Czytaj książkę: «Мишутка. История длиною в жизнь»

Czcionka:

Птицы смерти в зените стоят.
Кто идет выручать Ленинград?
Не шумите вокруг – он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: «Хлеба!»
До седьмого доходят неба…
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон – смерть.
И стоит везде на часах
И уйти не пускает страх.
Анна Ахматова, 1941 год

ISBN 978-5-4498-2133-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оказывается, есть игрушки, которые имеют что-то похожее на душу. Они умеют любить, думать, переживать. Им бывает страшно и грустно. Они испытывают радость и счастье. Все человеческие чувства присущи им. Такие игрушки большая редкость. Эта история произошла с таким вот необычным медведем. Он повстречал девочку Лену, подружился с ней. Но их мир нарушила война. Фашисты взяли Ленинград в кольцо. Началась блокада города. Холод, голод, потеря родных и близких. Многое выпало на долю Леночки и ее верного друга – плюшевого медвежонка Мишутки. Но они выдержали все испытания и поведали нам свою историю, историю длиною в целую жизнь…

Часть 1

Глава 1. Первая встреча

Как я появился на свет, я не помню. Я и не могу ничего про это рассказать, помню лишь то, что меня долго передавали из рук в руки, пока я не попал с такими же, как я, в темное непонятное помещение, которое, как впоследствии выяснилось, оказалось большой картонной коробкой. Тогда я ещё ничего не знал про этот мир. Коробку открыли, и молодая девушка с улыбкой проговорила: «Какие милые плюшевые мишки поступили к нам в магазин». Так я узнал, что я обычный плюшевый мишка, которого сделали на фабрике, а кто и как это сделал, мне было неизвестно. Меня посадили на витрину магазина и поставили рядом ценник. Меня хотели продать. Скоро я узнал, что это непонятное и пугающие меня слово «продать» на самом деле очень приятное и удивительное занятие. Игрушки покупают детям: маленьким мальчикам и девочкам. Дети играют с игрушками, и игрушка получает семью. А я именно игрушка, я маленький коричневый медвежонок, который очень хотел обрести семью. Но меня не покупали. Я стоял на полке и пылился, узнавая из разговоров приходящих в магазин людей все об этом мире. Так я узнал, что я живу в городе Ленинграде, что скоро наступит праздник Новый год. Одна тысяча девятьсот сорок первый год. Я узнавал много интересного о том, что любят дети, что кушают люди и что на улицах ездят машины, что шоколадкой можно испачкаться, что мороженое холодное и многое многое другое. Я старался уловить и запомнить каждое слово, произнесенное человеком. Мне был очень интересен мой мир. И вот однажды меня купили, положили в яркую коробку с бантом и вынесли на улицу, в коробке было темно и холодно. Потом стало теплее, но темнота не проходила, меня не доставали из коробки, и я уже начал бояться, что я так и останусь здесь навсегда, как вдруг услышал тихий топот, коробку приоткрыли и я увидел тоненькую полоску света. Я ждал чуда. И оно произошло. Маленькая девочка открыла коробку и тоненьким счастливым голоском закричала:

– Мамочка, папочка, спасибо! Спасибо вам за такого мишку, он самый лучший на свете. Я назову его Мишуткой… Здравствуй, Мишутка, меня зовут Леночка, Леночка Тихомирова, – добавила девочка с улыбкой, – давай с тобой дружить.

Хоть я не мог говорить и улыбнуться ей в ответ, но я улыбался и кричал:

– Давай, давай дружить, я очень этого хочу, мне очень нравится мое имя Мишутка, я очень рад. – Но, конечно, этого никто не слышал, я кричал про себя, в душе. У плюшевых мишек, как это и ни странно, тоже есть своя медвежья душа. Вот так я встретил 1941 год, он должен быть самым счастливым, самым лучшим, ведь у меня появилась семья.

Глава 2. Семья

– Доброе утро, Мишутка, – потягиваясь, сказала Леночка, – как ты спал?

Леночка встала с кроватки и, держа меня за лапку, потопала умываться.

– Обуйся, пол холодный! – крикнула ей вслед мама.

– Доброе утро, мамочка, – ответила моя маленькая хозяйка, надевая маленькие стоптанные тапочки.

Леночка вышла в длинный узкий коридор, в котором было много шкафов с книгами, статуэтками и прочими милыми сердцу вещами, собранными за много лет жизни всеми обитателями квартиры, в коридоре было еще несколько дверей. Что скрывалось за ними, я пока не знал, в конце коридора была ванная комната и большая светлая кухня.

– Доброе утро, тетя Маша, – поздоровалась Леночка с встретившийся ей женщиной. – А Юрка уже проснулся?

– Нет, спит еще, мы вчера поздно пришли из гостей. С Новым годом тебя, Леночка.

– Ой, и вас тоже, я и забыла совсем, что Новый год уже наступил. Это я спросонья растерялась, наверное, – засмеялась Леночка.

– Смотрите, какого мишутку мне подарили… – И Леночка протянула меня тете Маше.

Тетя Маша была стройная молодая женщина с темными длинными волосами и очень красивыми глазами, темными, но очень добрыми. Её губы были слегка накрашены, одета она была очень просто, но аккуратно. Тетя Маша посмотрела на меня и улыбнулась, погладила Леночку по голове и ушла в кухню ставить чайник к завтраку. А Леночка побежала умываться.

Наш дом потихоньку просыпался, оказалось, что мы жили в большой коммунальной квартире на три семьи. Самая большая семья была Леночки, а значит, самая большая семья была моя. У нас с Леночкой на двоих были мама Анна Петровна, папа Сергей Николаевич, старший брат Женька и бабушка Елизавета Андреевна, мама Анны Петровны. Отец Анны Петровны, дедушка Лены, умер давно, когда Аня была еще маленькой девочкой, он был строитель и погиб на стройке из-за несчастного случая. Елизавета Андреевна больше не вышла замуж и воспитывала дочку сама. Родители Леночкиного папы жили в городе Киеве, дедушка Леночки, Николай Сергеевич Тихомиров, был врач, очень известный в городе хирург, а бабушка, Лидия Михайловна, уже не работала, раньше она была врачом при детской больнице, теперь она занималась домашним хозяйством. К внучке приезжали они нечасто. Леночка была у них всего пару раз на каникулах: один раз зимой, а другой раз летом. Так уж сложилось, что Леночкин папа не очень дружил со своими родителями, а все из-за того, что они долго были в ссоре. Родители хотели, чтобы он был врачом, как и они, а молодой Леночкин папа выбрал профессию шофера, с детства она ему нравилась. Вот родители и обиделись на него и помирились только после рождения их первого внука Жени.

Наша семья занимала две комнаты. Одна была большая, в ней жили сама Леночка и папа с мамой, а вторая – маленькая, там жили бабушка и Женька.

В другой комнате жила семья Юрки Никишина, лучшего друга Леночки. У Юрки была мама Маша, Мария Степановна Никишина, и папа Николай Васильевич Никишин, Юркин папа был большой ученый, и в их комнате было много разных интересных вещей: микроскоп, лупы, реактивы – чего там только не было, ужасно научного и безумно интересного, но детям это брать не разрешали. Юркин папа целыми днями пропадал на работе, а по вечерам работал дома, и все называли его трудоголиком – человек, который много работает. Юрина мама работала в ателье и шила одежду. К ней обращались все соседи и даже Ленина мама: кому платье сшить, кому перешить юбку, тетя Маша никому не отказывала, некоторые ей платили, некоторые приносили продукты или подарки, но чаще всего это было просто так, от чистого сердца. Как-то неудобно было тете Маше деньги брать, если давали, не отказывалась, а вот сама никогда не просила.

Юрочка был смешной рыжий мальчишка, весь в веснушках, как солнечный зайчик, его иногда так и называли – зайчик, было ему шесть лет, был он очень смышленый и любознательный и ходил в один детский сад вместе с Леночкой.

Ой, я совсем забыл рассказать про нашу с Леночкой семью. Леночка была девчушка шести лет с длинными вьющимися светлыми волосами, с бездонными голубыми глазами и яркими красными губками, щечки ее были румяные, и она всегда улыбалась. Эта была самая веселая и красивая девочка на свете. Мама Леночки работала в школе учителем начальных классов, папа был водителем большой грузовой машины на заводе, брат Женька учился уже в пятом классе, и ему было одиннадцать лет, он считал себя очень взрослым. А бабушка Леночки, баба Лиза, как все ее называли, была просто бабушкой и уже нигде не работала и не училась.

Еще одну комнату занимала супружеская пара: мужчина и женщина средних лет, детей у них не было. Женщину звали Клавдия Ивановна Кравцова, она работала поваром в столовой, а ее муж, Иван Афанасьевич Кравцов, был бухгалтер при этой же столовой. Там же они когда-то и познакомились. У них жила кошка, принесенная совсем маленьким котенком с улицы. В подвале дома, в котором располагалась столовая, окотилась кошка, всех котят разобрали, и остался один, самый худенький и страшный. Клавдия Ивановна пожалела его и принесла домой. Впоследствии котенок превратился в очень красивую пушистую кошку. У нее был необычный трехцветный окрас, звали ее обычным кошачьим именем – Мурка. Тетя Клава очень ее любила и гордилась, что у нее живет такая необычная, умная и красивая кошка.

– Трехцветные кошки – это большая редкость, – говорила она. – Они приносят в дом счастье.

Кошка ли была причиной тому или нет, но счастье и радость и правда присутствовали в этом доме. Сейчас кошка была беременна и все жители квартиры с нетерпением ожидали момента, когда родятся котята, но, конечно, больше всех этого ждала тетя Клава.

В этой квартире царила очень дружная и приятная атмосфера, никто не называл друг друга официально, по имени и отчеству, а обращались просто: Аня, Сережа, Ваня, и только дети добавляли приставку «тетя» или «дядя», ну и, конечно, все называли Леночкину бабушку бабой Лизой. Баба Лиза тоже раньше работала учительницей, была даже заслуженной, но сейчас она уже была старенькая, у нее болели ноги, и на работу она не ходила.

Так вот и жили все вместе под одной крышей как большая семья: делились новостями, пили вместе чай, помогали друг другу.

Леночка умылась и вернулась к себе в комнату. Родители проснулись, застелили постель, мама пошла в кухню готовить завтрак для всей семьи – гречневую кашу с молоком, все ее очень любили. Папа принялся читать газету, сегодня у всех был выходной и на работу никто не торопился. В комнату вошел заспанный Женька, а следом за ним бабушка, которая бранила его за то, что ему не удалось исправить тройку по математике. Вообще-то, Женька был отличник, но недавно он увлекся моделированием самолетов и целыми днями пропадал в секции, иногда забывая про уроки, вот и появилась первая тройка.

Женька мечтал стать конструктором самолетов, ну или летчиком, точно он еще не определился, его манило небо, он просто был болен им, мог часами возиться с моделями самолетов или читать про них познавательную литературу. Цель перед ним стояла, мечта была, и он старательно двигался к ней. Женька был стройный, подтянутый мальчишка, похож он был на своего отца: темные волосы, карие глаза, в которых вместе уживались и озорство, и рассудительность. В Леночкином брате удивительным образом сочетались несколько характеров сразу: то он был спокойный и рассудительный, сосредоточенный и внимательный, а то в голове его гулял ветер, он не хотел ни о чем думать, кроме самолетов, приключениях и прочих делах, которыми увлекались все мальчишки этого времени, если им было одиннадцать лет. Леночка очень любила своего старшего брата, он был для нее примером, она подражала ему почти во всем. Родители даже говорили иногда: «Ну, ты сейчас прям как Женя сказала, и интонация такая же». Лене это очень нравилось. А вот похожи они не были совсем: Леночка унаследовала мамины черты лица. У нее, как и у мамы, были очень красивые, слегка вьющиеся светлые волосы и голубые глаза, губки у Леночки были тонкие, но это ее не портило, когда она улыбалась, а делала она это постоянно, на щечках появлялись маленькие ямочки, что делало ее еще более привлекательной и похожей на куколку. Летом на ее слегка курносом носике появлялись веснушки, веснушки Леночке не нравились, и она хотела, чтобы они пропали.

– Вот у Женьки нет веснушек, везет ему, – говорила она всем. – Ну почему они у меня появляются!?

– А как же мне тогда быть? – отвечал ей ее друг Юрочка. – Ведь у меня их больше и они всегда со мной, а у тебя только летом, а потом пропадают.

– Тебе они идут, и ты зайчик солнечный, а я девочка, и мне они не нужны, – надувала губки Леночка.

Уговоры всех жителей квартиры были напрасны, Леночка была непреклонна и все равно не любила свои очаровательные веснушки.

Леночка мечтала стать балериной, она никогда не видела балет, но однажды ей попалась картинка, где была изображена прекрасная девушка в балетной пачке и пуантах. Леночке так понравилась эта девушка, что она спросила у мамы, кто это. Мама пояснила, что это балерина, что балет – это особое искусство и тяжкий труд, но это очень красиво, и рассказала про великих балерин: Анну Павлову, Агриппину Ваганову, Матильду Кшесинскую. С тех пор Леночка начала мечтать о балете. Мама пообещала ее сводить на балет, но пока не получалось. Леночка ждала. Она попросила маму взять в библиотеке книги о балете и по вечерам подолгу рассматривала их.

Глава 3. Сюрприз

Мама сварила кашу и принесла ее, еще горячую, в комнату. Леночка с бабушкой принялись накрывать на стол. Они расставляли чашки с блюдцами, тарелки. Бабушка достала из серванта оставшиеся от праздничного стола пироги и варенье.

– Женечка, сходи в кухню, принеси молоко и чайник, он, наверное, уже закипел.

– Ага, мам, – буркнул Женя, запихивая в рот пирожок с картошкой.

Женька ушел на кухню, Леночка села за стол, посадив меня рядом. Вернулся Женя, неся под мышкой бутылку с молоком, в одной руке чайник, в другой блюдце с двумя кусочками торта, которым его угостила тетя Клава.

Все начали есть, от каши исходил удивительный аромат, она была горячая, ее поливали холодным молоком и посыпали сахарным песком. Во время еды все молчали, болтать, принимая пищу, было не принято и, только когда все поели и мама налила чай, можно было начать обсуждать планы на день, так было всегда. У Жени в школе были каникулы. Леночке тоже можно было не ходить в садик. А бабушка всегда была дома. Мама тоже на каникулах, только на работу ей нужно было вернуться раньше, чем Жене в школу, ведь у учителя всегда много дел: то тетрадки проверять, то учебный план составлять. Все были свободны еще несколько дней, и только папе завтра нужно было выходить на смену. После завтрака было решено идти гулять. Леночка любила гулять всей семьей, было весело, играли в снежки, лепили снеговиков. Леночка брала с собой саночки и лопатку, и папа или Женька возили ее на санках. Папа разбегался, держа санки за веревочку, и резко дергал их, санки разворачивались, а Леночка громко хохотала, иногда она падала с санок в снег, бывало, что снег попадал за воротник, но Леночка не плакала, а смеялась еще более заливистым смехом. Но больше всего Леночка любила кататься на санках с горки. Часто на такие прогулки ходил с ними и Юрка.

В дверь постучали.

– Да, войдите, – ответила мама.

Дверь распахнулась, на пороге стоял заспанный Юра.

– Доброе утро, с Новым годом! – быстро протараторил он. – Тетя Аня, мама просила, не одолжите немного муки? Мама затеяла пирог печь, а муки не хватило.

– Конечно, Юрочка, сейчас. – Мама встала, открыла буфет, достала муку и насыпала ее в принесенный Юрой стаканчик, она протянула ему стакан и сказала: – Садись, Юра, с нами позавтракай.

– Да не, я еще не умывался, только проснулся, спасибо, я буду пирог ждать.

– Ну, хорошо, тогда поешь и пойдем гулять, мы хотим пойти кататься на горку.

– Мам, – сказала Леночка, – я поела, можно я с Юрой пойду?

– Хорошо, иди, только не мешайся тете Маше в кухне.

– Хорошо, – ответила Лена, схватила меня за лапку и убежала из комнаты.

– Смотри, Юрка, какого мне мишку подарили! Правда, это самый лучший медведь на свете? – показала меня Лена. – А тебе что подарили?

– Правда хороший, а мне подарили грузовик, пойдем покажу, можно теперь твоего медведя в моем грузовике катать.

Дети пошли в Юрину комнату, его папа ушел на службу, а мама стряпала на кухне.

– Вот мой грузовик, – похвастался Юра, – ты пока играй, а я маме муку отнесу и умоюсь.

Юра вышел из комнаты. Леночка посадила меня в грузовик и начала катать по комнате, издавая звуки, подобные автомобильному мотору.

– Р-ры-р, – рычала Леночка. Я сидел в машине. Я был счастлив.

– Неправильно рычишь, не так мотор работает, – сказал Юрка, входя в комнату. Он уже умылся, и волосы у него были мокрые и торчали дыбом, а в уголке рта виднелись остатки зубного порошка, которые Юрка второпях не смыл до конца.

– Нужно говорить тр-р-р-р, – учил он Леночку.

– А я думаю, не важно, – сказала Леночка, немного надувшись. – Какая разница?

– Большая! – гордо ответил Юрка. – Это же не собака, это же настоящий грузовик, твой папа на таком работает, должна знать.

А я сидел в грузовичке и радовался, радовался тому, что не пылюсь на полке в магазине вместе с другими игрушками, а живу теперь в семье и мной играют дети.

В комнату вошла Юрина мама и позвала пить чай с пирогом, Леночка вежливо отказалась, сказав, что наелась каши и бабушкиных пирогов и больше есть не хочет, она пошла в свою комнату, напомнив Юрочке, что скоро идем гулять и чтобы он не задерживался.

Скоро все вышли гулять. Мы жили в самом центре Ленинграда, на Литейном проспекте, правда, он носил другое название – проспект Володарского, но у населения это название не прижилось, и в народе Литейный называли своим старым именем, полученным еще при Петре Первом. Новое название проспекта писали только на почтовых конвертах. На улице было много прохожих. Все поздравляли друг друга с Новым годом. Леночка уселась на саночки, засунула меня под пуховый платок, которым была укутана, папа поднял веревочку от санок, упавшую в снег, и пошел вперед. Рядом шла Леночкина мама и тетя Маша, которая везла на санках Юрку, тоже закутанного в пуховый платок.

Смотря на детей, сидящих на санках, трудно было определить, кто из них мальчик, а кто девочка – из-под теплых шапок и платков торчали только носики и глаза, светящиеся счастьем. Дети были одеты почти одинаково: в теплые ватные штанишки и шубки, вот только у Леночки шубка была серая, а у Юрочки коричневая. Взрослые шли впереди, везя за собой деревянные саночки, на которых сидели их малыши, и о чем-то беседовали, о чем – я не слышал. Женька дошел с нами до угла и убежал во двор, где жил его лучший друг и одноклассник Саша Клюев. На улице был мороз, пошел снег, но мне было тепло под пуховым платком моей маленькой хозяйки. Горка была сооружена в районе Литейного моста, несколько часов дети катались на санках, резвились, строили снежную крепость, играли в снежки. Я принимал участие во всем и все видел, выглядывая из-под платка. Потом родители сказали, что уже пора домой, что холодно и нужно идти обедать. Повернули в сторону дома.

Придя в квартиру, всех ждал сюрприз: кошка Мурка родила трех котят.

Один котенок был совершенно обычного окраса – серый. Другой котенок был серо-рыжим, а третий был, как их мама, трехцветный, но родился он очень слабеньким и был меньше всех, он почти не шевелился. Другие котята уже давно сосали молоко, а этот все лежал.

– Сдохнет, наверное, – сказала тетя Клава, – как жалко, трехцветный же.

Леночка услышала эти слова и чуть было не заплакала, но вдруг Мурка начала подталкивать котенка мордой к остальным, как бы приглашая его покушать, котенок долго тыкался мордочкой и вдруг с жадностью начал сосать молоко.

– Не плачь, Леночка, все образуется, может, и выживет, – успокоила Лену тетя Клава.

С тех пор все стали наблюдать, как живут и растут котята, Мурка была умная кошка и позволяла смотреть на своих малышей и подходить близко, но вот если кто-нибудь хотел их потрогать, то она тут же ощетинивалась и фырчала, давая понять, что трогать их нельзя. Прошло три недели, котята подросли, стали активные, все трое выжили, серый котенок оказался котом, а два других – кошками. Мурка стала чаще оставлять их одних и уже спокойно реагировала, если котят гладили и брали на руки. Котят разобрали: кота взяла соседка с нижнего этажа тетя Катя, серо-рыжую кошечку приютила семья Юры, а трехцветная переехала жить в комнату Леночки. Теперь в каждой семье было еще и по кошке. Леночка назвала свою кошку Матильдой в честь балерины Матильды Кшесинской, конечно, больше всех Леночке нравилась балерина Анна Павлова, но кошку Аней она не захотела называть, перебрав все известные Леночке имена балерин, она и решила назвать котенка Матильдой, но потом кошка стала просто Мотей, а Юрка назвал свою кошку Зайкой, наверное, в честь себя самого, ведь его многие называли Зайчиком, но на вопросы, почему именно Зайка, Юра отвечал: «Просто так захотелось».