Ийилива.
– Логично, – согласилась Мист. – Такой подставы ни один эльф не ожидает.
– Эолен, – педантично поправила Ийилива. – Все-таки, они называют себя эолен.
– А мы называем себя шаэ-дирн, но кого это волнует? На вестроне мы– подземцы. А Эолен – эльфы. А то так и дворфов надо тергвар называть.
– Было бы красивей, – фыркнула сильфида. – На вестроне слова не такие благозвучные.
– Как будто людей в не-человеческих языках как-то благозвучно называют!
– Ваэрле, на языке эолен.
– И что это значит?
– Ну, “торопыги”. Как-то так.
– А “эльфы” на вестроне значит – волшебные. Так что не жужжи, – добродушно ответила Мист и решительно двинулась в один из тупиковых проходов. Если она что и понимала в приключениях, так это то, что самый прямой путь – не всегда самый верный. Торрен и Вейларис точно бы влезли во все углы и щели, прежде чем идти к цели.
– Я не жужжу, я не муха, – обиделась Ийилива и замолчала.
Мист недовольно оглянулась себе за спину, но Ийливу, естественно, не увидела, поэтому просто продолжила идти вперед, касаясь кончиками пальцев одной стены. Коридор был даже не вырублен, а, скорее, проплавлен в камне, но какой силой можно было это сделать? Ручным драконом, что ли?
– А что мы будем делать, если встретим мантихора? – над ухом девушки спросила сильфида, которой, видимо, надоело дуться.
– Спасаться. Отважным, быстрым бегством, – предположила Мист. – Скажи, а ар-Маэрэ умел управлять огнем?
– О, конечно, умел. Ему были подвластны все стихии, а что?
– Коридор выглядит проплавленным. Я бы предположила, что дракон проковырял и дыхнул, но зачем дракону заниматься такой ерундой?
– Ар-Маэрэ мог приказать, попросить, – предположила Ийилива. – Он хорошо понимал драконов, даже самых злобных. Но я точно не знаю, как он это все сделал. Я толком и не знала, что он это вообще сделал! Вот почему он меня не пускал смотреть? Я бы тогда могла тебе помочь.
– Вот потому, наверное, и не пускал, – вздохнула девушка. Впереди она не чуяла ничего живого, никакого движения, и это внушало некоторые надежды на временную безопасность. Жалко, с ней не было Торрена с его большим мечом. Или Вейлариса с арбалетом. Или эр-Эландиля с его длинными кинжалами…Ощутив очередной приступ острой паники и тоски, Мист решительно запретила себе думать в этом направлении. Она вообще могла быть тут одна! Счастье, что у нее есть хотя бы Ийилива. Коридор закончился тупиком, как Мист того и ожидала. Но, что обиднее, там не оказалось вообще ничего, ни устрашающих ловушек, ни сокровищ – просто пыль и паутина.
– Пыль и пепел, – вздохнула девушка.
– То есть, ты не угадала, да? Тут тупик. Мы неправильно шли?
– Мы правильно шли. В смысле, я знала, что тут тупик. Но надеялась, что ар-Маэрэ оставил что-то и на неправильных путях. Подсказки, что ли, или намеки, хотя бы… насмешки?..
– А вот зря время потеряли, – недовольно просвистела сильфида. – Он бы такого делать не стал!
– Почему это? если хотя бы половина из того, что написано в “Интере ар-Маэрэ”, правда, запросто. А судя по тому, что я успела от тебя узнать, эта книга правдива если не полностью, то в значительной степени.
– Ладно, – сдалась Ийилива. – Стал бы. Но только почему-то не стал. Разве что, ему к этому моменту все надоело?..
– Думаешь, это не единственный сюрприз?
– Уверена, – прошелестело в ответ. Мист преувеличенно громко вздохнула, двигаясь по коридору в обратном направлении.
– То есть, думаешь, во второй тупик не ходить?
– Время только потеряем. Да и чего ты ждешь, сокровищ, что ли?
– А почему нет? Мои …спутники, вон, очень надеялись на них.
Сильфида издала странный звук, среднее между смешком и фырканием.
– Сокровищница у ар-Маэрэ в другой башне была, тер-Маэрэ.
– А в какой? -оживилась Мист.
– Во второй горной, – не задумываясь, ответила сильфида.
– А это где?
– А я почем знаю?
– Ну, ты же знаешь, где сокровища!
– Я знаю название башни, но это не значит, что я знаю, где она! Ар-Маэрэ меня туда не брал с собой, а я только по приказу маэрэ могу покидать место призыва.
– А как называется башня, где мы встретились? И сколько башен всего?
– Моя башня называется Атайн. А сколько всего, кто ж знает? Все багровые маги строили их, строили…каждый не по одной. И все это переходило к следующему в его черед. А прошлый, ар-Маэрэ жаловался, не то, что записей не оставил, сам много чего уничтожил. Смутные были времена.
– Сейчас не лучше, – проворчала Мист, складывая новые сведения в копилку. Нет, она, конечно, представляла себе, что Эквеллор недаром называют землей башен, но этот аспект истории был ей неизвестен.
– Да, – рассмеялась сильфида. Вернее, Мист решила, что это смех – звук был похож на трели серебристого колокольца на ветру. – Тер-Маэрэ из подземцев, которая ищет наследие учителя, которого никогда не знала!
Мист задумчиво почесала нос, примеряя на себя эту легенду.
– Когда-нибудь это все переврут в учебниках, – пообещала она. – Если я-таки выживу и побед…побеж..одержу победу и смогу писать историю сама.
– А кого надо победить? – оживилась сильфида.
– Не знаю. Кого-нибудь, – хихикнула Мист, продолжая свой путь в кромешной тьме. Это было почти как дома, поэтому совсем не страшно. Впрочем, когда они миновали развилку и пошли дальше по единственному “не-слепому” коридору, она все равно стала двигаться осторожней и тише, постепенно все более отчетливо чувствуя присутствие чего-то впереди. Кого-то. Постепенно ее продвижение замедлилось совсем, она почти кралась, прислушиваясь к каждому отзвуку и шороху. А впереди явно что-то шевелилось, хоть и слабо: лежало и спало, возможно?
– Там мантихор? – возбужденным, но едва слышным шепотом раздалось у нее над ухом.
– Вот ты мне и скажи, – почти одними губами сказала Мист.
– Ой. Сейчас, – пообещала Ийилива. – Я осторожненько гляну.
Но, видимо, с “осторожненько” что-то не заладилось. Первые пару минут Мист тревожно вслушивалась в голос воздуха, его течение, изменения, а потом резко поняла – все, не сдохнуть бы, дым и пепел, во цвете лет, так и не найдя чертову книгу и не узнав, что же случилось снаружи. Сначала она почувствовала просто движение оттуда, спереди, а потом привычка подземца нарисовала перед ней живую картину происходящего: вот он, мантихор, недовольно поводит носом и крылом, и открывает глаз, и тянет воздух, и тянется ….и рычит! Рык разнесся по пустынному тоннелю, и следом за ним – дикий нечеловеческий вопль Ийливы, донельзя испуганной зверем, который даже не мог ее коснуться.
– Ну, ладно же, Мист Ле Илант, – сказала себе Мист и встала поперек прохода, собираясь с силами и воспоминаниями.
В конце концов, она, что, мантихоров не видела?.. Какой обычный наземец, вроде ее спутников, может, и не видел, но она не зря выбрала именно эту дверь: именно против мантихора у нее были шансы не просто выстоять – победить, потому что у подземцев есть свои трюки против тварей глубин.
Никто лучше подземцев, рожденных и растущих в опасности, не осознает возможностей самых простых вещей, никто лучше не ищет тайные смыслы и связи явлений. Ни одна неработающая примета, ни один не всегда срабатывающий трюк не пройдет горнило постоянного напряжения и ожидания атаки, которым стало Подземелье после исчезновения магии. И только там все доподлинно знали, что остатки, крохи самого древнего волшебства, рассеянные по всему миру, можно собрать, если хватит воли, и поставить себе на службу. Самые древние слова, песни и считалки, передающиеся из поколения в поколение, обкатанные веками применений, во всех мирах хранят в себе зерна заклинаний и древнего волшебства. И некоторые из них продолжали работать и в мире без магии, созданном откровением святого Амайрила.
Мимо Мист и частично сквозь нее пронесся поток холодного испуганного дыхания, следом пахнуло разгоряченным зверем, и, припадая на мягкие лапы, из-за поворота коридора вылетел крупный мантихор, в точности такой, как статуя в комнате башни. Девушка подобралась, вскинула руки вперед, словно защищаясь, и заговорила, очень быстро нанизывая слова друг на друга, концентрируясь на них, а не на несущейся к ней опасности.
–Ты беги, Мантихор,
В основаниях гор,
Уходи, Мантихор,
Да откуда пришел,
Тебя вечною тьмою
Заклинаю к покою.
Камнем был ты рожден –
Возвращайся в него!
Мантихор рыкнул – и рык застыл на половине. Сам зверь замер в полупрыжке, нелепо завалился наземь с гулким звуком и раскололся пополам. Чудовищный зверь окаменел.
За спиной Мист пискнуло, оттуда потянуло испуганным теплом.
– Ийилива?
– Что ты с ним сделала? – требовательно спросила сильфида. – Ты … ты правда тер-Маэрэ! Я не ошиблась! Не ошиблась!
– Да не волшебство это. А просто, ну, слова имеют силу, сами по себе, не все слова, конечно, – объяснила Мист, с опаской подходя к мантихору ближе.
– Да уж, не волшебство. А что ты тогда с ним сделала?
– Вернула в камень, всего лишь. Понимаешь, – Мист присела на корточки, разглядывая разваленное на две половины тело. – Видишь ли, мантихоры рождаются из камня. Это не слишком аппетитно, но, в общем, если на особый камень, который готов изменить форму, попадают человеческие кости или кровь, он оживает.
– Что за такой особый камень? – недоверчиво уточнила Ийилива, судя по колебаниям воздуха, нарезая круги вокруг головы Мист.
– Ну, он почти живой, – попробовала объяснить Мист. – Мы, подземцы, считаем, что это все от старого колдовства. Если оно проникало в землю и резонировало в камне, этот камень приобретал душу магии – душу дикого, неуправляемого зверя. А потом камень зреет, зреет, как яйцо…И превращается в мантихора. А если мантихор проживет очень долго, он превращается в скорпихора – и его яд становится смертельным.
– Какой кошмар! Их же надо искать и … убивать! Пока не стали смертельными.
– Зачем? Мы их ищем, это правда. На фазе зреющих камней ищем, и мелких еще. Но не убиваем, конечно, а дрессируем, и потом они у нас город охраняют, чем плохо?
– Но они же опасные!
– А мы еще опаснее. Да как будто ар-Маэрэ был просто цветик, что за человек.
– Твоя правда, – выдохнула едва теплым воздухом Ийилива, и свернулась у Мист на шее почти привычным ощущением.
Мист дотронулась до разбитого каменного зверя и мир мигнул снова.
– Да что это, – выругалась она. – Пепел в душу, опять? – дезориентированная, она осмотрелась в темноте.
– Мы снова в башне, – прокомментировала сильфида.
– Точно. Вон выход в центральную комнату, только, наверное, стемнело уже, едва светится, – Мист стала подниматься, опираясь на пол, и пальцами задела что-то, отличающееся по фактуре от остального пола. Подцепив странный предмет, она обнаружила, что это плоский равносторонний треугольник из чего-то, похожего на перламутр. – Это еще что?
– О, он такой же формы, как стенки пирамиды в той комнате, – радостно сказала сильфида. – давай, пошли, приложим!
Мист спорить не стала – из кромешной тьмы боковой комнаты вышла в погруженную в густой сумрак центральную, и остановилась рядом с пьедесталом. Прикинула – действительно, форма, и даже размер ее треугольника совпадал с гранью пирамиды.
– Прислони к ней? Напротив двери с мантихором. Ты заметила, грани пирамиды точно указывают на двери комнат?
– Это загадка, что ли, такая? – проворчала Мист и осторожно приложила. Перламутр словно приклеился к темной поверхности, но больше ничего не произошло.
– Дальше, видимо, надо пройти остальные три комнаты? – предположила Мист. – Добыть там еще по такому треугольнику. Наверное, это своего рода ключи.
– И каждой комнате будет такой страж, какой на двери нарисован.
– Ничего радостного, – резюмировала Мист. – Потому что, кто там есть? Ифрит, Джинн …
– И гидра.
– Ох, – Мист вздохнула и потерла лоб.
– Может, тебе отдохнуть? А утром продолжишь, – заботливо предложила сильфида.
Мист критически оглядела комнату.
– И как я тут буду отдыхать?
– Ну, кровать есть. Не хочешь на кровать – возьми пледы, на полу ложись .
Девушка поежилась при мысли о том, чтобы улечься в кровать мертвеца. Пледы явно выглядели безопаснее.
– Ладно. Давай отдохну. Жрать еще хочется, и пить, но из еды у меня сухари в сумке, а воды нет.
– Тут есть вода. За ширмой кран, отвинтишь – пойдет. Ар-Маэрэ вывел туда горный ручей, чтобы не ходить далеко за водой.
– Какой умный, – одобрительно сказала Мист. – Уважаю его все больше. Он правда был …раздражительный?
– Может. Мне трудно судить, – неопределенно отозвалась сильфида.
Справив свои нехитрые гигиенические потребности в этом легендарном, полумифическом месте, Мист почувствовала себя спокойней, словно простые бытовые действия снимали ореол сакральности с древнего здания и отбрасывали ощущение замершего времени. Впрочем, улечься в пыльную постель, оставленную в таком виде триста лет назад, она так и не решилась, только придирчиво выбрала самые целые и мало поеденные временем пледы, обустраивая себе гнездо на полу.
– Тут не дует? – деловито спросила она, огораживая место своего сна рядом с кроватью ар-Маэрэ ширмой.
– Нет. Ну и я буду тебя греть. Я всегда грела Его, когда он забывал магией подогреть комнату.
– И такое случалось? – Мист разулась и стала пытаться улечься.
– Да, Он, – сильфида обвила ее холодным дыханием, и начала медленно теплеть. – Иногда приходил не в себе. Бросал сапогами в стену, падал на кровать и спал. И если бы я Его не грела, проснулся бы утром простуженным.
– В тот день, когда он ушел последний раз, он тоже так спал?
– Да. Еще и бутылку в стену кинул, – почти обиженно пробормотала Ийилива. – напугал! А утром Его позвали, и Он побежал, толком не проснувшись.
– Понятно, – Мист закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на всей информации сегодняшнего дня и понять, что еще жизненно необходимо спросить у Ийиливы, неожиданного живого свидетеля тех времен, но перегруженный рассудок отказывался думать целыми и законченными мыслями, поэтому Мист быстро соскользнула в сон, который оказался удивительно крепким, учитывая все условия.
И совсем не удивительно, что в ночных тревожных грезах ей виделись черные башни, парящие в небесах драконы и рыжеволосый эльф, который манил ее за собой через проход в каменной арке с отпечатком ладони. Мист только смутно успела вспомнить, что никакого прохода там нет, как уверенно вложила свою ладонь в руку эльфа и последовала за ним в тягучий, густой и серый воздух перехода.
– Таласси, – сказал он, и вокруг оказалась другая башня, похожая на первую, только в ней была лаборатория. Обойдя с Мист зал по кругу, эльф за кончики пальцев снова подвел ее к глухой арке, через которую они пришли, и втянул за собой в новый круговорот сумрака. – Эмрис, – в этой башне было пусто и темно, только одинокий волшебный фонарь качался на ветру. – Синвейл, – новое слово, словно код, словно шифр, и новая башня. Их было много, бесконечное множество, и Мист шагала по ним, запоминая одни и не запоминая другие, и фантазм с длинными, волнистыми красными волосами вел ее за собой, неуклонно, бесконечно, целиком владея ее вниманием.
Мист проснулась легко и просто, отлично понимая с первой секунды кто она, где она и что было вчера. Просто проснулась и села, и посмотрела вокруг. В тонком утреннем свете из окон-бойниц комната выглядела почти жилой.
– А ар-Маэрэ только естественным светом пользовался? Или лампы какие-то были? – спросила Мист, чтобы не думать о куда более серьезных вещах, о поиске книги, о судьбах своих спутников. Особенно о последнем.
– Конечно, он подсвечивал магией. Ему не нравились свечи, – охотно отозвалась Ийилива.
– Разве частое использование магии не истощает? Я читала, что маги не тратили силу понапрасну, копили, чтоб хватало на большие дела и мощные заклинания.
– Ар-Маэрэ это не утомляло. Он был очень сильным магом, тер-Маэрэ. Он создавал огоньки, белые, или синие, или разноцветные, как ему хотелось в этот раз, и тут становилось по настоящему волшебно.
– Показушничество, – хмыкнула Мист, поднимаясь, обуваясь и направляя свои стопы к трубе с родниковой водой.
– Он же для себя. Он сюда никого не водил, – недовольно отозвалась Ийилива, очень чувствительная к любой критике своего господина.
– А до бойниц ты меня поднять не можешь? И потом спустить снаружи? – на всякий случай уточнила Мист. Вчера ей это даже в голову не пришло, а сейчас далекие светлые окна казались дорогой на свободу.
– Они узкие, – ответила Ийилива. – Чтобы никаких птиц не залетало. Тебе бы понравилось, чтобы тебе ночью птицы на голову гадили?
– А как же бесконтрольное использование магической силы, которой ничуть не жалко? – не упустила возможность вставить шпильку девушка.
– Ну и чтобы никто чужой снаружи не пробрался. Не только птицы. В общем, башка твоя не пролезет, никак. Я точно знаю.
– Проверяла?
– Он проверял. Однажды, – неохотно признала сильфида.
– Упился, что ли? – с подозрением уточнила Мист. Ийилива ее проигнорировала, что, конечно же, было принято за согласие.
Плескаясь и отфыркиваясь холодной водой, Мист пыталась решить, что делать дальше, к какой двери идти. Ифрит? Гидра? Джинн? Джинн? Гидра? Ифрит?
– В какую комнату мы пойдем дальше? – сильфиде, видимо, надоело молчать, когда Мист начала рыться в своей сумке на предмет какой-нибудь завалявшейся еды.
– Великие дела нас ждут, коли до сроку не сожрут, а жрать нам хочется всегда…. где там была наша еда? – игнорируя ее, Мист с победоносным видом достала несколько полосок сушеного мяса и яростно вгрызлась в свою добычу.
– Скучные вы существа, люди, занудные.
– Да ну?
– Ну да. Вчера корми, сегодня корми. Наверное, и завтра есть запросишь.
– Не, не запрошу. Сама добуду, – сказала девушка, любовно мусоля совершенно некусаемый кусок. – Жалко, сильфиды не питательные.
– Фи, – сообщила ей Ийилива, и ее снова куда-то сдуло.
Закончив импровизированный завтрак, Мист отряхнулась, потянулась и решительно направилась к дверям.
– Ты любишь ифритов? – осведомилась она у своей невидимой и неощутимой спутницы.
– С чего бы мне их любить?
– А джиннов? Они тоже воздушные создания.
– Думаешь, я люблю все воздушное? А вот нет. Я люблю цветы! Ар-Маэрэ дарил мне цветы, – мечтательно добавила она.
– Какой галантный кавалер, – Мист нажала на ручку и вошла в очередную комнату, полную мелкого мусора и томного сумрака. Видимо, можно было особенно ничего тут не искать, потому что прямо посередине комнаты возвышалась каменная фигура джинна.
– Ой, да, дамский угодник, – немного смущенным тоном сказала Ийилива и захихикала.
– Он правда разбил лютню, когда ему отказала лэри Лоэрринен?
– В пятый раз! – с почти восхищением ответила сильфида. – Как можно даже на пятый раз отказать такому красавцу?
– Вот уж не знаю, – фыркнула Мист, обходя, на всякий случай, комнату. – Не видела я его, – или видела, все таки? Это ар-Маэре ли виделся ей сегодня всю ночь напролет?
– Но потом он еще лютни бил. Ты не думай, что из-за нее одной.
– Значит, и вправду раздражительный и невоздержанный, – подытожила Мист, пиная ногой какие-то обломки в сторону от статуи. – Забирайся на меня, а то я одна провалюсь в неведомые дали.
– Как же ты без меня, – проворковала сильфида и тут же скользнула по ее лицу, свернулась на шее невидимым шарфом.
Мист собралась с мыслями и коснулась каменного джинна рукой.
Мир мигнул, резко сменив освещение, и прохладный ветер с нотками тепла ударил ей в лицо, смешивая ощущения и мешая чувствовать сильфиду.
– Ийилива? Ты тут? – спросила Мист, повышая голос, чтобы перекрыть свист ветра.
– Тут! Не бойся, тер-Маэрэ, не унесет меня. Я сама какой угодно ветер создам.
– Примерно, как я и думала, – кивнула Мист, оглядываясь. Она стояла на небольшой круглой площадке, парящей в воздухе среди идиллистических кучевых облаков, и от нее в три стороны расходились узенькие мостки над бесконечной бело-голубой бездной. – И куда нам идти? Тут явно не моя стихия, дым и пепел.
– Не знаю, – отозвалась Йилива. – Но зато моя.
– Тогда почему ты не знаешь?
– Потому что мы, наверное ищем джинна, так?
– Ну, да. Предположительно. Базируясь на предыдущих эмпирических данных.
– Эмпи…чего? Да ну тебя. В общем, тер-Маэрэ, тут джинны во все стороны, куда не пойди. Не ошибешься.
Мист озабоченно потерла лоб.
– Ладно же. Пойдем в любую сторону, а хоть и сразу во все. Но тут уж основная часть ответственности ляжет на тебя.
– Это почему?
– Потому что я не могу, может, справиться с джиннами, но зато ты, раз уж ты “какой угодно ветер создашь”, одолеешь любого запросто.
– Это как?
– Дунешь посильнее в противофазе их вращению, и дело – дым, – охотно объяснила Мист. Не то, чтобы она была полностью уверена в этом методе, но она читала в одном из апокрифов “Радуги” сказку о кладе, который охранял джинн.
Ийилива некоторое время молчала. Если она могла смотреть, то, Мист была уверена, пристально изучала ее саму на предмет нормальности и адекватности.
– И ты уверена, что все так просто?
– Скажем так…. это мое лучшее предположение. А о худших тебе лучше не знать. Попробуешь?
– Ладно. Но если не сработает, и тебя убьют, потом мне не жалуйся.
– Я очень, очень постараюсь, – честно пообещала Мист. – А теперь пойдем, и будь наготове.
– Пфффф, – засвистела дыханием ветра Ийилива. – Да я их чувствую, не переживай.
– Кажется, джиннов ты совсем не боишься, хоть они и могут тебя коснуться. А вот мантихора боялась, почему-то, хотя что он тебе сделает?
– Да уж прям таки и коснуться, – возмутилась Ийилива. – Так я и позволила всяким безмозглым сгусткам протоплазмы и воздушного тока себя трогать.
– То есть, ты понимаешь, как они устроены, поэтому не боишься? – резюмировала Мист, осторожно двигаясь по узкому мостку без перил и стараясь не смотреть вниз. Впрочем, вверх тоже лучше было не смотреть – голова кружилась от бесконечных просторов синего и белого.
– Они – тоже воздух, – немного снисходительно объяснила сильфида. – Только не имеющий своего сознания. Что мне их бояться?
– Если у них нет сознания, то откуда все ж таки легенды про исполняющих желания джиннов и все такое? – поинтересовалась девушка. Ей были страстно, безумно нужны перила, но взять их было неоткуда.
– Сознания нет, но приказы-то они могут исполнять того, кто вызвал, – наставительно сказала Ийилива. – Наверное, кто-то из магов так пошутил. Использовал джинна, чтобы поморочить голову какому-нибудь идиоту.
– Эк ты ласково, – ухмыльнулась Мист, хотя ей было не до шуток и не до смеха. Голубая и белая бездна с обеих сторон засасывала, стоило только кинуть на нее взгляд, начинала кружиться голова, и больше всего хотелось лечь и пробираться по узкому мостику ползком.
