Czytaj książkę: «Отряд Из Тьерика»
Этот рассказ я посвящаю своей горячо любимой жене. Аня, я счастлив, что ты так же по-хорошему безумна, как и я. Спасибо тебе за вдохновение и поддержку!
Алый диск солнца практически скрылся за стеной города. Последние, едва-едва теплые лучи лениво перескакивали с одной черепичной крыши на другую. Небольшая стайка птиц юркнула под высокий свод колокольни городского храма. Умные твари знали, где им будет теплее и безопасней ночью. У городских ворот нетерпеливо переглядывались четверо стражников. Совсем скоро должна была прибыть ночная смена. Вместе они запрут тяжелые створки, и свежие вояки на всю ночь засядут в надвратной башенке за игрой в кости или карты. А уставшая полуденная четверка нырнет в полудрему городских улиц в поисках дешевого пойла, и ласковых объятий нетрезвых блудниц.
У выхода из города томился фургон. Мул, запряженный в него, лениво прядал ушами и иногда недовольно поглядывал на тянущего что-то из деревянной фляги гнома. С каждым порывом ветра, зверь жадно принюхивался и сглатывал. Вокруг нарезала круги миниатюрная блондинка в одеяниях лекаря. Она всего-то на голову превосходила товарища в росте. Зато гном был ровно в два раза шире. А еще, он обладал, вероятно, самой кубической статью среди всех гномов Йормунхельма.
– Лейка, не мельтеши так. У мня ужо перед глажами кругаля. Ушпеют они, – выдал тот наконец.
– Я знаю, Бомани. Но все равно! Нам крупно везет, что ворота еще не закрыты! – отозвалась Лейла. Она уже давно привыкла, что с легкой руки этого низенького добряка ее имя превратилось в нечто садово-огородное. – И вообще, круги у него. Меньше своей настойки лакать нужно!
– Трежвый гном – шлабый гном! – глубокомысленно изрек Бомани, махнув флягой. Запряженный зверь на это движение дернул головой и громко всхрапнул.
– Ты всех так силе учишь? – хмыкнула девушка. – Не успели мула купить, а он уже на твою выпивку чуть ли не молится!
Гном озадачено глянул на свою флягу, затем на пожирающего его глазами мула. Немного поводил рукой из стороны в сторону, наблюдая, как тот провожает благоухающую травами тару голодным взглядом. Хекнул и отошел подальше. А Лейла вновь покосилась на уже нервничающих стражей. Похоже, ночная смена задерживалась. Вот только это было на руку приключенцам.
С дальнего конца въездной площади раздалась невнятная ругань. Девушка вскинулась, но тут же устало махнула рукой. Ее взору открылась уже привычная картина – паладин отряда тащил за шкирку голосящего на всю округу барда. Барда звали Каспер. И сейчас Каспер был крайне возмущен. А волокущий его к воротам паладин был чертовски зол. Он совсем не обращал внимания на вопли, проклятия и жалобы юноши. Судя по всему, Каспера снова вытянули из борделя в самый ответственный момент. Как понять, что момент был ответственным? На барде не было ни штанов, ни исподнего. Лишь темно-зеленый легкий дублет нараспашку, светло-серая сорочка и расшитый серебром шейный платок.
Яркая рыжая шевелюра Каспера притягивала взгляд… во всех местах. Редкие в этот час прохожие замирали и с интересом наблюдали за сценкой. Парочка молодых девиц, явно из дворовых, мило хихикали и обсуждали что-то между собой. Одна даже осмелилась украдкой ткнуть пальцем в возмутителей спокойствия. Алый румянец ярко сверкал на девичьих щечках, распаляемый закатными лучами.
Где-то на середине пути, паладину осточертел упирающийся парень, и он просто закинул его на плечо. Касперу повезло, что предстоящая группе дорога была дальней и относительно безопасной. Иначе бы их защитник уже был в полной боевой выкладке и последние метры бард ехал на жестком наплечнике латного доспеха.
И вот эпатажная парочка добралась до маленького фургона. Святой воин с раздраженным хеканьем забросил свою ношу внутрь. Короткий полет верещащего голозада окончился грохотом поваленных ящичков и возмущенным курлыком растревоженных голубей.
– Это беспредел, Лютер! Я буду жаловаться в артель! – раздалось из недр транспорта.
– Я, мать твою, пожалуюсь, п… падла мохноногая! Я тя предупреждал, Каспер! – паладин с яростью сплюнул под колесо. – Помнишь, как я говорил? Если в этот раз вместо работы ты свалишь в бордель…
– Так я и не в бордель! – протестующе завопил Каспер. – Леди Маргарэт очень благочестивая вдовушка! Ей было жизненно необходимо отвлечься от утренних похорон…
– Да чтоб… Мне насрать, где ты там себе бабу надыбал! – рявкнул Лютер. – Хоть, прости Богиня, на погосте! У нас – работа! Ра-бо-та, понимаешь?! Дело! Кто пару дней назад плакался: «Ой, Лютер! У меня денюжков совсем не ма! Одолжи, будь другом! А то так пить хочется, что прям голодаю!» А у нас сейчас каждая монетка на счету! Думаешь, с дуру подписались минотавра завалить без подготовки?!
– Дык он на погоште и нашел! – хихикнув, встрял гном.
– Не было такого! Вот вообще не было! – принялся оправдываться бард.
– Каспер, я те ща всеку! Прости меня, Всеведущая и Всепрощающая… – паладин сделал вид, что пытается забраться в фургон. Из него тут же раздались протестующие вопли, в плечо мужчины прилетела плошка.
– Ох, Кас, вас что, всех под один горшок стригут? Как ни встречу барда, так гуляка и пропойца. Лютик, слушай, – Лейла мягко ухватила воина за предплечье и заглянула в темные карие глаза. – Оставь ты его. Ему и прогулки через весь город с мудями наголо хватило. Ну, мне так кажется…
– Хватило, как же, – Лютер все же отошел от фургона, едва заметно зардевшись. – Это для него, как эта… Рюклама! Вот помяни мое слово – вернемся, у этого бл… барда, будь он не ладен, тут же пара новеньких ша… дев появится! И харэ меня Лютиком уже звать.
– А ты не жавидуй! – по пояснице паладина шарахнула широкая гномья рука. – Кажный ладен в том, в чем сладен. Ты у наш – кремень-мужик. Мы жа тобой, как жа штеной. Лейка – лекарка от богини. Школько раж наш ш того швета вытягивала – не перечешть. Жа мной не жаржавеет в бубен надавать. Милош – хранитель отряда от ловушек. А Кашпер – в любой подворотне бабу шправит. Талант такой у отрока! Я вообще удивлен, что в округе не бегают гоблины ш его мордой.
– Фи, как ты груб и неотёсан, мой широкий друг! – бард легко соскочил с фургона, поправляя на себе запасные щегольские штаны. – Мой талант – музыка! Я вдохновляю вас на ратные подвиги и ублажаю слух Богини Удачи! А удача ой как нужна! И, к твоему сведенью, Бомани, гоблинши меня совсем не заводят. Слишком у них… глаза мелкие.
– «Глаза» мелкие, да жадницы – шправные! – хохотнул гном, отводя Лютера в сторону. Судя по лицу паладина, он снова загорелся желанием поспорить с бардом. Вот только на этот раз на своем, теологическом поле. Ибо для последователей богини любви Ил’лион не было иных богов. И тем более богинь. Уж очень она была ревнива.
– То есть, если бы не мелкие… кхм… «глаза», то вся молодежь у нас истребляла бы маленьких РЫЖИХ гоблюшат? – в голосе Лейлы проснулся неподдельный интерес. Слово «рыжих» девушка намеренно выделила.
– Лейка! Ну нет! Я б никогда не променял тебя на какую-то гоблиншу! – лучезарно улыбнулся ей бард.
– Не тебе суждено мой цветочек сорвать, гоблилюб! – показала ему в ответ язык девушка. – Кстати, Лютик, а как там Мил?
– Лейла, харе с Лютиком, – проворчал паладин. – Милос… Не так все хреново, как мы думали. Мимикова кислота сильно его пожгла, но ничего невозвратимого. Если бы хватило кругляшей на клиритический гошпиталь, то он уже с нами бы пошел. А так, лекари пророчат около недели дома и потом еще с месяц-два на восстановление.
– Бедняга, – сочувственно протянула девушка. – И опять все в деньги уперлось… Ладно! Чем быстрее сделаем задание, тем скорее вернем нашего вора в строй. Может в этот раз нам обломиться что-то покрупнее!
– И то ж верно, – кивнул гном. – Да и не охота ломать минотавра по ночи. Эти коровы шовшем дурными штают, ежели их ражбудить. А до мешта пару дней дорогу топтать.
– По коням, – подвел итог Лютер и шлепнул низенького мула по крупу. Зверь возмущенно зарычал. Его голос перешел в ворчание и затих. Но фургончик тронулся и медленно покатил по брусчатке. Впереди ждала длинная дорога на север.
***
Руины показались к обеду третьего дня пути. Группа авантюристов гнала несчастное животное практически до полуночи, и лишь затем устраивалась на скромный ночлег. Благо, что погода стояла ясная, а на небосвод выплыли все три луны-сестрички, что резко облегчало ночной путь. Золотистая Лахесис, голубая Клото и белая Атропос сияли во всем своем великолепии! Они светили настолько ярко, что друзья были вынуждены проводить ночи в темных спальниках-палатках. Лейла благодарила Богиню, что в первую из них Каспер вымотался настолько, что махнул рукой на свою дебильную традицию. Каждый раз в дальних походах неутомимый развратник пытался протиснуться в ее палатку. Как он это сам называл: «Под бочок, чтоб теплее». И каждый раз бард получал на орехи от Лютера. А иногда и от самой Лейлы – жизнь с пятью братьями научила хрупкую лекарку, как постоять за себя.
На второй же стоянке Бомани подбил Каспера хлебнуть гномьего горного чаю и тот проспал как младенец до самой побудки. Непереносимость алкоголя – извечный бич молодого парня, а чай Бомани был покрепче некоторых сортов виски!
Но вот из-за поворота выплыла полуразрушенная стена древнего поместья и ребята, наконец-то, вышли из леса. Вымотавшийся за пару дней мул почуял скорый привал и с удвоенным энтузиазмом зашагал в направлении побитого временем стойла, собранного из саманного кирпича. Лютер с Бомани переглянулись и лишь пожали плечами. Походу этот мул задержится у группы подольше, уж очень умным оказалось животное.
