Czytaj książkę: «Книга Илстар Апейрон», strona 21
24.5
Очутился в тёмной комнате. На скамье, напротив меня, сидел человек в грязном тряпье. Он был юношей. Он сказал, что нам повезло, что нас выбрали в солдаты. Теперь мы собирались быть как они – неистребимыми и совершенными. Меня пугали его слова. Спросил его, почему ударили киборга, который меня привёл. «Он пацифист и трус, убежавший от военной обязанности. Мы не любим таких». Когда открылась дверь, через которую проезжали носилки, кольнул себе в плечо тюбик из кармана и резко встал и ринулся из комнаты, уклоняясь от преследователей; летел, куда глядели глаза; пробегал коридоры, в стенах которых вращались шары и высовывались металлические конечности.
Вбежал в комнату и спрятался за угол, пытаясь перехватить дыхание. Вошёл человек в сером халате и подошел к узкому, длинному отверстию в стене. Он не был похож на тех, что заперли меня. Осторожно подошёл к нему сзади и спросил, где смогу найти таких, как мы? Он холодно глянул на меня. Его руки мешали красную жижу со скоплениями в продолговатой раковине. Его левая рука сжимала орган, а окровавленная правая медленно поднялась перед моим лицом, и разогнутый палец показал направление. Попятился, не срывая с него глаз, пока он приступал к своей работе, кидал части плоти в висевшую на нём сумку.
Бежал, но не нашёл ничего кроме стены с окном. Скрежет и гул догоняли меня, и спрыгнул в яму в окне, шлёпнувшись о жидкую зловонную мерзость. Бултыхаясь в ней, нашёл место, на которое мог вползти. Мокрые отходы былы везде и начал рыть в грязи. Рылся в ней, как червь, жадно борющийся за воображаемую за кончиками пальцев свободу и надежду на жизнь. Не хотел там умирать. Останавливался передохнуть и снова приступал рыть. Терялся в этом земном логове. Использовал ещё один тюбик – оставался последний. Прорыл туннель, по которому бы не смог вернуться. Чувствовал смерть погребённым. Крошки грязи попадали в глаза, и чтобы попытаться перенести боль, мне пришлось держаться вслепую…
Прохлада пробегала по моему позвоночнику от металла, а два глаза в небе согревали меня. Не смог бы вспомнить того момента, когда вырвался из-под земли, даже если бы захотел. Одинокая остроконечная гора на фоне распластавшихся гор за ней и песчаная равнина. Яркие в свете солнц скелеты давно минувших во времени высоких городских построек. Сидел в рыхлом песке, спиной к прохладному серому стержню, и смотрел на правую ладонь и на грязь под ногтями. Затем, прищуриваясь, переводил взгляд на небо и прикрывал рукою солнце с её меньшим, но не менее ярким, братиком, и любовался голубовато-оранжевым светом, сочившимся между пальцев. Устал и уснул.
Проснулся от шороха. Из земли вырывались механизмы. Они цеплялись за меня, садились на спину, пока вставал и пытался кинуться бежать. Тянулся за последним тюбиком. Упал на него, а он воткнулся мне в грудь, и почувствовав болезненный прилив силы, сознанием надавил на ноги. Искусственные прямоугольные механизмы на сгинающихся ножках прыгали за мной и стреляли иглами. К горам нёсся без порыва мыслить о неизбежном постоянстве бега. Только песок расходился волнами. Они догоняли… услышал выстрелы и взрывы позади. Длинная расщелина в земле впереди. Прыгнул, но не перепрыгнул – ударился о стену и упал на ногу. Почувствовал невыносимую боль в ноге. Кость выступала в крови.
Выступ спас мне жизнь. Через мгновение рука помощи протянулась ко мне сверху. Схватился и увидел четверых людей в камуфляже. Один сидел в круглом кресле, из которого торчало длинное дуло какого-то ружья. Откат выстрела заставлял кресло плавно качаться полукругом, а человека в нём откидываться назад. Пока он вставал, кресло со стволом свернулось в объект за спиной, при этом вытащив проводки из вены на его руке. Услышал слово – «капитан» – и прочитал удивление на их лицах…
24.6
– Что произошло? – расспрос продолжался. – Почему же вас…
… Думаю, вы это уже знаете. Они провели меня под землю, по проходам, которые бурили большие спиральные машины, подключённые к комнатам-энергогенераторам. Мы вышли к свету ламп подземного города. Мне залечили ногу, но сказали, что буду хромать. Мне позволили обмыться, предоставили новую одежду. Выспался, проспав в течение длительного времени. На другой день меня водрузили на кресло перед множеством лиц. И сказал им: «Уже не помню кто сам или кем являлся, но знаю, что всем нам следует найти машин и уничтожить их, так как иначе придёт конец всему живому». Некоторые задавали мне вопросы, и все дивились мной. Одна темноволосая женщина средних лет, которая вероятно была ещё более привлекательной в молодости, одиноко стояла в стороне от толпы и смотрела на меня со сдержанным любопытством. И ещё там были четверо, что нашли меня, но они так же молчали. Повторял, что нам была нужна помощь. Искал их, чтобы предупредить об угрозе внешнего вмешательства. Но они спорили и отклоняли мои заявки. Они не знали, что творилось на поверхности и не знали о нас и о кью-зоне. Меня отпустили без проводов.
Ко мне подошла та женщина и посмотрела мне в глаза, которые говорили: «Неужели ты не помнишь меня?» Её слова и ясные глаза таили глубокие чувства ко мне, но не хотел её расстраивать. Она взяла мою руку, и мы пошли к ней. Мы прошли поля, где под искусственным излучением от ламп, подвешенных на скалистом потолке и поставленных среди растений, выращивались пищевые злаки, а во влажных нишах росли большие грибы. Домики с лампами на углах были похожими прямоугольниками снаружи. Внутри помещения, у неё на стенах, были изображены птицы, которых мир не видывал уже давно.
Она готовила блины и хотела меня ими накормить. Она сказала со слезами на лице, что долго искала меня, но был жив, и всё было позади. Она заплакала. Извинился, потому что это был не совсем тот, кого она ждала… Сказал, что не помнил её. Это болезненно вырвалось из меня и вышел на улицу не в себе. Она пошла за мной и обняла меня.
Она меня утешала и просила пойти с ней, чтобы показать мне одно место. Она повела меня через подземные коридоры. Прохожие оглядывались на нас. Многие проходили с разными строительными предметами и замкнутые в своих мыслях. Дети проносились с визгом и криками. Мы вышли к свету неба и брызгам морских волн, разбивающихся об утёс, на котором мы стояли, и нас прикрывала арка горы. Она сказала, что мы первый раз встретились именно здесь. Было очень красиво. Заулыбался ей. Мы смеялись вместе, ощущая кожей приятный и, в тоже время, щекотливый дождик холодных капелек, а потом любовались прибоем.
На обратном пути, в туннелях, мы встретили мужчину, который хотел поговорить со мной. Простился с женщиной, и мы обещали снова найти друг друга. Он отвёл меня в библиотеку, коридоры пещеры поднимались, и мы шли по порожкам, высеченным в склоне. Комната со столами, в которых находилось знание народа «хакеров». Изображения и документы листались, водя рукой по экрану стола. Он мне показал много лиц и остановился на том, которое вызвало во мне наибольшее оживление. Это было запоминающееся лицо, «он был моим другом в городе, но он остался там. Хотел ему помочь, но…». Мужчина с ухмылкой закрыл страницы и отключил экран и приказал готовиться к новому собранию… Он кинул злой взгляд и быстро ушёл. Пытался догнать его, но не смог сориентироваться в лабиринте коридоров. Мне помог прохожий, показав путь по электронной карманной карте. Подытожил, что здесь можно легко заблудиться новичку. Прошёл людей, пивших напитки в баре. Некоторые узнали меня.
На очередном собрании меня обвинили в раннем лжесвидетельстве и покушении на сына бывшего предводителя вместе с моим отцом, который давно скончался. То, что не помнил ничего, не выслушивалось. Предводились мои показания о встрече с сыном, кого они считали погибшим, предыдущего предводителя. Им казалось, что всё было мной подстроено. Что тот не пропал бесследно… «Видел его, но не смог спасти… струсил…», твердили они.
Меня объявили изгоем, и повели под стражей в вращающееся белое сооружение с комнатами. По пути меня нашла та женщина – в её глазах было отчаяние и грусть, и её обещания канули в шквале голосов: она найдёт меня и придёт ко мне… мы ещё встретимся… она меня не забудет… она верит, что вспомню…
Мы были внутри горы, где велись строительные работы в верхних ярусах. Мы проходили надстройки, подкрепленные серебристыми канатами и металлическими сваями. Стоя в одной из комнат, чувствовал скрежет камня, и комната поворачивалась к выходу. Только вышел, как проход со скрежетом исчез, а на его месте была каменная плита, напоминающая горную часть. Шёл налево в зное дня и подошёл к иссохшему дереву, под которым лёг. Ветви охватывали желтизну. Небо начинало темнеть, и увидел маленькую синюю птичку, кружившую высоко надо мной.
24.7
Меня нашёл отряд воинов, который привёл меня в подземный город. Их капитан был под моим предводительством раньше. Это он мне сказал.
Он сказал, что они были на моей стороне, потому что спас его на проверке сканера. Нас обнаружили машины, но скомандовал отход. Мы потеряли многих, и сам попал под их лучи, пытаясь отразить их своим физическим щитом.
Он ведёт своих людей за мной, чтобы остановить машин. С ним был важный вояка с бледным, невыразительным лицом и длинным оружием на спине, и ещё им сопутствовали два щитоносца. Щитоносцы были братьями, скреплёнными ритуалом крови. Один был совсем молодой; другой, мужалый и с бородкой, был постарше.
Ветер набирал силу и подхватывал светлый песок. Мы не могли далеко уйти без проводника, – сказал мне капитан. Мы шли навстречу возвращающейся смены, и капитаны обменялись приветствиями и разговаривали, пока мы стояли в стороне. Ничего не было слышно. Другой капитан показал пальцем в нашу сторону. Они решили обменять девушку проводницу на одного из щитоносцев, на того, кто был самым опытным. Услышав договор, братья выкрикнули несогласие в ярости. Тот, кто был постарше, просил, чтобы его оставили вместо своего напарника. Но их запросы капитан не стал выслушивать. Он сказал старшему щитоносцу, что обойдутся без него, но что без проводника мы все погибнем. Старший ещё долго пыжился и не хотел оставлять своего напарника. Но такого исхода потребовал другой капитан, и обмен был скреплен формальностью.
Нам передали смену и мы пошли своим путём молча. Наша путеводительница не задавала лишних вопросов. Она была молода и одета в обтягивающий тёмно-зеленый костюм. В руках она держала прибор, который только она могла прочесть. Мы попали в песчаную бурю. Всё небо заволокло песком, и нам пришлось укрыться в горах и переждать день. На утро, снова увидел синюю птицу в небе, словно она сопровождала нас. Предложил капитану идти к железному народу за помощью.
«Киборги отсоединились от нас давно. Раньше был проход, который нас связывал. Подземный туннель был проложен между нашими лагерями, но он обрушился. В скитании мы пытались наладить с ними связь, но безрезультатно. Они горды и доверять им не следует». Однако, нам было некуда деваться и пришлось идти к ним.
Когда увидел синюю птицу в небе, спросил у капитана о женщине в подземном городе, которая знала меня. Он удивился на меня, так как у меня абсолютно ничего не всплывало в памяти.
Её боялись, потому что сейчас в её руках была некотороя власть во втором углу их управления, и в тайне распространяли о ней нехорошие слухи, потому что она неведомыми способами помогала моему отцу. С ней мы были обвенчаны. Предыдущий предводитель погиб в схватке с машинами, когда мы все были в скитании, и его сын пропал безвести. Мой отец стал новым предводителем, и под ним моё звание стало капитаном. Но партия верных погибшим противилась его лидерству и замышляла свергнуть нашу семью. «Наконец, им это удалось», – уныло сказал товарищу, но он оставил меня без ответа. «И к лучшему», – подумал сам.
Ночью слышал шевеление в песках и не мог заснуть. На утро была видна нора в песчаной земле. Это были местные животные, – мне сказал капитан. «Они питаются травой, что растёт у берегов рек. Они такие же ядовитые, как и эта трава. Их слюна парализует и со временем убивает». Вспомнил, когда острые зелёные иглы впились в мои ноги, но не стал говорить об этом, чтобы не тратить время зря. Только ночи для меня стали беспокойнее.
Нам предстояло пересечь огромную, бездонную расщелину на пути через горы. Наша проводница с шага ринулась бежать и перепрыгнула первой. За ней последовали остальные, разбежались и так же успешно перепрыгнули. Но сам хромал, и мне было тяжело бежать. Они подбадривали меня, но отказывался. Расщелина была около трех метров шириной. Тогда капитан предложил нам всем идти по обе стороны по направлению к горам на юге. Он сказал, что там будет сужение. Так и было, после пары часов ходьбы, расщелина немного сузилась, но сам всё равно волновался, когда пытался разогнаться и прыгнуть… На самом краю ноги чуть не ступили в пустоту, чуть не оборвался в бездну, если бы меня не подхватили. Но мне вдруг показалось в тот миг, что мне было больше не страшно.
У главного входа в город киборгов ждала туча копошащихся теней в небе, а несколько пролетавших мимо упали на магнитные щиты и разбились. Они облетали окрестности. Наша группа прошла во время открывшегося промежутка. Киборги взяли нас под стражу, но мы просили, чтобы нас выслушал их вождь. Они отвели нас в комнату с выступающими из стен трубчатыми отверстиями. В центре помещения стоял человек из бледного металла. Его конечности вызывали вибрации в стенах, из которых поступали звуки. Просил его помочь нам бороться с машинами, но безрезультатно. Тогда спросил о местонахождении вражеской базы.
Он осмотрел меня, как врага, и рассказал, как один из людей, похожий на нас, зовущийся «кровником», прорвался через силовые поля и умудрился отключить один из магнитных щитов перед тем, как его остановили. Это вызвало атаку машин на их обиталище. Затем он сказал нам, что мы остаёмся защищать их город. Нас окружили его солдаты из металла, но выхватил плазменный пистолет из кобуры капитана и выстрелил в вождя. Все стояли в оцепенении. Его провода на плече были повреждены, но он продолжал стоять. Его голос дрогнул, но он уверовал в нашу силу и дал нашей путеводительнице координаты направления исходящих машин. Для него послужило убедительным доводом, что мы были достаточно одержимы и малочисленны и смогли бы прорваться. Но перед тем, как мы ушли, он остановил нас и сказал, что забыл нашего друга – негодного ни для чего воина, ушедшего против канонов и теперь отказанного в месте обитания. Такой же изгой, как и мы.
К нам присоединился покрытый во влагу киборг, который привёл меня сюда в первый раз. Он казался испуганным, если это можно сказать о существе, закованном в металл.
Мы выбежали из под защиты киборгов, стреляющих тяжёлыми пикообразными снарядами, а также круглыми, которые своим весом и магнитными характеристиками заставляли машин, в которых попадали, падать и быть временно обездвиженными на земле. Части тучи машин заметили нас и устремились потоками. Их лучи стреляли по нам. Наш единственный щитоносец отчаянно выкрикнул – «бегите!» – а сам остался позади. Мы слышали шум раскрываемого энергетического щита позади нас. Когда мы оторвались от погони, мы осознали нашу потерю.
Молча, мы сидели некоторое время перед тем, как наша путеводительница не переговорила с капитаном, и мы снова двинулись в путь. Все держались в стороне от молчаливого металлического громилы, но сам его не боялся. Капитан шёл вместе с путеводительницей, и он часто разговаривал с ней. Охранник оставался недалеко от первых лиц. На ещё одном привале возле гор, увидел путеводительницу, идущую от лагеря к горизонту. Когда догнал её, она остановилась. Она знала куда мы шли, но ни разу не была там. Её удивляла местность – всё склонялось к природе, и вдалеке была зеленовато-коричневая, неизвестная и невиданная нами, но от этого не менее заманчивая для неё, муть. Это место дышало по особенному, что вдохновляло нашу проводницу. Она чувствовала живое окружение впереди и восхищалась им. Только тогда, рассматривая её вблизи, заметил, что один её зрачок светился голубым.
Наш отряд шёл к берегу коричневатой воды, когда нас нагнали тени в небе. Они приближались, а мы переходили воду, которая начиналась по колено. У машин были серебристые закруглённые тела с резкими краями и остроконечными иглами, исходящими из круглого отверстия в начинающем светиться лоне. Они остановились перед водой. Одна из них загудела и выбросила с раскатом звука луч света, который попал мне в спину. Пал в воду, не чувствуя конечностей. Не мог долго продержаться без воздуха, но как не пытался – не смог приподняться на ногах. Водоросли облепили меня, и под водой отгрыз стебелёк зубами и присосался к нему губами. Вкус растения был терпкий и противный, но мог дышать через тростинку.
24.8
Когда снова почувствовал ноги, медленно поднялся из воды и не увидел ни машин, ни моих спутников. Пошёл по направлению, по которому мы вместе шли до этого. Среди краснеющей болотистой воды вдруг показался остров зелени. Он был окружён глубоким рвом, через который с трудом перепрыгнул. На берегу стоял друг киборг и охранник с капитаном, который был очень взволнован. Он обрадовался встречи со мной, удивлённо посмотрев на меня, словно меня потеряли, но продолжил с волнением говорить по поводу пропажи нашей путеводительницы. Тяжелый удар и хруст послышались в глуши высоких стеблей, растущих на острове. Над ними медленно проходило металлическое, огромных размеров, прямоугольное и с несколькими рядами ног машина-здание. С каждым опусканием своих конечностей слышался громкий удар, выворачивающий лесную округу. Вокруг неё летали другие, уже встреченные нами машины.
Капитан сказал, что мы должны уходить отсюда к другому берегу, пока он пойдет на поиски девушки. У нас не было времени засиживаться. Капитан прошептал что-то на ухо бледного охранника – только одно слово «кровь» смутно послышалось мне. Он взял у меня обещание, что если что-либо случиться с его охранником, должен буду вернуть его оружие в подземный город. Он не хотел, чтобы их технологии попали к машинам.
Собирался вести оставшихся на север, но было тяжело идти по болоту из-за сцеплявших движение водорослей. Мой металлический спутник поднял меня, но когда обернулся, то нашел охранника, погружающегося под воду. В сгущающейся темноте, его бледное лицо напоминало утопленника. Мы извлекли его из водорослей, и как обычно, продолжили путь молча. Небо начинало рассветать. Отчаяние грызло мою душу. Мне казалось, что слышу девичье пение, словно завывающую метель. Впереди пологий склон переходил в бледно-жёлтое поле. Когда мы шли по нему, то слышался хруст под ногами. Наклонился и сел на корточки, чтобы рассмотреть и потрогать сухие, рассыпающиеся кольца, усеивающие поле вокруг. Протяжный голос исходил из посёлка неподалёку.
Мы подошли к старому, узкоглазому человеку, кто сидел скрестив ноги у деревянного дома и пел грустную песнь на неизвестном языке. Люди уставились на нас. Они со страхом на лицах показывали на оружие в руках охранника. Потом прилетели машины – здешние жители звали их «щитнями».
Впервые увидел дрожь на лице охранника. Нам был конец. Он с оружием ринулся на машин, а мне оставалось только крикнуть, чтобы он бросил оружие и остановился. Его проткнули десяток машин и унесли с собой. Мы пятились, пока не побежали. Металлический человек оттеснил меня своей рукой к самому краю обрыва. К нам слетелись машины, а он толкнул меня. После того, как упал, не помнил больше ничего.
24.9
Меня нашли на берегу и лечили в посёлке. Когда встал с постели, то осознал весь провал моей идеи, мои ошибки. Потерял всех кроме себя. Лежал в ветхом доме; пробоины в стенах местами отходили острыми краями. Внутри было так пусто и тихо, что моё сердце зашлось, всё внутри затряслось в муке тоски, печали и одиночества. Потерял смысл жизни.
Передо мной стоял тот певчий дед, чей голос привёл нас в посёлок. Он ответил на мой вопрос, что всех моих людей забрали, потому что они противостояли. Он оказался мудрым, но не настолько чтобы сломить меня и заставить одуматься.
Его спокойные глаза следили за мной, когда вырвал висящую из стены острую щепку доски и замахнулся ею на своё горло, и он наблюдал как этот кусок вырвался из моей руки, отлетел и воткнулся ребром в примыкающую стену позади.
Старик сказал, что смертью не исправлю произошедшего, не изменю неизбежного. Его глаза продолжали смотреть на меня до того, как он показал мне скреплённый свиток. Должен был отнести его машинам. С древних времен эти люди жили под властью машин, но пришло время людей. Преподнесение этого свитка означало возвращение подчиняющихся на свой человеческий путь. Два проводника были посланы со мной.
За посёлком была тропа к местности, усеянной грудами металла. Машины пролетали мимо, и из привычной боязни их хотел спрятаться, присел и поранил ногу о выпертый острый край, но машины даже не замедлили хода. Мы подошли к дыре. Стоял на самом краю и крикнул вниз, чтобы меня приняли для переговоров. Мы ждали, но в беспросветной панике медленно наклонился, стал на цыпочки, и от безысходности пал грудью в чёрную дыру. За мной доносились испуганные крики моих проводников. Уже падал в бездну, – меня не успели остановить, но зато подхватили металлические руки, как канаты отходящие от двух округлых летающих объектов. Они летели вниз и видел, как свет играл в кристаллах в глубине. На дне меня отпустили перед машиной, напоминающей остров крутящихся геометрических фигур, распускающих в разные направления тусклый, тонко струящийся свет. Кручения острова меняли направление, и иногда, одна из его сфер останавливалась на секунду, чтобы из глубины показались другие, более прямые и краевые фигуры, перед тем, как продолжить вращение и снова скрыть их из виду.
Стоял, наклоняясь, пока к моим вискам не прилипли вибрирующие отростки. Присел, ясноуслышав звуки системы машин. Свой голос она считала примитивным, но её мысли были еле слышимы для меня.
Система говорила у меня в голове: «До сих пор никто не был убит из людей – такова моя верность. Ты пришёл, чтобы проститься со мной, освобить от долга».
Система ждала меня и считала меня удачливым. Она могла меня остановить раньше на пути сюда. Сейчас летели к киборгам новые, самостоятельные машины с собственными генераторами энергии. Они не ограничены высотой, на которой могут летать, где щиты их не достанут. Система оставила мне последствия. Её вращения остановились, и она выключилась. Последний яркий свет через неё выстрелил в небо, где образовался в тускнеющий луч новой звезды.
Город, из которого начал путь, пал. Все живые точки летели вниз и уже на земле переставали двигаться навсегда. Моего последнего друга не стало.
Поднялся на платформе с привязанным шаром и… упал на колени. Устал, и во мне засиделся переизбыток отчаянной радости, который вырывался слезами. Видел пустующие просторы. Мы должны забыть всё, что знаем. Это будет очищением. Это начало нового мира. Представлял, как ко мне шли из всех мест, познанных мной. Киборги, люди из деревни и посёлка, хакеры… Впереди шла женщина, которая меня любила. Из всего, что знал, живее всего помнил только её. Люблю её…
Молчание в комнате переговоров. Писцы были удовлетворены.
