Czytaj książkę: «Мишень»
Что является истинной целью нашей жизни? Пожалуй, любовь. Кто-то любит власть, богатство, плотские удовольствия. А у кого-то одна любовь – к Богу. У блаженных – к людям, у эгоистов – к себе самому. У каждого она своя. Но всех людей объединяет именно это всеобъемлющее понятие, и смыслом, двигателем и одновременно целью жизни каждого человека является именно любовь.
Для кого-то любовь – болезнь, наркотик, мука, а для кого-то, даже безответная, больная, любовь является благом, даром божьим. Но в любом случае каждый человек, рожденный на нашей планете, – плод любви и рожден для того, чтобы любить, быть любимым и создавать себе подобных.
Но почему происходит сбой в этой программе у некоторых индивидов, почему люди становятся способными убивать и ненавидеть? Наверное, потому, что они забывают истинную цель своего пребывания и отвлекаются на мелочи, считая их смыслом жизни. Наверное, потому, что чувствуют дефицит любви к себе от близких людей или переизбыток любви от посторонних людей.
Всеобщая любовь и поклонение на самом деле являются тяжким грузом, энергетическим вакуумом для идола, ощущением несоответствия внутренней сущности внешнему лоску. Поэтому все диктаторы славились излишней подозрительностью и истерией, несмотря на фанатичную любовь масс. Только любовь, преданная и безграничная, может вызвать ощущение истинной власти.
Но любовь, несмотря на власть, лишает нас истинной свободы, мы не вправе распоряжаться жизнью своей и жизнью людей, полюбивших нас, а, кроме того, на нас ложится тяжкое бремя ответственности за того человека, которого мы приручили. Но, так или иначе, целью нашего существования является ее величество «Любовь», а мы все рано или поздно являемся мишенью этого всепоглощающего разум и тело величия. Жизнь до или позже, в промежутке – лишь бренное существование с привкусом металла на губах, кокон беспристрастия, день сурка.
Мы по-прежнему просыпаемся, пьем утренний кофе, принимаем душ. Бежим на работу. Живем вроде привычной жизнью и даже занимаемся сексом, но все это делаем механически, несмотря на желание заработать деньги на дом, отпуск, вещи. Вроде живем полноценно, а внутри пустота из-за отсутствия истинной цели существования человека – любить себя и эту вселенную, дарить любовь, а не получать ее.
Все мечтают о любви, но не все способны мечтать, одаривать. Пресыщение властью, деньгами способно активизировать лишь низкие вибрации всепоглощающего чувства, заполнить душу жаждой обладания как разумом, так и телом. Маниакальное желание абсолютно властвовать сначала одним человеком, а потом несколькими. Что затем? Пресыщение? Скука? Разочарование в жизни? Или игра с себе подобными на жизнь людей в перерыве между войнами?
* * *
В 2011 году я попала в эту игру, сама не осознавая того, ощущая нереальность происходящих событий, тщетно пытаясь узнать правду и защитить свою семью, находясь на грани безумия, пыталась донести до окружающих о происходящем. Но, кроме жалости и непонимания в глазах близких, ничего не видела. Сохранить разум и жизнь смогла только благодаря безмерной материнской любви и разгадке новой любви, необычной, космической. Благодаря не совсем здоровому авантюризму и познанию самой себя.
Лишь сейчас, спустя столько лет, решилась рассказать эту историю, несмотря на то, что игроки, считающие себя сильными мира сего, рабовладельцами тел и душ нового формата, запретили это делать, убеждая, что это никогда не будет опубликовано. Да и маловероятно, что кто-либо поверит в реальность происходящих событий. Но я попробую в очередной раз рискнуть. Потому, что лишь сумевший победить себя, побеждает дважды. Лишь человек, умеющий дарить бескорыстно, обладает истинной силой. И я больше не боюсь тех, кто может уничтожить меня физически, потому что, несмотря на все испытания, морально не уничтожена и смогла остаться сама собой. Не изменила своим принципам и по-прежнему верю людям, даже при наличии мелкой лжи.
Кто-то приукрашивает возраст, финансовое состояние, утверждает, что он счастлив и порядочен. Но это лишь понятное желание быть таковым. И только сильный и смелый человек способен признать свои ошибки, извиниться за обман, обманутые надежды, невыполненные обещания, глядя в глаза тому человеку, перед которым он в чем-то провинился. Только воистину верующий человек не будет дожидаться Прощеного Воскресенья, чтобы формальными фразами извиниться за причиненные вольно или невольно обиды. И он не будет прятаться ни за взаимными упреками, ни за черными списками в телефоне и мессенджерах, опасаясь услышать неприятное о себе.
Почему я выжила в этой игре? Наверное, потому, что всегда была честна с собою и окружающими и не боялась встретиться лицом к лицу с врагом и даже извиниться перед ним, если в чем-то виновата. Не побоялась сесть в машину к похитителю в чужой стране, зная, что могут передать маньяку. Друзья, которые были со мной, категорически запрещали делать такую глупость. Но я была уверена, что мне не могут причинить зло, потому что я не делала ничего плохого, хотя и тайно вышла за территорию отеля. Потому что верила, что даже у преступника, который готовился к этому дню более года и знал обо мне абсолютно все, есть самое чистое и светлое в душе, если ему искренне поверить. И он оказался благороднее самых респектабельных и уважаемых людей. Он рискнул жизнью и отказался от исполнения заказа, вернув меня в отель. Тем людям, которые приехали с ним, для которых обыденным является убивать, похищать женщин, он сказал, что эту женщину не отдаст и просто будет чувствовать себя последней тварью, если исполнит заказ. Друзья приняли с уважением его решение и с уважением до настоящего времени относятся ко мне, несмотря на то, что в этот же день их попытались физически устранить, подстроив ДТП. Даже самые плохие на первый взгляд люди способны на добрые и благородные поступки.
Я хочу подарить миру то, на что в данный момент подтолкнул разум. Ради любви к сыну, о которой порой забывала в погоне за разгадкой. Пропустила нечто важное и ценное в поисках неизведанного, когда истинное счастье и любовь были рядом.
* * *
Я, Мария Романова, к 50 годам так и не смогла познать себя до конца. Узнать тайну своего рождения, свое истинное предназначение. Знаю одно: обладаю бешеной интуицией и огромным желанием жить, несмотря ни на что, и барахтаться, как та лягушка в крынке молока, несмотря на безнадежность ситуации, пока не собью масло и не выкарабкаюсь из самой безнадежной ситуации. И к пятидесяти годам поняла, что в этой жизни можно рассчитывать только на саму себя и Ангела Хранителя. А божий промысел помогает лишь тем, кто верит в себя, в добро и не унывает. Ибо в каждом из нас – частичка Бога, заложенная в ДНК. И генетическая информация рода, неразрывная связь с родовыми корнями помогают человеку найти в себе такие мощные силы, противостоять которым не сможет даже сам дьявол.
С детства была белой вороной. И в семье по материнской линии, где дед беззлобно, но постоянно поддразнивал, что Маша не такая, как они, потому как графских корней, и в школе, где в те времена была единственным очкариком. Мне очень повезло с учителями и друзьями. У нас был хороший, дружный класс, где я, безусловно, занимала лидерские позиции. Но мальчишки из параллельных классов и старшеклассники обзывали очкариком, дергали за косички. А один постоянно щелкал шалбаны при встрече в школьном коридоре. Он был на четыре года старше и на две головы выше. Но, завидев его, с ехидной ухмылкой несущегося навстречу, несмотря на то, что бил в лоб очень больно, я упорно шла вперед, не сворачивая, с высоко поднятой головой, смотрела ему в глаза и ни разу не пискнула, не сморщилась и никому не пожаловалась.
Теперь я благодарна этому мальчишке, который научил меня стойко держаться, с гордо поднятой головой и ровной спиной, несмотря на жизненные удары. А может, действительно в моих жилах течет графская кровь, в чем сознался папа перед смертью. Через пару лет этот мальчишка предложил встречаться и сказал, что ожидал слез, жалоб, унижений. Хотя уже тогда понимал, что эта «малявка в очках» на самом деле выше и лучше всех своих сверстниц, и именно на такой следует жениться.
Не знаю, как в дальнейшем сложилась его жизнь, но в тот момент у меня не было ни чувства брезгливости, ни обиды. Лишь одно сожаление о том, что с годами парень не поумнел и, видимо, это навсегда. Свое решение стать следователем в пятом классе не связывала с ним. Это было внутреннее, неосознанное решение, что так должно быть и не иначе.
Несмотря на бесперспективность желания, как говорили все вокруг, всегда знала, что будет невозможное возможным, если верить в свое предназначение. Хотелось бы изменить свою жизнь? Иногда да, но, оглянувшись в прошлое, понимаю, что именно это событие нужно было прожить и прочувствовать в свое время. Что будущее заранее спланировано у каждого в двух вариантах, и мы сами выбираем тот сценарий, который хотим реализовать. Все в мире имеет двоичный код, и ни одна гадалка не может предсказать твое будущее. О нем известно тебе, если хорошенько поработать в своем подсознании. Если доверять своей интуиции, то можно многого достичь.
В детстве я неосознанно угадывала место жительства одноклассников по цвету забора, предсказывала мелкие незначительные события и удивлялась реакции окружающих, не осознающих логики в предсказаниях. Не могла понять, почему дразнят королевой и вдохновляются моими спонтанными идеями прогулять урок для того, чтобы уничтожать гусениц в школьном саду или проникнуть в горячий цех кирпичного завода покататься на ленте в сушильном зале вместо кирпичей. И при этом не подниматься выше второго места ни в одном конкурсе или олимпиаде. Стабильное второе место. Явно не лидер. И ушатом была фраза в школьной характеристике: «Обладает задатками неформального лидера». Очередной урок от классного руководителя после окончания школы, который в тот момент не поняла и не приняла. А теперь и ему благодарна.
Я благодарна всем людям, которые были в моей жизни: родным, друзьям, учителям и врачам. А сейчас и всем врагам. Именно благодаря недоброжелателям сначала научилась прощать и отпускать недоброжелателей без мести, затем жалеть их и молиться об их душах. И лишь с годами благодарить их за то зло, которое причинили. Именно благодаря врагам, а не друзьям, мы становимся сильными и справедливыми. Даже если они победили в той или иной ситуации. Истинная победа – сохранить в себе то, что заложено самого чистого и доброго. Не переставать мечтать, любить и верить в хорошее.
Двадцать лет работы в следствии и на оперативной службе явно этому не способствовали. Видеть постоянно грязную изнанку бытия и оставаться в розовых очках практически невозможно. Как-то начальник следствия во время игры в нарды неожиданно поинтересовался: «Машка, ты мне скажи, а то многие друзья спрашивают, почему все девчонки у меня в следствии такие умницы и красавицы и не замужем?» Не задумываясь, сказала первое, что пришло в голову: «А разве умниц обманешь? Ни один претендент не выдержит выборной кампании». И попала в точку. Слишком самодостаточные и непримиримые с ложью дамы-следователи. Из 100 женщин только две жили в полноценной семье, десяток матерей-одиночек, десяток разведенок. А остальные свободные и независимые до глубокой старости.
Мне посчастливилось попасть в первую категорию лишь потому, что уже в момент знакомства с мужем интуитивно знала, что выйду за него замуж и рожу сына. Но тогда этого не хотела и отвергла. Через семь лет решила, что это судьба. Но назначила полугодовой испытательный срок совместного проживания. Думала что сбежит, а он еще больше старался. Не все предвыборные лозунги исполнил (выполнять самую грязную работу – мыть сапоги и унитазы), но к семейной жизни приучил и путей отхода не оставил. Мужественно перенес и постоянное отсутствие жены, и бесконечные командировки, и ночные выезды по тревоге, и переходный период выхода на пенсию, взяв на себя заботу о ребенке.
На пенсию вышла рано, мечтая, наконец, отдохнуть, заняться семьей и воспитанием сына. Но жизнь в замедленном темпе, спокойная и размеренная, продлилась не более месяца. Все можно отложить на завтра, спешить некуда. Нон-стоп. Отсутствие адреналина и тишина, в которой даже детский смех не радует. И желание оставаться свободной, без начальников, утреннего скоростного режима и вечной гонки. Горький удел всех военных пенсионеров. Не желание власти над людьми, а своя бесполезность и ненужность чужим людям угнетают больше всего.
Единственный выход для самореализации – податься в адвокатуру. Экзамен успешно сдан, попала в лучшую адвокатскую контору! Живи и радуйся. Можно успевать все! Рабочий график свободный, на работе как рыба в воде! Наконец-то получен загранпаспорт, и впереди бескрайние заморские дали! Свобода!!! Начало новой жизни!
Но, видимо, нельзя начать новую жизнь, не обрубив старые корни. Родовые. Многого не успела сказать родителям и дать свою любовь. С семнадцати лет бесконечная гонка: учеба, работа, отпуск на море для восстановления сил. Казалось, что родители будут жить вечно. И все потом, все успеется. Мечтала, что поведу их за руки в паспортный стол оформлять загранпаспорта. Вывезу в отель по системе «все включено» вместе с любимым внуком. Пусть хоть раз в жизни отдохнут, ни о чем не заботясь.
Но не суждено. Ушли с интервалом в пятнадцать дней после невыносимых страданий. Хотя и говорят, что дважды снаряд в одну воронку не попадает, слегли практически одновременно и от одной злокачественной болезни. Лежали в разных комнатах и общались по телефону, опасаясь больше собственной смерти длинных гудков на другом конце провода. Как-то раз мама уснула и не ответила на звонок отца. И тот, стиснув зубы, чтобы не орать от боли, сполз с дивана, хотя самостоятельно уже и перевернуться в постели не мог, с переломанным метастазами позвоночником пополз к жене. А она в полузабытьи спросила лишь, зачем приполз. «Живая еще. Сплю».
Решили с сестрой устроить последнее свидание родителям. Принесли маму к отцу. Усадили ее в кресло. Сестра как-то, не задумываясь особо, ушла в другую комнату и стала на фортепиано наигрывать мелодию Микаэла Таривердиева «Двое в кафе». Мама сидела в кресле в трех метрах от дивана, где лежал отец. Усохшая, изможденная, с заостренным носом, укутанная от озноба в байковый халат и пуховый платок. Я пошутила, что свидание романтическое, и подала им по бокалу красного вина. И отец впервые закурил сигарету в комнате и без брани жены. Она смотрела молча на отца, впервые тихо, спокойно, без радости и грусти. А у него слеза катилось по небритой щеке.
Боже мой, как же он похож на Вячеслава Тихонова, даже в таком состоянии. Он всегда нравился женщинам из-за внешнего сходства с известным актером, и маму это жутко огорчало. Но в отношениях с ним до самой смерти вела себя, как королева. Даже сейчас. У меня ноги стали ватными, и сердце разрывалось от горя. Все понимаем, что этот момент уже не вернуть. Сестра уже третий раз наигрывает эту мелодию. Собралась с силами и вышла к сестре:
– Прекрати травить душу. Сыграй что-нибудь другое.
– Не могу. Руки сами играют. Лучше помолчим.
И в кромешной тишине фраза мамы: «Прости меня». И голос отца: «Я никогда не смогу этого простить». И неожиданно шатающаяся сгорбленная фигурка резко постаревшей мамы на пороге. Откуда силы взялись самостоятельно встать и выйти! Уложили в кровать, и она сразу заснула в беспамятстве. В первый раз попросила прощения у отца. И беспрекословно приняла отказ. За что? Что такое могла совершить добропорядочная мать и жена, что даже перед смертью не заслужила прощения от любящего мужа. Этого нам не удалось уже узнать. Родители не стали отвечать на расспросы и унесли эту тайну с собой в могилу. Как, впрочем, и тайну моего рождения.
Отец ушел первым. И мама уже не осознавала практически ничего. Только общалась с кем-то невидимым. Цеплялась одной рукой за край кровати, а второй рукой постоянно проверяла, рядом ли лежат трубки домашнего и мобильного телефона. Кровать и телефонные трубки были единственными тонкими ниточками, за которые она держалась иссохшими, как куриные лапки, руками, чтобы не умирать. С большим опасением ей сообщили о смерти отца, она лишь поинтересовалась, есть ли у него костюм и место на кладбище. А когда ее поднесли к гробу попрощаться с мужем, просидела в оцепенении, не проронив и слезинки. Ее мысли были уже совсем в другом измерении.
В момент выноса гроба в комнате матери был жуткий грохот. Затем с криком выбежали из комнаты ее сестры. Неожиданно какая-то неведомая сила одновременно подняла в воздух шесть цветочных горшков, сместив их со стола и подоконника на пол. Горшки не разбились. А вот земля рассыпалась и на столе, и на полу. Все решили, что это папа решил так с ней попрощаться.
В эту ночь я отпустила отдохнуть сестру и сиделку и осталась с мамой наедине. Она находилась в ступоре, но, после того, как ее переворачивала на другой бок для профилактики от пролежней, возвращалась в исходное положение и еще сильнее и крепче цеплялась пальцами за край кровати так, что пальцы скрипели. Откуда только такая сила в этом изможденном тельце! Даже разговаривать уже недели три практически не хватало сил. Я укутала ее одеялом и примостилась в кресле. Не хотелось выходить в прихожую, где сегодня стоял гроб отца. Как только меня стало морить сном, мама неожиданно закричала грубым мужским голосом: «Нет! Я не буду убивать Машу!!!» Затем с широко открытыми глазами застыла в жуткой гримасе, тяжело дыша и рыча, как дикий зверь, но при этом не забывала искать рукой телефонную трубку.
– Мамочка, успокойся! Я здесь! Я жива и здорова! Тебе просто кошмар приснился. Давай ромашкового чая попьем?
Я наклонилась над нею с поилкой, она выпила пару глотков и схватила мобильный телефон. Только присела в кресло, как маму стало трясти в конвульсиях, и она стала кричать: «Я не буду убивать свою старшую дочь! Уходи!»
– Мамочка, успокойся! Мы здесь с тобой вдвоем. Ты и я – твоя старшая дочь. Больше никого здесь нет. Кого ты прогоняешь?
Я не знаю, что ей привиделось, но ее просто трясло от ужаса. Хорошо, что тетя рассказала, что неделю назад, когда она ухаживала за мамой, а я была в командировке, мама постоянно говорила, что она никогда не убьет дочку. Тогда это восприняли как материнскую тревогу за дочь, уехавшую зимой на машине в дальнюю командировку. Сейчас это было другое. Она вновь и вновь кричала, что не будет убивать свою старшую. Все прежние приемы облегчить ей страдания массажем или поглаживанием по голове не помогали.
– Мамочка! Успокойся! Тебе не нужно никого убивать. Я здесь, рядом. Утром и младшая дочь придет.
– Он мне приказал: «Убей дочь, тогда сама жить будешь». Я ему все время говорю, что не буду, а он опять приказывает.
– Кто он? Здесь нет никого! Мы с тобой вдвоем. Это тебе приснилось.
Ее опять затрясло от страха:
– Он приказывает! Он требует убить дочь!
– Мама, это тебе приснилось! Кто тебе приснился?
– Нет, он сейчас здесь и опять говорит: «Убей дочь. Она уже выросла, и пора ее убить!»
– Успокойся, мамулечка. Здесь нет никого!
Она с широко раскрытыми глазами смотрела на кого-то невидимого у меня за спиной, так что я почувствовала, как мелкие холодные мурашки побежали у меня по всему телу. Стало жутко и безумно холодно.
– Кто он? Тебе папа приснился? Что он не смог тебе простить?
– Нет! Не папа! ОН! ОН здесь! Я его боюсь!
– Нет здесь никого! Я сейчас тебя святой водичкой умою. И будешь спокойно спать.
Мама как будто к кому-то прислушалась. Затем хитро улыбнулась и сказала:
– Он мне по телефону позвонил!! Не нужно меня умывать! Уходи. Я спать буду.
Если бы не милицейское прошлое и железная логика, то, наверное, сошла бы с ума.
Рядом на тумбочке лежал папин телефон. И в списке входящих десятисекундный разговор с неизвестным абонентом пару минут назад. Хотя телефон не звонил, и к трубке никто не прикасался. Вчера по этому телефону было много переговоров по похоронам. Вероятно, ошибка даты в журнале вызовов. Но, как ни успокаивала себя, до утра уснуть не смогла. Не помогла и святая вода. В комнате был адский холод. Укрыла всем, что было, маму, а сама до прихода сестры из комнаты не выходила. Хотя и не верила в мистику, но как-то боязно было.
Я еще не знала, что самая страшная ночь в жизни предстоит у меня впереди. Ночь перед смертью мамы. Последние три дня она уже не открывала глаза, не разговаривала. Не могла есть и пить. Просто тихо угасала без болей и стонов. Но по-прежнему одной рукой держалась за край кровати, а второй за телефон, и мы втроем не могли ее перевернуть, чтобы помыть и смазать кожу на спине средством от пролежней. И от этого было мучительно больно ее дочерям. Беспомощность и отчаяние. Ежеминутный страх не услышать ее дыхания. Леденящий холод. Безысходность. И запах разлагающегося тела. Запах смерти, суровой и беспощадной.
Неожиданно для себя я почему-то произнесла:
– Необходимо пригласить всех близких проститься. Попросить у нее прощения, и чтобы она простила. И тогда она завтра спокойно уйдет. А иначе будет мучиться.
Сестра разозлилась:
– Не говори ерунду! Она в ступоре, без сознания. Какое прощание? Откуда тебе знать, когда она умрет? Воду мы ей капельками даем. Глюкозу колем. Вот если очнется, тогда и приглашать будем родственников.
Я подошла к маме:
– Мамочка, я тебя очень люблю. Прости меня за все. Как я жалею сейчас о том, что мало дала тебе. Прости меня, пожалуйста, мамочка!
Неожиданно мама открыла глаза и посмотрела вполне осознанно на меня. Едва слышно прошептала:
– Прощаю, и ты меня прости, пожалуйста, Маша!
– Я тебе все прощаю, мамочка. И папа простил. Ты только ни о чем не беспокойся и ничего не бойся! Твои дочки живы и здоровы, внуки ждут твоего выздоровления. Хочешь увидеть свою сестру? Позвонить ей?
Она в знак согласия моргнула. Младшая дочь подбежала к ней просить прощения, целовать и гладить маму по голове. Я пошла звонить родственникам. С ними мама разговаривать уже не могла, только открывала глаза и закрывала в знак согласия. К вечеру все разъехались, и мы с сестрой остались одни.
– Я не понимаю, Маша, почему она очнулась, когда ты с ней стала общаться. Я три дня пыталась ее разбудить, но она была без сознания. Так же было и с бабушкой. Я неделю сидела в реанимации, ухаживала за ней, пока она была в коме, стоило Маше появиться – свершилось чудо. Бабушка вышла из комы и даже пообщалась с тобой перед смертью. Даже со своими детьми не стала общаться. Только с тобой. Врачи до сих пор не могут понять, как такое могло случиться. А стоило тебе выйти из палаты – опять вошла в кому и больше не выходила.
– Не ревнуй, сестренка. Я и сама не знаю, как это происходит. Наверное, я их сильно люблю и очень сильно хотела им об этом сказать. Мама сегодня не уйдет. Мне почему-то кажется, что она будет общаться с потусторонним миром. Пойдем спать ложиться. Она сегодня не умрет.
И мне впервые удалось забрать из комнаты телефоны. Они уже не нужны. Мама приоткрыла глаза. Перевернулась набок и еще крепче ухватилась двумя руками за край кровати. Сестра хотела ее перевернуть.
– Не нужно. Она так за жизнь держится. Не лишай ее последней надежды.
– Маша! Я уже опасаюсь за твою психику. Ты как-то странно говоришь. Можно подумать, я меньше тебя люблю родителей и бабушку. И заботилась я о них уж побольше тебя.
– Ты же врач, и это естественно. Ты веришь в медицинские прогнозы. А я очень сильно верила в чудо. И очень хотела пообщаться. С тобой родители всегда времени больше проводили и баловали тебя, так что не ревнуй.
– Да я не ревную. Привыкла к роли сиделки, – пробурчала сестра.
«Эх, сестренка! Ты ведь даже не знаешь, что мне пришлось пережить в ночь после похорон», – подумала я про себя. Психику сестренки нужно поберечь. Ей и так досталось. Пока я зарабатывала деньги на похороны, сестра ухаживала два месяца за родителями. И от помощи сиделок долго отказывалась.
Мы легли в соседней комнате. Но уснуть так и не смогли. Через каждый час заходили проверить, дышит ли мама, смачивали ей язык водой. А я ощущала какой-то невидимый плотный вязкий жгут между своей пуповиной и мамой. И было до безумия страшно, что она этим жгутом уведет за собой свою старшую дочь. И если я закрою глаза, то могу уже не проснуться. А она не сможет противостоять тому демону, который ей дает приказы. И оборвать эту пуповину сама не могла. Только молиться о том, чтобы она в мыслях не поддалась искушению получить новую жизнь за счет жизни своих детей.
Утром сестра достала молитвослов.
– Я не особо в это верю, но соседка мне дала. Здесь есть и молитва о том, чтобы безнадежные больные легче уходили. Я никогда не молилась до отпевания папы. Может, ты прочитаешь?
– Я тоже не читала. Давай вместе.
Мы целый день читали молитвы и шли проведать маму.
В семь вечера я сказала сестре:
– Маму мы помыли. Переодели. Смочили святой водой гортань. Необходимо дать ей покой. Она умрет в 21 час ровно.
Сестра подозрительно на меня покосилась. Но перечить не стала. Через час проверили – дышит. Когда зашли в комнату, она едва слышно дышала. Я вышла на минуту за водой и сестра сказала:
– Все. Мама умерла ровно в 21 час. Звони в больницу и родственникам.
«Скорая» приехала в течение пяти минут. Практически одновременно прибежала лучшая мамина подруга, стали съезжаться родственники. Сестра суетилась, подавая необходимое для обмывания и переодевания. А у меня, как будто живот раскромсали ножом, а внутри пустота. И лишь молоточки бьют в висках. А потом первая истерика в жизни.
Ночевать тетя увела к себе. Но из всех углов слышала голос мамы, зовущей по имени. Господи! Сохрани мой разум!! Дай сил пережить утрату родителей! Я сильная! Я взрослая, уже пенсионерка! Это естественно – хоронить своих родителей. Как бы сейчас тяжело ни было, я справлюсь. Сейчас поплачу, и станет легче. Только вот слез почему-то больше нет.
Около полугода по ночам слышала прерывистое дыхание мамы рядом с собой и ощущала рядом могильный холод. Только рассказать об этом никому не могла. Это, как фантомные боли по отрезанной пуповине. Работа, дом, ребенок, друзья. Смеешься, продолжаешь жить, а в душе пустота. И тоска по прошлой жизни. Горечь от того, что невозможно вернуться хотя бы на минуту в то время, когда все были живы, здоровы и счастливы. За минуту можно столько успеть! Обнять и поцеловать бабушек и родителей. Посмеяться над шутками деда. И сказать о своей любви к ним. И попросить прощения за свою независимость и самодостаточность. И опять упускала главное. Зациклившись на своей скорби и печали, отдалилась от мужа и сына. Думая, что уберегу их от своей тоски-печали, если меньше времени буду общаться. Задерживалась на работе, встречалась с подругами. Приходила домой за полночь, когда дома уже все спали. Перестали дожидаться – и хорошо.
Так и не заметила стремительно промчавшуюся весну. В следственных кабинетах СИЗО пахнет не весной, а сгнившей квашеной капустой так, что даже птицы в тюремный двор не залетают. На судебных заседаниях так жарко и скоротечно, что некогда думать о себе и смотреть в окна. По дороге на работу не смотришь по сторонам. Лихорадочно листаешь документы. Не упустить бы столь важных деталей по делу. А домашние мелкие события даже не замечала. Серые дни без вкуса и запаха. Без радости и печали. Нишу родительской любви заняла пустота.
Секретарь перед судебным заседанием формально поинтересовалась, не возражаем ли мы, если она откроет окно. И, не дожидаясь ответа, распахнула створки настежь. Меня ошеломил запах цветущего жасмина и акации. Вскочила, подбежала к окну и жадно дышала, наслаждалась пьянящими ароматами и кружевами веток акации. Внутри что-то ожило.
– Сегодня же первый день лета! Поздравляю, коллеги! Посмотрите, какая красота! – я повернулась к коллегам.
За спиной стояла хмурая судья и две ее коллеги, пришедшие в качестве зрителей поглазеть на процесс. Еще бы – трое чересчур любознательных адвокатов, терзающих по несколько часов каждого свидетеля обвинения предъявлением документов и вопросами, которые невозможно отвести. Снимешь вопрос у одного защитника, второй тут же дублирует вопрос в иной интерпретации. У третьего адвоката вопрос звучит совсем по-иному, ловко жонглируют вопросами так, что даже и не сообразишь, что вопрос уже снят. Хорошая, спетая команда адвокатов. Процесс быстро не проведешь. А какой судья не мечтает летом отправиться на море хотя бы на недельку?
– Адвокат Романова! Идите на свое место. Заседания по причине наступления лета откладывать не будем. По окончании сегодняшнего заседания распишем график на месяц. Не менее двух заседаний в неделю.
Прокурор и секретарь заметно погрустнели. Видимо, их тоже не прельщала перспектива работы летом с командой деятельных защитников. Даже помечтать об отпуске некогда. Судья опрометчиво вызвала к 10 утра двадцать свидетелей. Ее коллеги сначала пытались стенографировать в блокноты процесс. Потом перестали делать записи и слушали с изумленными лицами. Потом вошли в ступор. Допрос первого свидетеля длился более 4 часов. Стандартные вопросы прокурора – десять минут по обвинительному заключению. Потом уточнение всех деталей адвокатами и множество противоречий в показаниях запутавшегося свидетеля на вопросы защиты, которые так или иначе нужно устранять.
– Перерыв до пятнадцати часов. Секретарь, объявите следующему свидетелю, чтобы пришел к 15.00.
– Ваша честь, мы просим допрошенного свидетеля не отпускать. У нас к нему еще ряд вопросов после перерыва, – обратился к председательствующей мой коллега Тимур, и мы с Виктором его дружно поддержали.
Допрос закончили в 19 часов. И у судьи планы резко изменились. График плотный. Другие дела при таком режиме слушать некогда. Перерыв в судебном заседании объявлен на две недели.
– Вот и лето пришло! – радостно пропел Тимур. – У меня неделя по графику свободная! Можно на море вырваться.
– И у меня! – воодушевленно подхватил Виктор. – Целых десять дней свободных. Поеду завтра в турфирму за горящими путевками в Турцию.
А у меня как у начинающего адвоката свободно целых две недели. И в наличии загранпаспорта у меня и сына. И за границей ни разу не была. Я тоже хочу в Турцию! Завтра же в турфирму к однокурснику. Он давно предлагал куда-нибудь отправить отдохнуть.
Коллеги одобрили мой энтузиазм. Жизнь заиграла новыми красками. Совершенно забыв, что завтра суббота, стала вызванивать однокурснику и договариваться о встрече. Тот приехал в офис в выходной проконтролировать, чтобы девчонки отправили в самый лучший отель. Предложили десяток отличных вариантов «пятерок» в Белеке. И неожиданно всплыло предложение небольшого отеля в Алании. Нет, Маша, этот не подойдет. Так себе «пятерочка». От аэропорта далеко. И территория маленькая. Но меня зацепило название «Amaç». Нетипичное название для других отелей. Подождите, не закрывайте сайт. Что обозначает это слово в переводе с турецкого?
