Czytaj książkę: «В таких (не) влюбляются»

Глава 1. Лиза

– Да по нему вообще тюрьма плачет, – с отвращением выдавливает Кир.

– Ага, если бы не случайно обнаружившийся папочка со связями и деньгами, этот Денис сидел бы уже, – едко подхватывает Динара.

Кажется, обсуждения новенького в нашей группе становится всеобщим. В глаза его ещё не видели, а уже ажиотаж произвёл. Не по себе мне от этого. Не верю, что он так уж плох – знаю наверняка, что ребята раздувать горазды. На себе уже испытала.

– Даже в детдоме ужиться не мог, сбежал.

– Говорят, у него своя банда была. А может, и сейчас есть, – раздаётся чуть тише, почти со страхом: это наш всегда осторожный Ромка говорит.

– Разбоями занимались?

– А хрен знает чем вообще. Но ими наверняка тоже.

Уже даже не вникаю, где чья реплика. Знаю, что только начинают расходиться. Сидящая со мной Маша тоже не принимает участие в обсуждении, как и несколько обычно молчаливых ребят. Но мы в меньшинстве. А разговоры становятся всё более мрачными.

Если до этой секунды я ещё колебалась слегка, правда или нет, то теперь уверена – ложь. И тошно от этого. Зацепились за происхождение парня?

Да даже если и вправду в своем трудном детстве совершал разные ошибки – это что, повод поставить на нём крест? Уверена, парень ухватится за подвернувшийся ему шанс устроить жизнь иначе. Поступление в универ – хороший шаг. Странно, правда, что сразу на второй курс, а не на первый.

По возрасту подогнали? А программу первого он что, дистанционно быстренько изучил?

– Ректор у нас, конечно, пиздец мягкотелый, – сознание машинально цепляется за слова Кира, заглушая мысли. – Нельзя таких в приличный универ брать.

– Тихо вы, – развернувшись ко всем, неожиданно шикает Фил, обычно сидящий за первой партой, у самого входа.

И сразу становится понятно, почему пытается остановить ребят: дверь открыться успела, и где-то у порога замирает парень, оглядывающий нас со скучающим интересом.

Давно ли Фил его заметил?

Сердце почему-то пропускает удар, когда разглядываю новенького. Увидь я его где-то впервые, ни за что бы не подумала, что это всё о нём говорили. Выглядит скорее как известный актёр какой-то, чем вчерашний бандюган и выросший на улице парень.

Высокий хорошо сложенный брюнет, видимо, умудрявшийся всё это время не пренебрегать спортом. Приятные черты лица. И губы красиво очерчены… Застывают в усмешке.

Неожиданно занервничав, смотрю по сторонам. И понимаю, что всеобщее внимание сейчас приклеено к этому Денису. Не одна я на него так долго смотрела – другие ребята ещё продолжают. А сам новенький уставляется словно на всех и ни на кого одновременно.

– Представляться, я так понимаю, не надо, – заговаривает, явно забавляясь.

Облизываю пересохшие губы, пытаясь понять, это защитная реакция такая, или ему и вправду нипочём все эти разговоры?

А он спокойно идёт к первой же свободной парте и садится. Ну как свободной… Там вообще-то рюкзак Кира лежит. Это во время разговоров однокурсники закучковались вокруг последней парты, многие из своих мест повыходили.

Вижу, как колеблется Кирилл. Но всеобщие взгляды теперь на него, а потому, вздохнув, он подходит к Денису, уже размещающему свои ручку и тетрадь на парте.

– А здесь вообще-то я сижу.

Новенький поднимает взгляд. Не вижу, какой именно, но стоящий ко мне лицом Кир бледнеет.

– Теперь я, – припечатывает Денис.

Кирилл обводит взглядом всех нас, будто ища поддержки. Но мы молчим. Я вот вообще проблемы не вижу – парта для двоих, место свободное есть. Вдвоём бы сели.

Но, тяжело вздохнув, Кир выдавливает:

– Эм, ну ок, – и забирает свой рюкзак.

Уходит к обычно сидящей одной Жанне.

Если кто-то и собирался разрядить немного неловкую атмосферу, так и застывшую после прихода новенького, то не успевает – как раз в этот момент заходит преподаватель.

Вводная лекция обычно не несёт в себе какого-либо смысла, а потому я не особо вслушиваюсь. Вместо этого задумываюсь обо всём произошедшем с момента разговоров о новеньком.

Не знаю, каким он там взглядом на Кира посмотрел, что тот стушевался… Но подозреваю, что вполне обычным. Скорее, тут разговоры сыграли роль, особенно про некую банду. У страха глаза велики. А я не могу не улавливать, что многие ребята как минимум насторожены из-за появления Дениса.

Но ведь ничего хорошего не будет, если мы продолжим сосуществовать в такой атмосфере. Тем более если новенький и вправду хочет начать новую жизнь, какую ведут все нормальные парни его возраста. А потому надо ему помочь…

Не то чтобы я тут самая смелая, но если никто не начнёт, может стать поздно. Люди из детдома вообще недоверчивы по жизни, а тут такой приём. Ещё не хватало конфронтации.

К тому же, аж сердце сжимается от несправедливости. Может, Денис хотел найти тут друзей? Мечтал, как вольётся в новое для себя место, как тут интересно будет?

Нет… Всё-таки я не могу это так просто оставить. А потому уже чуть ли не жду перемену, настраиваясь. Правда, когда звонок всё-таки звенит, оглушительным кажется.

Вдох-выдох. Решаюсь. Я ведь понимаю, каково это, когда обсуждают в самых разных выражениях. Когда не принимают – не знаю, но подозреваю, что ещё больнее.

Осторожно подхожу к новенькому. Меня то ли не замечают, то ли не удостаивают реакцией. Но другого и не ждала, учитывая, что он слышал разговор однокурсников. Скорее всего, ко всем нам теперь враждебен будет.

Поколебавшись ещё немного, сажусь рядом. Замечаю, как Денис при этом резко захлопывает тетрадь, в которой водил ручкой. Как мне кажется – рисовал.

А теперь смотрит на меня – словно насквозь этим взглядом пронизывает, заставляя кровь стынуть в жилах. Сглатываю образовавшийся в горле ком. И хочется отвернуться, и не могу.

Глаза ведь вполне добрые у него, тёплые. Отчего тогда ощущение, что взгляд опасный? Я ведь не предвзята совсем.

– О моём брате тоже ходили разные слухи, – выпаливаю вместо предисловий, потому что неожиданно теряюсь.

Даже не понимаю, почему про Тимура сказала, хотя собиралась выразить поддержку на своём примере.

– И? – насмешливо интересуется Денис.

Стараюсь не обращать внимания на тон: я ведь пока ничего такого не сказала, чтобы точно обозначить, что с миром пришла. Вздохнув, исправляю это как можно мягче:

– Я хочу сказать, что мы можем подружиться.

Денис ухмыляется, на этот раз внимательнее окидывая меня чуть прищуренным взглядом. Скользит им по лицу, по шее, ниже… Даже по волосам. А у меня сердце заходиться начинает. И впервые за всё это время приходит в голову мысль, что предлагать ему дружбу может быть не лучшей идеей.

Она только укрепляется в сознании, когда Денис пренебрежительно-снисходительно уточняет:

– С тобой?

Аж застываю. Меня вроде не оскорбляют, но такое ощущение, что да. И тоном этим, и взглядом всё более раскованным. Будто я не дружбу предлагаю, а что-то другое.

Вспыхнув, поднимаюсь с места.

– Забудь, – бросаю резко, чувствуя себя идиоткой.

Больше вообще не заговорю с ним. Сам пусть разбирается со своими проблемами.

*******

К счастью, никто из ребят никак не комментирует мою попытку поговорить с Денисом, хотя, конечно, все видели, как я к нему подходила. Но, видимо, Тимур навсегда отбил в них желание обсуждать меня.

С одной стороны это радует. С другой… Я как будто в особняке от всей группы держусь. С Машей только общаюсь – она девушка моего брата.

Три пары проходят легко и довольно быстро, не отмечаясь никакими происшествиями. Денис толком ни с кем не говорил, по переменам уходил куда-то, а ребята его больше не обсуждали даже в отсутствие. Разве что украдкой перешёптывались и переглядывались.

Четвёртой парой у нас физра. Неспешно выхожу во внутренний дворик между спортзалом и раздевалками: их, как всегда, придётся ждать. Не сразу открывают.

Чуть не спотыкаюсь от неожиданности, когда улавливаю сигаретный дым. Организм тут же реагирует: закашливаюсь, прижав ладонь к губам. Не переношу этот запах. И можно, конечно, отойти от источника подальше, да только я глупо замираю, заметив, что это Денис.

Он тоже видит меня, конечно же. Как и мою реакцию. Смотрит задумчиво, расслабленно, усмехается чему-то. И… тушит сигарету, глядя мне в глаза.

Просто уйти не получается. Как будто удерживает он своим взглядом. К тому же, перестал курить из-за меня…

– Спасибо, – почему-то чуть хрипло говорю.

Решаю замять тот инцидент с пренебрежительно отвергнутым предложением дружбы. Нам всё равно сосуществовать с ним придётся.

Денис не отвечает, продолжая на меня смотреть. И этот его взгляд… Не сказать, что пугает. Но волнует странно.

Сглатываю, заметив, что новенький снова не ограничивается взглядом в лицо – смотрит всё ниже, неспешно опуская глаза и останавливаясь где-то в районе моей футболки.

Обычная белая, на ней две вишни изображены и надпись на английском: «Sweet Cherry». Никогда не придавала этому значения, надевала без каких-либо лишних мыслей или смущения. Но какого-то чёрта захлёстывает именно оно, когда Денис хмыкает чему-то.

– Сладкая вишенка, – переводит он вслух с какой-то особенной интонацией, заставляющей меня вздрогнуть. – Правда сладкая? – вкрадчиво спрашивает, резко переведя взгляд мне в глаза.

Хмурюсь. Такое ощущение, что не про вишню вопрос. Не говоря уж о том, что он зачем-то немного изменил это слово, издевательски ласковым его сделал.

– Она нарисованная, – цежу, не понимая, зачем вообще продолжаю этот странный разговор.

Зачем остаюсь тут с этим далеко не безобидным типом, который совсем недавно едва ли не посмеялся над моим предложением дружбы. Он и сейчас как будто забавляется, при этом бередя каким-то глубоким взглядом потемневших глаз.

– Я попробую? – вдруг спрашивает провокационно, наклоняясь, подаваясь в мою сторону…

Отшатываюсь мгновенно. Лицо становится таким горячим, что наверняка густо краснеет. Какого чёрта? Денис что, действительно собирался коснуться губами рисунка на моей футболке?

– Ты… – задыхаюсь от возмущения, не понимая, мне показалось, или он реально настолько отбитый. – Нет, конечно!

Денис усмехается, но выпрямляется. А я никак успокоиться не могу и всё равно хочу ещё дальше отступить. Он хоть и не коснулся, но такое ощущение, что да. И более того – продолжает как будто.

– Что, передумала со мной дружить? – насмешливо интересуется, явно не сомневаясь в моём ответе.

Это на какой-то момент выбивает – но только на секунды. Не ожидала вообще, что Денис припомнит мне теперь кажущееся постыдным предложение.

– Если ты так дружишь, то конечно, – отрезаю чуть ли не враждебно.

Он снова ухмыляется, постучав пальцем по своей уже незажжённой сигарете. Хорошо хоть на асфальт не выбросил. Опять смотрит на меня всё таким же сбивающим с толку взглядом и издевательски многозначительно заявляет:

– Дружить я ещё даже не начал, Вишенка.

– И не стоит, – огрызаюсь, решив даже не реагировать на новое прозвище.

Как и на человека, который его даёт. А ещё говорит и смотрит так, что совсем уж не по себе.

– Пожалуй, – хмыкнув, задумчиво соглашается.

Серьёзнеет мгновенно. Окидывает меня уже скорее пустым взглядом и первым уходит ближе к раздевалке.

Мысленно пообещав себе, что это был последний раз, когда я вообще заговорила с ним, нахожу взглядом Машу и иду к ней.

Глава 2. Денис

Физрук оказывается предсказуемо безразличным. Отправляет парней играть в футбол, а девчонок заниматься на тренажёрах. Во второй половине занятия предлагает поменяться, только вместо футбола уже волейбол будут играть. Сам препод уже вовсю болтает с какой-то либо коллегой, либо просто случайной подошедшей женщиной примерно его возраста. За нами не смотрит, хотя периодически делает вид, что да.

На команды нас хоть сам разделил. Будь что-то иначе, я наверняка оказался бы в пролёте. Это понятно уже по тому, как парни ведут игру. Усиленно делают вид, что меня нет. Моя команда предпочитает пасовать кому угодно – пусть даже назад, срывая атаку – но не мне. У соперников меньше способов продемонстрировать мне пренебрежение, но их кислые рожи вполне справляются с этим, стоит только нам как-либо повзаимодействовать.

Без понятия, в чём причина – реально так напуганы раздутыми и непонятно откуда взявшимися слухами обо мне, или раз уж я их услышал, решают, что у нас конфронтация. В целом похер. Тем более что далеко не всё из обсуждаемого ими неправда.

Чьё-либо недовольство на меня мало влияет – игнорирую, вливаюсь в игру всё равно. Отчасти назло. По жизни оно во всём так получается.

Мяч достаётся мне достаточно часто – отобрать у соперников не проблема. В грубый контакт они со мной встревать не решаются, и, как ни изображают отвращение, заметно тушуются от моего приближения. Я даже парочку пасов своим даю, когда вижу острые моменты. Вынуждаю принимать. Они от этого в забавном напряге, друг на друга смотрят, часто от заминок в итоге теряют мяч. Но постепенно хоть шевелиться начинают, хотя мне не пасуют, даже когда открываюсь.

Какое-то время ещё терплю, вывожу в одиночку. Но мы теряем уже второй опаснейший момент тупо из-за их детского сада, и это откровенно заебало.

Не то чтобы я так проникаюсь игрой – но если уж делать что-то, то нормально.

Дожидаюсь нужного момента: Кирилл вяло ведёт мяч на половину соперников, типа атакуя, а на деле вот-вот его потеряет. Просто подрезаю ему путь, по футбольным правилам технично отобрав мяч. Да, у игрока моей же команды. Но Кир всё равно ни хрена не забил бы – в предыдущем моменте их нас двоих на выбор голевой пас получил он, и тут же промазал.

Торопеет от моих действий, да и остальные как-то подвисают. Действуют отрешённо, друг с другом переглядываются.

– Ты охренел? – не выдерживает Кир, быкует на меня.

Из-за зрителей, наверное. Я уже осадил его в начале дня, а потому наверняка не хочет, чтобы и второй раз. Может, даже думает, что персонально на него нарываюсь.

– Сам шикарный момент проебал, теперь не ной, – бросаю лениво.

Игра как-то сама собой останавливается из-за всеобщей заминки. Ко мне подваливают уже сразу несколько. Вписаться решили?

– Мы тебе из принципа не пасуем, – нагло заявляет мне кучерявый смазливый хрен.

Имени я его не запомнил – наверное, потому что он до этого момента все пары больше молчал. А теперь решил продемонстрировать, какой смелый и прямолинейный.

– Это я уже понял, – усмехаюсь пренебрежительно, поочерёдно глядя собравшимся вокруг меня в глаза. – Но всё равно возьму своё.

– Больно дерзкий, да? – смелеет от поддержки Кир, даже вперёд выступает, почти выпад на меня делает. – Один против всех не выстоишь.

Угроза? Забывается он как-то совсем.

– А у меня же банда есть, ты забыл? – не отступаю, демонстративно жду, чтобы ближе подошёл. Только вот после моих слов он не решается, хмурится, стиснув челюсть. Неужели забыть успел? – Пасуйте нормально, – подытоживаю.

Всё-таки тактика в случае чего нагнать страх – рабочая. Наверняка в представлении не видевших жизни ребят моя банда куда более пугающая, чем на самом деле.

Вот даже голос разума у кого-то прорезается. Толком даже не вникаю, у кого:

– Ребят, вы чего? Нарываться ещё… И вообще, давайте реально нормально.

– Да похрен, ладно, – с видом, как будто одолжение делает, а не очкует, заключает кучерявый. – Просто пусть свои порядки не устанавливает.

– Пока это делаете только вы, – бросаю им вслед: отходят уже потихоньку, оглядываясь на меня явно неодобрительно.

– А место моё кто занял? – бурчит Кир скорее себе под нос, чем мне предъявляет.

Не реагирую: мяч у меня, заминка была недолгой, игра продолжается. Арбитров у нас тут нет. Бросаю взгляд на физрука – он и не заметил, что какое-то подобие тёрок тут было.

Неожиданно чувствую, что на меня смотрят. Без труда улавливаю, кто – Лиза. Подозреваю, что весь несозревший конфликт просекла. Правда, сразу же отводит взгляд, стоит только мне остановить на ней свой.

Интересно, до сих пор меня жалеет? Или после показательного урока, что не стоит быть такой милахой с кем попало, сделала выводы? Отшатнулась от меня забавно. Наверняка теперь ёбнутым считает.

Отчасти этого и добивался, конечно. Но было ещё и увлекательно. Дразнить девчонку мне понравилось. И румянец этот на её щеках…

Красивая она. Настолько, что какое-то время ещё смотрю, находя возможность в разных неопасных и мало что значащих моментах игры. Фигурка в этих спортивных лосинах охренеть как соблазнительно выглядит. На первый взгляд решил бы, что девчонка из спортзала не вылезает, чтобы добиться такого результата – но нет, занимается очень хило, неправильно во многих моментах и наверняка ещё выдыхается быстро. Генетика, значит.

Наверняка Лиза чувствует мой взгляд. Но больше не смотрит. И даже не сбивается в своих таких себе подходах на том или ином тренажёре. Значит, и не думает обо мне.

А я о ней всё-таки да – вспоминаю тот её поступок на перемене. Девчонка ведь искренне хотела меня утешить, причём не из-за упивания собственной хорошестью, а прям чуть ли не переживая за меня, постороннего мутного типа. Уж в людях я разбираюсь, чтобы это понять.

Потому и отшил. Во-первых, сразу понятно, что я тут теперь изгой. Вряд ли это изменится – только если буду добиваться признания группы, а это мне нахрен не нужно. А значит, дружба со мной может ударить по Лизе, которая явно не потянет этого. Пусть даже и сама думает, что да. По тому, как говорила мне по слухи, сразу стало ясно, что для неё это серьёзно. Наверняка восприняла бы как драму. Ну и во-вторых…Таким хорошим девочкам не место рядом с такими, как я.

Вот уже физрук объявляет, что нам пора меняться, и я перехожу на тренажёры, за которыми время быстро убегает. Через некоторое время, уже больше не смотря на Лизу и не вникая, что там остальные, иду на парковку.

Да, благодаря «случайно обнаружившемуся папочке со связями и деньгами» у меня теперь и машина есть. Он и вправду относительно богат, да и явно испытывает передо мной чувство вины, хотя, по сути, не с чего. Но ему проще обеспечивать мне максимальные удобства, чтобы этим как бы стереть детство – пускай, отказываться не собираюсь.

Тем более что водить научился намного раньше, чем он подарил мне машину. Так уж вышло.

По пути как-то резко торможу у магазина овощей и фруктов. Зачем-то покупаю вишню. Захотелось вдруг.

******

Я хоть и без галстука или бабочки, но всё равно неуютно как-то в этом деловом костюме. Если бы не просьба отца и его заверения, что на вечере дресс-код, чёрта с два бы надел. Вроде бы обычные посиделки в рестике, пусть у нас и целый отдельный зал на втором этаже.

Сегодня у папиного друга юбилей. Батя решил, что это отличный повод для моего первого выхода в его свет. Как мне кажется, хочет меня продемонстрировать своим корешам, уж не знаю, зачем. Но пускай.

Они тоже при сыновьях и дочерях. И да, нарядно одетых. Те активно обсуждают путешествия, в которых были, и я уже прям чувствую, как напрягается отец. Опять, наверное, в нём дурацкий комплекс вины просыпается. Типа у меня тоже это всё могло быть.

Объяснял уже ему, что ни о чём не жалею, но бесполезно. А ведь уроки жизни куда дороже любых поездок.

Ради отца поддерживаю разговор и со своими ровесниками, и с его. Демонстрирую подкованность чуть ли не в любых темах. Чувствую, что папа постепенно расслабляется, улыбается даже.

Тогда поднимаюсь с места – вдруг хочется курить. Вечер всё-таки чертовски долгий получается. Вроде как в занятом нами зале тоже можно курить, но не видел, чтобы кто другой это делал. Лучше не буду первым таким.

Быстро спускаюсь на первый этаж, а оттуда на улицу. Несколько коротких затяжек и уже готов идти обратно. Правда, проверяю телефон. У моих ребят там новое дело зреет, в обвалу собираются. Моего вердикта ждут.

Прикидываю… Отец не в курсе, чем я занимался и периодически продолжаю, так что зависит от рисков. Он и так дёрганный пока, не хочется нервы трепать. Пишу, чтобы обрисовали подробнее, и выключаю телефон.

Пора обратно. Хотя и ломает слегка. Не моё это всё. Куда больше тянет в машину и гнать на скоростях непонятно куда и от чего.

Захожу обратно в зал, но до второго этажа не дохожу. Взгляд цепляется за стройную фигурку у окна. Девушка в вечернем платье с серебристыми пайетками. Стоит ко мне спиной, в окно задумчиво смотрит с бокалом коктейля. Красивая картинка.

Залипаю на хрупких открытых плечиках и изящной шее, тоже видной из-за причёски типа небрежного пучка. Спускаюсь взглядом ниже, по спине, тонкой выделяющейся талии, круглой попке и длинных ножках, открытых примерно наполовину. Сглатываю.

Пожалуй, можно и задержаться чуток. Хотя бы телефончик взять. К тому же блондинка.

Хмурюсь этой мысли. Вроде как не было у меня никогда предпочтений по цвету волос. Лишняя дурь в башке какая-то, и её срочно надо выбить качественным сексом.

Стереотипы или нет, а девчонки, которые набивают себе татушки, обычно более раскрепощённые в постели. У меня пока не было исключений из правил. И у этой с виду трогательно миниатюрной крошки аж две татуировки. Одна – на спине, какие-то иероглифы, написанные по вертикали. Вторая – на шее, ближе к подбородку, слева. Маленькая надпись. Приходится приблизиться, чтобы прочитать. Она уже на английском. Переводится как «счастье».

Что ж… Многообещающе.

Сокращаю между нами расстояние, решив пока ничего не говорить. Вообще-то уже несколько секунд у неё за спиной стою и пялюсь, а девчонка будто не замечает, ведёт пальчиком у себя по бокалу, смотрит куда-то вдаль. Тормошит всё внутри этими непосредственными жестами и отрешённостью своеобразной, которая почему-то только заводит.

Интересно, как долго эта крошка будет меня не замечать? Приближаюсь так, что почти впритык мы уже. Она напрягается. Готов поклясться, что вижу мурашки на её шее. Хочется коснуться, провести по ним, а лучше – попробовать на вкус, языком собрать. Странные какие-то желания, ну да похер. Они лишь усиливаются, когда непонятно каким образом я отчётливо различаю её рваный выдох. Почти как стон.

Блять…

Сегодня я увезу её к себе. В ту самую хату, где жил до того, как отец меня нашёл. Уже решил. Мозги туманит, член готов взорваться от напряжения – какие ещё аргументы тут нужны?

– У тебя ведь чувствительная шея… – шепчу почти интимно, слегка склоняясь к ушку и жадно наблюдая, как мурашки становятся ещё более ощутимыми. – Больно, наверное, было татуху набивать здесь, – касаюсь кончиками пальцев надписи, и как прошибает.

Нежная, тёплая, чуть дрожащая… Даже не думал, что можно пьянеть от прикосновения. И куда сильнее, чем от того вина, что мы там наверху пьём. Оно вообще во мне не отзывается. Эта крошка – ещё как. Хочется ещё и ещё. Всю испить, начиная с её вздохов пока еле слышных.

Но она обламывает мне кайф. Трижды.

В первый раз тем, что резко дёргается и ко мне разворачивается. Второй – тем, что я вижу её лицо и узнаю сразу. В третий – тем, с каким ужасом реагирует на меня.

– Ты… – аж чуть не задыхается от возмущения, почти так же, как после моего вопроса про попробовать сегодня днём. – Ты что здесь делаешь?

В её вопросе не только недовольство, но и удивление. Оно же и в глазах, окидывающих меня настороженным взглядом. Вроде как Лиза давала понять, что не верит в слухи обо мне, а смотрит так, будто представить меня в приличном обществе и ходящим в подобные рестораны для неё сложно.

Так-то я удивлён не меньше. Татушки эти… Да и вообще, в Москве хватает ресторанов, почему она именно здесь и сегодня?

И при параде причём.

– А ты?

Самое хреновое – даже узнав её, я всё ещё безумно хочу коснуться. Как минимум. И, кажется, я уже чуть ли не вибрирую таким посылом, потому что Лиза хмурится, отходит от меня сначала влево, потом ещё дальше – к залу, враждебно бросая:

– Не смей меня больше касаться.

Её голос пугливо дрожит, да и взгляд девчонка не выдерживает. Уверен, это самое грубое, что она когда-либо кому-то говорила.

Знала бы Лиза, как я люблю вызовы…

Но нет, этот не приму.

– Ты не одна? – за каким-то хером требовательно спрашиваю.

– Не одна, – отрезает девчонка, тут же ища глазами свой столик.

Слежу за направлением её взгляда. Интересно, ради кого она так разоделась.