Czytaj książkę: «Лекарь 9», strona 3

Глава 4

На следующий день опять приезжаю в ту же баню, в сумке на плече пара артефактов, все остальное в рюкзаке под кроватью осталось лежать под магическим замком и скрытом.

Все, кроме золота и украшений, монеты и камни я прикопал под кустом рядом с полянкой, на которой загораю. Остался Палантир и камни непонятного назначения, еще магический глаз и камень поиска, постоянно с собой все добро таскать не хочу. Побаиваюсь, что сопрут из ячейки в раздевалке, защищенной несерьезным замком, когда я начну проявлять свои умения.

И когда пойдут деньги немалые, как я надеюсь.

В доме отношения со всеми налажены, Софико, оказывается, тянет одна троих внуков, сын сидит где-то на Севере, невестка умерла от внезапного кровоизлияния в мозг, деньги на самом деле ей очень нужны. И внуков тянуть, и сына поддержать, поэтому мои деньги у нее сразу разлетаются, большей частью старые долги раздает. Я теперь тоже приношу постоянно из бани и рынка рядом с ней что-то вкусненькое, чем щедро делюсь с внуками и женщиной.

И сам радуюсь деликатесам щедрой земли, и хозяев балую редкостями и вкусностями.

Еще учу их играть в шахматы и шашки, рассказываю про Ленинград, где я часто бываю. Но не живу постоянно, такова моя официальная версия. Не удержался все же, чтобы не рассказать, пусть даже станет таким моим следом.

Маленький Ипполит таскает мне газеты и постоянно мороженное для меня. Так-то он приносит на всех домой, но сейчас с ним ходит пара друзей, пока не посещающих школу, я добавляю еще полтинник на угощение для них и рубль для меня. Теперь у мальчишек праздник ежедневно, каждое утро по делам важно спускаются вниз к ларьку, где их уже хорошо знают и оставляют газеты специально, затем заходят в магазин по дороге.

Я обычно прошу большой брикет пломбира за сорок восемь копеек и пару трубочек из вафли, сам что-то очень подсел на недоступное прежде лакомство. Недоступное, конечно, в Черноземье и Сатуме.

В бане сижу в парной, набираюсь маны, которую умеренно трачу по ночам, ожидая вероятного появления милиции с собакой. Позже назначенного времени появляется мой знакомец и зовет меня выйти на минуту.

Оказывается, он сразу привез своего дядю, сильно мучающегося спиной, и теперь хочет, чтобы я ему помог.

Дядя очень полный человек, от боли почти не может ходить, такого толстяка и массажисту здоровому трудно прощупать, но для моего артефакта не должно оказаться проблемой. Не должно, но посмотрим, как получится ману потратить.

– Едва уговорил его попробовать твое лечение, не хотел ни в какую ехать. Намучился он очень за последние годы со спиной. Ты уж не подведи, помоги ему, он меня вместо отца вырастил, – очень серьезно просит приятель и прямо в глаза мне заглядывает.

Пока с дяди снимают одежду и ведут почти под руки в душевую, где нужно помыться, потом прогреться, как следует, еще вытереться насухо перед сеансом. Проходит минут двадцать, пока Саша с помощниками справляются с больным человеком.

Клиента с огромным трудом укладывают на широкую скамью на живот, он постоянно стонет от боли в пояснице и спине. Уже не совсем рад, что согласился приехать, что послушал своего непутевого племянника, как он называет Сашу. Для него действительно ходить, сидеть и ехать в машине – мучительное испытание, случай сильно запущенный, и я сам сомневаюсь, что смогу за один сеанс помочь радикально.

Но полное излечение мне не требуется, хорошо бы облегчить боль и снять воспаление для начала.

Я выхожу из раздевалки, где охлаждался, разминаю кисти рук и достаю один из магических артефактов, который лечит переломы и всякие внутренние воспаления, как я понимаю. Еще задумываюсь о том, что все должно выглядеть так серьезно, как будто я отдаю часть своей жизни и здоровье ради излечения больного.

Это действо, прямо, как на сцене театра или в оперной партии, немного внешнего трагизма и ария с высоким самопожертвованием не помешают мне для привлечения благодарных зрителей и повышения уровня представления.

Приходится стоять над пациентом, положив руки с предметом ему на спину, я пускаю ману в артефакт, который сразу теплеет в моих ладонях. Стою пару минут неподвижно, потом начинаю очень медленно и планомерно водить над его спиной и поясницей, едва касаясь кожи. Пациент лежит, завернутый в простыню до середины ягодиц, и оголенные места я тоже прохожу камнем. Проходит десять минут, когда на вопрос моего приятеля дядя отвечает, что чувствует легкое тепло, а боль пропала, сейчас он ее не чувствует.

– Вообще не чувствую, – радостно провозглашает мужчина, пытаясь повернуться в сторону племянника.

– Не отвлекайтесь, уважаемый, сейчас, когда воспаление снято, я должен успокоить нервы, – придерживаю я его за плечо, и он послушно замирает на скамье.

Мне лучше произвести впечатление, что я все контролирую и сам хорошо понимаю, как работает моя сила в приложении на тело больного человека. Хотя, конечно, понимать особо я ничего не понимаю, просто пускаю ману и передвигаю с умным видом магическим предметом.

Артефакт на самом деле ест ману в большом количестве, я использую ее только на пару минут, остальные десять просто вожу руками с важным и поглощенным в лечение видом, не обращая внимания на всех тех зрителей, кто собрался рядом.

А народу вокруг собралось не мало, все, кто оказался в бане, уже немного знакомые мне люди через неделю постоянных посещений.

И кассир, и банщики, и пожилой грузин, который продает пиво и закуски на входе, впрочем, как еще крепкие напитки, но те совсем из-под полы и только своим. Ну и другие посетители бани.

Потом я откидываюсь на стул, как бы в изнеможении, и делаю взмах рукой, что все – я пуст и выжат до конца.

– Пациент пусть полежит полчаса, минимум, лечение должно полностью усвоиться организмом, – отгоняю я помощников, готовых начать тут же ставить больного на ноги.

Сам ложусь на скамью и замираю, показывая, что мне тоже требуется отдых. Время тянется медленно, я контролирую пациента, который очень нетерпелив и своеволен. Приходится сурово прикрикнуть на него и Сашку, чтобы не лезли в процесс излечения со своими копытами и грязными лапами.

Я прямо чувствую, что с такими невероятными для этого мира способностями к излечению, мне необходимо вести себя более жестко, не терпеть малейшего непослушания от людей, которых я лечу чудодейственной магией.

Когда проходит установленное время, контролируемое мной по часам в бане, разрешаю пациенту встать, и полный мужчина начинает сам очень осторожно подниматься, постоянно замирая и ожидая болевых ощущений. Он еще не верит в лечение, но уже спокойно садится на скамью и потрясенно говорит:

– Я не чувствую боли, я вообще ничего не чувствую.

Он опирается на руку и оказывается в полусогнутом положении, держа руки на скамье, потом он поднимает туловище, выпрямляется и говорит:

– Нет боли, боли нет…

Его племянник смотрит с восторгом, как дядя проходит между рядами, наклоняется вперед, пытаясь достать носки шлепок руками. Не достает, конечно, но уже не чувствует болезненных ощущений и возвращается ко мне:

– Уважаемый Олег, на сколько хватит вашего лечения? Я готов посещать вас каждый день.

– Давайте посмотрим, уважаемый. Это только опытным путем можно проверить, на сколько именно. На неделю, месяц или год.

– Даже на год? – пациент потрясен. – Я сколько ни лечился, больше чем на пару недель мне не помогало. Мучился на массаже по паре недель и столько же времени потом ничего не болело, только все начиналось заново каждый раз.

Так, они здесь не понимают, похоже, что с таким лишним весом проблемы будут постоянно.

– Хотите не болеть, придется сидеть на диете, – отвечаю я и вижу, что такая мысль совсем не нравится пациенту.

Это его дело, по большому счету, и его личные проблемы.

Пациент достает красивый лопатник из куртки и спрашивает меня:

– Сколько за лечение с меня?

Отвечаю, качая головой:

– Про цену мы не разговаривали, – и смотрю на Сашу, который кивает головой, что все в порядке. – Дело ваше, если хотите отблагодарить, я не против.

Мужчина хитро улыбается и говорит:

– Хитер ты, мастер. Теперь мне придется самому думать, чтобы не дать мало и не обидеть, – и протягивает мне сотенную бумажку.

– Возьмите и благодарю за лечение. Обещайте, если боли начнутся, что возьмете меня сразу.

– Благодарствую. Обещаю, – я прячу купюру в небольшой бумажник, который купил на рынке.

Здесь это необходимый аксессуар для самодостаточного мужчины. Как особо модные туфли, черные, лакированные, с длиннейшими носами, которые носит мой приятель Саша и не понимает, почему я упорно отказываюсь от такого неземного шика.

Пациент сам одевается и уходит, весело размахивая руками, в сопровождении племянника, сразу становится видно, что с новым ощущением здоровья он абсолютно счастлив.

Я пока сажусь на банную скамейку и делаю вид, что устал неимоверно.

Правильно понимаю, что показывать, как мне легко оказалось вылечить такой запущенный случай, явно не стоит. Маны потратил не так и мало, где-то одну десятую от своего резервуара, это очень солидное количество для любого Мага, живущего в Черноземье. И просто невероятное количество для родной Земли.

Конечно, такой случай оказался сильно запущенный, на другие уйдет маны поменьше, наверно. Узнать такие тонкости я могу только опытным путем, проведя пару десятков сеансов.

Получается, что за двадцать минут постоянной работы с артефактом – я полностью выложусь, то есть, я могу вылечить пять-шесть человек в день.

– Если брать по сотне, для примера, конечно, потому что здоровье всегда бесценно, то около пятисот рублей выходит за день, шикарные деньги по меркам позднего СССР.

Только полностью заполнить резервуар маны я не смогу, для этого потребуется сидеть в парилке целый день, что невозможно. Источника хватит, чтобы восполнить мою ману раз тридцать-сорок, по моим прикидкам, но, где его потом заряжать?

Не нанимать же машину до дома Зураба, чтобы носить Палантиры на зарядку в Храм? Это слишком заметно и опасно для меня будет, хотя не так уж невозможно по большому счету.

Нет, мне необходимо определиться с маной, которую я могу восполнять самостоятельно в парилке. Только тогда лучше устроиться работать в саму баню, хоть подозрений никаких своим постоянным сидением в пару не буду вызывать у заинтересованного народа.

Теоретически, конечно, полностью зарядится можно в бане без особых проблем, тепловую энергию перевести в магическую я могу. Однако для этого придется провести около печи пару дней с моим сильно возросшим потенциалом.

Тем более я сейчас на чужой территории, скоро разговор с Сашей и его старшими расставит все точки.

Получается, мне придется ограничиться парой приемов в день, утром, потом восстановление маны через баню и отдых, потом еще можно вечером кому-то помочь, хотя лучше не совсем вечером, чтобы успеть зарядиться на утренний прием.

Столько сидеть в парилке?

Я, конечно, человек привычный к этому процессу, но лучше без таких крайностей. Хватит вообще-то одного приема в день, тем более деньги при гарантированном излечении от недуга можно просить любые, от ста рублей, как сейчас вышло, до бесконечности.

«Да, так будет вернее, всего один прием в день и иногда, когда кому-то срочно необходима помощь, можно и еще разок потратиться».

«Только так, такое зримое милосердие по особым случаям и когда это реально необходимо», – решаю я.

Возвращается Саша и долго благодарит меня за спасение дядиной спины и поясницы, обещает кучу всяких благ от того лично.

– Ты же не знаешь, кем работает дядя Тенгиз? – доходит до него по моей спокойной реакции на его слова.

– Не знаю, Саша. Важный человек в городе? – спрашиваю из вежливости приятеля.

– Не то слово! Начальник ОРС всего города! – возбужденно кричит мужчина.

ОРС – слово мне незнакомое, как расшифровать я тоже не подозреваю, о чем и переспрашиваю Сашу:

– Что это такое?

– ОРС – отдел рабочего снабжения, – такой расклад я получаю от приятеля.

– Всего снабжения в Кутаиси! – он с очень значительным видом поднимает вверх палец.

– Это отдел, который снабжает рабочих на заводах? Привозит продукты в заводские столовые? – ничего не скажешь, дядя Тенгиз – крутой мужчина, директор немалого такого отдела, понимаю я.

– Да ты что? Совсем из деревни сюда приехал? – Саша начинает ржать надо мной, откровенно не сдерживаясь от переполняющих его сейчас эмоций.

Я пожимаю плечами, не собираясь обижаться на своего нового приятеля. Заводские столовые – тоже очень круто, сколько продуктов через них проходит, не такой я уж и бестолковый деревенский парень, о чем и сообщаю ржущему приятелю.

Только это не помогает, от хохота Сашка валится мимо скамьи и уже лежа, начинает дрыгать ногами. На такое веселье снова сбегается вся баня и все смеются, глядя на безудержное веселье Саши, такое заразительное, что и я постепенно начинаю посмеиваюсь про себя.

Наконец Саша отсмеялся и встает, показывая всем собравшимся, что спектакль окончен и продолжения не будет. Потом хлопает меня по плечу с немалой силой и говорит:

– Собирайся, поедем в его лучшую столовую, поужинаем. Ну ты и юморист, Хазанов прямо.

Потом начинает вертеться перед зеркалом, пытаясь понять, не перемазался ли он, пока лежал на полу, не испачкал ли щегольские джинсы и белую рубашку в мыльной воде.

– Стой, дай пыль соберу, – торможу я его и отряхиваю спину парню.

Одеваюсь и мы спускаемся вниз, где я собираюсь вызвать моего водителя, как обычно:

– Дядя Жора, позвоню, – и я поднимаю трубку телефона в кондейке кассира, чтобы набрать номер водителя.

– Кончай! – тормозит меня приятель и добавляет:

– Дядя свою машину выделил, поедем, как самые крутые парни, – и ведет меня на выход, где нас ждет белая Волга, чисто намытая и ухоженная.

«В ней даже сидения натуральной кожей обтянуты», – с удивлением понимаю я, усаживаясь на заднее сидение, когда приятель лезет вперед, и еще замечаю, что водитель выбрасывает окурок в окно и не крутит весло для подъема стекла, а закрывает его нажатием на кнопку на двери.

Я здороваюсь с водителем и спрашиваю, зачем он закрывает окно, ведь жарко же на улице.

Тот переглядывается с Сашей, теперь они оба ржут, заводилой выступает, конечно, мой дружок, но и водитель не отстает.

– Ты это, кончай юморить! Я не могу больше ржать, – со слезами на глазах просит Сашка, размазывая их по лицу и просит платок у водителя.

– Да в чем дело? – начинаю злиться я.

– Кандиционэр! – поднимает палец теперь уже водитель с важным видом, но я не могу удержаться теперь сам и спрашивают с глупым видом:

– А, кандиционэр. А шо это такое?

Опять хохот, но водитель умудряется, сотрясаемый судорогами от смеха, завести машину и начать выруливать от бани. Сначала мне страшно смотреть, как он практически лежит на руле от смеха, но это совсем не мешает ему рулить. Машина разгоняется не как двадцать четвертая Волга, а как хороший Мерседес, я сразу догадываюсь, что и движок здесь не рядовой. Спрашиваю водителя, какой движок стоит под капотом, и он снова поднимает палец вверх:

– Пежо, турбодизель.

Ладно, хоть сейчас никто надо мной не смеется.

Холодный воздух начинает поступать на заднее сидение, я понимаю, что слова про кондиционер – это не шутка, как ни странно.

Судя по машине дядя Тенгиз на самом деле – очень серьезный человек, да сама машина похожа на крутой реэспортный вариант, с дизелем, кондеем, автоматическими стеклоподъемниками и кожаным салоном.

Ладно, я еду сзади и смотрю, как мой приятель постоянно опускает-поднимает стекло со своей стороны и заигрывает с проходящими мимо симпатичными девушками и женщинами, каждый раз используя незаурядно разнообразные способы пикапа, то есть знакомства, в этой временной парадигме.

– С таким приятелем без девчонок не останешься, – понимаю я, вскоре мы заезжаем в самый центр, где машина тормозит около солидного ресторана, похожего на летний дворец какого-то императора.

– Благодарю, – говорю я водителю и вылезаю из машины.

Тот кричит напоследок, что готов возить таких веселых парней каждый день, и отъезжает.

Мы подходим к ресторану, где солидный здоровенный швейцар сначала долго приглядывается к нам, потом узнает Сашу и открывает дверь.

– Давид, здорово, – хлопает по ладони его приятель и говорит:

– Дядя сегодня свой столик для меня оставил, я с другом.

– Проходите, – говорит натуральный богатырь и протягивает мне руку:

– Давид.

– Олег, – говорю я и пожимаю руку парню.

Но вскоре понимая, что моя ладонь попала в капкан, и пытаюсь ее выдернуть, но куда там. Без маны у меня нет шансов против этого медведя.

– Давид, не калечь парня, у него руки золотые, – успевает предупредить смотрящий за этой сценой приятель, поэтому меня отпускают без повреждений.

«Лапа точно такая же, как у Водера», – вспоминаю я похожего человека в своей другой жизни и трясу рукой.

Саша толкает меня вперед и вскоре, поднявшись по парадной лестнице, мы входим в зал, где я замираю от роскоши и яркой палитры красивой жизни.

Ресторан реально очень крутой и классически роскошный. Почти все столы заняты красиво одетым, холеным народом, все очень пристойно и прилично, негромкие разговоры и запах серьезных денег при больших возможностях витают над столами.

– Вот тебе, бабушка, и мы еще немного строим социализм, – негромко бормочу я и следую за моим приятелем к столику в углу зала.

Сажусь, и слеза прямо наворачивается, сколько времени я не был в такой обстановке, за столом с белоснежной скатертью и услужливыми официантами в фирменных ливреях, мгновенно приносящими пару бутылок вина, красное и белое и меню. В которое, однако, Саша даже не заглядывает, диктуя заказ на память.

Я сижу, зал расплывается перед глазами, постоянное напряжение и боязнь разоблачения, наконец, полностью покидают меня.

Глава 5

Это показалось как-то очень воодушевляюще для меня, особенно для моей израненной постоянными переживаниями души – попасть в такое красивое и теплое место.

Где я сразу же смог расслабиться от напряжения и тревог, от постоянного ожидания команды – «Ваши документы!» за спиной и прочего такого.

Как-то стало ясно, что сегодня я сделал гигантский шаг наверх от своих постоянных проблем – начиная с отсутствия убедительного объяснения, как я оказался рядом со стоянкой Охотников, заканчивая отсутствием паспорта гражданина СССР в данный момент.

Да, может такое обманчивое впечатление, но то обстоятельство, что я сижу в зале, где собрались лучшие люди пусть и не столицы Грузинской ССР, пусть просто одного из больших городов страны, но мне явно и наглядно видно, что это люди, которые именно здесь решают и рулят. Направляют движение общества, говоря социалистическими терминами.

Со своими женами, детьми и любовницами, они тут отдыхают и решают вопросы местной жизни, подстраиваясь пока под волю партии и комсомола, но все равно решают их именно, как могут и как хотят. В свою, конечно, пользу и к личной выгоде, отлично зная, как обойти законы и немного подвинуть в стороны распоряжения и наставления горкома партии и всего ЦК Политбюро.

Где, кстати, сидят такие же умные, хитрые и понимающие люди, отнюдь не сторонники социальной справедливости и всеобщего равенства, декларируемого только на словах. Которые хотят хорошо жить и остаться элитой навсегда.

Да, я сразу так расслабился и занялся дегустацией местного красного вина, названия которого я, естественно, не знаю и не переживаю по этому поводу. Этикетка оказалась полностью на грузинском, я не стал удивляться этому, зато вино оказалось бархатным, в меру терпким и вкусным. Саша глянул на этикетки мельком и признал его достойным, чтобы попасть внутрь таких людей.

– Да, кстати, а каких таких людей?

Со мной-то мне все понятно, про себя я все знаю, только все это знание будет слишком невероятным для того же Саши и его старших.

Вот с определением именно его места в жизни, я, пожалуй, здорово все-таки ошибся.

Сначала веселый и разговорчивый молодой грузин показался мне одним из рядовых членов местной преступной организации на этом районе. Может Коморры, может Ндрангеты, может и не рядовым, немного более высокого ранга, но все же именно из такого народа. Со своими татуировками и общим видом крепкого парня, очень добродушного, когда не идет речь о делах серьезных, большого любителя похохмить и поприкалываться, искреннего фаната бани и всего к ней прилагающегося.

Однако появление такого дяди, на которого он все же имеет определенное влияние и теперь оно, это влияние, увеличилось или, как минимум, вернулось к прежним значениям из-за моего успешного лечения.

Еще и по тому тоже, что именно племянник нашел такого невероятного целителя.

Поэтому Саша такой довольный и веселый, вряд ли он таким довольным выглядит только из-за того, что мы прокатились на крутейшей по меркам социализма машине, а теперь сидим за своим столиком в реально кучерявом кабаке.

Естественно, эта Волжанка и правда нереально почетная машина, дорогой реэкспортный вариант с редчайшим кондиционером, ГАЗ-24-76, как похвастал мне водитель. Да еще и белого красивого цвета, вроде даже металлик или перламутр, я особо не приглядывался.

Не знаю точно, устанавливались такие навороченные опции на экспортные машины, которые шли в тропические страны, насколько я помню, или поставили оборудование для охлаждения воздуха уже здесь через местных умельцев.

Что не так важно на самом деле, это знание – просто еще один кирпичик в основу понимания жизни местной элиты, куда обязательно входит начальник ОРС. Саша объяснил мне, что речь ведется не только о заводских столовых, которые и точно обслуживает огромная структура, которой руководит дядя Тенгиз.

Речь идет почти про все магазины и объекты торговли, снабжение многочисленных кафе и ресторанов, так что не только о рабочем классе говорит название – отдел рабочего снабжения, как я сначала подумал. Снабжение всего большого города проходит через ОРС под чутким руководством дяди Тенгиза.

То, что я сначала принял приятеля за мафиози невысокого уровня, мне простительно. Большая часть местной молодежи и взрослых мужчин пытается походить на криминальных деятелей хотя бы внешне.

Такая здесь мода, что с этим поделать? Да, ничего, конечно!

Только зачем племяннику такого крутого дяди лезть в какой-то криминал, начинать с низов преступной иерархии, садиться хотя бы раз в колонию…

Из-за призвания и для уголовной карьеры?

Да нет, не похож Саша на такого человека.

Совсем непонятно, особенно мне.

Вот и Саша оказался просто лоббистом при своем дяде, только своими не совсем удачными просьбами и делами вышел у того недавно из доверия. Которое теперь смог вернуть с моей помощью, поэтому он такой довольный и счастливый сидит рядом со мной, попивает вино и рассказывает мне на ухо, какие рядом сидят серьезные и даже местами великие люди города.

Я с удовольствием его слушаю, тоже потягивая вино из бокала и думаю, что, скорее всего, мой приятель попробует меня расспросить о моей прошлой жизни и придуманных проблемах. Если кто-то здоровается с моим соседом, я тоже с удовольствием поднимаю бокал в знак приветствия. Саша заметно известный человек в местных деловых и властных кругах, поэтому приветствовать лично мне незнакомых людей приходится довольно часто.

Ему нужна информация, наверняка, дядя попросил разузнать побольше о таком великом лекаре.

Все мы немного дети до конца своей жизни и хотим верить в чудеса, которые я, кстати, могу очень легко предъявить миру, только не буду этого делать.

Из прирожденной скромности, что абсолютно точно.

Стремление узнать про меня побольше мне понятно, только что-то рассказывать про себя я не стану. Слова мои легко проверить, если я назову город, местность или улицу, фамилию какого-нибудь следователя или дознавателя, которые меня прессуют и хотят подвести под статью, как я уже намекнул приятелю.

Дел по моей названной статье возбуждается слишком много в стране, огромной и многонациональной, по этой ниточке меня не отследить никак.

Получается, мне повезло довольно быстро выйти на представителя местной золотой молодежи, очень обаятельного и веселого мужчину примерно тридцати лет, имеющего отношение к местной торговой мафии.

Я этому очень рад.

Рад тому, что мне пока не придется общаться с настоящими криминальными людьми, разговоры с которыми не показались бы такими позитивными и непосредственными. Да и на заданные вопросы ответить оказалось бы очень непросто.

Это я спинным мозгом чувствую, и то обстоятельство, что я смог миновать этот уровень, оказаться на более высоком и в менее трудном для общения положении, меня самого делает более раскрепощенным и довольным жизнью.

Естественно, оформлением паспорта с его обязательной подделкой, торговые люди заниматься не станут, для такого дела подтянут других людей, которым придется платить уже мне и общаться с ними тоже мне самому.

Только сам процесс будет устроен уже от уважаемых здесь деятелей через их связи, мне лично никак не доступные.

Так что все идет отлично, я все больше расслабляюсь в водовороте вечера и всеобщего праздника. Разные люди подходят к нашему столику, мне жмут руки, и я в ответ пожимаю, чокаемся бокалами и разбрызгиваем ненароком вино.

Почти, как в том же Асторе, только там разливают ресу при поминании погибших.

Саша усердно пытается напоить меня, бутылки летят одна за другой, но я крепко помню, что не должен поддаваться, не допиваю бокал до конца каждый раз. Как не старается приятель, не мешаю белое с красным и коньяком с чачей, бутылки с которыми как-то незаметно появляются на столе.

Сдаю экзамен, как я понимаю, на устойчивость к алкоголю и частым похвалам в мой адрес. При этом всем знакомым Саша помалкивает о лечении своего дяди и просто так нахваливает меня без указания конкретных причин. Его знакомые также умело поддерживают тосты, все общение выглядит очень душевно и трогательно.

Умеет Саша создать атмосферу, но и он не вечный двигатель, суматоха около стола успокаивается, время пролетело незаметно и уже около девяти часов вечера.

На частые вопросы и общую заинтересованность я отвечаю уклончиво, много благодарю и говорю в ответ цветистые многословия, но не отступаю ни на шаг от своей линии поведения. Саша это чувствует и понимает, что я на определенном стопоре, вообще он необычайно хорошо чувствует других людей, он настоящий гений общения. Наверняка его часто слишком сильно заносит, и поэтому он выходит временами из милости своего великого родственника.

Я уже насмотрелся на хорошо одетых эффектных женщин, жен и любовниц и в пьяном настроении меня самого тянет на подвиги.

Но тут Саша ссылается на неотложные дела, к моему большому разочарованию, быстро собирается и выводит меня вниз к богатырю Давиду. Которому поручает посадить меня в такси, что тот быстро делает. Сам Саша как-то быстро исчезает с моего горизонта, как сквозь землю проваливается и, похоже, он как-то подозрительно протрезвел.

Пока я трясусь в жигулях, с удовольствием вспоминаю вечер в ресторане, приветливых людей и общую атмосферу праздника. Потом я спохватываюсь, что не вижу свою сумку с артефактами и прошу водителя вернуться к ресторану, где объясняю свою проблему Давиду.

Который, кстати, не пропускает меня наверх одного и сопровождает в зал, тем более, что у него появился помощник, который подменяет его на воротах.

Саша находится за тем же столиком, уже в компании других молодых парней-грузин, моя сумка висит на спинке стула, слава богу. Похоже, мой новый приятель поверил, что лечу я своей энергией, а непонятные камни немного мне помогают, или я просто делаю вид, что они помогают.

Я, поприветствовав компанию, забираю ее и прощаюсь совсем. Вижу, что Саше немного неловко, что он так резко отправил меня, убедившись, что из меня ничего не вытащить, поэтому не хочу дальше казаться навязчивым человеком.

Меня отлично угостили, обаяли и нахвалили, а то, что я вылечил солидного человека, с которого мог попросить несколько тысяч рублей, а то и десятков тысяч вместо сотни в благодарность, это все дело наживное.

Именно с подачи такого пациента я смогу сразу попасть в самые платежеспособные круги Кутаиси, в теории равноправного социалистического общества, миновав общение с уголовной братией. Что тоже стоит помнить и ценить.

Закидываю сумку на плечо и, нащупав на месте оба камня, спускаюсь по лестнице. Такси меня ждет и, кивнув на прощание Давиду, я еду домой. Около дома рассчитываюсь с таксистом, отдаю ему пять рублей вместо оговоренной трешки за хлопоты и ожидание.

Приветствую хозяйку и внуков, объясняю, что сегодня рано ложусь спать, ибо немного выпил, поэтому обойдемся без ежевечерней партии в шахматы и просмотра какого-нибудь фильма после программы «Время». Редко среди этих фильмов попадется что-то путное, но «Формулу любви» мы все-таки посмотрели по моему совету, когда я, как обычно, внимательно изучил программу телевидения на этой неделе. Приходится уделять повышенное внимание такому занятию, чтобы отыскать алмаз в куче идущего на голубом экране хлама.

От фильма остались в восторге все домашние, только я заметил, что на цветном телевизоре было бы покрасивее фильм смотреть, на что Софико только печально вздохнула. Да, и от актера из Грузии тоже все пришли в полный восторг, как он прекрасно сыграл итальянского мошенника.

Я еще помню, что в фильме роль не он озвучивал и очень на режиссера обиделся по этому поводу, только ничего такого рассказывать не стал восхищенным зрителям.

Потом, лежа в кровати, вспоминаю сегодняшний вечер и удивляюсь самому себе, как я не ответил, хотя бы из вежливости, на столько косвенных и прямых вопросов Саши.

– Да, нечего так уж стараться угодить приятелю и его дяде, реальная информация обо мне – мое стратегическое преимущество, – говорю себе.

Не удивлюсь, если бокал с моими отпечатками пальцев сегодня приедет в милицию на проверку того, нет ли еще где-то в базе моих пальчиков. Очень солидные люди серьезно мной занялись, тут все возможно, раз я не поделился никакой информацией о себе.

Как бы не вылезли эти отпечатки пальцев где-нибудь на захваченном уазике, если я что-то забыл протереть. Хотя я оказался очень добросовестен в протирке машины и всего, что брал в руки.

Утром небольшой сушнячок заставил меня усиленно пить чай и побольше есть, да потом я еще лег поспать, чтобы набраться сил на вечер. Я решил не торопиться в баню, можно прогулять денек, проведя его в таком приятном ничегонеделании, но не тут-то было.

После обеда я спал, как младенец, и только проснулся, как Софико позвала меня выйти к гостю. Которым оказался, естественно, Саша.

– Ты чего не пришел в баню? Там уже человек ждет, важный человек! – напустился он на меня.

– Понятно, – кивнул головой я.