Толпа Марты была не такой. Возникнув в начале 80-х в недрах лит кружка при доме пионеров, она обрастала новыми членами по мере того, как совала нос в новые приключения. А приключения она искать умела! Неформалы и странные секты, общественные движения и политические партии.

Пройтись по городу с плакатами «19 партконференция – последний шанс партии», а через месяц стать Анархо-синдикалистами? Запроста!

С утра собраться на субботник по уборке засранных храмов, а потом насшибать денег на кофе, стоя в переходе метро с гитарой? Легко!

Организовать в центральном парке рыцарский турнир? За милые веники!

Марта, или Белка по версии Толпы, была одним из самых «обыкновенных» людей Толпы. Рост средний. Черты не яркие. Фигура? Пропорции правильные, но точеной не назвать. Работала инженером, умела готовить, пришивать пуговицы и мыть посуду. За это Толпа её ценила. Потому что Белка – та, кто запасает орешки на зиму. И делится, если что!

Но даже такой обыкновенный Человек Толпы, как Марта, выделялся на фоне нормальных людей. Только в сентябре пришла молодым специалистом с Универовским дипломом в солидный НИИ, а уже к Новому году институт кипел и готовился к праздничному карнавалу. Кандидаты и доктора писали сценарий и собирались выходить на сцену в простынях.

2. Марта. Бритый, домовитый, конопатый

Двери пригородной электрички захлопнулись, и навьюченная компания потянулась навстречу Большой первомайской вылазке. Толпа решила дать передышку Городу Х. Теперь выходные горожанам предстояло провести скучно – на огородах и демонстрации.

Марта шла с рюкзаком, набитым продуктами и теплыми вещами. Она знала: хочешь быть сытой и в тепле – возьми с собой! Ибо привычки народа Толпы являться на трехдневную вылазку с шоколадкой и налегке ей были хорошо известны.

Полтора часа по тропинке вдоль берега реки – и ты почти на месте.

– Белочка, ты? – высокий, худой Степан кажется материализовался посреди тропинки. – Слушай, чай взяла?

– Привет, Степка! Конечно взяла. Я ж чай люблю.

– Спасительница! Давай рюкзак донесу. Ух, тяжелый. А что там еще?

– Что-что, орешки от голода и шубка от холода, – хмыкнула Белочка.

На поляне стояло уже несколько палаток. Марта заметила незнакомых ребят. Один из них, наголо бритый, конопатый, в камуфляже, с белой крысой на плече, широко оскалился и представился:

– Глеб. А ты – Белочка, я слышал.

Даже по широким меркам Толпы Глеб смотрелся… необычно.

Вылазка выдалась веселой и шумной. Песни под гитару, задушевный трёп, каша на костре, отчаянный заход в реку. Конопатый то ли заигрывал, то ли задирал девчонок. Отдохнуть от Глеба можно было, только когда он удалялся на тренировку. Марта с любопытством наблюдала, как он размахивает руками и ногами и кидает ножик в деревья.

С одной из таких тренировок Глеб радостно принес обезглавленную гадюку. Оказалось, он действительно неплохо метает нож. Или рептилия оказалась в ненужном месте в ненужное время.

На глазах изумленной Толпы Конопатый освежевал и поджарил добычу. С лучком, чесночком, томатной пастой и специями. Хоть продукты уже были на исходе, попробовать деликатес решились единицы.

– У, вкусно! На курятину похоже, только костей много, – сказала Марта.

«Домовитый и прикольный, с ним весело», – так она подумала.

Через пару недель Глеб пригласил смотаться на Грушинку – в Волге искупаться и бардов послушать. Туда сутки ехать? Ничего, с ним не заскучаешь. Глеб свешивался с верхней полки и, стоило Марте заглядеться в окно или в книжку – таскал за волосы или щипал.

Марта как раз пила кефир из пакета. Разозлившись, поднесла к наглой морде пакет и сжала пальцы. Глаза и веснушки обидчика скрылись под слоем кефира.

В этот самый момент Конопатый понял, что влюбился!

А потом был Крым. По выкройке Глеба к поездке она сшила себе такую же камуфляжку. Они выбрались с рюкзаками из Ялтинского троллейбуса на Ангарском перевале и полезли в гору. Какая-то из Демерджи стала местом их первой близости. И местом решения пожениться и родить 2 мальчика и 2 девочки.

Они бродили по Крыму, знакомились с людьми, зажигали на домотдыховских дискотеках. Ночевали в персиковом саду и под виноградником. И наконец нашли Своё место в безлюдной бухточке. И назвали её Беличьей. Там же родились пирожки Глебмартики. Тесто пирожков делали из муки и молочной смеси «Малыш». Начинкой служил зеленый виноград, который рос неподалеку. Глебмартиков невозможно было съесть много без ущерба для желудка. Поэтому ребята щедро угощали проходящих туристов.

3. Марта. Замужем

Жить решили с семьей Глеба – впятером в двухкомнатной «хрущевке». У Глеба была собственная комната. На свое жильё не зарабатывали, а в частном доме, где Марта жила с мамой, не было удобств. Пятой в квартире была младшая сестричка Глеба. Такая же, как братец, конопатая и бедовая девчонка. Она увлекалась танцами и регулярно выстукивала в коридоре топотушки.

Свадьбу отгуляли весело и шумно – всей Толпой. В небесно-голубом парчовом платье с отделкой из белоснежных кружев, сшитом в стиле Франции 16-го века, Марта смотрелась красоткой!

Наутро молодожены обнаружили, что теперь они – семья, ячейка общества. И можно легально заниматься сексом, а не прятаться по углам. И еще – шляться вместе по бесконечным тусовкам Толпы и дружественных компаний.

А тут как раз и День Города Х наступил!

Не то, чтобы прям наступил. Толпа решила, что нужно ввести традицию – отмечать День Города. И как только решила, составила план действий и приурочила к ближайшему воскресенью.

Ребята подготовили плакаты «С Днем Города» и вышли в центр – толпу собирать. Пройтись под пение песен и радостные крики оказались готовы многие. В Парке на лужайке группа мужчин в латах устроила показательные бои.

Глеб с Мартой тщательно готовили свой выход. Конопатому был сшит костюм палача: красный балахон из старого наперника и закрытая шапочка из красных колготок сестрёнки. В колготках – только прорези для глаз. Много позже очевидно те счастливчики, которые это наблюдали, назовут такой головной убор балаклавой. Марта своими руками сотворила орудие правосудия – из швабры, картона и фольги.

Марта собиралась продвигать услуги палача: казни, истязания, выбивание правды. Услуги предоставлялись согласно прейскуранту, который Белочка за пару часов изобразила на листе ватмана.

Предприятие назвали Кооператив «Плаха».

Театральным гримом муж щедро изрисовал себе физию: вампирские клыки и потеки крови невинных жертв.

В таком виде чета выдвинулась в город, зазывая потенциальных заказчиков и рекламируя услуги. В метро пропустили без проблем, только поржали. Ведь о терактах жители Х знали тогда только из новостей дикого, загнивающего, но такого привлекательного Запада…

Около памятника Кобзарю кооператив собрал небольшую толпу потенциальных клиентов. Кто-то крикнул:

– Палач, почему ты прячешь свое лицо? Может, совесть твоя нечиста? У нас гласность!

Глеб словно ждал этих слов. Он стащил с головы «балаклаву», и толпа воззрилась на вампирские клыки и потеки крови на милом небритом лице Глеба. Бинго!

Постепенно до Марты стало доходить: семья – это не только праздники и легальный секс, но и своё, внутрисемейное пространство.

Классно вдвоём гулять по городу, зависать в кафешках с друзьями, развлекаться. Только одно дело тусовки, а другое – совместная жизнь! Оказалось, что готовить муж любил только на природе. А дома – обожал паять электросхемы. Всё пространство комнаты, кроме кровати, равномерно было усеяно радиодеталями и Глебовыми носками. Попытка Марты убрать в доме привела к скандалу. Муж ещё долго потом разбирался с вроде так удачненько рассортированными по цвету и размеру деталюшками. Видите ли, не мог найти ничего! И просто накупил новых. На всю зарплату. Ходить по комнате босиком стало невозможно. Если вы конечно не йог, привыкший спать на гвоздях/ радиодеталях.

По комнате ползали «роботы-убийцы» – монстры, которых Конопатый мастерил из детских игрушек. Да ещё и стряпню Мартыну не ел! Это было обиднее всего. Мама Глеба, Дина Львовна, каждое утро захватывала кухню и готовила на день. Причём не простую еду, а исключительно шедевры. Понятно, что рисовую кашу Марты, как и свои грязные тарелки, Конопатый в упор не видел. Тем более, одним глазом он был вечно в «Изобретателе и рационализаторе». А при каждом удобном случае вообще норовил сдриснуть из дому.

Как думаете, кто был главой этого большого семейства?

Правильно, Дина Львовна! Именно она задавала темп и расписание жизни. А когда была не в духе, домашние прятались по углам и притворялись мебелью. Максимально не в духе Дина Львовна была, когда её кулинарный шедевр подгорал. Вместе с запахом горелого мяса она носилась по квартире, и тогда уже и Марта старалась сдриснуть!

Марта выросла в частном доме, где всегда можно выйти в сад. Здесь пространства явно не хватало, её единственной территорией оказалась кровать. Да, Марту тянуло к мужу. Но на одной химии долго не проживешь.

Всё чаще она чувствовала себя несчастной, обманувшей саму себя дурой. «Врун, болтун и хохотун» – так сказала о Глебе мама. И почему ее к таким тянет? Да еще и с ребенком не торопится – слова о двух девочках и двух мальчиках, которые так понравились Марте в начале отношений, оказались просто словами.

Семья существовала исключительно вне жилища, на людях. Тусовки, умные разговоры, бесчисленные друзья. На вылазках Глеб становился тем зайкой, каким познакомился с Мартой. Дома всё возвращалось на круги своя.

Первые их скандалы были посудными. Марта считала, что если оба работают, то и домашние дела нужно делить поровну. Уж по крайней мере, она не должна за ним мыть посуду. Конопатый вырос в другой парадигме: он всё бросает как есть, и оно как-то становится чистым, глаженым, убранным. Места для компромисса не было.

Марта переставала нравиться себе. По дому ходила хмурая, в старых растянутых футболках и выцветших юбках. Ревела в темноте, отвернувшись от мужа. Хотя всё равно ведь слышал! Не мог не слышать. Просто не хотел замечать.

Истерика затягивала в болото. И вот она уже тонула в слезах и сотрясалась всем телом, а спасительная кочка и протянутая рука понимания – в какой-то другой жизни. Да и не достойна она спасения! Достойные не плачут. Достойных любят и моют посуду сами.

Так бывало в детстве, когда не решалась задача. Тогда Марта залезала под стол и выла оттуда, а испуганная мама ходила вокруг и пыталась привести доводы рассудка. Что задача простенькая, что решим вместе, и всё она поймёт. Мама не понимала: в это время Марта чувствовала себя никудышным слабеньким бельчонком из любимой детской книжки. Который родился дефективным, а значит должен умереть.

Марта засыпала, а наутро с опухшими глазами мчала на работу.

4. Мая. В отпуск!

– Александр Николаевич, подпишете заявление на отпуск? На Ольгу Петровну лабораторию оставляю. Сын в гости приглашает.

– А далеко собрались, Мая Владимировна? Время не отпускное, – начальник удивленно посмотрел на женщину.

– Во Вьетнам. Сын там уже второй год. Фрукты, солнце, жить недорого. И температуры стабильные – круглый год +30.

– Он что, работает с Вьетнамцами? – рука начальника уже подписывала заявление.

– Фрилансер. Работает через интернет, живёт где хочет. Вот подарок маме сделать решил – билеты туда-обратно.

– Хороший сын! Возвращайтесь, Мая Владимировна, ждем!

Мая вышла из кабинета. «Везет некоторым! Моему Егорке ещё расти и расти. Да и не факт, что дождешься от него», – пронеслось в светлой голове начальника, пока он шёл заваривать кофеёк.

Мая вернулась в лабораторию.

– Всё, подписал! Оля, приказ на тебя выйдет, зайдёшь распишешься. Отчёты я сдала. Реактивы заказала. Снабженцам названивай периодически, пускай шевелятся. Будешь передавать данные в департамент – смотри из нормативов не выходи.

Оля лихорадочно записывала указания в блокнот.

– Правду говорим только технологу и Николаичу, – как гвоздь в шпалу, вбила Мая. Оля скорчила недовольную гримасу.

– Мая Владимировна, брехать надоело! Так и думай – кому скажи это, кому то!

– Думать полезно, – прервала Мая. – Нам за это деньги платят. И вообще, не было тебя здесь десять лет назад. Когда просто спускали сверху распоряжения, что и кому писать. А у таких, как мы, был широчайший выбор: либо мухлюешь и работаешь, либо нет. Кому мы в нашем возрасте да с нашей узкой специализацией нужны? Сиди и молись, чтоб до пенсии не выгнали!

Оля побурчала и ушла возиться с колбочками. А Мая ещё долго вертела в голове. О бывшей всесильной фаворитке Генерального. О своих бунтах перед старой начальницей. О том, как паскудно на душе. Будь ты трижды офигенным спецом, на зарплату это не влияет.

Вечером позвонил Михаил.

– Привет, Владыка! – (так он сам любил себя называть). – Да, подписал. Из Москвы прямой до Хошимина. Думаю, как одеться – и в дорогу, и там. В Москве -10, там +30. И я тебя люблю. Честно. Блин, почему я должна тебя обманывать? Я тебя часто обманываю? Всё, давай, пока!

В прошлом у Маи – не слишком хорошие отношения, не слишком престижная работа. Всё прошло-пролетело, на ладошку село. Давно нет мамы. Есть взрослый сын Фёдор, есть любимый – Михаил, он же Владыка.

В юности была большая любовь, которая сделала её матерью-одиночкой. Миша разведен после несчастливого брака, но к дочке и внучке привязан. Первый нормальный мужчина в жизни Маи. По крайней мере, он честен с ней и верен. Работает на её предприятии, на корпоративе и познакомились уже «хорошо за 40». Друг для друга они – спокойная пристань после бурь и крушений. Оба прошли через поиск себя, падения и возвращения в колею нормальности. Вместе проводят выходные и праздники. Могло быть и лучше, но сколько баб смотрят вслед с завистью!

Мая не заметила, как задумалась с телефоном в руке. Ша, делать больше нечего? Пора вещички летние доставать и гладить. Подумать только: раз – и окунуться в лето! Как бы ещё в Москве не потеряться, самолёт не перепутать, паспорт не забыть!

5. Мая. Под стук колес

В купе к Мае на небольшой станции подсела женщина её возраста. Уставшая, с грустными глазами. Женщину провожал мужчина и поцеловал в щечку.

Завязался разговор. Уже много лет женщина жила и работала в Турции. Домой приезжала на пару нетуристических месяцев, и сейчас возвращалась.

– С 90-х мы с мужем бизнесом занимались. Потом бизнес накрылся. Работы в городе нет. Детей растить и кормить нужно. Вот и подалась на заработки. Сейчас в Турции работаю… ну как у нас Жилкомсервис. Сама не бедствую, и домой шлю.

– А как с мужем? Считай, отдельно живёте? Или приезжает?

– Да не хочет никуда ехать, дом бросать! Сидит, случайными заработками перебивается. Может, завёл кого – не интересуюсь.

«Да уж, наверно последняя стадия отношений – когда не интересно!» Это Мая не произносит. Не первый раз убеждается: не всем отношения так важны, как ей. Не у всех такие драмы, трагедии и комедии. Многие сходятся и живут спокойно до старости. Что с ней не так?

Миша – мужик с руками. По хозяйству помогает. На сторону не смотрит. На деньги не жаден, хоть и небогат. Юморной, умеет сглаживать острые углы, договариваться. Только вот через глаза-шторки за толстыми очками ничего не видно. К чему стремится? Чего от жизни хочет? Да ничего! На диване поваляться да телевизор посмотреть.

– Я в юности намотался по СССР, всего повидал. Больше не хочу. Устал.

Казалось бы, именно теперь, когда любимый сын Фёдор «стал на крыло», можно выйти из гонки выживания. О себе подумать. Странно, что в возрасте 50+ многие, подобно Михаилу, уже ничего от жизни не хотят, часто имеют букет болезней. Мая к таким не относилась.

Она живо интересовалась вопросами ЗОЖ и саморазвития – лекции, фестивали, тренинги. В ее рационе большую часть составляла «живая еда» – фрукты, овощи, зелень. Первое время Михаил вместе с Фёдором только посмеивались. Но однажды Фёдор «услышал» – спасибо сыроедному блогеру Савелию. Кнопочка в голове Феди перещелкнулась, и сын уверовал в животворящую силу смузи и сельдерея. Даже ездил на семинар к этому Савелию, а на следующий заезд Маю отправил. Михаил оказался в меньшинстве. Впрочим, на него старались не давить. Скрепя сердце Мая готовила ему «вредную еду».

Вместе с Фёдором Мая пару раз выезжала в зарубежные путешествия и с удовольствием погружалась в непривычную атмосферу. Каждый день там она проживала остро, пробуя жизнь на вкус, цвет, запах, ощущения. Но Вьетнам… Так далеко еще не была. Поездка будоражила воображение.

6. Марта. Слово благодарности

Мужу Марта была благодарна за две вещи: звучную фамилию и школу боевых искусств. Глеб привел туда Марту ещё до их свадьбы, после Крыма. В их женской группе, единственной в большой школе каратистов собрались такие же маленькие, худенькие девчонки. Инструктор группы Игорь по жизни – режиссер любительского театра Гамадрил. Да и человек интересный. Марта готова была слушать его раскрыв рот. Однажды Игорь пригласил воспитанниц на спектакль театра. Марта звала Глеба, но тот был занят.

Располагался театр Гамадрил на окраине города, в крошечном ДК. Играли в фойе, по типу малой сцены. Пьеса глубокая, философская. Играют – как живут, даром что любители! Марта была в восторге от спектакля. Главный герой – султан, и большая часть действия – его разговор с женщиной. Вроде, ничего не происходит, просто двое общаются и узнают друг друга, но насколько захватывает!

На следующий день у Марты тренировка.

– Девушки, знакомьтесь – Семён, мой ассистент.

Семён – высокий, немного несуразный, с обручальным кольцом на пальце. Очки. Мягкая улыбка. Подходит к каждой, даёт советы, показывает. Улыбка через очки стёкол выливается на девушек.

– Не могу ухватить движение ура-маваши, – говорит Марта.

– Ура-маваши – это обратный маваши, – отвечает Семён.

– Блин, Игорь говорит то же самое. Но уловить движение никак не могу.

– Больше про него нечего сказать, – немного виновато улыбается Семён. – Делай, и однажды получится.

Уже потом, когда все вместе шли к метро, до Марты дошло: это же вчерашний Султан! Только вчера он был в чалме и без очков. Да и в совсем другом образе.

– У Семёна маленький сынок, чем-то болеет, – кто-то из группы, оказывается, с ним знаком.

– Здорово, что есть такой классный парень, который решился стать отцом, в отличие от моего Глеба, – откликнулось в голове.

7. Марта. Слезы и утраченные грезы

После первых «посудных скандалов» Глеб стал пропадать вечерами. Домой возвращался, когда Марта и заснуть могла. Конечно, радостью она его не встречала. Пыталась отношения выяснять, плакала. Куда там – чем больше выясняешь, тем хуже! Выдал мужа общий круг друзей: тусуется Конопатый в Толпе с какой-то студенткой Машей!

«Мы ведь меньше года женаты. Что же дальше будет?» – думала Марта. И ещё: «Получается замкнутый круг: я им недовольна, пилю его, реву, у него нет желания быть рядом, я ещё больше недовольна. Что делать?»

– Пойти туда, где они с Машей, загулять самой! – ответила сама себе.

Сказано – сделано! Марта уже и забыла, как быть весёлой. С Машей познакомилась. Выпили вместе, за жизнь общались, ржали как не в себя, ребятам глазки строили. Муж только круги нарезал.

– Блин, Белка, ты классная! Глеб про тебя наговорил всякой хрени!

Здесь уже не выдержала Марта. Уехала к маме.

На следующий день приехал Глеб. С цветами, конфетами и извинениями до небес:

– Дурак был, прости! Ты в сравнении с Машкой королева. Знаешь, говорят: «Борщик, борщик, но иногда и супчику хочется». Как я без тебя?

Не выдержала – простила. Месяц наслаждалась идиллией. А потом – всё по-новой.

Скандалы. Слёзы. Снова нету допоздна. И снова донос: тусуется с девушкой Ксюшей.

8. Мая. Здравствуй, Вьетнам!

Выдохнула Мая уже в самолёте. Разговорились с соседкой. Оказалось, им по пути. Вот это удача! Добираться до места по объяснениям Фёдора – тот ещё квест.

По виду Лизе немного за 30, и ведёт она себя, как уверенная путешественница. Получить визу в аэропорту, переодеться в шорты и футболку. К Вьетнаму готовы! Осталось доехать до центра, найти место продажи билетов и сесть в междугородний автобус до места.

Раздвижные двери включили мир! Запахи тропических цветов, чужой говор и тепло. Оно окутало Маю заботливым шарфом, одарило свободой от холода и тяжелых зимних шмоток. Рецепторы работали на полную!

«Здравствуй, Вьетнам! Кажется, это место, в котором и нужно жить нормальному человеку», – поймала мысль Мая.

Город нереально яркий. Весь увешан огромными вывесками и фонариками. Ностальгией отозвались политические плакаты: рабочий, рыбак, колхозница во главе с коммунистической партией. Пятиконечные звезды и серпы-молоты на фонарных столбах.

Мопеды. Разве бывает столько мопедов одновременно? Какая-то мопедная мафия. Вот они застыли на светофоре. Перебирая ногами по асфальту, водители выезжают на переднюю линию. Зажегся зелёный. Жужжащий рой срывается с места.

Офис продажи билетов – неприметная лавчонка на первом этаже. Ближайший рейс – через 15 минут. Хозяин знаками пригласил идти за собой и начал загружать багажом… мопед. Здоровенные чемоданы еле уместились в ногах, между рулем и водительским местом. Рюкзаки и сумки поменьше жестами показал одеть на себя. И занимать места! Водитель, Лиза с сумкой, Мая с рюкзаком. Благо, все трое довольно изящны. Мая еле села на краешке длинного сиденья мопеда и изо всех сил вцепилась в Лизу.

Это поедет? Это едет! Это благополучно проехало несколько кварталов. И хвала богам – они на месте!

Слипбас – автобус с удобными лежаками в два этажа. На входе Мая показала водителю адрес, где нужно остановиться. Блин, в Европе идеальные дороги и комфорт, во Вьетнаме – идеальные дороги и комфорт. Что с НАМИ не так?

Вот она, Рыбацкая деревушка. Уже в темноте открылись двери, и Мая увидела Фёдора. Тоже на мопеде, одет в одни шорты, возмужал. «И как я такого красавца родила!»

Фёдор сгреб маму в охапку, а затем быстренько уложил вещи на мопед. Мая храбрилась, усаживаясь сзади. Квартал по темному переулку, и они на месте.

За столиком-беседкой общего дворика – русскоязычные ребята и девушки с ноутами. Вполне приличный номер одноэтажного мини-отеля: кухонька, холодильник, комната с большой кроватью, туалет с душем. Пол завален диковинными фруктами.

– Чем тебя кормить? Начнем с кокоса.

Фёдор взял здоровенный зелёный кокос, специальный штопор, проткнул (ну чисто бутылку вскрыл!), вставил в отверстие бамбуковую палочку.

– Держи. Это и жажду утоляет, и питательно.

Мая сделала первый глоток. Мозг пытался определить, сравнить с чем-то неизвестный вкус. Сладковатый. Свежий. Нежный. Дальше – тупик. Просто вкусно!

Кокос действительно насытил

– Теперь хочу в море!

– Одевайся, оно совсем рядом.

Мая натянула купальник. Через узенькую улочку – пляж. Тёплый песок и каменные ступени. Вот оно, море! Ждет, плещет волнами. «Удивительно: пролетаешь полмира, а в море заходишь, как к старому другу. Как ты, друг, без меня? Не скучал?»

Заснула Мая совершенно счастливой. Она – на одной стороне кровати, Фёдор – на другой. Сидит сын, работу работает, коды пишет.

12 3 4 Kolejny

Практика тихого взрыва

1. Марта. Компания по имени Толпа