За бесконечность времени. Стихи | Книга третья

Иллюстратор Илья Валерьевич Рашев

© Илья Рашев, 2022

© Илья Валерьевич Рашев, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0053-7939-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

За бесконечность времени

 
Что там, за той чертой, кончается ли время,
Тогда, когда оно для всех считает ещё дни?
Часы остановились лишь только в жизни этой,
А там за бесконечностью будут ещё идти?
 
 
Быть может в отражении земного притяженья,
На небе в облаках мы продолжаем жить?
А в старых фотоснимках – лишь для того остались,
Чтоб как-то иногда на Землю приходить?
 
 
Об этом знают духи, что глянули за крайность,
Что бесконечно время, или сошло на нет?
Быть может обнулилось, а может идёт дальше,
А может быть там вовсе и ничего и нет?
 
 
Мы лишь предполагаем и строим теоремы,
Что время бесконечно уж миллионы лет.
Но так и не узнаем ответы на вопросы —
За бесконечность времени взглянуть способов нет…
 

«Боль осела на струны гитарные…»

 
Боль осела на струны гитарные,
Мысли аккордами сломают мелодию.
Алкоголь смочит свежие раны мне
И разобьет меня на машине в обочину.
 
 
Стрелка спидометра замрет на двухсот…
Линия жизни издаст длинный звук.
Виски в желудке – последний глоток,
И сердце озвучит последний свой стук…
 

Разрушены

 
Послать тебя подальше, мне бы хватило сил,
Чтобы порвать на части, что так в тебе любил.
Убить тебя в себе, свои воспоминанья,
Послать тебя подальше, о Боже дай мне сил!
 
 
Вырвать фундамент счастья, что я с тобой хотел,
Создать когда-то раньше, но сука не успел!
Теперь уже не ты, той будешь самой нужной,
Теперь уже не я – буду в режиме мужа.
 
 
А может лучше так, оставить всё на полках,
Пусть всё покроет пылью, то, что уже в осколки?
И будем там не мы, а здесь мы словно рыбы,
В одной реке с тобой, но мы уже разбиты.
 
 
Нас нет с тобой уже, ты будешь новой с кем-то,
Свои мечты, что были когда-то нашими.
Ты их отдашь ему, без грамма сожаленья.
И воплотишь их с ним, а мы с тобой разрушены…
 

Про глухого

 
Что силы есть кричу во тьму, лишь только ты меня услышишь.
Поймёшь всю горечь – что кричу,
Что разрывает сука душу!
 
 
Сутулый дом с глазами окон, как будто частью стал меня,
Он только, жаль, умеет слушать, а мне в ответ лишь тишина!
Наедине с бутылкой рома и с сигаретою молчком,
Сижу в стенах немого дома и по душе катаю ком.
 
 
Мне нужно с кем-то говорить!
Но здесь лишь я и тишина!
Мне нужны звуки, скрипы, скрежет,
Хоть что-нибудь! Но не она!
 
 
Не ты, глухая тишина!
Не ты – Немая!
Сука!
Схожу с ума…
Схожу с ума…
 
 
Она со мной день ото дня…
До гроба видимо дана…
 

«Пепел сдул ветер – заглянувший в окно…»

 
Пепел сдул ветер – заглянувший в окно,
И занавеской смахнул с подоконника на пол.
Напомнив о том, что когда-то давно,
Я так же как он на дно больно падал!
 
 
И только лишь дым он не смог сокрушить,
Он так же витал по комнате плавно.
Это желание того чтобы жить!
Что надо бороться! Как бы не было больно…
 

Хочу проснуться

 
Хочу проснуться утром никого не зная,
В состоянии не раненой и девственной души.
Не познав любви и как потом ломает,
Когда она погрязла в предательстве и лжи.
 
 
Не думать ни о чем и мир в прекрасном видеть,
Людей без масок лица – без корысти ко мне.
И не уметь прощать, а также ненавидеть,
И ни к чему бы это не нужно было б мне.
 
 
Хочу проснуться новым для Вас и для себя,
Не делать тех ошибок, что сделал я вчера.
И встретить всех Вас вновь таких же тоже новых,
Поверить вновь в любовь, доверием наполнив…
 
 
Хочу проснуться так…
 

Телефонный разговор

 
– Привет.
– Привет.
– Я думал не ответишь. Ведь мы тогда расстались как-то злобно. Пять лет прошло, а голос всё такой же. Красивый, милый, звонкий, молодой.
– Что нового, семья наверно, дети? Чем занимается муж, любимый твой?
– Всё хорошо, семья, работа, дети. Муж добрый, ласковый со мной. Как ты, наверно тоже обзавелся, красивой нежною семьёй?
– Да тоже, теперь в Москве. Свой бизнес, вроде все стабильно. Иду по жизни верною тропой…
 
 
Вот так они общались час примерно,
Про жизнь свою наврав друг другу бред.
Она одна сидела дома у камина,
И у него после нее никого нет.
 
 
Он рад был за нее, что все прекрасно,
И за него она была в душе пьяна.
Но им обоим слушать это было больно,
Что не у них с друг с другом это всё сбылось…
 
 
Их телефоны снова замолчали,
Она надеялась, что он перезвонит.
А он хотел, но пальцы задрожали,
Зачем судьбу о прошлом ворошить…
 
 
Зачем мешать ей счастливо там жить!
 

Дед за столом один сидел

 
Дед за столом один сидел и попивал тихонько чай,
С тоской в глазах в окно смотрел, как завывает там февраль.
Наверно что-то вспоминал, быть может молодость свою.
А может то, что схоронил свою любимую жену.
 
 
Здесь без нее все опустело, завяли в комнате цветы,
А ведь они когда-то клялись вместе в иной мирок уйти.
Прошел уж год, как это было, но не угаснет в сердце боль,
Он помнит, как она боролась, со смертью завязавшись в бой!
 
 
Но руки вдруг ее ослабли, и оборвалась жизни нить,
Она ушла, а он остался на этом мире дальше жить.
Он долго на нее смотрел, сжимал руками, что есть сил,
Молил! Кричал! Просил он бога чтобы ее он воскресил!
 
 
Он понимал, что невозможно, что смерть ее отобрала,
Но он с наивностью ребенка, молил и верил в чудеса!
Он верил, что она проснется! Что это просто чертов сон!
Не может с ней это случиться, не может!
Нет! – всего лишь сон!
Но разум вскоре осознал, ее уже никак вернуть,
Еще он долго обнимал ее тихонько стывший труп…
 
 
Дед за столом один сидел и попивал тихонько чай,
С тоской в глазах в окно глядел, как завывает там февраль.
Он вспоминал как жили с ней, как он в любви своей признался,
Как были счастливы они, и дед с легка- заулыбался…
 

Знаешь?

 
Знаешь, наверно ты права…
В том, что поставила нам точку.
Перечеркнув все за и против!
Махнув рукою – отправила всё к черту.
 
 
И чистый лист заправлен снова в принтер,
Его писать ты будешь без меня.
И пусть твоим теперь он будет принцем,
Наша история с тобою умерла.
 
 
Ты так решила! Одна сидевши дома,
Что все не то, что жизнь твоя пуста.
Я получил в тот вечер боль признанья,
Твои признания – разбившие меня.
 
 
«Забудь меня – как я тебя забыла,
И разлюби – как разлюбила я.
Пойми одно – что ты не мой мужчина,
И ради бога – ты не вини себя.
 
 
Так получилось – я выбрала другого,
Я знаю больно – пожалуйста прости.
А знаешь что? – есть веская причина,
Тебе нужна не я, для лучшей – создан ты…»
 

У отца

 
– Ну здравствуй, папа, давно не заходил,
Ты уж прости меня, ей богу если сможешь.
Никак не вырваться из городской сети,
То на работе сутками, то времени всё нету.
 
 
Ты кстати снился мне совсем недавно, пап,
Какой-то хмурый был, бурчал под нос там
что-то.
Опять там стол какой-то мастерил,
И мама рядом суетилась много.
 
 
А помнишь, как служить я уходил,
Мы по сугробам шли, качаясь утром оба?
Ты мне про службу много говорил,
Как нелегко там будет первые полгода.
 
 
Ещё…
 
 
Он говорил с отцом о жизни,
И о работе, о друзьях, о девушке своей.
Он вспоминал истории из детства,
Делился всем что приключилось с ним.
 
 
И тут он замолчал…
 
 
Он выпил стопку водки,
Сидя на лавочке у своего отца.
Смотрел на холм, цветами застеленный,
На холм – что рядом у креста…
 

Помнишь?

 
Помнишь, когда мы ещё не ошиблись,
В выборе нас, как всё было прекрасно?
Когда мы друг другу ещё не открылись,
Друг друга стеснялись, вздохнуть было страшно.
 
 
Слова осторожно произносили,
Их сто тысяч раз прокрутив в голове.
И недостатки в себе не искали,
Были с тобой на одной мы волне.
 
 
Помнишь, как сердце в груди сильно билось,
Когда оставались наедине?
Разум мутнел и ладони потели,
Теряли дар речи, просидев в тишине.
 
 
Волнение, дрожь, на первом свидании,
Хотел быть всех лучше, а ты красивей.
Дарили друг другу о себе впечатления,
Самые лучшие из книжных статей.
 
 
Но как не прискорбно всё это стирается,
Со временем лучше себя узнаём.
А то, что бывает на первом свидании,
Это просто лишь маска для знакомства вдвоём…
 

Новая жизнь

 
Ну вот исписал еще одну жизнь,
С таким же финалом, как было и раньше.
И скомканный лист в корзину летит,
Со всеми ошибками и фразами фальши.
 
 
Надо писать было карандашом,
Чтобы легко было все там исправить.
Не нужных людей стирать и потом,
С великим трудом удавалось их вспомнить!
 
 
И нужны были рамки жирные чтобы,
Чтоб каждый кто полз упирался в забор.
Пока не пройдешь на доверие пробы,
Между нами стеной будет этот забор.
 
 
Я ведь так говорил и задумал так тоже,
В прошлый тот раз, когда брал новый лист.
Но меня тормознули мысли – быть может,
Не все люди схожи в поступках своих?
 
 
И опять на столе лежит новая жизнь,
Гладкая, чистая без шрамов и точек.
Своею рукой буду снова чертить,
Но теперь только с рамок начну я
…быть может…