Czytaj książkę: «Дожди выдуманной юности. Дилогия»

Czcionka:

Фотограф Илья Павлович Брюшко

ISBN 978-5-4485-2091-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вакансия на смерть (2013)

Разбивайте компасы

Когда я лечу на половинке жизни,
Ваша защита ослабевает от космоса.
Я играю звёздными вишнями
И ломаю вавилонские компасы.

Я делаю секунды часами,
Чтобы прожить намного дольше,
О, жизнь! Лечись моими чудесами!
Мчась по дороге, ты сможешь!

Свою любовь я делаю внеземным ангелом
С космической синей баржи,
Она снабжает меня стеклянным факелом
Для микрорайоных пейзажей.

Я летал к тому самому Зеркальцу,
В тайне от главного сторожа
Разбивал тюрьмы и мельницы,
Когда минуты были как годы.

Обнаружив нас в подъезде,
Орёте: «Господи Боже!»,
А жизни прошли под партийные съезды
И маскировкой всего бездорожья.

Вы знаете Бога
Из книг с крокодиловой кожей?
Пацаны под тревогой
Видят намного больше.

Плавить зиму

Ты построила стену на крыше высотки,
Снизила градус огненной водки,
А я в окно ору, раздирая глотку,
Что жизнь для меня – вещь короткая.

За нами гонится прошлое
Осторожно, подло, по бездорожью.
Ненавижу пошлых прохожих
И кидаю камни в их мерзкие рожи.

Отпусти на волю снежную молнию.
Наполнив сердца тёплой симфонией,
Спасай их от морозной агонии.
Не так страшны вавилонские копья.

А сердце горит и плавит зиму,
Чтобы захлёбывались эти грабители.
Я готов лечь под гильотину,
Просто чтобы ты видела.

Девяносто три

Когда осень и тепло уже не союзники,
И ветер трахает крыши домов,
Я поджигаю мусорки,
Убивая словом рабов и ментов.

Греясь огнём ноября
И теплом, что идёт не от солнца,
Вино за шестьдесят два рубля
Залетает в табачные кольца.

А девяносто три года назад
Выстрелил крейсер Аврора,
Объявляя священный Джихад
Буржуям и врагам народа.

Двадцать четыре

Я как пародия на умирающий сентябрь,
И если кто-то будет зол, то я дам добро.
Пускай убьют и расстреляют,
Но я умру и напою вином.

Взрывай тепло без криков и всхлипов,
Заминируя мой мир.
Ты королева всех стеклянных трипов
В однокомнатных автобусах квартир.

В столе у меня 2000 руб. – внесите в налог

Я дешёвый портвейн
С выдержкой двадцать лет,
Взорвал колизей
И провёл им свет.

Открыл музей
Кровавых рек,
Сломал секрет,
Сжёг билет.

Бил ебалом керамический пол,
Играл в футбол
Головами под стон
Каких-то левых сук.
На утро вслух
Я умер вдруг.

«Антенна – серийный убийца людей…»

Антенна – серийный убийца людей,
Убивающий ровно в девять.
Воскрешающий толстомордых блядей,
Показанных в программе «Время»

Стёкла

Фантик от конфеты направлен в потусторонний мир,
А кто-то гадит только на определённой территории.
Прокуренные стены хрущёвских квартир
Проживут вечно и не сгорят в крематории.

Иисус ловит ртом радиоактивный грязный снег,
На утро из него выйдет кровавая блевотина.
А кто-то как всегда напишет «привет»,
Дали по роже, поставь другую пощёчину.

Хватит ненавидеть негров и геев,
Ненавидьте себя.
В каждой душе живут злодеи,
Похороните их на свалке отходов. Не скорбя.

НЛО, сигареты, кресло-качалка,
Кино, запреты, грязная тряпка.
Объявления, окна, холодный город,
Растения, стёкла, серп и молот.

Вино в огнях

Киномеханик, останавливай мультфильм,
Там у героя пистолет у виска.
И облако чужих квартир
Улыбнулось и превратилось в туман.

Меня рисует самый злой художник,
Чтобы дрочить на мой портрет всю ночь.
Эту грязь не смоет летний дождик,
Тут не поможет и родная дочь.

Большая полузакатная паутина
Поймает духи этих вечных снов,
Обнимая жирную руку Аида,
Пьёт пиво в глубине серых дворов.

Ремонтники починят светофоры
С красным цветом крепкого вина,
Поедут дальше ночные разговоры,
И будет свет на кухонных столах.

Иегова скоро
Всем потушит свет,
И каждый город
Соберёт военсовет.
Он сам себе бедняк
И сам богач.
Вино в огнях!
Радуйся и плачь.

Про крещёных буддистов

Был бы омут,
А черти будут.
В говнах тонут,
Ждут чуда —
Мода на будду
У простого люда.

Полёт над Томском

Дух древнего пророка
Дал несколько уроков,
Что не бывает узко и широко,
Это всё иллюзия спальных блоков.
После апокалипсиса и пришествия сына Бога
В новой цивилизации не будет войн из-за золота,
Водок, голода, холода.
В каждом городе в каждой комнате
Все станут добрыми.

А я в обмороке. Держа меня в когтях,
Гигантский гриф парит над Томском,
Бросает в облако. Душа как червяк
Тонет в воздушной каше толстой.

Это не конец, а намёк.
Подсознательный прыжок
Через смерть и лёд.
Боль дала урок —
Ян Кёртис не знал нот.