Czytaj książkę: «12 троллейбус»

12 троллейбус

Троллейбус под номером 12 подходил к концу своего маршрута. Впереди еще остановка и конечная – Железнодорожный вокзал. Жанна была кондуктором этого троллейбуса. Она сильно утомилась от беспокойной работы и сидела, прислонившись головой к стеклу. За окном был морозный январь, солнечный день и голубое небо. Пассажиров было мало, скоро конечная остановка, а дальше троллейбус пойдет в следующий маршрут. Жанна от усталости закрыла глаза. Вдруг ее кто-то толкнул в плечо, и она быстро разомкнула веки. Перед ее взором предстала странная картина. Троллейбус был тот же, но более новый и блестел от краски и новых сидений. Народу было много и все одеты в летние одежды. Да и наряды были старого покроя. Жанна оглянулась, посмотрела в окно и опешила. На улице бушевал май. Свежая листва была яркой, солнце лило лучи и грело воздух, все вокруг было праздничным. Промелькнул транспарант: « С Первомаем! Слава трудящимся!» Следующим был лозунг «МИРУ МИР!» Это было как гром среди ясного дня. И троллейбус шел по знакомым и незнакомым улицам. Больше было деревянных домов с заборами и зеленью. Мелькали пятиэтажки и корпус Авиационного института. Еще далеко было до железнодорожного вокзала.

– Жанна! Ты не забыла свои краски дома? – раздалось у нее над ухом.

Жанна взглянула на свои руки, они были тоненькие и молодые. На коленях лежала папка с веревочными ручками. Ее мысли заметались в голове: « Что это? Как это? Где я сейчас? Это сон или явь?»

Еще раз, посмотрев на свои руки и папку, она взглянула на говорившую. Перед ней была девушка лет 14-15.

– Олька!– воскликнула Жанна.

– Я уже давно Оля, ты что? Только проснулась? – девушка весело рассмеялась.

Жанна радостно стала вокруг осматриваться. Вот тетка стоит с сетчатой авоськой, а в ней кочан капусты и молоко в стеклянной бутылке с крышечкой из алюминиевой фольги. Рядом примостился пацан лет 5. Все сиденья в троллейбусе были заняты, слышен говор сидевших.

– Ура! Да здравствует 1 мая! Ура товарищи! – кто-то громко крикнул и все нестройным хором закричали «Ура!»

– Пить меньше надо и буянить, проворчала старушка.

В руках у старушки был букетик первых цветов. Она была нарядной и на груди блестели медали и орден «Красной Звезды».

– Да, внучки, я воевала всю войну. Через несколько дней День Победы! Я так рада была тогда, что война закончилась. А сейчас еду на встречу ветеранов. Я самая старшая сейчас, а столько моложе меня и уже ветераны, – сказала старушка Жанне.

– Спасибо вам, бабушка за Победу! Мы будем помнить об этом всегда. А вот наши внуки, может, и забудут эту войну и перепишут всю историю, – серьезно произнесла Жанна.

– Откуда у тебя, девочка, такие взрослые мысли? Разве можно так далеко увидеть? А может и внуки, и правнуки будут чтить победителей и не допустить такой же кровавой, страшной войны? Я надеюсь, что все было не зря. А то, за что тогда погибали? Знаешь стихотворение: «Я убит под Ржевом?»

– Конечно, знаю! А кто из школьников не знает? Твардовского, Симонова знают все! – гордо ответила Жанна.

– Молодец, девочка! Я очень рада, что сейчас школьники о нас знают и гордятся, – ответила старушка и тяжело встала. В руках у нее была трость.

– Счастливо вам, девочки и не забывайте о нас! Внукам рассказывайте об этой проклятой войне!

– С Днем Победы! – прокричали Жанна и Ольга.

Все в троллейбусе номер 12 замерли, и вдруг прогремело троекратное «Ура! Ура! Ура!»

Старушка вышла и долго махала рукой, вслед уходящему троллейбусу.

Жанна и Ольга, примкнув носами к стеклу, смотрели на старушку и слезы текли у них из глаз.

– Олька! Давай всю жизнь помнить о войне и передать нашим детям и внукам! – воскликнула Жанна.

– Давай! Пусть никто не забыт и ничто не забыто! – сказала Ольга.

Девочки взялись за руки и молча, смотрели в окно. За окном троллейбуса бушевал май. Мелькали красные флаги на домах и люди шли нарядные. Впереди праздник Победы! Салон троллейбуса постепенно пустел. Люди больше выходили, чем входили. Вот показались студенты в стройотрядовской одежде и с рюкзаками. Они дружно запели песню, и пассажиры ее подхватили. Девчонки слушали и запоминали слова песни. Жанна поправила выбившиеся пряди волос.

– Когда выходим? У вокзала или раньше? – спросила она Ольгу.

– Давай у парка. Там ближе идти, – ответила Ольга.

Троллейбус сильно тряхнуло, и Жанна открыла глаза. За окном была зима и здание Железнодорожного вокзала. Не старого, а нового, стеклянного. Оглянувшись вокруг, она никого не увидела. Салон был пуст. Жанна посмотрела на свои руки и вздрогнула. Морщинистые руки держали прибор для считывания карт и сумку. Она снова стала старой, и слезы брызнули из ее глаз.

– Как быстро промчалась жизнь! Все тот же троллейбус номер 12, а я уже почти древняя старушка. И зима за окном, а не бушующий и радостный май. И все мои мечтания и надежды далеко позади, – пробормотала Жанна.

– Жанна, ты проверила нашу выручку за маршрут? Сейчас начнем новый! – крикнул водитель троллейбуса.

– Да, я все сейчас проверю! Подожди! Дай отдохнуть. Выйди покурить, – ответила Жанна.

Она прилипла носом к окну, как в детстве и неотрывно смотрела на здание вокзала.

– Эх, рвануть бы на поезде, прочь из этого города, этих грустных мыслей. В то время, когда бушевал май, и я ехала в этом же троллейбусе в свою любимую «художку» вместе с Олькой.

Да степной бурьян

Эх, дороги, пыль да туман…

Дорога петляла в степи вдоль небольшой речушки, она уже мельчала от нестерпимой жары. Кое-где переходила речка в тоненькую ниточку бегущей воды. Петр Самойленко, перешел на степную дорогу с трассы. Теперь, вместо хорошего покрытия федеральной трассы, была уплотненная земля с кое-где сухой травой. Ему предстояла встреча с давним другом. Они вместе прошли афганские пески и «зеленку», и такой унылый пейзаж приходилось часто наблюдать в Афгане. Там его подстерегала за каждым бугорком опасность от душманской пули. « Духи» – так называли их солдаты. Воспоминания нахлынули волной, и Петр немного отвлекся от дороги. И в туже секунду, машина его встала. Из-под капота машины повалил густой дым. Ничего не понимая, Петр вышел из своей машины. Все та же степь, что была, никого вокруг нет, а машина дымится все больше и больше.

« Кажется, что она вот-вот взорвется, но почему?» – мелькнуло в голове Самойленко. Он чисто интуитивно бросился в сторону от машины и залег в сухую и колючую траву. Как научился в армии, он прикрыл голову руками. Раздался оглушительный взрыв и в глазах Петра потемнело.

Луч солнца пригревал лицо Петра, и он, сладко зажмурившись, открыл сначала один, а потом другой глаз. Кругом была бескрайняя степь с сухой и жесткой травой. Машины не было, хотя он отчетливо помнил о дыме из-под капота и взрыве. Даже остатков машины нигде не было видно. Он провалился в темноту от взрыва, а теперь его разбудило солнце. Оно светило все ярче и ярче. Петр встал и осмотрелся. Его окружала все та же степь, но неуловимо он чувствовал изменения. Было странным ощущение себя и времени. В голове крутилась безостановочно мысль: « Куда подевались остатки машины? Что с ней стало?»

Петр был не робкого десятка. Он был высоким и сильным молодым человеком. Темно-каштановые, вьющиеся волосы, брови вразлет и прямой с небольшой горбинкой нос. Его цепкие, светло-карие глаза, говорили о внимании к мелочам. Одет он был в майку и летние брюки.

Что-то неуловимо было другим вокруг, и Петр не понимал, что его волновало. Вдруг он услышал стук копыт по дороге. Вдалеке было облачко пыли и очертания всадника на коне. Всадник приближался все ближе и ближе. Петр вскоре разглядел его и изумился. Всадник сидел на коне без седла и уздечки. Вместо уздечки была веревка. Парень сидел в какой-то старинной косоворотке и широких штанах.

– Эй, хлопец! Не скажешь ли ты, как далеко до войск Красной Армии? Я гляжу, ты не местный. Одёжа, странная у тебя какая-то. Ты случайно не из румын будешь? Они вон по всей Бессарабии расползлись, аж с января этого года.

– И какой сейчас год? Скажи мне, я что-то запамятовал, – удивленно сказал Петр.

– Неуж-то!? Как это возможно? Оглушил кто тебя? И раздел, одежа-то больно странная.

– Скажи мне, какой сейчас год? – волнуясь, вновь спросил Петр.

– Сейчас 1919 год. Вспоминаешь? Война идет сейчас. Румыны заняли Бессарабию с лета 1918 года. Вся Антанта против Красной Армии. Откатилась назад. Усекаешь? Бушует везде Антанта с весны 1918 года.

– А что за Антанта? – удивился Петр.

– И-и! Там и США, Япония, Англия и Франция. Раз ты ничего не помнишь, то поехали со мной в Красную Армию вступать. Я скажу, что ты из Бессарабии. Из села Гасан-Аспаг, Измайловского уезда, Бессарабской губернии. Я оттуда родом. Потом мы уехали с родителями в Кишинев, а затем в Одессу. Учился в гимназии там. Ну и ты тоже родом из моего села. Я родился в июне 1901 года, а ты немного старше. Айда со мной?

Петр был ошеломлен словами молодца на коне. Получается, что выбора у него не было. Он оказался в далеком прошлом своей страны. И теперь он должен жить жизнью своего прадеда. На лошади Петр никогда не ездил, но его прошлая военная сноровка, пригодилась ему сейчас. С помощью парня, он взобрался на круп коня позади седока.

– Как хоть зовут тебя? А? Я Петр Самойленко.

– А меня Микола, можно Колька. Микола Балан. Я из Бессарабии и ты будешь тоже, – ответил молодец, и они поскакали по степи на восток.

Микола был немного похож на Петра. Как будто дальние родственники. Те же густые каштановые волосы и светло-карие глаза. Но Микола был немного ниже ростом и более коренастый. Они скакали по пустынной степи на восток в поисках войск Красной Армии. Была большая вероятность попасть в лапы войск Антанты и гетмана Скоропадского, который бушевал в этих местах.

Но пока парни ехали по степи, им везло. Никто не попадался по дороге. Заночевали они в небольшой ложбине, а коня стреножили и пустили пастись. Костер разжигать Микола побоялся, не хотелось попасть в лапы гетмана. Петр попросил Миколу, пока они лежали в ложбине, рассказать о Красной Армии.

– Знаешь, Петр, я учился хорошо в гимназии и много читал. Из-за того, что отец служил в гимназии письмоводителем, я учился бесплатно. Пропадал в библиотеке гимназии, много прочел книг, мне было все интересно. Газеты разные тоже читал. Ты, наверное, знаешь, или знал, что после революции в октябре 1917 года, все ополчились против большевиков. А я сторонник большевиков. Мне понравилось то, что писали они. И вот Румыния захватила в январе 1918 года Бессарабию, а это ведь моя родина. Я там родился. Но ты ничего не помнишь, а наша родная сторона – это Бессарабия. Понял меня, Петро?– сказал Микола.

– Да, да, рассказывай еще, – произнес Петр.

– Правительство большевиков еще слабое. Нам надо вступить в Красную Армию и помочь. Согласен Петро?

– Конечно. Я согласен с тобой. Я вообще, как малый ребенок, ничего не знаю и не помню. А что и как, я совсем позабыл. Я пойду с тобой в Красную Армию. А сейчас давай спать. Надо по очереди. А то нас могут захватить в плен белые. А может, какая банда.

–Да, я согласен. Ты спи, а я покараулю. Потом ты так сделаешь. Петр мгновенно уснул. Он научился этому в армии. Спать тогда, когда нужно. Ведь он в Афгане был в разведроте. И эта привычка выработалась во время службы.

Проснувшись через два часа, он сменил Миколу, который клевал носом на посту. Но Микола не умел так мгновенно засыпать, и долго беспокойно ворочался на земле. Как только рассвело, ребята вновь были на коне и мчались на восток. Ехали они, молча, и только стук копыт коня по сухой земле нарушало тишину. Ближе к полудню, они увидели на горизонте дымок. Было неясно, что могло их ждать впереди. Войска Антанты, банды Мамонтова или отряды Красной Армии.

Через некоторое время парни увидели скачущих всадников. Это был небольшой отряд. Они были все ближе и ближе. Петр увидел впереди на вороном коне всадника в фуражке и кожанке. Другие были в гимнастерках, с винтовками. Поравнявшись с ними, парни остановили своего коня.

– Эй, кто вы? – крикнул Микола.

– А тебе кого надобно? Скажешь кого, мы ответим, – крикнул кто-то из отряда.

– А я не знаю, кого мне надо,– ответил Микола, – по виду не поймешь, может красные, а может белые. Мы скачем с братом в поисках работы. Голодно же, жрать охота.

– Мы красные. Разведка местности. Примыкайте к нам, веселее будет. И харч есть. Негусто, но и не голодно, – ответил человек в кожанке.

– Тогда, добре. Мы с братом с Измайловского уезда. Его Петро зовут, а меня Микола.

– Считайте, что в отряд вы зачислены с этого дня. Эй, Серго, дай хлопцам харч. Пусть немного, но все же пища. Петру дали другого коня. С седлом и уздечкой. Он, не без помощи Миколы, влез на рослого жеребца каурой масти.

– Его зовут Орлик. Конь с норовом, но приручить можно. Достался от белого офицера. Недавно, налет был на нас, но мы отбились. Теперь можно возвращаться в войска Красной Армии. Южный фронт сейчас, главное направление. Всеобщая мобилизация с конца 1918 года идет. Я тоже бывший офицер Добровольческой Армии генерала Деникина, но перешел на сторону Красной Армии. Не хочу, чтобы Антанта правила страной, – сказал командир в кожанке.

– Хорошо, мы с вами едем в части Красной Армии, – сказал Петр.

армии генерала Деникина. Вскоре показались постройки какой-то деревни и дым костров.

– Ну, вот мы и прибыли, – сказал командир отряда.

Конный отряд быстро двигался Отряд быстро поскакал по степи. Это было довольно странно, но никто не попадался по пути отряда. Могли быть на пути и казаки атамана Краснова, и войска Добровольческой к деревне и вскоре Петр увидел костры и много людей, одетых в военную форму, лошадей на привязи. Из одной, самой крепкой избы с крыльцом, выскочил молоденький красноармеец и, вскочив на вороного коня, умчался вдаль.

– Наверное, это был курьер с поручением от командующего, – сказал Микола Петру.

Командир отряда, который их принял в ряды Красной Армии, соскочив с коня, быстрым шагом направился к крыльцу штаба. Шашка била его по ногам, но командир не обращал на это внимания.

«Наверное, и мне придется нацепить шашку и револьвер, как командиру» – подумал Петр.

– Эй, хлопцы! – крикнули с крыльца, – Подь-ка сюды. Вас вызывают в штаб!

Петр и Микола, немного испуганно, приблизились к штабу.

– Чей-то вы так боязливо-то? Нашкодили где? За это мы вас быстро к ногтю-то, – сказал тот, кто их позвал.

– Чего это к ногтю? – обиженно возразил Микола, – мы к вам в армию, а вы нас к ногтю-то?

– Ну, ты не очень-то. Строптивых, наш главный не любит.

Петр и Микола вошли в сени, а затем, пригнув головы, шагнули в горницу.

В комнате стоял большой стол, а по стенам стояли скамьи. Окна были зашторены занавесками, и было темновато.

– Ну, что? Бойцы Красной Армии? Готовы служить делу революции? Воевать против Антанты? Против Деникина и иже с ним? – суровым голосом спросил невысокий, но крепко сложенный военный, сидевший за столом.

– Конечно, мы готовы идти против Деникина и Краснова! Приложить все усилия! Я видел в детстве, как черносотенцы громили еврейские кварталы в Одессе! Хочу освободить Бессарабию от румын! – крикнул громко Микола.

– Вот и отлично! Знаете обстановку? Что нам предстоит?

– Не совсем, товарищ командир!– ответил Петр.

Командующий встал и подошел к Петру и Миколе. Подав им руку, он сказал:

– Василий Михайлович Гиттис! Командующий Южным фронтом войск Красной Армии. В данный момент нам предстоит вести наступательные боевые действия против Донской армии Краснова, Деникина. Нужно вести бои против восставших казаков в верхнедонских степях. Нам приходилось отступать в результате наступления армий Деникина. Мы оставили Донбасс и Харьков. Но вскоре намечается контрнаступление. Готовы вы принять участие?

– Да! Мы готовы принять! – разом гаркнули парни.

Миколу и Петра отвели в одну из уцелевших изб. Вповалку, в избе спали красноармейцы отряда. Кто спал сидя, обняв винтовку руками, словно свою любимую девушку. А кто-то лежал лицом вниз, и под голову подложив скатку. Лечь было негде. Петр сел у стены, поджав ноги, как он видел в одном из кишлаков Афганистана. Микола удивленно на него посмотрел и пристроился рядом. Он сел, подтянув ноги к животу. Вытянуть ноги у него бы не получилось. Закрыв глаза, парни задремали. Но этот отдых продлился недолго. Зазвучала труба, поднялся весь отряд. К Петру и Миколе подошел командир того отряда, которого они встретили в степи.

– Получите винтовки в штабе. Есть хорошие кони. Вашего коня мы заберем для командующего армией. На нас налетела банда Мамонтова. Надо вступать в бой и гнать отсюда! Вперед!

– Слушаюсь! – крикнул Петр и они с Миколой побежали к штабу.

– Плохо, что они и моего коня забрали, я привык к нему, – грустно вздохнул Микола.

Петр тоже привык к Орлику, но роптать в армии не приходится. Надо выполнять приказание. Подбежав к штабу, они увидели командующего армией Гиттиса. Командующий вскочил на коня Миколы и вместе и ординарцем поскакал по улице. Петр и Микола вошли в штаб. Красноармеец что-то писал за столом командующего.

– Прибыли получать оружие и коней! – сказал громко Микола.

– Кто такие? Имя, звание? – сказал красноармеец.

– Петр Самойленко и Микола Балан, – ответил Микола.

– Званий еще нет, товарищ, – добавил Петр.

– Хорошо, получите в сенях винтовки и узнайте насчет коней в соседней избе. Вам дадут лошадей позже. Это будут трофейные кони из шайки Мамонтова. Своих уже нет. Сможете обуздать вражьих тварей? – улыбнулся красноармеец.

– А то, мы хлопцы бывалые! – сказал, улыбнувшись Микола.

Повернувшись, парни вышли из избы и в сенях им вручили винтовки и патроны к ним.

Петр смутно помнил, как загнать патрон в винтовку. Смотря на Миколу, мигом вспомнил уроки НВП в школе. Парни пошли к соседней избе, узнать о лошадях. Зайдя в избу, они увидели еще несколько красноармейцев, сидящих с винтовками на скамье. Все ждали приказа и новых коней. Была слышна дальняя стрельба. Никто не знал обстановки. Или красных побили мамонтовцы, или красные отряды погнали банду мамонтовцев. Банды Мамонтова рыскали повсюду. То там, то тут возникали стычки банд атамана с частями Красной Армии. Налеты наносили ощутимый урон частям. Но и войска Красной Армии стали более сплоченными и дисциплинированными. Войскам Красной Армии пришлось отступать после начавшегося в мае 1919 года наступления генерала Деникина. Но готовилось в Красной Армии контрнаступление, которое намечалось на август. Все это Петр и Микола услышали в избе, где сидели красноармейцы и ждали трофейных коней. Ждать пришлось совсем недолго. Услышав топот лошадей, красноармейцы, подхватив винтовки, высыпали на улицу. Видно было облако поднятой пыли и десятки скачущих лошадей. Значит, был разгромлен очередной отряд Мамонтова и добыты трофейные кони. Лошади были как на подбор. Рыжие и гнедые кони донской породы. Рослые, выносливые, красивые лошади. Петр выбрал себе кобылу светло рыжей масти с красивой уздечкой и седлом. А Микола выбрал темно – гнедого жеребца.

– Ну, вот, теперь мы в войске Красной Армии! Будем воевать против Антанты!

Парням выдали обмундирование и все красноармейцы, выбрав лошадей, ждали приказа командира. Появился тот самый командир, что в первый раз встретили Микола и Петр.

– Ну, что, хлопцы! Будем бить Деникина? Побьем и погоним Антанту?

– Да! Погоним! Давай, веди в бой! – закричали со всех сторон.

– Бой скоро будет. Сейчас отдых и коней на водопой. Прогнали одну банду, погоним и других. Надо выяснить обстановку в данный момент, – сказал командир.

Один из красноармейцев, толкнув Петра в плечо, тихо сказал:

– Он из белогвардейцев! Переметнулся к большевикам полгода назад. Я ему не верю.

– Это почему же? Много было офицеров, кто перешел на сторону революции, – ответил Петр.

– Не-ет. У него своя выгода. Он себя проявит потом. Скрытый враг, вот увидишь потом. У меня чутье на нехороших людей, – сказал тихо красноармеец.

– Может зря, ты так говоришь, – ответил ему Петр и отвернулся от него.

Красноармейцы пустили коней к речке, а сами разбились на группы. Кто сидел и курил самокрутку, а кто чистил винтовку. Петр и Микола смотрели в степную даль и молчали, каждый о своем.

« Как же мне быть дальше? Долго ли я буду в прошлом своей страны? Хотя, не совсем так. Не хочется погибнуть в боях с белогвардейцами. Вернуться бы в свое время! Эх-ма! – думал Петр, глядя вдаль.

А Микола был рад, что попал в Красную Армию. И он мечтал о подвигах, как всякий юноша его лет.

Через два часа примчался вестовой от командующего частями Красной Армии и озвучил приказ о переброске южнее пункта нахождения.

Микола и Петр вскочили на своих коней и небольшим отрядом двинулись на юг. По пути никто из противников на них не нападал, и боев не было. Микола даже расстроился, что никак не получается сразиться с белогвардейцами. Прибыв к месту назначения, Микола и Петр попали в разведотряд, с последующей переброской в Одессу. Там формировалась 1-я Бессарабская стрелковая дивизия. В этой дивизии Красной Армии, Петр и Микола стали служить вместе.