Czytaj książkę: «Маг 11»
Название: Маг 11
Автор(-ы): Иннокентий Белов
Глава 1
Ранним утром, вместе со всем трудовым народом я дошел до кузницы Водера, где еще не видно никакой жизни. Кузнец любит поспать, зато потом работает до глубокой ночи и своих помощников приучает к такому распорядку.
Дошел и свернул на примеченную тропку, обошел вдоль городской стены несколько заброшенных домов и поднялся на саму стену, упираясь по очереди в разрушенную кладку дома и стены. Не скоро еще дойдут руки у городских властей, чтобы привести этот участок защиты города в порядок, много других важных дел всегда мешает.
Достал из мешка заранее затемненную грязью веревку, чтобы не выделялась на самой стене и, сложив ее вдвое, зацепил за кусок стены, после чего спокойно спустился вниз с высоты метра в четыре. Обратно забраться можно даже и без веревки, хватает мест, за которые можно зацепиться рукой и поставить ногу.
Я сдергиваю веревку и беру ее с собой, мало ли, вдруг пригодится, если придется вести допрос пленного, хотя быстро разговорить Рыжего – очень трудное дело, как по общему мнению.
Да еще пленные мне вообще не требуются, но, как настоящий теперь Маг, могу поговорить начистоту со своими бывшими слугами.
Вряд ли, впрочем, на долгие разговоры найдется время, кажется мне, что все быстро начнется и так же закончится.
«Ладно, пусть лежит, есть не просит и весит мало», – решаю я.
Около стены густо разрослись кусты, но я не особо опасаюсь какой-либо засады.
Тем более я заранее кинул поиск и знаю, что тут чисто. Вообще место оживленное, я замечаю много отпечатков ног в низких местах, где земля еще не просохла после последнего дождя. Именно здесь течет ручеек контрабанды в город, которую не рискуют возить на телегах через Речные ворота. Или просто экономят деньги, перетаскивая все на своем личном горбу.
Возможна даже встреча с местными деловыми людьми, надеюсь, что тогда просто спокойно разойдемся.
Делить мне с жуликами нечего, раз я сам здесь пробираюсь, значит, тоже не такой уж законопослушный товарищ, как они подумают про меня.
Я выхожу на тропинку, сначала иду вдоль стены, потом при первой возможности удаляюсь от нее по первой подвернувшейся тропинке. Когда выхожу на Рудничную дорогу, смотрю по сторонам и не вижу ничего подозрительного, простые крестьяне, одетые так же, как я сам, спешат с корзинами за спиной расторговаться в городе и купить что-то нужное.
Поменять свои продукты на городские изделия или просто деньги.
Я пытаюсь вспомнить, где я оставил гильдейское копье, иду в сторону от города, пока не вижу приметные кусты, куда и забираюсь в поисках копья. Найдя искомый предмет, я не возвращаюсь на дорогу, а прохожу дальше до параллельной тропинки, идущей мимо отдельных домов опоясывающих город сплошным поясом деревень.
И спокойно двигаюсь по ней, пока не оказываюсь напротив Речных ворот.
Где подбираюсь к ним поближе, занимаю стратегически верную и выгодную позицию в последнем ряду этих самых разросшихся кустов.
Теперь я могу с помощью своего бинокля с большого расстояния видеть все, что творится около ворот, и точно не пропущу процессию Рыжих, пусть тонкие ветки постоянно лезут в окуляры. Пока я завтракаю мясом, сыром и водой, которую набрал по дороге в бегущем неподалеку ключе.
Меня немного беспокоит такая непонятность ситуации, не обогнали ли меня Рыжие, но я себя успокаиваю, что они в тот раз долго и тщательно собирались, обряжали своих покойников не меньше получаса, насколько я помню. Я же потратил на заход домой и такой хитрый крюк с переходом через стену точно не сильно больше времени.
«Да им самим с подводой еще требуется доехать до ворот медленно и печально», – вспоминаю я картину, до сих пор стоящую перед глазами.
Так и оказалось, через добрых полчаса, когда мне еще не надоело изучать в бинокль разнообразную толпу крестьян и зажиточных кулаков на телегах, через ворота, растолкав всех, кто попался на пути, выкатилась подвода, которую окружают Рыжие.
– Ну вот, голубчики, мы и встретились. Пойдем вместе в последний путь, надеюсь, что именно ваш, – бормочу я себе под нос, пересчитывая Рыжих.
Шестеро коренастых крепышей во главе с крупным Старшим, поросшие рыжей бородой до самых глаз, грубо расталкивают попадающихся на встречу крестьян. Четыре женщины этого племени идут кучкой позади подводы, двумя парами, тоже весьма недружелюбно посматривая на людей.
Ага, здесь их десять, двое на подводе, которые мертвые, значит, в доме-крепости осталось всего двое крепышей.
«Вполне неплохой расклад на вечер, если я справлюсь и упокою эту кучку уродов, – радуюсь я. – Могли бы и побольше воинов оставить охранять невероятные богатства рода, да видно, что церемония правильного прощания очень важна для этих нелюдей».
Теперь процессия вырывается на дорогу и начинает двигаться быстрее, все так же грубо обходясь со встречными, отвешивая пинки не успевшим отскочить подальше путникам, я даже начинаю злиться, наблюдая за таким расистским беспределом.
– Очень они не толерантные, эти нелюди!
Крестьяне, конечно, не спорят и не жалуются на полученные затрещины, но встречные солидные мужики на телегах не так безропотны, пару раз начинающиеся стычки заканчиваются по команде Старшего, насколько я могу рассмотреть в бинокль.
Я давно уже замотал мешковиной острие копья, теперь выбираюсь из кустов и держусь в половине километра за приметной процессией, стараясь не привлекать к себе внимания.
Через пару километров Рыжие съезжают с основной дороги и прекращают движение, оставаясь стоять на менее загруженной проселочной дороге, почти тропинке, которая тянется параллельно морскому побережью.
«Значит, теперь понятно, они не станут добираться до далекого берега реки. С этой стороны тоже достаточно деревень и хуторов, которые прикрыты широкой в этих местах рекой от бандитов и тех же набегов Крыс. Они тянутся до впадения Протвы в Голубое море и хорошо заселены, я окажусь там не совсем одиноким путником на много лиг вокруг», – понимаю я.
«Это хорошо, не стану привлекать к себе лишнего внимание», – думаю я, ныряя в кусты.
Те, кто из торговцев видят меня сейчас, думают, наверняка, что у меня живот прихватило и я по срочной оказии уединяюсь.
Рыжие останавливаются, как я вижу, сразу, только свернув с основной дороги, и теперь там ждут кого-то.
Эти кто-то вскоре приезжают со стороны поста Гвардии, обычная подвода с дровами, сопровождаемая четверкой дюжих лесорубов с топорами за поясом. Они сближаются с Рыжими и подозрительно долго что-то решают, горячо размахивая руками.
В бинокль я хорошо вижу, что высокие договаривающиеся стороны никак не могут прийти к согласию.
Наверняка, Рыжие по своей привычке пытаются отдать меньше денег, чем раньше договаривались, только лесорубы те еще крепкие орешки и не уступают в разговорах Рыжим, держа руки на обухах топоров.
Понятно теперь, почему их сразу четверо, ведь сами они не уступают характером и статью Рыжим.
Лесорубы тоже хорошо знают, кто такие покупатели такой подводы дров, поэтому готовы умереть на этом самом месте, но не уступить нелюдям ни единого грольша. Это желание отчетливо читается на их лицах, что я хорошо вижу, спрятавшись теперь подальше в кустах, чтобы не привлекать внимание абсолютно нездешней вещью, в которую могу рассматривать происходящее далеко от меня.
Торги продолжаются минут десять, я реально поражаюсь про себя, насколько будущие покойники жадные и душные твари.
У них за спиной лежат два их брата, ждущие погребения, денег у Рыжих – просто невероятное количество, чтобы так убиваться за пару лишних данов!
Ну, такую отвратительную душность трудно себе реально представить!
Но Рыжие убиваются, кричат на лесорубов, настроены решительно добиться и настоять на своем.
Только ведь крепкие мужики с топорами под рукой знают заказчиков, как облупленных, и раз цена договорена заранее, скидывать ее не собираются ни на тальш.
Тем более они точно знают, что деваться заказчикам совсем некуда, другая подвода с дровами не скоро появится на этой дороге. Так что они просто получают удовольствие., а за каждое оскорбление еще и цену свою поднимают, согласно своему внутреннему прейскуранту, как бог на душу положит, похоже.
«Издеваются над Рыжими вовсю!» – догадываюсь я.
Скоро посмотреть на такое представление собирается толпа большая крестьян, весело и издевательски комментирующая каждый момент в прениях никак не могущих договориться сторон.
Рыжие начали было и на них кидаться по старой дурной привычке, только толпа оказалась сплоченной и спуску уродам не дала. Наоборот, закидали их землей под общий смех, тогда уже взбешенный Старший кинул деньги лесорубам под ноги.
«Да, это оказался очень глупый поступок, лесорубы не обратили никакого внимания на валяющиеся монеты и наглядно показали, что деньги положено отдавать в руки, а что там валяется на земле – вообще не их дело», – как я вижу, как они весело топчутся на разлетевшихся монетах.
Все же эти Рыжие – какие-то особенные дятлы, настолько упертые, что мне захотелось сделать все возможное, чтобы смерть показалась им подарком. Избавлением от не проходящей вредности и постоянного сквалыжничества.
Толпа становится все больше и люди, осознав, что теперь они могут отыграться за свои прежние обиды, все активнее размахивают посохами и ножами, подступая ближе к небольшой кучке Рыжих.
Теперь ситуация стала настолько накаленной, я даже пожалел, что не нахожусь там в толпе, уж я бы что-нибудь придумал, чтобы Рыжих прямо сейчас начали убивать.
«Хотя, тогда немало простого народа погибнет, ладно, возьму все смерти на себя одного», – приходит понимание.
Разберусь с ними сам, как и положено наследнику силы Великих Магов, здорово еще усиленному Палантиром.
Старший Рыжих покопался снова в кошеле, выдал все же требуемую сумму лесорубам теперь уже в руки, хорошо понимая, что еще пара минут промедления и число желающих начать лупить нелюдей начнет увеличиваться критически.
Да, ведь даже в том случае, если Рыжие отобьются, а они, скорее всего, отобьются, все же настоящие воины и обучены убивать, в отличии от окружившей их толпы крестьян. Только после такого побоища им не придется уже никогда жить в Асторе, а в свой дом они вообще больше не попадут.
Где в подвале лежат огромные сокровища, которые незамедлительно отойдут в пользу города и все из-за прирожденного непобедимого жлобства за пару серебряных данов.
«Похоже, теперь Старший требует у лесорубов сдачу, судя по тому, как они разводят руками, заодно успокаивая своих сторонников, и обещают отдать монету после дождичка в четверг. По их смеющимся лицам такое наглядно видно, они получили настоящее удовольствие и плевать хотели на все угрозы Рыжего племени», – издалека понимаю я.
Да, мужики они крутые, как я успел убедиться, и с Рыжими нигде не встречаются, им ничего от нелюдей не требуется, так что лесорубы теперь быстро перекидывают дрова и распиленные стволы деревьев на подводу, с которой Рыжие сняли своих покойников, обряженных в специальные погребальные наряды. Не собираются доверять им свою собственность в виде крепкого битюга и усиленной подводы для перевозки больших тяжестей, как я уже могу определить с первого взгляда.
И наотрез отказываются сопровождать тех же Рыжих еще куда-то дальше.
Толпа начинает постепенно рассасываться, вспоминая, что у всех есть свои дела и заботы, раз тут веселье закончилось, а лесорубы все-таки договорились по деньгам.
Лесорубы, перекинув часть дров на подводу Рыжих, большую часть просто свалили около нее и, развернув подводу, укатили обратно в сторону моста, весело попрощавшись со Старшим Рыжих.
Рыжие, демонстративно не обращая внимания на редеющую толпу, складывают дрова определенным образом, как я понимаю, и через десять минут водружают на сложную конструкцию обоих покойников, как странное украшение.
Лошадь и телега, арендованные Рыжими, не настолько сильные и крепкие, чтобы везти всю порцию дров, поэтому часть заказа, довольно большая, остается валяться на земле. Рыжие собирают втоптанные в землю деньги и, огрызаясь на оставшихся зрителей и свидетелей их унижения, стегают лошадь, которая с трудом везет свой груз.
Они скрываются за поворотом за кустами, мне приходится выбираться из своего укрытия и идти за ними, обходя по краю народ, идущий мне навстречу.
Рыжие потеряли даже в таком ерундовом деле почти полчаса только из-за того, что Старший бросил отложенные деньги на землю. Уверен, что точно отмеренные, и по итогу нелюди не получили сдачу, подверглись многочисленным оскорблениям, теперь наверняка мечтают на ком-то оторваться.
Чтобы с кровью и мучениями по-настоящему слить свое очень плохое настроение.
Свежие следы от колес перегруженной телеги хорошо выделяются на поросшей травой дороге, из-за постоянно виляющей наезженной части я не могу видеть процессию, не приближаясь к ним слишком близко. Поэтому я решаю не спешить, киваю встречным путникам, не особо обращающим на меня внимание, и время от времени кидаю поиск, стараясь обнаружить оставленную Рыжими засаду.
Иду я так пару часов, но потом замечаю, что приблизился слишком близко к замедлившемуся отряду Рыжих. Я вижу их через кусты, лошадь уже ослабела и не может катить свою ношу даже медленно самостоятельно, поэтому все Рыжие толкают ее вперед, кроме своего Старшего, идущего сбоку и осматривающегося вокруг.
Я останавливаюсь и жду, пока они удалятся, но все же замечаю, что Старший кидает пару быстрых взглядов в мою сторону. Меня он не может видеть обычным зрением, похоже, почувствовал мое внимание, так должно случиться, ведь он точно Маг.
Вряд ли накладывает скрыт на тайники кто-то другой из этого семейства, хотя бы на тот тайник, что спрятан около его двери в комнату.
Ну, что же, враг предупрежден, что кто-то их преследует, теперь наверняка все Рыжие в курсе, страстно мечтают о тех многочисленных мучениях, которым они могут подвергнуть соглядатая.
Когда схватят, устроив хитрую засаду.
Особенно после сегодняшнего унижения, где Рыжим пришлось уступить и даже переплатить за дрова, насколько я понял. Ярость клокочет внутри и так на редкость несдержанных нелюдей, а тут такой подарок – шпион, который зашел слишком далеко в своем наблюдении, но приблизился слишком близко.
В принципе, я не против засады, в которую отправят пару своих Рыжих, я смогу разделаться с ними раньше, чем с остальными, все полегче окажется потом.
Вскоре процессия сворачивает с проселочной дороги в сторону моря, но, теперь движение подводы совсем замедляется. Идя следом, я вижу срезанные кусты и молодые деревца, успевшие прорости в колее, которую заново торит лошадь.
«Значит, Рыжие двигаются к берегу моря, там у них присмотрено место для большого костра в полной уединенности, что очень даже неплохо. Да вообще просто отлично, такое уединенное место мне обязательно требуется для душевного общения с этими недоносками», – радуюсь я про себя.
Из-за перегруженности телеги и плохой дороги скорость продвижения замедляется совсем, я же постоянно контролирую расстояние между нами, желая знать, где меня будут поджидать Рыжие.
Хотя, если тот же Старший почувствовал мою магическую силу, возможно, тогда наш разговор начнется вежливо по началу. Все же я представитель старых хозяев, которым они верой и правдой служили почти двести лет.
Однако, какое отношение у Рыжих сейчас имеется к Магам, я совсем не в курсе, и это вполне понятно.
Они сами выживают, как могут, поэтому помогать своим, теперь слабосильным бывшим Повелителям, не особенно-то им сдалось. Тем более с каким-то риском для себя, да еще выслушивать приказания в такой неудачный для всего Рыжего семейства день.
Народ нелюдей пропал и погиб во время Беды почти весь, от нескольких сотен или даже пары тысяч, точнее мне не смог рассказать тот же Корн, осталось всего около двадцати пяти – тридцати особей.
Так что никакой благодарности или старой привязанности нет и в помине, они тоже жертвы Беды.
То, что когда-то Маги вывели их из полуголодной жизни и никчемного существования в северных горах, для теперешних Рыжих – совсем пустой звук, если у прежних хозяев нет настоящей силы.
Через пару километров дорога начала подниматься вверх еще круче, из-за невысоких кустов и молодых деревьев я вижу подводу с процессией издалека. Земля здесь покрыта множеством каменных осколков, кажется, что я слышу шум моря, бьющегося о скалы, такой монотонный и равномерный гул.
Ещё через пятьсот метров подвода, постоянно толкаемая все так же всеми Рыжими сразу, проезжает между двумя огромными скалами. Но я за ними не спешу, ведь теперь чувствую, что меня там уже ждут с двух сторон замершие в одной позе Рыжие.
Пришел тот самый момент, которого я ждал последние несколько дней, момент полной истины.
Глава 2
Я делаю еще несколько шагов вперед по инерции, но потом останавливаюсь в раздумьях.
«Как-то все слишком рано и просто», – такая мысль появляется у меня в голове.
Спешить тут совсем не требуется, я же собирался понаблюдать за процессом прощания именно со стороны, выждать самый удобный момент, тогда уже эффектно и неотразимо появиться, а не начинать прямо сейчас зарубу, пока даже костер не разгорелся.
«Перебью я их тут всех, а кто потом дрова и бревна правильно сложит и зажжет костер? Не мне же этой хренью с похоронами заниматься? Я, конечно, хочу все сделать красиво, только тогда лучше не спешить», – напоминаю себе.
Поэтому я, не поворачиваясь спиной к проходу и не спуская с него глаз, тихонечко задним ходом добираюсь до первых кустов и скрываюсь за ними.
Засада меня не пугает, совсем нет, пугают лишние хлопоты и лишняя беготня.
Накину купол и спокойно пройду мимо этих двух Рыжих, один наверняка ждет меня со взведенным арбалетом и строгим наказом – стрелять только по конечностям.
Чтобы не лишить всю честную компанию давно ожидаемого зрелища, что-то типа того самого развлечения, которое они собирались устроить на высоком берегу Протвы.
Второй, как я вижу, стоит немного поближе к проходу между скалами, собирается оглушить меня дубинкой или еще чем-то сзади, когда арбалетчик покажется и возьмет меня на прицел, отвлекая внимание.
«Ничего у них не получится, конечно, но и мои планы тогда полетят в тартарары», – доходит до меня, слава богу, очень вовремя.
Я ведь хочу дождаться, когда Рыжие разведут большой костер, проведут все прощальные ритуалы и начнут развоплощать своих мертвых. Образно говоря, развоплощать, то есть сжигать.
Вот тогда-то я и собираюсь появиться на сцене, чтобы коварно воспользоваться плодами трудов рук самих Рыжих. Надежно оглушенных или уже мертвых побросать в тот же самый костер, провести общее прощание по родным для них канонам. Без пролития крови, возможно, еще максимально эффективно скрыть следы произошедшего побоища и своего в нем участия.
Я, конечно, не надеюсь скрыть случившееся здесь, тем более все жители по соседству заметят большой дым от костра, поэтому рано или поздно доберутся сюда.
Хотя все они скоро и так узнают, что в данном направлении проехала повозка с покойниками клана Рыжих, тогда, возможно, просто не решатся потревожить прах и кости противных нелюдей своим присутствием.
Народ реально побаивается злобных нелюдей и всяческих посмертных проклятий от этого племени, которое что-то понимает в магии, как уверены почти все, пусть никто из современников наглядно такого никогда не видел.
«Не может же оказаться так, чтобы они служили верой и правдой, теперь уже не Великим, а Проклятым Магам, и чего-то не нахватались от черных умений и таких же дел?» – бытует такое распространенное мнение в народе.
Тем более никто так не увидит вскоре, что траурная процессия вернулась обратно, значит, они могут бродить около костровища и поджидать сильно любопытных зрителей.
«Потом, если все пройдет по моему плану, сегодня вечером успокоятся последние члены городской ячейки Рыжего клана в Асторе», – напоминаю я себе свои далеко идущие планы.
То, что хозяева не открывает лавку и мастерские, никого так уж не насторожит несколько дней точно. Запах из подвала не разнесется по окрестностям усадьбы, с этой стороны тоже не стоит ожидать каких-то быстрых решений о поиске исчезнувших горожан.
Да, Рыжие тоже считаются горожанами Астора, хотя сами делают очень недовольные рожи, когда слышат, что с людьми их что-то объединяет.
«Рыжие – крайне нелюдимые существа, закрытый все время дом и отсутствие какой-то жизнедеятельности во дворе только порадуют всех соседей. Которые с большой радостью решат, что чертовы нелюди убрались, наконец, из города к чертям собачьим!» – вот точно так все и случится.
Стража на Речных воротах, конечно, обязательно заметит, что похоронная процессия Рыжих не вернулась в тот же или последующий день, и доложит об этом своему начальству.
Но, мало ли какие дела у такого нелюдимого племени могут оказаться за пределами города, так что в тот же день или на следующий вряд ли пошлют тех же стражников разыскивать сильно неприятных в общении уродов.
Уехали и уехали, если что и случилось с ними, то об этом узнают в Асторе не раньше, чем через два-три дня.
«Обнаружат кучу трупов, обгорелых полностью или частично, без следов насилия, то есть без ран от мечей и копий, без стрел или болтов в телах. И что тогда?» – спрашиваю я себя.
Может, решат, что это такое коллективное самоубийство? Нашедшее внезапно групповое сумасшествие?
По непонятной для людского ума причине? Да всем на любой повод будет глубоко наплевать!
Потом уже взломают двери в доме и тогда, желательно, чтобы в том же подвале обнаружили последних представителей Клана, умерших тоже без следов насилия на целых телах.
«Например, если они задохнулись от испарений разлившегося вина из семи разбитых бочек и утонули в нем».
«Дурацкая причина, конечно, но головы поломать ищеек заставит».
Здесь сгорели без видимых причин, там – утонули без ранений и веревок на руках и ногах. Проявление магии вряд ли кто заметит, если и есть такие люди на службе города. Магию можно почувствовать или увидеть, если она творится при тебе, но обнаружить ее следы через несколько дней – про такое умение я не слышал ни разу за все время нахождения среди Магов на Севере.
«И в умениях ничего такого не имеется», – я точно помню.
Я покрутил головой и решил обойти начавшиеся похороны с какой-нибудь стороны, чтобы с помощью бинокля контролировать сам процесс. Или если не удастся найти такое место, откуда будет хорошо видно происходящее, тогда придется просто постоянно ориентироваться по дыму от костра. Подымит большой огонь часок, тогда можно смело идти в гости без приглашения, не обращая внимания на вероятные грубости со стороны крайне неучтивых хозяев.
Долго блуждать не пришлось, обойдя слева проход между скал, где меня нетерпеливо ждут, я удалился на несколько сотен метров, потом перелез через несколько больших каменных ступеней и вскарабкался на край склона.
Где смог устроиться, лежа на плаще, потом, достав бинокль, начать получать полноценное удовольствие от разворачивающегося передо мной, как в театре, представления.
Место проведения обряда выбрано на самом красивом обрыве, на небольшом выступе скалы над бьющимся внизу о камни зеленоватым морем.
Именно на такой выступ Рыжие заносят и раскладывают сначала крупные куски стволов, обкладывают их обычными дровами, еще поставили в сторонке глиняный кувшин, причем достаточно осторожно поставили и оградили камнями, чтобы не упал от порывов сильного здесь ветра.
Думается мне, там приготовленная горючая жидкость, ибо разжигать вручную такую гору – займет немало времени, которого у Рыжих не так уж много имеется в запасе.
Сейчас еще время обеда, конечно, обратно процессия должна вернуться гораздо быстрее. Лошадь пока отдохнет, подкрепится и потащит пустую подводу обратно в два раза быстрее, но все равно времени у Рыжего племени осталось не больше трех-четырех часов на саму церемонию.
Если они собираются сегодня попасть в город не через стену, как это сделаю именно я.
Светило поднялось на небосклоне, поэтому я начинаю опасаться, что кто-то из Рыжих заметит блики от линз бинокля, перемещаюсь в тень за камень. Видно отсюда немного похуже, но мне и так сойдет.
Все же последствиями применения своей магии и еще сильных рук любуюсь, плодами своего личного деяния, пусть даже преступного по сути своей.
После получасовой церемонии, которую читает над лежащими мертвецами Старший, а ему дружно подпевают все остальные, наконец один из Рыжих осторожно поднимает кувшинчик обоими руками, второй срезает запечатанную пробку.
Они вместе поливают дрова и сами тела из длинного горлышка кувшина под поднявшийся плач и крики женского населения клана.
Старший, стоя почти прямо над покойниками, поднимает вверх руки, как-то напрягается, между его ладоней вдруг проскакивает искра, и тут же на мертвые тела сходит огонь, который очень быстро охватывает всю поленницу и самих покойников.
Эффектное и завораживающее зрелище, я пока так не могу повторить, есть все же у клана Разноцветных камней свои секреты.
– Этак дрова быстро прогорят, пора мне выходить на сцену, – бормочу себе я и возвращаюсь обратно.
Через десять минут уже подхожу к месту возможной засады, но поиск, брошенный вперед, не находит никого около прохода.
Похоже, Рыжие убедились в том, что тайный соглядатай ушел, сейчас все вместе собрались около костра, прощаясь с братьями.
«Вот и чудесно, не придется бегать за отдельными умниками, накрою всех разом в одном месте», – радуюсь я про себя.
Я ставлю купол вокруг себя, кладу одну руку на Палантир в нагрудном мешке, его сила сразу же готова исполнить любое мое желание.
Пока я обращаю ее на укрепление своей защиты, ведь сколько осталось Магов среди Рыжих и какого они вообще уровня, я не знаю, поэтому не собираюсь рисковать напрасно.
Пусть они первого-второго уровней, вполне возможно, тогда они умеют бить умениями одновременно и смогут меня чем-то удивить нешуточно.
«А я удивляться как-то очень не хочу!» – говорю себе.
Я и так бы не проиграл в прямом противостоянии со всем кланом, все же разница в силе между нами слишком огромная, но сейчас собираюсь переехать Рыжих уродов катком своей мощи, даруемой мне Палантиром.
Прохожу через проход в скалах и вижу, что все Рыжие собрались перед огромным костром, где, взявшись за руки, напевают что-то на своем грубом гортанном языке.
Поднявшись еще немного по склону, я отчетливо понимаю, что подоспел сюда в самый удачный момент.
Выступ, на котором сейчас полыхает костер и стоят в три ряда члены клана, со всех трех сторон огражден обрывом, поэтому теперь я просто закрываю ловушку, в которую они попались, подойдя с четвертой стороны.
«Изящный и элегантный момент, чтобы захлопнуть крышку гигантской крысоловки», – есть и такое сравнение у меня.
Камни хрустят под моими ногами, но шум от ревущего костра стоит такой, что никто меня не слышит, поэтому только лошадь, по-прежнему запряженная в подводу, поднимает голову от торбы, подвешенной перед ней, и задумчиво глядит на меня.
Я останавливаюсь в десятке метров от спин Рыжих и долго стою неподвижно, ожидая, когда они закончат свой обряд. Еще я максимально расширяю купол, перекрывая проход с выступа почти полностью, только с краев остается по половине метра, чтобы можно было попробовать проскользнуть бочком.
Держа одну руку на Палантире, второй я сжимаю копье, хотя не сильно уверен, что оно мне вообще понадобится, еще надетые кольчужные перчатки как-то меня успокаивают, обещая защитить кисти рук от всяких посягательств.
Поглощение обрядом заканчивается, Старший клана что-то чувствует сзади и поднимает свою рыжую кудлатую голову, поворачиваясь назад.
Секунду он смотрит непонимающе на жалкого смертного, посмевшего явиться в такую трагическую минуту сюда, а до этого момента трусливо висевшего на хвосте траурной процессии.
«Ну, это пусть он так думает, на самом деле совсем не трусливо, а просто очень расчетливо», – усмехаюсь я про себя.
Но, потом до него что-то доходит, он отдает неслышимую мне команду, строй мгновенно меняется, стоящих ко мне задом женщин обтекают мужчины-Рыжие, и вот они во главе со Старшим уже стоят в четырех метрах от меня.
Строят такой маленький гномий хирд из шести воинов, только без щитов и копий.
Сначала Рыжие натягивают и поднимают пару арбалетов, целясь в меня, достают свои клинки и топоры, но Старший снова командует, и все пока замирают.
Он долго, очень пристально, всматривается в меня, используя ману, я делаю то же самое, поэтому теперь могу определить, что он сам примерно второго-третьего уровня по магической силе, еще двое из его клана имеют какой-то магический уровень, очень небольшой на самом деле, между первым и нулевым, скорее всего.
«В общем, ничего серьезного мне не противостоит, если только нет в запасе какой-то особенной хитрости у Рыжего племени. Такой, как есть у меня, та же фузея – отличное средство от Магов и прочих одаренных личностей», – подмечаю я.
В молчании мы стоим несколько минут, я не знаю, что может увидеть во мне Старший, ведь я магически наглухо закрыт, похоже, это его сильно тревожит. Он понимает, что я точно Маг, поэтому пытается понять, как со мной разговаривать.
Помолчав, он начинает разговор, как ни странно, даже не сразу с угроз и проклятий:
– Кто ты, назовись? И почему ты пришел к нам, в такой тяжелый для моего народа день!
Я, немного подумав, отвечаю:
– Я человек. И не только. Пришел для откровенного разговора.
Нейтрально так отвечаю, хочу посмотреть на реакцию Старшего, который, похоже, колеблется в выборе поведения со странно смелым человеком.
Но тут один из Рыжих, стоящий в первом ряду, сжимающий в одной руке топор, в другой арбалет, громко шепчет всем остальным, перебивая сильный шум от костра, уже разгоревшегося как следует.
– Я знаю его, это мужик той самой поганой девки, которая поет сраные песни в трактире.
«Вот он, тот самый камешек, который стронет лавину смертей», – как хорошо чувствую я в такой момент его слова.
«Спасибо тебе, Рыжий, за такие откровенно-оскорбительные слова!»
Посещают Рыжие только один трактир рядом со своей усадьбой, насколько мне известно, поэтому они, конечно, видели не раз, кто ужинает с Гритой за одним столом, поэтому быстро меня опознали.
Зря это он начал называть мою женщину и ее песни погаными. Впрочем, я и так не собираюсь миндальничать, просто хочу посмотреть, что скажут Рыжие перед своей смертью.
Поэтому я довольно тактично указываю нелюдям на совершенную ошибку:
– Песни эти – не поганые, очень даже хорошие, а те недостойные уроды, кому они не нравятся, могут или спрыгнуть вниз, или погреть свой язык на костре. Пока глупые мысли и слова не вытекут вместе с глазами. Потом я приму извинения.
