Czytaj książkę: «Браслеты нэшу. Книга I», strona 12
В ответ Нэйке лишь молча кивнула головой, перспектива быть убитой её совсем не радовала.
– Да что происходит? Объясните, в конце-то концов! – не выдержала Пьюма, у неё и так после появления Нэйке нервы были на пределе, а тут ещё и известие о драконах. И какую правду скрывает эта девица?
– Хорошо.
Вздохнула Нэйке. Нелегко ей было открыться после стольких лет жизни в Шонкейт. Она и раньше хотела рассказать о себе Байлю, но всё никак не решалась. Но теперь отступать было некуда. Онэлл прав, если все и дальше будут считать её драконицей, то не избежать большой беды.
– Раз уж на то пошло, я расскажу. На самом деле никакая я не драконица. Прости, Байль, я собиралась сказать тебе, но всё никак не получалось. Но всё же ты будешь первым в Шонкейт, кто узнает правду обо мне. Ведь ты давно знаком с Дольхом. Хотя всё же меньше, чем я. Дело в том, что мы одного с ним роду племени. А с Онэллом мы не просто хорошие друзья, – после этих слов у Пьюмы даже помутилось в глазах. Она всё ещё не знала, кем является этот галантный юноша, покорившей её, но, если Нэйке скажет, что он её жених, у бедняжки принцессы сердце просто разорвётся на части. – Нас связывает гораздо больше, нежели просто дружба, – в висках эльфийки застучало, – в нас течёт одна кровь.
– Ты хочешь сказать, что вы брат и сестра? – гном с удивлением посмотрел на ту, кого считал, что знал.
– Да, но не родные. Наши матери приходятся сёстрами друг другу.
Пьюме показалась, что гора скатилась с её плеч, она даже почти слышала грохот от её падения. Они – родственники, значит пока всё хорошо. Хотя, что значит хорошо, ведь он не эльф, это точно. Но и не человек, он сам это сказал. Тогда кто же?
– Значит, тебя, Нэйке, можно называть принцессой? – поинтересовался гном.
– Боюсь, что нет. – улыбнулась Нэйке в ответ. – Принцесса у нас только одна – родная сестра Онэлла, Эйв. Я же просто двоюродная сестра принца. Хотя дворянский титул у меня всё же есть.
Пьюма чуть не подпрыгнула от радости: он – принц, и это замечательно. Как раз то, что нужно! Может быть, отец не будет сильно возражать, если она выйдет за принца, пусть даже он не эльф. Ведь не она же, в конце концов, унаследует эльфийский королевский трон. Вот только бы узнать, принцем какого народа является её возлюбленный.
– Думаю, Байль уже понял, что к чему. Пора бы просветить и её высочество. – весьма кстати заметил Дольх. – Пьюма, наверное, уже вся извелась от неведения. Остаётся надеяться, что правда будет не слишком сильным ударом для неё.
– Да, и будет лучше, если эту правду ей открою я. – Онэлл прокашлялся немного, прежде чем произнести то, что просто ошарашило бедную принцессу и вдребезги разбило картину представления жениха её отцу, уже так ясно представшую у неё в голове. – Дольх, Нэйке и я, мы … нэшу.
Что случилось с Пьюмой потом, даже трудно было себе представить. Её реакция была просто шокирующей. Сначала она схватилась израненными руками за голову и отчаянно затрясла ею, словно пытаясь избавиться от услышанных слов. Затем сползла на пол и, закрыв ладонями лицо, громко разрыдалась. Байль попытался было присесть с ней рядом и успокоить, но Пьюма только резко огрызнулась на него.
– Давайте лучше оставим её в покое, скоро она сама успокоится и придёт в себя. А пока не нужно ей мешать, пусть останется наедине с собой.
– Ты как всегда прав, Дольх. – согласился со старым другом гном. – А мы пока поднимемся наверх, вам ведь так и не удалось отдохнуть с дороги. Да и мне нужно подготовить комнату для Нэйке. Я сомневаюсь, что Пьюма согласится разделить с ней свою…
– Кто бы мог предположить, что мои слова так на неё подействуют… – поднимаясь по лестнице, удручённо произнёс Онэлл.
– Да, бедняжка, похоже, была просто разбита правдой о твоём происхождении. – Дольх по-дружески похлопал Онэлла по спине. – Наверное, она действительно успела по-настоящему влюбиться в тебя. Боюсь, такое сильное чувство так быстро и бесследно не пройдёт.
– Да, и я тоже решил, что она просто увлеклась мной, моими манерами. Ан нет. Оказывается, всё гораздо серьёзней.
– Влюбилась? – Нэйке даже остановилась, услышав такое. – Интересные же у вас здесь события произошли без меня.
– Остаётся надеяться, что это не навредит нам.
– Пожалуй, Конте прав, порой влюблённые, особенно безнадёжно влюблённые способны на очень непредсказуемые поступки.
Юноша обрадовался, когда Нэйке поддержала его, и не преминул обратиться к ней.
– Скажи, Нэйке, почему ты думаешь, что эльфы навредили бы тебе, если бы по-прежнему считали бы тебя драконицей. Ведь Эйв не раз повторяла, что если кто увидит лицо нэшу, то никогда не сможет умышленно причинить ей вред.
– Эйв, разумеется, абсолютно права. Но дело в том, что то, что видели эльфы и то, что сейчас видишь ты, не совсем настоящая моя внешность. – вошедший следом за ними в комнату Байль кивнул Конте, соглашаясь с тем, что такое очень даже возможно. – Иначе у меня были бы ещё большие проблемы с эльфами, как с мужской, так, тем более, с женской их частью.
– Бедняжка… – раздался сочувственный вздох.
– Что? Ты о ком это, Онэлл? – Конте не понимал, о ком нэшу так отозвался. О Нэйке? Потому что ей придётся открыться перед эльфами?
– О Пьюме, разумеется. Как же ей тяжело, наверное, сейчас.
– Да ты чего это? Уж сам-то часом не влюбился в эльфийку? – подколол друга Дольх.
– Да ну вас всех. Пойду лучше проведаю её.
Когда Онэлл вышел, друзья переглянулись.
– Кажется, дела обстоят ещё хуже, чем мы себе могли представить…
У Пьюмы уже не было сил плакать, она лишь изредка всхлипывала. Ей казалось, что весь мир рухнул, ей просто больше не хотелось жить. Ведь теперь, когда она, наконец, встретила мужчину своей жизни (а в этом она по-прежнему не сомневалась), всё оказалось против неё. Отец никогда не разрешит ей выйти замуж за нэшу.
Да как вообще можно связаться с «внутренними»! Хотя чего она ожидала? Кем ещё, она думала, он может быть? Человеком? Эргом? Кэйо? Что бы это изменило? Ведь самое главное – он не был эльфом. Ну а ей было уже всё равно, кто он. Она знала, что любит его всем сердцем, и оттого ей было ещё больней осознавать, что они никогда не будут вместе.
Эльфийка услышала звук приближающихся шагов. Как же глупо, наверное, она выглядела в глазах других, закатив тут истерику. Принцесса ещё называется, не могла сдержать себя. В своей комнате могла бы делать всё, что ей заблагорассудится. Кто бы это мог быть? Наверняка это тот человек, пришёл посмеяться над её слабостью. Она хотела встать, но чувствовала, что у неё нет сил даже подняться. Неизвестный поравнялся с ней и присел рядом.
– Ну, как ты? – её сердце замерло. Она боялась поверить, но это был он, Онэлл.
Нэшу нежно обнял её за плечи и поцеловал в спутанные волосы. Пьюма даже перестала дышать.
– Не надо так переживать, всё образуется. Было бы гораздо хуже, если бы ты узнала правду не сейчас, а когда-нибудь потом. Мне жаль, что я причинил тебе боль.
Пьюма по-прежнему молчала, никак не реагируя на его слова, словно и не слышала его.
– Мы хотели задержаться здесь ненадолго, но если ты хочешь, то мы уедем завтра же, с самого утра.
– Нет! – неожиданно громко даже для самой себя воскликнула Пьюма, она вцепилась Онэллу в руку и заглянула ему в глаза. – Нет, пожалуйста, не уезжай. Прошу тебя. – её голос сник. – Побудь здесь хотя бы ещё чуть-чуть. Я больше ни о чем тебя не прошу. Только останься ещё на несколько дней. Я вас никому не выдам, обещаю. А про войну, скажу, узнала от Нэйке.
– Хорошо, мы останемся у Байля ещё на несколько дней, если, конечно, он позволит. – Онэлл смотрел на заплаканное лицо Пьюмы и понимал, что сам тоже погиб.
– Он не будет возражать, я уверяю.
– Вот и договорились. А сейчас пойдём лучше спать. Уже очень поздно. Я помогу тебе подняться по лестнице.
Он помог Пьюме встать, но ноги её совсем не держали. То ли оттого, что слишком много сил и энергии отняли у неё события последних часов, то ли ноги просто подкашивались от непосредственной близости от Онэлла. В любом случае, самостоятельно идти она не могла. Ни слова не говоря, юноша, словно пушинку, подхватил Пьюму на руки и понёс к лестнице. Эльфийка же из оставшихся сил обняла своего принца и уткнулась лицом в его плечо, стараясь навсегда запомнить запах своего любимого.
Когда на втором этаже их встретил Байля, обессиленная и уставшая Пьюма уже спала.
– Как у малышки дела? – шёпотом поинтересовался гном.
– Вроде бы как успокоилась, даже заснула. Бедняжку ноги совсем не держали.
– Конечно же, столько переживаний всего за один вечер. Пойдём, провожу до её комнаты.
Онэлл аккуратно, стараясь не разбудить, положил Пьюму на кровать, а Байль заботливо укрыл её. За дверьми комнаты эльфийской принцессы их уже ждала Нэйке.
– Ну что? Как она? – в свою очередь спросила Нэйке, когда гном и нэшу вышли.
– Успокоилась. Спит. – чуть слышно произнёс Байль.
– Вы что же не разбудили её? – Нэйке старалась не закричать от возмущения.
– Нет, конечно. Она слишком устала.
– Ну, молодцы! Вы хоть обувь с неё сняли? По вашим лицам вижу, что нет, даже не догадались. Хотите, чтобы с утра у неё ноги болели? Эх, мужчины, мужчины. Ладно, идите. Я тут сама разберусь. – и, решительно отодвинув в сторону гнома с нэшу, Нэйке вошла в комнату к Пьюме.
Нэшу ловко раздела и разула принцессу, благо опыта у неё в таких делах было предостаточно. Раньше, когда она ещё не покинула Внутренний Кайз, ей часто приходилось смотреть за младшими детьми. Вот и сейчас она ухаживала за эльфийкой, словно за младшей сестрой. В шкафу она нашла просторную рубаху и переодела в неё Пьюму, подоткнула со всех сторон одеяло, чтобы принцесса не замёрзла и неслышно (хотя это было лишним, за всё время манипуляций Нэйке у принцессы даже веки не дрогнули) вышла из комнаты.
Когда наутро Пьюма проснулась, она с удивлением заметила на стуле возле себя аккуратно сложенную одежду, а на себе рубаху, в которой обычно спала в гостях у гнома. Вполне понятно, что возникал вопрос, кто переодел её, но ответа на него Пьюма найти не могла. Конечно же, она помнит, как Онэлл понёс её наверх. Но она никак не могла поверить, чтобы он, принц (пусть и нэшу), мог воспользоваться её беззащитностью и раздеть её. Но тогда кто же? Байль? Нет, старый гном тоже ни за что бы ни решился на такое. Но кто?
В раздумьях Пьюма спустилась вниз. Все остальные уже были там и сидели за столом, ожидая её. Из-за стола встала Нэйке и вышла ей на встречу.
– Надеюсь, ваше высочество хорошо спали этой ночью. На вашу долю вчера выпало не мало испытаний духа.
Пьюма лишь что-то пробубнила ей в ответ. Она до сих пор не могла прийти в себя и, наверное, впервые королевская вежливость ей отказала. Но Нэйке, кажется, даже не замечала подобной перемены в её поведении. Да и другие сделали вид, что ничего особенного не произошло. Видимо, у них у всех было всё в порядке с тактом. Нэйке, тем временем, отодвинула стул, чтобы помочь принцессе сесть за стол. Но прежде она жестом остановила Онэлла, вставшего было из-за стола, чтобы самому помочь Пьюме. А затем и сама села за стол, заняв место между Пьюмой и Онэллом.
– Прежде, чем начать трапезу, я хотела бы попросить у её высочества прощения за то, что без её разрешения посмела переодеть её и уложить спать. Мне не хотелось тревожить королевский сон и надеюсь, принцесса не осудит меня строго.
Пьюма посмотрела на Нэйке так, как будто впервые за утро увидела её. Нэшу смотрела в ответ, не отводя взгляда. И Пьюма поняла, к чему вдруг все эти публичные утренние извинения. И невероятно, она была очень благодарна Нэйке за это. Что и не преминула выразить.
– Напротив. Должна вам сказать, что я благодарна Нэйке за её заботу обо мне. Не думаю, что смогла бы самостоятельно справиться, учитывая моё вчерашнее состояние. Более того, это я должна вас всех просить простить меня за мой небольшой срыв в конце вечера.
И тут пришла очередь Конте удивить всех без исключения.
– Ваше высочество ни в коем случае не должно извиняться перед нами. Тем более что я, например, уже точно и не помню, что именно вчера произошло. Дорога сюда изрядно вымотала меня. Поначалу за дружескими разговорами я этого не замечал. Но стоило только моей голове коснуться подушки, как я моментально заснул, позабыв обо всём на свете.
Пьюма не знала, что и ответить гайемцу на это. Она никак не ожидала чего-либо подобного от человека. Возможно, люди не так уж и плохи. По крайней мере, не все, этот человек уж точно не лишён благородства. Видя небольшое замешательство принцессы, в разговор вмешался Байль.
– Ну что же никто ничего не ест, всё же остывает! Больше я разогревать не буду. У меня, к вашему сведению, на сегодня ещё много важных дел запланировано.
Извинившись, все приступили к еде, прекрасно понимая, что ворчания гнома были лишь формальностью, способом разрядить обстановку. После завтрака Байль с Дольхом отправился в свою мастерскую, остальные же пошли к озеру провожать Пьюму и Нэйке во дворец…
На этот раз грести не пришлось. Лодка сама послушно скользила по водной глади озера. Это был талант Нэйке – повелевать вещами и разговаривать с ними. Эльфийка с удивлением смотрела на нэшу, не понимая, как та, обладая такой магической силой, могла спокойно сносить все те колкости, которые отпускала в её адрес сама Пьюма, да и не только она одна, многие, большинство.
Теперь эльфийской принцессе понемногу становилось понятно, почему её отец и некоторые из старейшин Высокого Совета, говоря о «внутренних» и о нэшу, в частности, никогда не отзывались о них как о существах низших, к которым эльфы причисляли всех, не принадлежащих их расе. Она вспомнила, что о нэшу говорили с ненавистью, но в то же время и с большим уважением.
Сейчас она по-другому стала смотреть на Нэйке, на ту, которую раньше ни во что не ставила. Неожиданно для себя она поняла, что даже восхищается ею, её стойкостью. Она, эльфийская принцесса, восхищается не эльфийкой! Это было невероятно, но внутренне Пьюма понимала, что Нэйке как никто другой заслуживает этого. А как могло быть иначе? Ведь она, как и сама Пьюма была королевской крови, но ни разу никому и виду не подала, что обижена, оскорблена отношением эльфов к ней, она была выше всего этого. Она, всегда молча, с улыбкой смотрела на эльфов, всячески старающихся унизить её. Она была снисходительна ко всем их выпадам и выходкам по отношению к ней, как…
Возникшая догадка молнией пронзила сознание Пьюмы. Нэйке снисходительно относилась ко всему, чтобы ни придумывали эльфы, как бывают снисходительны взрослые к проделкам детей. О, боги! Своими попытками унизить её эльфы только укрепляли у Нэйке осознание превосходства нэшу над ними. Лодка легонько коснулась берега и замерла. Нэшу первая покинула лодку, та даже не качнулась, и теперь стояла на берегу в ожидании принцессы.
– Нам необходимо решить, как будем действовать. Ты хочешь, чтобы мы сначала переговорили с твоим отцом или же сразу же представить меня перед Великим Советом? – спросила Нэйке, как только ступни Пьюмы коснулись земли.
– Пожалуй, было бы разумней сперва поставить моего отца в известность, а уж потом он сам решит, как объявить Совету правду о тебе и сообщить известие о надвигающейся войне. – по едва уловимой улыбке Нэйке Пьюма поняла, что именно этого ответа ожидала от неё нэшу. Но это была улыбка не её предсказуемости, а скорей улыбка одобрения правильности принятого ею решения. Нэйке как бы давала ей понять, что не ошиблась в ней. К своему удивлению, Пьюма отметила, что ей приятно, что она оправдала ожидания нэшу…
Гьявеллотто внимательно выслушал сначала дочь, а затем и её гостью. Поначалу ему показалось удивительным и даже странным, что Пьюма вернулась от гнома с этой деревенской девушкой. Он слышал, что невдалеке от Макуис живёт не эльфийка. Но он также знал, что его дочь не очень-то её жалует. А тут идут от озера бок о бок.
Хорошо зная свою любимицу, Гьявеллотто не мог не понять, что его ждут не слишком хорошие известия. И он не ошибся. Хотя лучше бы ошибся. Он, как и почти все на Кайдисе, не любил «внутренних», и ему естественно совсем не понравилось, что Нэйке оказалась нэшу и более то, что она так долго водила его и всех без исключения эльфов за нос.
Но не само известие об истинном происхождении Нэйке заставило его напрячься, а причина, из-за которой той пришлось открыться перед ним. Ибо если нэшу решила рассказать правду о себе, зная при этом какими будут для неё последствия этого поступка, то грядёт что-то очень и очень серьёзное. И это было действительно так. Гьявеллотто не хотелось верить Нэйке, но он слишком много прожил на этом свете, чтобы подвергать сомнениям слова нэшу.
– Думаю, ты понимаешь, что тебе придётся немедленно покинуть Шонкейт. Но прежде ты должна выступить перед Великим Советом и рассказать им всё то, что ты только что поведала мне.
Ответом ему послужил короткий кивок головой. Король эльфов продолжал.
– Осознаю, что многие советники откажутся верить твоим словам, едва узнав, что ты, нэшу, многие годы, что провела здесь, обманывала их. Но я не столь горяч. Я немедля вышлю разведчиков на границы королевства. К завтрашнему вечеру, когда соберётся Совет, у меня уже будут их донесения. Тогда нам будет доподлинно известно, насколько правдива твоя весть. В любом случае, я обещаю тебе, что ты покинешь Шонкейт достойно. И пусть твой народ не обижается, но ты сама нарушила правила. Притом умышленно. По какой именно причине мне неизвестно, но об этом мы поговорим на Совете.
Нэйке много лет жила при дворе своей тёти, она хорошо знала все его тонкости и без труда поняла, что разговор с королём закончен. Так, больше не произнеся и слова, она поклонилась Гьявеллотто и удалилась. Пьюма осталась с отцом.
– А ты молодец, дочка, что сразу привела её ко мне. – король похвалил дочь, но мысли его уже были далеко. – Молодец. – произнёс он снова, когда Пьюма закрывала за собой дверь. Через мгновение Гьявеллотто уже отдавал указания своим капитанам…
Казалось, время до Совета тянулось бесконечно долго. После разговора с королём Нэйке вернулась в свой маленький дом и собрала нехитрые пожитки. Она знала, что рано или поздно наступит час, когда ей придётся покинуть Шонкейт, и старалась не приобретать лишнего – того, что она не сможет взять с собой.
Утром нового дня она навсегда оставила свой эльфийский дом и заглянула к Байлю, чтобы сообщить, как прошла встреча с Гьявеллотто. Нэшу договорились, что встретятся с Нэйке на восемнадцатый день месяца Апе в местечке Вальд, что на границе Эргбадена и Кавэй – земли одного из самых древних народов Кайдиса. При этом нельзя было не заметить, как расстроился Конте скорой разлуке с Нэйке. Потратив остаток дня на дорогу во дворец, нэшу предстала перед Великим Советом.
Советники, все без исключения, до момента появления Нэйке в Светлом зале пребывали в неведении о цели, с которой был экстренно созван Совет. Гул голосов моментально затих, стоило лишь чужестранке переступить порог зала. Следом за ней следовал сам король. Жестом он пригласил советников, тут же при виде Гьявеллотто поднявшихся из своих роскошно-красивых кресел, занять свои места. Нэйке в свою очередь с благодарностью приняла предложенный ей стул, весьма скромный в сравнении с остальной мебелью, и заняла место в центре зала.
Невольно она стала рассматривать сам зал, до сей поры не принимавший кого-либо кроме эльфов. Нэшу никогда не понимали стремления других народов чрезмерно окружать себя роскошью. Весь дворец её тёти в далеком Внутреннем Кайзе, наверное, вмещал меньше дорогих роскошных вещей, чем находилось в этой одной единственной комнате эльфийского дворца. Хотя, справедливости ради, необходимо было отметить, что эльфы знали толк в красоте, и, не смотря на всё это безумное по меркам нэшу средоточие блеска золота, серебра и драгоценных камней, зал не действовал на Нэйке удручающе. Создатели этого зала смогли тонко почувствовать, каким образом драгоценные металлы и камни могут гармонировать друг с другом, и умело воспользовались всей той красотой, что подарила им щедрая природа. Вот только Нэйке почему-то сомневалась, что это именно эльфы занимались отделкой и оформлением Светлого зала. Но и на работу гномов всё это небывалое величие тоже не было похоже.
Эльфы с любопытством наблюдали за нэшу, разглядывавшей зал, и ожидали увидеть на её лице бурю восторга. Однако они были разочарованы, ибо Нэйке не испытывала подобных чувств. Посчитав её грубой деревенщиной, ничего не смыслящей в красоте, советники в ожидании начала Совета обратили свой взор на короля.
– Друзья, – начал Гьявеллотто, – к сожалению, сегодня мы собрались по не очень приятной причине. Согласно нашим законам, мы должны осудить и выдворить… попросить покинуть Шонкейт, – поправил себя король.
Советники переглянулись. Такого ещё не было никогда раньше. Они всегда именно выдворяли нарушивших их законы чужестранцев, но никогда не просили покинуть пределы эльфийского государства. Это, во-первых. Ну, а во-вторых, сами чужестранцы никогда не приглашались во дворец и тем более на Великий совет. Их просто со свистом, улюлюканьем гнали до самых границ Шонкейт. А иногда им в спины летели камни. Гьявеллотто тем временем продолжал.
– …ту, которая долгое время обманывала нас, говоря о своём происхождении. Вчера вечером она открылась перед моей младшей дочерью, после чего та привела её ко мне. Она поведала мне то, что глубоко потрясло меня и, собственно, заставило созвать вас всех здесь сегодня. Считаю, вам необходимо услышать всё, что теперь знаю я, из её уст. Прошу тебя, Нэйке, начинай.
– Уважаемые советники, прежде всего, хочу принести вам свои извинения за мой обман. – Нэйке приподнялась со стула и поклонилась эльфийским вельможам. – И спешу уверить, что по завершении Совета я незамедлительно покину Шонкейт. – продолжила она, вновь заняв место на стуле. – Начну с того, что в действительности я не драконица, как считали те, кто меня здесь знал. Узнав правду о моем истинном происхождении, вы поймёте, почему эльфам не придётся гнать меня палками до своих границ, как многим хотелось бы. Дело в том, что на самом деле я – нэшу.
Возгласы удивления и возмущения взорвали тишину.
– Понимаю вашу реакцию. – она подняла руку, прося тишины. – Но сейчас не об этом. У меня для вас важное известие, из-за которого я и решилась открыть вам правду о себе. И чем раньше вы его услышите, тем лучше для вас же, ибо тогда у вас будет больше времени для того, чтобы что-либо предпринять.
– И что за новость ты, нэшу, нам хочешь сообщить? Что такого важного для нас ты знаешь? – раздался язвительный голос одного из советников. – Что, по-твоему, нам необходимо сделать по завершении Совета?
– Готовиться к войне.
– К войне? Что ты такое говоришь! С кем? – возмущение сквозило в голосах эльфов. – С нэшу?
– Нет. Мы не собираемся объявлять вам войну. – постаралась заверить их Нэйке. – Вам предстоит столкнуться с другим врагом, доселе никому неизвестным. Народы же Внутреннего Кайза не принимают участие в этой войне. По крайней мере, пока.
– Откуда нам знать, что нэшу не причастны к надвигающейся на Шонкейт войне. Почему мы должны верить тебе?
Один из советников наклонился вперёд, в ярости сжав подлокотник своего кресла.
– Ты столько времени обманывала всех нас. А мы даже не знаем, с какой целью ты скрывала от нас своё происхождение. Может быть, это был тактический ход с вашей стороны. И всё это время ты шпионила, а сейчас ты здесь не столько для того, чтобы предупредить нас, сколько внести панику в наши ряды.
– Что ж. – вздохнула Нэйке. Уйти без объяснений ей, к сожалению, не удастся. – Ничего иного я от вас и не ожидала. Лучше я расскажу о том, что привело меня в Шонкейт. Причина весьма банальна. Это мужчина, эльф. Я познакомилась с ним в Свенске. Тогда я думала, что влюбилась. И решила последовать за ним, чтобы он смог лучше узнать и в свою очередь полюбить меня. К сожалению, я немного просчиталась. Я не учла всем известный факт: эльфы не признают другие расы и тем более межрасовые браки.
– Да, но почему ты тогда просто не предстала перед ним в своём истинном обличии? – спросил Сойф, самый молодой из советников.
– Потому что мы, нэшу, стараемся обходиться без подобных мер. Почему-то все думают, что мы только тем и занимаемся, что околдовываем, заманиваем к себе мужчин.
Нэйке немного злилась на эльфов. Они теряли драгоценное время, допытываясь совсем ненужного от неё. Но ей не оставалось ничего иного, как продолжать.
– На самом деле всё совсем не так. Своё истинное лицо мы открываем только в самом крайнем случае. И то в большинстве случаев в качестве самообороны. Вам ведь наверняка известно, что всякий, кто хоть раз видел лицо нэшу, не сможет больше никогда причинить ей вред, а что касается использования данных чар для личных целей то, как показывает практика, ничего хорошего из браков, основанных не на любви, а на магии не выходит. К тому же, как оказалось в моем конкретном случае, я ошиблась в глубине и серьёзности моих чувств к полюбившемуся мне эльфу. Да и потом оказалось, что он уже был помолвлен с одной эльфийкой и, по-моему, искренне к ней относится. Поэтому примени тогда я свои чары, ничем хорошим это не обернулось бы ни для меня, ни для эльфа.
– Можем мы полюбопытствовать, о ком именно шла только что речь? Если только многоуважаемой нэшу не покажется это грубым вторжением в её жизнь. – не преминул съязвить один из советников, Химмел.
– Нет, многоуважаемый советник, ваш вопрос не останется без ответа. Сейчас, когда я полностью разобралась в своих чувствах, я могу сказать, из-за кого я решилась приехать в Шонкейт. И если честно я рада, что этот вопрос задали именно вы, ибо это ваш сын – Ейсен.
Если сказать, что советник был шокирован, значит не сказать ничего. Он просто онемел от услышанного. Впрочем, не только он один. Нэйке, тем временем, как ни в чём ни бывало, продолжала.
– Надеюсь, я полностью удовлетворила ваше любопытство. А сейчас вернёмся к более важным вопросам. Враг почти у ворот. И он настроен очень решительно. Думаю, вы поймёте всю серьёзность вашего положения, узнав, что в армии противника есть драконы.
– Драконы? – страх заполнил Светлый зал. – Этого не может быть! А если это и так, то наше положение не просто серьёзное, оно скорей безнадёжное. Как, по-вашему, мы должны противостоять драконам?
– Так, как делали это многие века назад. – Нэйке казалось, что решение лежит на поверхности. Только почему эльфы его не видят? – С помощью магии, если, конечно, вы окончательно не утратили знания о ней.
– Ты так говоришь, Дочь Солнца, словно тебе неизвестно о том, что магия запрещена в Шонкейт уже многие и многие Велле. – мрачно произнёс Гьявеллотто. – Но всё же я не соглашусь со своими советниками, наше положение может оказаться не столь печально, как думается сейчас.
В это время в зале появились гонцы с границ королевства, вид у них был, прямо скажем, не радостный.
– Мы благодарим тебя за помощь, и больше не смеем задерживать, так как понимаем, что тебе необходимо достичь другого поселения покуда совсем не стемнело. Я распорядился отвезти тебя туда, куда тебе нужно. Кстати, к какой границе ты собиралась выехать? Похоже, что не везде сейчас безопасно, возможно, тебе придётся немного изменить свои планы.
– Я направляюсь в Кавэй. – Нэйке встала со своего места и забросила за спину дорожную сумку, до этого лежавшую у её ног. – Вряд ли враг решит напасть на вас с этой стороны. Для этого необходимо было бы прежде его захватить; всем известно, кавэ не потерпят вмешательства в их жизнь и вторжения на их территорию, тем более с какими бы то ни было тёмными намерениями. А на данный момент война во Внешнем мире распространяется только на вас. Втягивать в неё кого-либо ещё было бы преждевременно. Логично было бы предположить, что войска стоят со стороны Пельсивии и, что вероятней всего, Эргбадена, тем более что он находится в непосредственной близости от Гайемской стороны. Вы всегда недолюбливали друг друга. Поэтому эрги и скуамэ, скорей всего, не будут вмешиваться. Не знаю, я могу ошибаться, но я бы поступила именно так. И если во главе вражеской армии стоит не глупый полководец, а, насколько мне известно, так оно и есть, то вам следовало бы усилить защиту именно этих границ.
Распрощавшись с королём и советниками, Нэйке покинула дворец. Внизу её уже ждал экипаж, который выделил для неё Гьявеллотто. Нэйке внимательно всматривалась в окружающий её мир, стараясь как можно лучше запомнить его таким, ибо она знала, что если ей когда ещё и придётся побывать здесь, Шонкейт будет уже совсем другим…
– Не знаю, кто эта девушка, но она права, армии противника разбили свои лагеря у наших границ с Эргбаденом и Пельсивией.
Капитан Боутэ побывал у границ с Пельсивией и лично убедился в надвигающейся на Шонкейт угрозе.
– Мы не смогли разглядеть, кто наш враг, лагерь был достаточно далеко от нас, а подойти ближе мы не могли из-за опасности быть замеченными. Что могу сказать, так это то, что их много, слишком много. Но одно точно это не люди. По крайней мере, большинство из них. Их аура не похожа ни на одну известную мне. Конечно, нам удалось разглядеть во всей этой массе знакомую нам ауру, но их носителей не так уж и много. Скорей всего, это просто наёмники. Остальные же неизвестные нам существа. И это значительно усложняет нашу задачу, ибо мы не знаем, что от них ожидать. А если учесть, что противник потенциально силён в количественном плане… – Боутэ не договорил, но и без слов было видно, что, по его мнению, положение у эльфов серьёзней некуда.
– Боутэ был на границе с Пельсивией и не видел того, что видел я. – слово взял другой капитан эльфийской армии, Ейл. – В лагере, что раскинулся на земле эргов, я со своими солдатами заметил несколько драконов. Сколько их на самом деле трудно сказать, все мы слышали, что они зачастую для удобства принимают иные обличия. Но среди них выделялся один, огромный зелёный дракон, судя по всему, принадлежащий вражескому полководцу. Мы, как и Боутэ со своим отрядом, не смогли подойти близко к лагерю. Надо отдать должное врагу, их предводитель, кем бы он ни был, очень умён. Лагерь расположен таким образом, что любое приближение к нему не останется незамеченным. Впрочем, мы бы в любом случае не смогли бы подойти близко к лагерю. Сила магии драконов была настолько велика, что только невероятным усилием воли мы смогли не выдать своего присутствия и уйти оттуда.
При одном только воспоминании о драконах лицо Ейла покрылось испариной. Он словно снова почувствовал магическую мощь, исходящую от этих летающих махин.
