Czytaj książkę: «Записки бесхозного коммерсанта», strona 5

Глава 3. Бесхозный коммерсант

Леночка и Пашка

Как говорила моя подружка Леночка, если ты не нужна никому, то на фига сдалась ты мужу? И ведь она права: наличие романа на стороне нередко помогает оживить супружеские отношения. Частица пламени внебрачных связей передается и семейному очагу.

К тому времени, когда мы встретились, очаг этот у Леночки практически угас. С мужем она не жила, хотя и разводиться не собиралась. А зачем? Руку и сердце никто не предлагал, а то, что предлагали, замужеством не пахло. Но на безрыбье, как говорят, сам раком станешь. Да и как не стать, когда тебя на машине катают, в ресторанах кормят, еще и подарки иногда дарят. И пусть не руку и сердце, а кое-что другое предложил я ей, предложение было принято в тот же день.

Симпатичное лицо и милая улыбка Леночки не могли не радовать глаз, да и приятели говорили, что девочка очень даже ничего, только молодая слишком (при том что были мы с ней одного возраста). Все это, безусловно, тешило мое самолюбие и предполагало развитие отношений в дальнейшем. Высокая, неглупая, практически свободная, Леночка была для меня идеальным вариантом того запретного плода, который сладок, а я – таким же вариантом для нее, причем не менее запретным, учитывая, что был женат.

Время от времени Леночка тоже считала необходимым обустроить свою личную жизнь и проводила акцию по возвращению мужа в семью. Именно так она и называла свой нехитрый перфоманс, в процессе которого варила борщ, накладывала вечерний макияж, облачалась в подаренное мною нижнее белье и звонила мужу. Я смотрел на все это с улыбкой, тем более что подобные мероприятия устраивались нечасто и совпадали с некоторым подъемом в бизнесе ее супруга Паши. Подъем же этот случался крайне редко, во всяком случае, до того пока мы с Пашкой не начали работать вместе. В том смысле, что стали совместно заниматься бизнесом, а не только Леночкой.

Пашка был заядлым трудоголиком. Работал он с утра до вечера, перекусывая на ходу сэндвичем из «Макдональдса», а ночью падал уже без сил за столик затрапезного стрип-бара. При этом его нисколько не интересовал финансовый результат труда: он ли заработает, кто-то другой, или потеряют все – ему было абсолютно всё равно! На хлеб хватало. Если нет, то можно и занять, естественно, под бешеный процент. Не расплатился вовремя – получишь пиздюлей.

Лежит он как-то после такой «получки» у Леночки в квартире, отдыхает… Весь в синяках, один глаз не открывается, другой с мольбой уставился в жену:

– Лен, а Лен… у тебя деньги есть?

– Ну есть немного.

– Вызови мне проститутку…

Кроме любви к труду с налетом альтруизма, Пашка обладал еще одним очень ценным для предпринимателя качеством: в его голове ежеминутно возникало множество проектов, успех которых сулил попадание как минимум в десятку «Форбс». Со всей своей кипучей энергией он принимался за реализацию проектов, причем, не доведя до ума один, хватался тут же за другой и далее по списку. Не удивительно, что столь творческий подход к бизнесу приводил к сплошным «попаданиям», причем совсем не в «Форбс».

Чем он только не занимался! Импортной одеждой и духами, канцелярскими товарами и часами, суррогатными ликерами и водкой «Распутин», который уже не подмигивал с этикетки, а просто ржал! К моменту нашей встречи Пашка с головой был поглощен дистрибуцией элитных авторучек «Пеликан», которые брал в офисе официального дилера и разносил по другим офисам, настойчиво предлагая купить столь необходимый для бизнеса аксессуар. Продажа одной такой ручки позволяла ему безбедно существовать полтора дня, после чего приходилось брать у дилера очередную ручку и обивать пороги новых контор.

Мое появление привнесло в Пашин бизнес долгожданный порядок: тупиковые, на мой взгляд, ветви развития стихийного предпринимательства были тут же отброшены (последнюю ручку «Пеликан» он оставил себе на память) и все наши усилия обратились на направление главного удара – оптовую торговлю спиртным. Направление это было выбрано не потому, что алкоголь меня так сильно привлекал. В то время пил я мало и уж, во всяком случае, не тот шмурдяк, которым торговал – за год работы я не пригубил его ни капли! Просто, имея оптовых поставщиков с одной стороны и розничных продавцов с другой, было бы глупо не воспользоваться случаем и не срубить немного денег, которые карман не жмут и на дороге, как известно, не валяются.

Рыночная экономика

Работу начали с визита к Пашиным знакомым бизнесменам. Офис из двух комнат в третьеразрядной гостинице, охранник на входе, генеральный директор в одной из комнат и два заместителя в другой – все характерные признаки солидной фирмы были налицо.

Директор, простоватого вида коренастый малый, сразу расположил к себе непринужденной манерой общения – типичный рубаха-парень. Широко улыбаясь, он поинтересовался нашим бизнес-планом по освоению инвестиций его фирмы и, недолго думая, распорядился подготовить для нас пакет… думаете, документов? Как бы ни так! Обыкновенный целлофановый пакет, в который и были уложены «инвестиции» – десятка «зелени» наличными. Оба заместителя, неодобрительно качая головами и недоверчиво косясь на нас, проводили до дверей, однако «инвестиции» не отобрали.

Погрузились мы с Пашей в девятку и поехали прямиком на будущее место нашей работы – на Центральный рынок. А на рынке том людей не протолкнуться! Супермаркеты тогда находились в зачаточной стадии, и народ за продуктами и промтоварами ломился на базар. Ну а чего вы хотели? Рыночная экономика – за что боролись! Точнее, экономика базарная, все тонкости функционирования которой мне только предстояло узнать.

Пашка смело врезался в толпу, размахивая пакетом с «инвестициями». Когда я представил, как наш пакет перемещается из рук моего компаньона за пазуху базарного вора, у меня сжалось сердце… Да, так обычно и пишут в романах: сжалось сердце. На самом деле сжалось у меня совсем другое, не столь возвышенное место. Пашке все равно отвечать было нечем, так что расплачиваться пришлось бы мне. Но, к счастью, в этот день воры не ожидали встретить посреди базара клоуна с десяткой баксов в целлофановом кульке.

Добрались до лотков со спиртным, где правили бал азербайджанцы. Познакомились с бригадирами, Асифом и Азиком, и рядовыми лоточниками, которые звались просто – Вася или Федя, хотя на вид были вылитыми земляками своих шефов. На мой вопрос «почему?» Асиф ответил, что он, как руководитель среднего звена, может пользоваться родным именем, а его подчиненные для простого и понятного общения вынуждены прибегать к транскрипции своих имен в более привычные слуху среднестатистического покупателя. Правда, слов «транскрипция» и «среднестатистический» в речи Асифа не было, впрочем, как и других длинных и не совсем понятных слов. Выражался он коротко и ясно:

– Вах, слушай! Был Вагиз, стал Вася. Был Фарух, стал Федя. Зачем тебе язык ломать, брат?

Ездил Асиф, как начальник и вообще человек уважаемый, на шикарной копейке цвета баклажан. Копейка имела редкие для того времени опции – бесключевой доступ и запуск двигателя: она не запиралась вообще и заводилась без ключа, замыканием каких-то проводов под рулем. Незадолго до нашей встречи Асиф разжился новой резиной для своей «ласточки», чем не преминул похвастать, заодно спросив, на чем передвигаемся мы.

– Мы по-простому, на девятке, – скромно ответил я.

– Не грусти, – успокоил меня Асиф, – девятка тоже машина.

Уточнив требуемый объем, ассортимент и сроки оплаты товара, договорились о поставке первой партии.

Через пару дней подогнали к базару грузовик, доверху набитый ящиками с ликером. Ликер был неизвестного происхождения, сомнительного качества, но зато разнообразных и очень ярких цветов – на красителях производители «божественного нектара» не экономили.

Как только торговцы начали разгружать товар, к грузовику лениво подошел мент.

– Чья машина? – спросил он, втайне надеясь на легкую добычу.

– Моя, начальник, всё в порядке! – обезоруживающе улыбнулся Асиф, развеяв все ментовские надежды.

Ключевые вопросы с милицией, курирующей рынок, решались на высоком уровне, на постоянной основе и к обоюдному удовлетворению сторон. Вопросы решали земляки Асифа – хозяева базарного бизнеса, верхнее звено рыночной мафии.

Те еще бизнесмены

Мои знакомые удивлялись, как можно без оплаты поставлять на базар целые машины товара, причем совершенно посторонним людям? И даже не людям – «зверям»!

Как вам сказать… «Звери» эти зарабатывают свой хлеб соленым потом: в летний зной и в лютый холод они стоят на рынке, без праздников и выходных, от рассвета до заката. При этом они очень дорожат своим местом, которое дает работу и возможность жить, пусть и в чужой для них стране. Поэтому о том, чтобы кого-то кинуть, у наших смуглых гостей не возникает даже мысли. Они понимают, что рискуют не только своим местом на рынке, но и местом на этом свете вообще.

Совсем другое дело – мои белые и пушистые земляки, в «честных» глазах которых утонуло столько чужих денег, что невозможно описать. Дело в том, что работать наш человек не приучен. Не создавать и приумножать, а отнимать и делить учили его последние сто лет большевики, а до них – вся тысячелетняя история народа русского. На прочие народы, что умеют и хотят зарабатывать – хохлов, евреев, азиатов всяких, – взирает он пренебрежительно и свысока: не царское это дело, руки работой марать! А вот вымогать, отжимать, экспроприировать – это да, это национальное. Или, к примеру, занять кругленькую сумму и клятвенно обещать ее вернуть, а после на голубом глазу рассказывать, что «денег нет, но вы держитесь» – это уже в крови. Однако такой нехитрый способ получения материальных благ часто оборачивается серьезными неприятностями, причем не только в материальном, но и в самом прямом, физическом смысле.

Наши «инвесторы», Пашины знакомые бизнесмены, оказались теми еще «бизнесменами». Они смело брали кредиты, как товарные, так и денежные, завозили из-за границы фуры с продовольствием, реализовывали их здесь, но почему-то срабатывали чаще всего в минус. Думаю, все дело в том, что кредиты брались на улыбчивого директора фирмы, а крутили их и в конечном счете разворовывали его заместители. Обанкротившись, в последнее время они только и делали, что перезанимали деньги для уплаты процентов по прошлым долгам. Правда, жить на широкую ногу не переставали, позволяя себе даже «инвестировать» в такие сомнительные предприятия, как наше. Впрочем, оно как раз оказалось для «инвесторов» прибыльным, в отличие от множества других проектов.

К сожалению, все это открылось позже. А пока, не чуя приближения беды, я свел их с Рыжим, который вечно старался пристроить свободные деньги (как свои, так и чужие) под выгодный процент. И он таки их пристроил! Процент был безумно выгодным. Был даже залог – две фуры настоящей немецкой водки, которую Рыжий поленился перевезти к себе на склад и легкомысленно оставил на складе должников, повесив на двери свой замок. Каким по счету был его замок, и сколько раз под эту водку брались деньги, история умалчивает, но в один прекрасный день залог из-под замка исчез… Случайно обнаружив пропажу, я тут же сообщил «наверх», чувствуя и свою долю ответственности за эту кредитную махинацию. Ох, не зря я ее чувствовал…

Сеанс магии с последующим разоблачением

Узнав о происшествии, Рыжий тут же собрал своих компаньонов, подтянул крышу – и заработала машина выбивания долгов у беспечных коммерсантов. Завертелись колеса, подвозя бойцов к месту событий. Заскрипели шестерни ментовских баз, выдавая информацию о заемщиках. Добавили пара в цилиндры и товарищи Рыжего по несчастью, вместе с ним пристроившие деньги под «выгодный» процент.

Долго совещаться не стали – выехали на фирму должников, где всех их и накрыли. Скрутили охранника, отобрали паспорта у директора с заместителями и приступили к чтению лекции на тему: «Кого можно кидать, а кого категорически не рекомендуется». Не рекомендовалось, естественно, Рыжего и его друзей. Слушатели выразили крайнюю озабоченность по поводу сложившейся ситуации и благоразумно согласились всячески способствовать ее разрешению. Учитывая это, вводная лекция обошлась без применения специфических методов воздействия на аудиторию.

А дальше все происходило как в фильмах про лихие девяностые: отъем машин, вывоз из квартир имущества и продажа самих этих квартир. Генеральный директор свою вину признал, но даже с учетом экспроприации задолженность покрыть не смог. Для стимуляции процесса его возили в лес – подышать свежим воздухом и ощутить себя чуть ближе к этой грешной земле. Похоже, директору поездки не понравились, и он вскоре исчез в неизвестном направлении… а может быть и в том, откуда не возвращаются – этого я вам не скажу, поскольку сам не знаю. Знаю только, что заместители его, понадеявшись на ментовскую крышу, проявили некоторую недальновидность в деле возвращения кредита и легкомысленно решили не выносить имущество из дома, да и сам дом в счет долга отдавать не спешили. Пришлось переходить ко второму акту Марлезонского балета. Никто и не догадывался, что «акт» состоится немного в другом, не столь высоком смысле, и на балет будет походить лишь отчасти.

Однажды вечером, уже после того, как пропал директор, его несговорчивые замы были доставлены к Рыжему в офис. Пригласили туда и меня, надеялся, что в качестве свидетеля. Пока шел сеанс магии с последующим разоблачением, я ожидал на улице. Вдруг из дверей выскочил Рыжий и, отфыркиваясь, направился ко мне.

– Ну что? – не удержался я.

– Да там Бандит лютует…

– Ну и что? Это на него похоже.

– Да нет, в этот раз лютует в извращенной форме.

– Да ты что?

– В натуре, – и поведал мне о событиях, происходивших в офисе.

Бандит поставил заместителей посреди комнаты и поинтересовался, дружат ли они. Получив утвердительный ответ, не успокоился и уточнил, насколько близко дружат. Услышав в ответ «достаточно близко», Бандит вдруг возбудился и мягко, но настойчиво предложил замам разоблачиться, попросту говоря, раздеться.

– Что, правда? Ну и…– не терпелось мне узнать, чем все закончилось.

– Ну и стал приговаривать: «А теперь – дружите!». И заставил их совокупляться друг с другом…

Видели бы вы нашего Бандита. Рост под два метра, вес за сто кило, светлые брови и ресницы, коротко подстриженные волосы – одним словом, Валуев, только лицо чуть более человеческое: уже не питекантроп, а скорее, неандерталец. Умищем он обладал недюжинным: один лишь вид электронного калькулятора вводил его в полный ступор и вызывал тоску в его наглых белесых глазах. Единственным действием, которое не приводило к зависанию его мозг (то место, где должен быть мозг), было деление пополам. Не знаю, как это действие лучше назвать – поровну, по-братски или по понятиям, – но звучало оно всякий раз одинаково: «Отдашь полкуша!». Разговаривал он ломающимся баском, но когда выходил из себя (а случалось это постоянно), срывался на фальцет и дальше уже продолжал верещать, доводя себя до полного экстаза. И попробуйте такому что-то возразить!

Совокупившиеся в воспитательных целях замы были отправлены по домам – искать деньги, а меня пригласили в офис. Бандит поинтересовался, «каким хуем стоял» я в этой кредитной комбинации, и какими были мои дивиденды. Слово «дивиденды», в отличие от слова «хуй», не входило в лексикон Бандита, поэтому озвучил его Рыжий. Получив разъяснения, Бандит тут же назвал мою долю в возврате долга и в залог потребовал ключи от девятки. Ну и, разумеется, саму машину.

Я был в легком шоке: практически ни за что, на ровном месте оказаться должником! И пусть озвученная сумма была на порядок меньше всего кредита, но отдавать ее совсем не хотелось. Не так легко эти деньги зарабатывались, чтобы покрывать ими долги каких-то горе-бизнесменов! Но совокупляться с кем бы то ни было хотелось еще меньше. Поэтому пришлось отдать ключи и на некоторое время расстаться со своей машиной.