Czytaj książkę: «Экологическая полиция. Печать князя Агуды, тайный город Чжень»

© Ирина Зиновьевна Мутовчийская, 2025

ISBN 978-5-4474-6899-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В нашем городе нет больных аллергией

Владивосток, 2024 год. Канун Нового года.

Квартира Игоря и Анастасии. Вечер.

– Господи, боже мой! Игорь, ты слышишь, он опять чихнул! – голос Насти дрожал от паники.

– Ну подожди! Чего ты опять паникуешь? Может, это просто грипп или ОРЗ! – пытался успокоить Игорь.

– Закрой шторы! Я не буду ничего ждать! Посмотри, вон соседка из дома напротив смотрит в бинокль! Хорошо, что ещё не в нашу сторону! – Настя уже почти кричала.

– Настя, ну ты же знаешь, какой штраф выписывают тем, кто закрывает шторы ночью! – Игорь пытался сохранить спокойствие.

– Ты что, не понимаешь? Лучше штраф, чем экологический контроль! Если они заберут нашего мальчика, мы его больше не увидим!

– Настя, ну прекрати паниковать! Ну чихнул ребёнок один раз, ну и что? Может, в носик что-то попало!

– Тебе легко говорить! Твою сестру посреди ночи не увозила экологическая полиция!

– Ну уж сразу и полиция!

– Ты что, мне не веришь?

– А почему ты об этом мне не рассказывала раньше?

– А ты бы рассказал, если бы в твоей семье произошло такое?

– Ну хорошо, успокойся! Так ты мне не ответила, почему сразу полиция приехала?

– Потому что, когда приехали представители экологического контроля вместе с врачами, папа не пустил их в квартиру.

– Прости, ну я же ничего не знал. И потом, с твоей сестрой ничего не случилось. Жива, здорова! Вчера только приходила!

– Ничего, говоришь, не случилось? А…

– Ну, успокойся, чего ты плачешь?

– Они стерилизовали её! Ты понимаешь это? Ей тогда было 14 лет. Увезли в Тысячекоечную больницу и… Представляешь, девочке 14 лет, а её…

– Так вот почему у неё с Андреем нет детей!

– Представляешь, увезли только по подозрению в заболевании аллергией? Ой, возьми трубку, звонят!

– Ну всё, так я и знал!

– Игорь, что они тебе сказали?

– Штраф 5 тысяч! Уже кто-то позвонил, успели! Предупредили, что каждая минута при закрытых шторах с момента звонка будет караться 100 рублями штрафа. Если по истечении 15 минут мы не откроем шторы, штраф за минуту удвоится до двухсот рублей.

– Ну ладно, открой уже шторы, вроде он перестал чихать.

– А свет выключить?

– Ты что, хочешь получить звонок ещё на пять тысяч штрафа? Сейчас же только девять часов вечера, продержимся ещё час как-нибудь!

– Не продержимся, посмотри, сколько транспорта скопилось возле нашего дома!

– Опять пробка из машин! Игорь, я больше не могу!

– Ну успокойся! Сейчас я позвоню в справочную и спрошу, как долго…

– Игорь, ты что, забыл уже про штраф?

– Ну надо же что-то делать, ты же сама… Настя, иди сюда к окну! Смотри, вон машина старая, где тут телефон у нас? Сейчас я позвоню! В какую же полицию звонить, в простую или экологическую?

– Игорь, прекрати!!!

– А что такого? Почему я не могу ни на кого настучать, если другие это делают запросто! Кто-то же позвонил и рассказал, что мы шторы закрыли! И вообще, зачем он на старой машине ездит? Ведь из-за таких, как он, экологический фон ухудшается!

– Замолчи сейчас же и положи трубку.

– Нет, я тебя не понимаю! То ты за голову хватаешься, а когда я пытаюсь что-то сделать…

– Игорь, мы миллион раз говорили на эту тему! Проблема не в старых или новых машинах, проблема в том, что мы обязаны все, понимаешь, все иметь машины! Может, у человека нет денег на новую машину! Ты же знаешь, что если кто-то узнает, что человек не может приобрести новую машину, его просто вышлют из города в двадцать четыре часа!

– Ну и правильно, пускай за городом поживёт, поработает на свежем воздухе!

– А ты попробуй себя поставить на его место! Попробуй бросить всё и…

– Настя, но у нас же новая машина, мы же только её купили. И вообще, наш президент, когда вчера выступал по телевизору…

– Игорь, а ты забыл, кто добавил нам деньги на машину и что мне пришлось для этого сделать?

– Ну, мы все чем-то жертвуем…

– Как ты смеешь! Это же я, а не ты…

– Настя, ну прости, ну не плачь, соседи же услышат, вызовут полицию…

– Это всё, что тебя волнует! Неужели ты не чувствуешь, что так дальше невозможно… На каждый случай жизни есть своя полиция! Расовая, медицинская, экологическая, уголовная, даже детская полиция есть, и это только начало перечня!

– Настя, прекрати! Наш губернатор…

– Ну что ты талдычишь о губернаторе! При чём здесь губернатор? У нас есть президент, и он, наверное, хороший человек и заботится о тех, кто живёт в Москве и рядом с Москвой, а у нас же…

– Настя, прекрати!

– Нет, дай мне досказать! Ты отлично знаешь, что президент далеко, а господин Ли Фан вот он, в двух шагах отсюда. Вон стоит его дом. А вон там дом его сына. А это дом его дочери. И хоть он не президент и не занимает вообще никакой официальной должности в городе…

– Настя, ну послушай! Неужели ты не слышишь, как весь дом, все пятнадцать этажей, слушают тебя через стены, пронизанные сенсорами корпорации? Обрати внимание, как все притихли – боятся даже вздохнуть громче положенного!

– Ну и пускай слышат! Мы – последний город в России, где людей превращают в живые рекламные щиты, заставляя покупать машины, которые исторгает из своих недр комбинат господина Ли Фана. И молчат, как будто это норма, как будто так и должно быть! Игорь, помнишь дерево, что мама с папой посадили, когда я родилась? И то, что в честь Оли, моей сестры? Где они теперь? Видишь эти био-башни, выросшие на костях наших воспоминаний? Куда ты уходишь?

– Настя, только не волнуйся! Но Мише хуже… Его глаза заплывают, как будто кто-то вылил в них чернила, а вокруг горла проступает зловещая отметина, словно его душа покидает тело…

– Прости, Игорь, я… Я не должна была так, ты не виноват. Бедный наш мальчик! Что же делать, как вырвать его из лап этой проклятой системы?

– Может, всё-таки врача? Пусть лучше вырежут ему аллергенные органы, чем…

– Нет, давай попробуем ещё сами. Если не поможет, тогда… Тогда останется только отдать его в корпорацию, на опыты.

– Как?

– Иди, раздевай его, словно для ритуального омовения, а я сварю в кастрюльке защитный отвар из запрещённых трав и кореньев. Надеюсь, у этих тварей ещё не настолько развиты бинокли, чтобы видеть сквозь пространство и время, что варится в наших кастрюлях.

– Но сегодня не банный день!

– Игорь, не говори глупостей! Скажи спасибо, что в ванной такое крохотное окошко, и есть дверь. Иди, раздевай его, и ни звука! Изображай, будто ничего не происходит, будто ты просто готовишь ребёнка к омовению. Слышишь? Ты просто готовишь ребёнка к омовению!

________________________________________

Мы не хотели такого будущего, нас никто не спрашивал.

«Гринпис», «зелёные», «экология» – всё это было где-то далеко, в другом мире. Да, мы соглашались, что ёлочки рубить нельзя, нельзя мусорить под ноги, нельзя разводить костры и оставлять их непотушенными. И на этом всё заканчивалось. У нас были свои заботы. Но будущее наступило, и оно отвратительно.

Когда-то на месте нашего города была тайга. Потом пришёл корабль, и решили основать город-порт Владивосток. Русские морепроходцы справедливо рассудили, что тот, кто построит здесь город, тот и будет владеть Востоком.

Востоком завладели китайцы. И это казалось невероятным, ведь ещё лет десять назад китайцы были сущей мелочью, перекатывающейся под ногами белого человека. Особенно много их было на рынках, где они продавали дешёвый и низкосортный товар. А теперь… Помню старую шутку: «Еврей-дворник».

Так вот, так же не смешно звучит сейчас сочетание «китаец-дворник», «китаец-строитель», «китаец-торговец». Строят, торгуют и убирают теперь исключительно люди с белой кожей. Китайцам же досталась единственная работа – повелевать. Китайцы стали господами, нашими господами. И во многом в этом виноваты мы сами, с нашей мелочностью, завистливостью, предательством и жадностью.

Впрочем, о наших бедах и радостях я расскажу позже. Добавлю лишь, что китайцы добрее к нам, чем когда-то были мы к ним. Они добрее к нам, чем мы сами друг к другу. Они просто обогащаются за наш счёт, а уничтожаем мы себя сами. Я ненавижу объяснения, но вынуждена всё объяснять.

Игорь и Миша спят. Я же пишу семейный отчёт. Завтра в шесть утра я должна буду по дороге на работу бросить его в специальный почтовый ящик. Очень хочется спать, но если я не напишу сейчас, завтра меня ждёт наказание. Но раз уж я села за компьютер и имитирую бурную деятельность, никто не догадается, что я пишу вовсе не отчёт, а бесполезные мысли. Пишу для себя.

Завтра снова в этот жуткий город, где деревья заменены био-башнями, а за каждым взглядом следят сенсоры корпорации… Но нужно верить, что когда-нибудь Перун услышит наши молитвы и вернёт нам свободу.

Конечно же, дописав до точки, я тут же уничтожу написанное. Но уже одна мысль, что я писала что-то несанкционированное, будет греть меня весь следующий день – как слабый огонёк надежды в этом мрачном мире тотального контроля.

Завтра вечером отчёт будет писать Игорь, а послезавтра… Ладно, оставим предвкушения на потом! До послезавтра надо ещё дожить – в этом городе, где каждый шаг и слово фиксируют скрытые датчики, а за тобой следят невидимые камеры.

– Игорь, а кто у нас сегодня был?

– Можно, я не буду отвечать на твой вопрос. Я имею право не отвечать на вопросы, на которые не хочу отвечать! – голос его звучит устало, словно он уже давно смирился с ролью пешки в этой системе.

– Игорь, ты, конечно, можешь не отвечать, но я же вижу на шее у Мишутки след от укола. Это такой же мой ребёнок, как и твой. И я запрещаю делать ему уколы!

– Не кричи так! Приходила госпожа О-Сы – представительница биоконтроля. Как ты знаешь, она имеет право в течение трёх месяцев проверять здоровье ребёнка. Это был тест-укол – часть программы «Чистота поколения». Ты же знаешь, что на однодневное усыновление берут только совершенно здоровых детей – без аллергии, без отклонений, без прошлого.

– Я против усыновления, ты это знаешь.

– Знаю, и поэтому не хотел говорить тебе про госпожу О-Сы и тест-укол. Ну что, убудет что ли тебя или нашего мальчика, если один день в неделю он будет находиться в доме госпожи О-Сы?

– Почему они не усыновляют своих, китайских детей?

– Кто же согласится отдать китайского ребёнка на усыновление? Они – господа этого города. Мы – лишь тени на их фоне.

– Ну да, они господа, а мы…

– Ну, Настя, успокойся, сядь, покушай. Ты же устала, наверное, на работе? Во всей этой истории с усыновлением есть и хорошие стороны. Во-первых, ребёнка, которого усыновит госпожа О-Сы, уже не увезут на стерилизацию, даже если у него самая крайняя форма аллергии. Его будут лечить – лекарствами, недоступными нам сейчас. Ты же знаешь, что нам ни за какие деньги не достать препараты, изготовленные по древним китайским рецептам с использованием генной инженерии и биотехнологий, которые корпорация держит в строжайшей тайне.

– Всё, прекрати разливаться соловьём, с этим вопросом всё ясно. А какие ещё блага тебе пообещала госпожа О-Сы в обмен на нашего ребёнка?

– Настя, ну что ты так сгущаешь краски? Мы же не продаём Мишутку, это только…

– Короче, Игорь, я задала вопрос и жду на него ответ!

– Ну, если ты настаиваешь! Во-первых, образование. Ты понимаешь, что у безработного мужа и третьей дневной жены господина Линя нет шансов отдать своего сына в престижное учебное заведение – а тем более в любое другое. Во-вторых, она обещала похлопотать, чтобы мы переехали в район с домами, окна которых покрыты затемнённым наностеклом – почти то же самое, что иметь шторы, но без риска получить штраф за нарушение правил биоконтроля. И самое главное – если мы разрешим ей брать нашего мальчика не один раз в неделю, а два, она добьётся разрешения завести второго ребёнка – что в нашем мире почти невозможно без особых привилегий.

– Ого, как у вас далеко дело зашло! Значит, вы уже на два дня договорились? А если мы подпишем договор, а у нас не будет больше детей?

– Будут, Настя, будут!

– Почему ты так уверен? Ты же знаешь, что я хоть и дневная жена, но обязана выполнять супружеские обязательства. И последствия этих обязательств уничтожались уже три раза – стерилизация, пересмотр генома, запрет на размножение.

– Ну, Настя, ты могла бы мне об этом и не рассказывать. Это же твоя работа.

– Это моя жизнь и моё здоровье!

– Ну вот, ещё упрёкни меня в том, что я сижу без работы. Ты же знаешь, что я учился в самом престижном учебном заведении Владивостока – Торговой Академии. И закончил её с отличием! Кто же мог знать, что наступит время, когда все рабочие места, связанные с бизнесом, экономикой, деньгами, займут китайцы, а мы, а я… стану никем в этом новом мире?

– Ну ты ещё поплачь! Тебе же эта самая госпожа О-Сы предлагала должность кибер-дворецкого, или как это у них там по-китайски звучит. И заодно за нашим мальчиком присмотрел бы, если уж на то пошло.

– Вот ты как? На всё готова! Даже в кибер-дворецкие меня… Да ты знаешь, что я с моим образованием… Уже и Мишу тебе не жалко…

– Ну всё, пошла молоть мельница. Фонтан красноречия бьёт через край! Сейчас весь вечер будешь доказывать, какой ты исключительный, а я тебя, такого исключительного, хочу отправить работать – и к кому? К китаянке! В кибер-дворецкие! То, что я дневной женой работаю все семь дней в неделю – это ничего, это нормально! А если ты, такой талантливый, будешь два дня в неделю открывать дверь перед гостями госпожи О-Сы – это кошмар, произвол, насилие над личностью!

Игорь ушёл в другую комнату и прилёг рядом с Мишей, а Анастасия сидела и думала, и думы её были совсем не радужные.

Да бог с ним! Пускай Игорь сидит дома, если ему так нравится. Здоровее будет! Всё-таки опасно всё время открывать дверь на улицу. Конечно, это всего лишь мгновение. Каждый пассажир, прежде чем выйти из машины, всегда выдвигает гофрированный био-тоннель – гибрид нанотехнологий и биоматериалов, который соединяет транспорт с входом в дом, но не все тоннели достаточно качественные и герметичные. И ведь если Игорь согласится на работу кибер-дворецкого, ему придётся встречать не только гостей-господ, у которых есть деньги на экологические тоннели, но и посыльных, торговцев и прочий мелкий люд, у которых нет средств на такие тоннели и которые, выйдя из машины, бегут к входу в дом без всякой защиты. Мой бедный Игорь будет вынужден стоять и ждать их тоже абсолютно без защиты. Нет, пусть лучше сидит дома. Господин Линь платит мне достаточно. А не хватит денег – соглашусь раз или два раза в неделю оставаться в доме господина Линя ещё и в качестве ночной жены.

Господи, какое счастье, что сегодня отчёт пишу я и могу отдохнуть. Как хорошо, что после года бесконечных хождений по инстанциям нам разрешили иметь нейроинтерфейс – устройство, которое напрямую связывает мозг с сетью и позволяет писать отчёты силой мысли. Это, конечно, заслуга господина Линя. Очень уж один из эко-полицейских придирался, всё досье на отца мне в нос тыкал! А ведь он же соотечественник называется!

Но, слава богу, у нас теперь есть нейроинтерфейс. А то попробуй напиши отчёт в двадцать пять листов вручную! А меньше двадцати пяти нельзя! Пять листов – отчёт обо мне, пять листов – отчёт об Игоре, ещё пять листов – отчёт о Мише, и остальные десять – о том, что сделано хорошего всей нашей семьёй для защиты эко-баланса. Хорошо, что нас всего трое в семье. Чем больше членов семьи – тем больше страниц отчёта. И на каждого не меньше пяти страниц. Больше можно, меньше – нет.

Так, о чём это я? А, о том, как я счастлива, что могу писать что-то помимо отчётов. Пока есть такая возможность, я буду жить. За всю мою жизнь у меня было пять подружек. Две остались со школы, три с института! Четыре из них покончили с собой, пятая была на грани! Хорошо, что мне удалось уговорить господина Линя устроить её седьмой ночной женой к другу господина Линя! А сколько моих знакомых просто сошли с ума!

Ну что же, вижу, вижу, как блестят линзы у соседки из дома напротив – вездесущая, с её голографическим биноклем, который может сканировать не только пространство, но и биометрические данные. Беспокоится, что я что-то засиделась сегодня за нейроинтерфейсом.

Звонок по телефону.

– Настя, ты сможешь отпроситься у господина Линя?

– Что случилось? Что-то с Мишенькой?

– Нет, успокойся. Пришла телеграмма – сегодня приезжает моя мама! В гости! Мне надо поехать в офис эко-полиции нашего района и написать поручительство, а ты знаешь, какие там очереди! И ещё придётся отстоять очередь, чтобы взять бланки для тестирования всего того, что мама привезёт с собой. Ты же знаешь, что она никогда без подарков не приезжает, так что лучше позаботиться обо всём заранее.

– Игорь, я, конечно, отпрошусь у господина Линя, но он будет очень недоволен. Почему бы ей не приехать прямо в канун Нового года, 31 декабря?

– Ну ты же знаешь мою маму.

– Знаю, и поэтому особо не возмущаюсь. Ты только должен учесть одну вещь. Господин Линь ничего не делает просто так. Если я сейчас у него отпрошусь, то мне придётся работать 1 января. А это, как ты знаешь, единственный праздничный день, который нам оставил так горячо любимый тобой губернатор.

– Анастасия, ну ты что, от злости вообще сошла с ума? По телефону такие вещи говорить!

– Не дрожи, господин Линь каждую неделю возобновляет отказ от прослушки телефонов. Я знаю это, потому что именно я, как ты знаешь, отвечаю в этом доме за счета.

– Лучше бы ты отвечала, как его вторая жена Катюха, за завтраки, обеды и ужины. Ну ладно, не злись! Лучше скажи, что же теперь делать?

– Что делать, что делать… Ладно, сейчас приеду! А праздник что же… Всё равно рядом с твоей мамой праздника мне не видать! Приготовлю 31 вечером еду и подарки, а 1 пойду на работу.

– Настя, ну почему ты так про мою маму? Я же про твоих родителей…

– Ладно, вопрос закрыт. Ты только учти, что все эти дни, что твоя мама будет гостить у нас, отчёты будешь писать ты. У меня не хватит сил, чтобы, придя с работы, ещё и отчёт писать – теперь уже в количестве 30 листов.

– Ну, Настя, ты же знаешь…

– Да, знаю, как ты не любишь писать что-либо, а отчёты в частности, поэтому и помогаю тебе, хотя ты глава семьи и это твоя обязанность. Извини, но в этом случае я буду непреклонна. Или отчёты, или твоя мама!

– Ну что же делать, буду писать. Только Настя, сегодня уже напиши, пожалуйста… И тебе легче, она меньше будет приставать, когда ты занята, и мне не надо будет поминутно вас разнимать. Хорошо?

– Хорошо. Выходи, я уже био-тоннель развернула. Я выйду, а ты сядешь в машину.

Наконец-то вечер. Наверное, мама у Игоря хороший человек или была хорошим человеком, до того как в нашем городе и крае были введены военно-экологические силы и произведён экологический переворот. Наверное, так как мы жили, дальше жить нельзя было, но зато мы жили так, как сами считали нужным.

Но что толку сетовать! Что случилось, то случилось. И мама Игоря – это продукт того, что случилось! С каждым годом у неё всё хуже и хуже с головой. А в минуты просветления… Эти минуты у неё всё реже и реже. Да и хоть бы не было у неё совсем этих минут! До слёз жалко женщину. Но только не тогда, когда она меня достаёт!

Десять дней у меня не будет возможности подойти к нейроинтерфейсу, так как отчёты будет писать Игорь. Так пусть хоть весь мир перевернётся, но я напишу сегодня всё, что передумала за эти годы и всё, что думаю сейчас, если, конечно, меня оставят в покое хоть на полчаса.

Нет, это невозможно! Варвара Фёдоровна, мать Игоря, каждые полчаса берёт трубку – старый аналоговый телефон, запрещённый в большинстве районов, – набирает известный номер и рапортует диспетчеру, как она провела эти полчаса, что сделала для экологии города, в который приехала погостить. Уже три раза приходил курьер с дронами-биноклями, и с каждым разом она требует всё более мощный прибор слежения. Конечно, её патриотизм будет отмечен, и на нас с нового года посыплются, как из рога изобилия, куча льгот, но также нельзя! Уже от её шпиономании досталось очень милой семье из дома напротив, водителю одного автобуса, а также родителям маленького мальчика, у которого ветер вырвал из рук бумажку от конфетки – бедные родители, как ни старались, не смогли её поймать!

Просто невыносимо чувствовать у себя на спине её взгляд! Я прямо физически ощущаю, как она шарит по комнате глазами, жаждет найти эко-провинность и отрапортовать! Но я, наученная горьким опытом прошлых лет, очень хорошо подготовилась к её приезду, и теперь просто так нас с Игорем не взять! Но слышать, как всё более визгливым становится её голос от бессилия чем-то навредить мне, просто невозможно!

Если бы её ненависть обрела материальные формы, я бы уже лежала мёртвая! И ведь она вполне искренне считает, что всё, что делает, делает во благо нам! Ну не нам, а хотя бы во благо своего драгоценного Игорька.

Так, сегодня 28-е, да ещё семь дней после Нового года. Как же мне всё это выдержать?

Господи, да она вообще с ума сошла! Пошла копаться в вещах Мишеньки, нашла одну старенькую футболку из синтетики, которую давным-давно прислала моя мама из Москвы, и помчалась радостная рапортовать по телефону о синтетическом заговоре, в котором участвует её невестка. Если Игорь сейчас не вмешается…

Игорь вмешался. Вырвал у мамы трубку и объяснил диспетчеру, что его мама только сегодня приехала из Кировки и у неё от перемены климата просто плохо стало с головой!

Но тут Варвара Фёдоровна вырвала трубку из рук любимого сына и начала визжать, что хоть он Игорь ей и сын, а эко-политика, которую проводит горячо любимый губернатор края, ей дороже! Так они и препирались, вырывая трубку друг у друга в течение десяти минут, не думая о том, что звонки мне придётся оплачивать из своего кармана. Это ещё при условии, что диспетчер окажется понимающим и с чувством юмора, а если нет? Жди тогда прихода эко-полиции, объясняйся в участке и плати ещё штраф за ложный вызов представителей экологического контроля на дом.