Czytaj książkę: «Григорий Сокольников: невыученные уроки нэпа», strona 2

Между тем объемы производства практически всех без исключения товаров народного потребления были гораздо скромнее огромной денежной массы, находившейся на руках у населения. При этом в 80-е гг. государство держало административно установленные цены на товары ощутимо ниже равновесного уровня. Это привело к еще большему усилению дефицита, а с ним и общего экономического кризиса.

Продуктовый магазин кооператива кожевников в бывшем доходном доме Владимира Третьякова на Пятницкой улице. 1919–1921

[Из открытых источников]

Невыученный урок нэпа

Нэп тоже был не всегда удачным… Например, в 1927 г. неверные шаги государства по реализации нэпа привели молодую советскую страну к масштабному экономическому кризису. Его причины и последствия могли бы послужить нам примером того, как делать не надо…

Тогда, в 1927 г., нажим на окрепшую за время новой экономической политики частную торговлю и попытка получить больше денег, «чрезвычайщина» и самоуправство чиновников привели к нарушению связей между производителем и потребителем, а в результате – к сокращению производства и удорожанию товаропроводящего аппарата.

В ходе нашей перестройки отрицательный опыт этого кризиса был не учтен, а жаль.

Спустя 70 лет после описываемых событий, в начале 90-х, основные хозяйственные связи между предприятиями зачастую уничтожались в первую очередь.

Считалось, что, получив самостоятельность, каждый «хозяин» найдет себе партнера по душе. Однако это была ошибка. Старые связи, сформированные командно-бюрократическим путем, были не идеальны, но их разрушение к образованию новых не привело. Почему? Потому что новому руководству новой России не удалось последовать одному из главных заветов Григория Сокольникова:

«Строить новую экономику на основе старой экономики, а не на ее руинах!»

Главный урок нэпа

Если коротко, главный урок нэпа 20-х гг. можно выразить словами одного из его архитекторов Григория Сокольникова: «… компенсировать либерализацию экономики ужесточением законодательного и политического режима, усилением защиты государственности…»

Конечно, в 1991 г., когда даже самым умным гражданам прошлое страны казалось сплошной ошибкой, этот «урок» был исторически обречен… Просто в силу момента… Какое там «ужесточение политического режима», если от этого «режима» только-только избавились…

Как это – «компенсировать либерализацию – защитой государственности…»! В общем, нет повести печальнее на свете…

Поэтому нам кажется, что нет более сильного документа, чтобы охарактеризовать надежды того времени и его заблуждения, чем воспоминания Егора Гайдара, написанные им самим о том, как удалось за считанные часы развалить то, что, казалось, никогда не развалится. Вот как он вспоминал свое участие в принятии соглашения о прекращении существования СССР в Беловежской Пуще:

Вечером, по прилете, пригласили белорусов и украинцев сесть вместе поработать над документами встречи. Собрались в домике, где поселили меня и Сергея Шахрая. С нашей стороны были Бурбулис, Козырев, Шахрай и я. От белорусов – первый вице-премьер Мясникович и министр иностранных дел Кравченко. Украинцы подошли к двери, потоптались, чего-то испугались и ушли. Именно тогда Сергей Шахрай предложил юридический механизм выхода из политического тупика – ситуации, при которой Союз как бы легально существует, хотя ничем не управляет и управлять уже не может: формулу Беловежского соглашения, роспуска СССР тремя государствами, которые в 1922 г. были его учредителями. Мне идея показалась разумной, она позволяла разрубить гордиев узел правовой неопределенности, начать отстраивать государственность стран, которые де-факто обрели независимость. Никто из присутствующих не возразил. Начали вместе работать над проектом документа, где излагалась сформулированная идея. Было очень поздно, около 12 ночи, технический персонал решили не беспокоить, я стал сам набрасывать на бумаге текст. В 4 утра закончили работу. Андрей Козырев взял бумаги, понес к машинисткам. Утром паника в технических службах. Выяснилось – Козырев не решился в 4 утра будить машинистку, засунул проект декларации под дверь, по ошибке не под ту. Но когда рано утром хватились – времени для расшифровки уже не оставалось, разобраться в моем, надо сказать, на редкость отвратительном почерке мало кому удается. Пришлось идти самому диктовать текст. Так что, если кто-то захочет выяснить, на ком лежит ответственность за Беловежское соглашение, отпираться не буду – оно от начала до конца написано моей рукой.

Вот так огромная страна, а с ней и вся система хозяйственной кооперации прекратили свое существование… Почему? Тому было множество причин – как объективных, так и субъективных… В задачу данной работы не входит обсуждение вопроса «Был ли шанс сохранить СССР?». Однако факт остается фактом: ликвидируя старое «отслужившее» государство методом «сноса», участники этого сноса закономерно обрекли на гибель под обломками этого государства и его экономику… В результате новое государство и новую экономику нужно было строить с нуля. И это, может быть, и было бы неплохо… Если бы на это время, пока строишь, можно было «пожить» в «гостях» у другой экономики… В жизни людей так бывает. А вот в жизни экономики – нет…

Вот почему реформы 20-х гг. были быстрыми и эффективными… И вот почему реформы 80—90-х – такими долгими, разрушительными и мучительными. Да, собственно «родовые» травмы тех реформ, сколь умны и мудры не были их архитекторы, мы чувствуем до сих пор.

Уроки нэпа, которые учим сейчас

Лишь в начале 2000-х государство увеличило свое участие в экономике, и многие из предпринятых шагов были аналогичны мерам, принимавшимся архитекторами нэпа. Так, по оценке ФАС, доля госсектора в экономике России в 2005 г. составила 35 %; к 2015 г. она выросла уже до 70 %⁵. Также была реанимирована система сбора налогов, со временем произошла чистка банковской системы и т. д. – всему этому способствовало ужесточение законодательства, ограничение политической активности экономических акторов (международных корпораций, олигархов и т. д.).

Однако не будем переоценивать силу момента… Многое из того, что можно записать в заслуги экономистов, стало возможным за счет укрепления власти… Или, говоря проще, – «ручного управления»… А еще – цены на нефть… Так совпало, что именно в 2000-х начался резкий рост цен на нефть, который сменил более чем десятилетнюю стагнацию.

Итак, многое из опыта нэпа 20-х могло бы послужить примером, для того чтобы в конце 80-х обеспечить более эффективный и безболезненный переход от социалистической экономики к современному капитализму… Однако пример этот был практически не использован.

Неожиданный поворот: зарождение идеи нэпа

Молодая советская власть пыталась заниматься восстановлением экономики в рамках политики «военного коммунизма». Большевики, к примеру, выделяли «ударные» заводы, получавшие особые преференции от государства. Работникам особенно важных производств увеличивали пайки. Повсеместно организовывались столовые, в которых кормили сначала по карточкам, а потом и вовсе бесплатно. Однако далеко не все могли в них попасть – население было разделено по классовому признаку.

Беспорядок в снабжении попытались ликвидировать путем полного огосударствления кооперативного аппарата. Трудящихся в обязательном порядке включили в кооперативы, за которыми были закреплены определенные торговые точки и в которых рабочие могли отовариваться только по карточкам и талонам. Был создан государственный центр потребительских объединений – Центрсоюз.

В уже упомянутом Петрограде сформировали Петроградскую потребительскую коммуну. Она распределяла полученные продовольственными отрядами в деревне продукты по карточкам или по спискам, при этом денег за товар с трудящихся не брали.

Однако на деле выходило не так эффективно, как на бумаге. «Пайки, выдаваемые огосударствленными кооперативами, были мизерны: черный хлеб, иногда заменяемый стаканом овса, несколько селедок в месяц, чуть-чуть сахара для первой категории (работники физического труда и солдаты), почти ничего для третьей (иждивенцы). Повсюду были расклеены плакаты со словами святого Павла: “Кто не работает, тот не ест!”, превратившиеся в насмешку, так как для того, чтобы прокормиться, надо было крутиться на черном рынке, а не работать…», – вспоминал анархист Виктор Кибальчич, вступивший в РКП(б) в 1919 г.

Принятые большевиками меры были точечными, они так и не принесли ожидаемого результата. Более того, политика «военного коммунизма» с ее насильственной продразверсткой и мобилизацией стала причиной растущего с каждым годом недовольства населения. По сути, это была уже не политика, а набор чрезвычайных и порой хаотичных мер по парированию наиболее фатальных экономических угроз.

Столовая трудовой школы имени Карла Либкнехта и Розы Люксембург. В гостях – дети сельскохозяйственной коммуны из деревни Смолино. 1923 [Из открытых источников]

Кооперативная лавка в деревне Болтина. 1930-е [Из открытых источников]

Прием пищи в полку деревенской бедноты. Петроград. 13 декабря 1918

Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Посадка хлеба в печи ручным способом в полумеханическом отделении хлебозавода Городского района Петрограда. 18 апреля 1918

Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Раздача супа безработным на Петроградской центральной бирже труда. Июнь 1918

Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Бесплатная чайная в саду Дома отдыха. 1918–1919 Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Прием партии сливочного масла из Сибири на одном из холодильников Петрограда. 24 мая 1918 Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Немаловажен и тот факт, что многие решения так и оставались лозунгами и призывами. Несмотря на активную борьбу с частной торговлей, перебои со снабжением стали самой благоприятной почвой для распространения мешочничества – повсеместной незаконной мелкорозничной торговли.

Младший помощник прокурора Верховного Суда СССР Иван Кондурушкин, убежденный революционер, так описывал сложившуюся ситуацию:

В обстановке Гражданской войны и продразверстки не стало торговли-обмена, внутреннего и внешнего рынка. Но «рынок» в виде лотков, палаток и других мелких форм не исчезал. На рынке был кустарь со своими изделиями, дезертир с обмундированием, бывшая буржуазия со своими пожитками, остатками былого величия, иногда и совработник со старыми брюками, – и все они жадно ждали из деревни крестьянку с бидоном молока или мешочника с хлебом.

Также были широко распространены коррупция, контрабанда, хищения и кумовство. Сотрудники молодых советских учреждений зачастую оказывались пройдохами не хуже иных капиталистов.

Взвешивание прибывшей партии битой птицы. Петроград. 24 мая 1918

Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Прием груза от Орловской уездной продовольственной управы на одном из холодильников Петрограда. 24 мая 1918

Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Младший помощник прокурора Верховного суда СССР И.С. Кондурушкин

[Из открытых источников]

Уполномоченные Закупсбыта и Совета рабочей и крестьянской обороны по снабжению Красной армии и флота везли в Москву хлеб, фрукты, рыбу и другое продовольствие, чтобы незаконно реализовать его через своих агентов и отправиться обратно с галантереей.

«В умиравшей от голода рабочей Москве, сидевшей на ⅛ фунта хлеба, на клюкве и картофельной шелухе, были многие “благополучные” семьи с забронированными квартирами, у которых по вечерам, при опущенных занавесях, на столе появлялись: белый хлеб, масло, семга, икра, балык, вино, фрукты. Даже устраивались танцевальные вечера», – писал Кондурушкин.

Выдача жителям Петрограда дров по весу, заготовленных путем разборки деревянных домов. 1919–1920 Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Все чаще Ленин и другие члены ЦК получали письма подобного содержания:

Тов. Ленин.

Находясь по домашним обстоятельствам в 7-дневном отпуску дома, я наслушался, насмотрелся и убедился, в нашем уезде крестьяне поголовно все против власти, рабочие под влиянием голода тоже, коммунисты правеют, недовольство растет с каждым часом, и неудивительно – много разной подлости творится в советских учреждениях, и все из-за голода, из-за куска хлеба. За истекший месяц март сего года выдано рабочим по 5 ф. муки и 3 кор. спичек – больше ничего. Ну разве можно существовать и не подохнуть от 5 ф., [а] рыночные цены адски дороги: мука 15 000 руб. пуд, картошка 1500 руб. мера, когда рабочий получает 800 руб., да к тому разные мелкие вычеты. В данное время фабрики встали, по железной дороге провозить нельзя – запрещено. Что тут делать? Голодный на все способен. Новый лозунг сам по себе у всех: «Какая угодно власть, но был бы хлеб!» Темные силы этим пользуются, им на руку. Народ не против власти, (но надо его удовлетворить), но против бюрократов-реакционеров, которые один к одному подобрались в советских учреждениях и всячески стараются вредить и тормозить, в особенности продовольственное дело как главный предмет оружия против советской власти, и в то же время из-за угла кричит: "Вот вам ваша власть, Советская республика! Раньше лучше было при Николае!”Масса – темная, мало в чем разбирается, и взгляды на жизнь слишком узки. Принять надо соответствующие меры: голод – не ждет, иначе может вылиться в нежелательную антисоветскую форму.

Военмор Я. Лачугин

Погрузка на телегу свеклы, предназначенной для отправки в общественные столовые. Петроград. Сентябрь 1919 Фотограф Я.В. Штейнберг. [РГАСПИ]

Получалось, что и с идеологической точки зрения «военный коммунизм» небезупречен – горя и лишений рабочие и крестьяне получили сполна, а вот обещанные достаток и равенство так и не наступили. А массам тем временем все равно, кто их в результате накормит – старая власть или новая.

Судьбы будущих нэпманов в годы «военного коммунизма» складывались по-разному.

Один из героев нашего повествования Александр Эгнаташвили, о котором подробнее будет рассказано в одной из последующих глав, в эти годы зарабатывал на жизнь цирковой французской борьбой, модной в то время в Москве.

Другой будущий воротила-нэпман, «лесной король Черного моря» Нафталий Френкель, опасался новой власти и предпочитал вести дела из-за границы. Он обосновался в Греции и какое-то время после революции оставался там, однако позже вернулся в Советскую Россию, где занялся контрабандой – уж больно привлекательны были перспективы этого дела в стране, где промышленность и торговля практически остановились.

А. С. Эгнаташвили

[Из открытых источников]

И. Френкель

[Из открытых источников]

Что же в конечном счете стало причиной отказа большевиков от их экономической политики первых лет?

Принято считать, что отказ от «военного коммунизма» и переход к нэпу в первую очередь были обусловлены рядом описанных выше объективных причин: практически полная экономическая разруха, рост недовольства населения, голод, дефицит. Спорить с этим утверждением трудно, однако были и другие причины – менее заметные.

Одной из них, вероятно, стала и подмена конечной цели в процессе реализации политики «военного коммунизма». Изначально эта политика вводилась под напором обстоятельств – Гражданская война, транспортный кризис и т. д. И после революции ее жесткость была оправдана – судьба новой власти, а вместе с ней и всей страны висела на волоске.

Однако со временем некоторые большевики, ослепленные первыми успехами революции, решили использовать «военный коммунизм» как средство ускоренного строительства социализма. Обесцениваются деньги – так они и не нужны. Простаивают заводы – принудительно будем снабжать наиболее нужные всем необходимым. Не хватает хлеба – нажмем на крестьян. Эта бездумная решительность во многом напоминает «шоковую терапию» 90-х с той лишь разницей, что в 20-х рынок усиленно травили, а в конце века так же усиленно насаждали.

Что же натолкнуло Владимира Ильича на мысли о госкапитализме?

Еще в 1919 г. в руки к Ленину попала книга профессора Василия Гриневицкого «Послевоенные перспективы русской промышленности», написанная годом ранее. В ней автор доказывал, что без реставрации экономического строя и привлечения иностранного капитала отечественная промышленность обречена. Труд профессора был полон презрительных замечаний в адрес руководства страны и авторов политики «военного коммунизма», однако спорить с ним было трудно – книга содержала развернутый план с конкретными шагами по восстановлению экономики. И очертания этого плана напоминают нэп.

Гриневицкий утверждал, что «три кита, на которых только и может зиждиться восстановление России», – это сельское хозяйство, промышленность и финансы. В каждой из глав последовательно описывались действия, которые необходимо предпринять для оживления экономики:

• восстановление и развитие системы снабжения топливом и сырьем;

• перестройка энергетического хозяйства (фактически план электрификации страны);

• расширение железнодорожной сети;

• перенос промышленности к источникам сырья и энергии;

• повышение качества и интенсивности труда.

Николай Валентинов-Вольский, работавший в ту пору в ВСНХ, вспоминал, что все страницы книги Ленин испестрил своими замечаниями. Наряду с оскорблениями вроде «взбесившийся буржуа» и «темный реакционер» в них было и признание правоты оппонента: «умница», «вот что нам нужно», «запомнить» и т. д. Увы, со временем этот экземпляр, переданный на ознакомление Рыкову, председателю ВСНХ, был утерян, и Ленин приказал приобрести вместо него новый. Однако те записи на полях дают понять – изложенные в книге идеи заинтересовали Ленина.

Автор «Послевоенных перспектив русской промышленности» скончался в тот же год, поэтому деятельного участия в реализации своих идей принять не мог. Да и не факт, что захотел бы – судя по риторике, сотрудничество с большевиками не входило в его планы. Кроме того, Гражданская война была в самом разгаре, поэтому в 1919 г. книга так и не стала прямым руководством к действию.

М.Н. Тухачевский. 1920-е

[РГАСПИ]

Как мы уже могли убедиться, следующие два года лишь ускорили разрушение экономики. Есть основания полагать, что точками бифуркации, определившими смену экономической политики, стали восстания, вспыхнувшие в Советской России в конце 1920 – начале 1921 г.

Так, в августе 1920 г. доведенные продразверсткой до отчаяния крестьяне Тамбовской губернии и ряда сопредельных районов Воронежской и Саратовской губерний подняли вооруженный мятеж под руководством члена партии эсеров Александра Антонова. Позже «антоновцы» образовали «Союз трудового крестьянства», требовавший свержения большевиков и восстановления политических и экономических свобод. Восставшие представляли собой серьезную силу, на их подавление были брошены войска. Долгожданный перелом в тяжелых боях наступил лишь к весне 1921 г.

И тут новый удар. В феврале в Москве и Петрограде начались рабочие волнения, а в марте 1921 г. гарнизон крепости Кронштадт, экипажи кораблей Балтийского флота и жители города выступили против диктатуры большевиков, и «военный коммунизм» снова сыграл в этом далеко не последнюю роль.

Выступление М.И. Калинина на митинге в Тамбове во время 3-й поездки агитпоезда «Октябрьская революция». Тамбов.

Август 1919 [РГАКФД]

Председатель ВЦИК М.И. Калинин в вагоне узкоколейного поезда во время 3-го рейса агитпоезда «Октябрьская революция».

Тамбовская губ. Август 1919 [РГАКФД]

Агропоезд им. Ленина. Выступление комиссара П. Бурова на митинге.

Тамбов. 1920

[РГАКФД]

Командующий войсками по ликвидации Кронштадтского мятежа П.Е. Дыбенко. 1920

[РГАСПИ]

Само восстание подробно изучено историками, поэтому коротко остановимся лишь на нескольких экономических требованиях, выдвинутых участниками восстания в резолюции от 1 марта 1921 г.:

• немедленно снять все заградительные отряды (имелись в виду заградотряды, осуществлявшие охрану продовольственных заготовок, борьбу с мешочниками, которыми чаще всего были простые крестьяне);

• дать право крестьянам распоряжаться своею землею так, как им желательно, а также разрешить иметь скот, который содержать своими силами, т. е. не пользуясь наёмным трудом;

• разрешить свободное кустарное производство собственным трудом.

Как известно, восстание было подавлено всего за 18 дней.

Но сам факт того, что ставшие опорой революции матросы Балтфлота выступают против власти большевиков, не мог не обеспокоить Ленина. Политика «военного коммунизма» лишала партию поддержки ее главных сил в обществе – рабочих, военных и крестьян. В публичных речах Ленин обвинял в разжигании восстания белых генералов и агентов иностранного влияния, однако, как показывают требования, дело было не только в них. По вере Ленина в скорую победу мировой революции был нанесен серьезный удар.

Еще в феврале 1921 г. он направляет в Политбюро черновой набросок тезисов насчет крестьян. В нем он предлагает «удовлетворить решение беспартийного крестьянства о замене разверстки (в смысле изъятия излишков) хлебным налогом» и разрешить земледельцам свободно распоряжаться излишками. По сути, этот черновик стал первым документом, предопределявшим отказ от «военного коммунизма».

Гражданская война. Выступление команды линкора «Петропавловск» и моряков линкора «Севастополь» послужило началом Кронштадтского мятежа. Кронштадт.

28 февраля 1921

[ТАСС]

Кронштадтский мятеж. Команда линкора «Петропавловск».

Февраль 1921

[Из открытых источников]

Обстрел мятежного Кронштадта красной артиллерией. 16 марта 1921

[Центральный военно-морской музей]

Наступление бойцов Красной армии на остров Котлин по льду Финского залива во время Кронштадтского восстания.

Март 1921

[ТАСС]

Эскадрилья самолетов перед налетом на Кронштадт. Март 1921

[Центральный военно-морской музей]

Линейные корабли «Петропавловск» и «Севастополь».

Кронштадт. Март 1921

[Центральный военно-морской музей]

Похороны погибших на Якорной площади в Кронштадте. Март 1921

[Центральный военно-морской музей]

Однако это предложение было принято не сразу. Далеко не все члены партии могли похвастаться такой гибкостью ума и способностью быстро менять позицию в зависимости от обстоятельств. Предложения выглядели меньшевистскими, и многие не могли с ними согласиться хотя бы поэтому. Ленин остался в меньшинстве.

Получив отказ от изменения экономической политики, он объявил, что уходит в отставку. «Угрозой отставки Ленин так всех напугал, что сразу сломил выражавшееся многими несогласие», – вспоминал Алексей Свидерский, бывший в ту пору членом коллегии Наркомпрода.

15 марта 1921 г. Ленин выступает на X съезде партии с докладом о продналоге, в котором более подробно раскрывает свое предложение. И получает поддержку, так как члены партии напуганы и его угрозой об отставке, и вспыхивающими по всей стране восстаниями. Исторически именно этот день считается началом новой экономической политики.

Тезисы В.И. Ленина о новой экономической политике, опубликованные в 174-м номере газеты «Правда». 26 июня 1930

[РГАСПИ]

Но это было лишь начало. Ленин пошел на уступки, выполнив самые основные требования крестьян и рабочих, и это снизило градус социальной напряженности. Однако сама по себе отмена продразверстки и последовавшая за ней легализация частной кустарной и мелкой промышленности едва ли могли вытащить экономику страны из пропасти.

Доклад В.И. Ленина на собрании секретарей и ответственных представителей ячеек РКП(б) Москвы и Московской губернии о продовольственном налоге. 9 апреля 1921

[РГАСПИ. Ф. 2. Оп.1.Д. 18117. Л. 1]

Новая политика требовала более решительных мер. Намечавшаяся свобода торговли требовала оздоровления денежной системы. Трещавший по швам бюджет нуждался в оптимизации.

К осени 1921 г. Ленин публично признал, что попытка ускоренного перехода к коммунизму была ошибкой.

«На экономическом фронте, с попыткой перехода к коммунизму, мы к весне 1921 года потерпели поражение более серьезное, чем какое бы то ни было поражение, нанесенное нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским, поражение, гораздо более серьезное, гораздо более существенное и опасное», – заявил он на II Всероссийском съезде политпросветов 17 октября 1921 г.

Планы по изменению экономической политики появились у Ленина сразу после ознакомления с книгой Гриневицкого. Однако кому он мог доверить осуществление нэпа?

Практически все экономисты и финансисты с хорошим образованием встретили Октябрьскую революцию враждебно. Во-первых, в большинстве своем это были меньшевики или беспартийные «царские» спецы. Во-вторых, большевистская риторика, в том числе отказ от денег, для них звучала абсурдно.

Доверить экономику страны контрреволюционным элементам Ленин не мог. В его собственной партии высококлассных специалистов по экономике и финансам было крайне мало – в первые годы, как мы увидим позже, они и не требовались. Однако человек, которому можно было доверять, все же нашелся.