«Коль дожить не успел…» Воспоминания о Владимире Высоцком

Васечек и Васечек Игорь Кохановский и Владимир Высоцкий звали друг друга «Васечек». Откуда пошло такое прозвище, Кохановский точно не помнит. Но предположил, что еще в школе про них говорили: «да они давно Вась-Вась». Кохановский с Высоцким шутку поддержали и начали друг друга называть «Васечек». Судя по книге «Коль дожить не успел…», появлению Высоцкого-музыканта мы обязаны как раз Кохановскому, который научил своего друга игре на гитаре. А того, в свою очередь, — освободившиеся по амнистии заключенные. После смерти Сталина из тюрем и лагерей вышли многие, кто сидел по уголовным и бытовым статьям. Жилые районы заполнились определенным контингентом. Эти главные персонажи двора из огромных катушек из-под кабеля сделали игорные столы, резались в «буру» и «очко», распивали водку и играли под гитару блатные песни. Они же и научили Кохановского простым аккордам, а он потом — Высоцкого.

Кохановский пишет, что песенным жанром Высоцкий занялся, как сейчас бы сказали, «по приколу», а тогда — «оригинальности ради, забавы для». Каждый вечер компания друзей Высоцкого и Кохановского собиралась в гостях, где болтали о том о сем. И чтобы разнообразить эти вечера, Высоцкий начал петь. А вот литературой оба друга увлеклись вполне осознанно, узнав от учительницы в десятом классе о творчестве Велимира Хлебникова, Игоря Северянина и Николая Гумилева. Кохановский даже однажды переписал почти весь сборник стихов Северянина «Громокипящий кубок». А Высоцкий на переменах зачитывал одноклассникам стихи Саши Черного. В 1954 году Исаак Бабель был под запретом, но даже его книгу смогли достать и читали украдкой.

Больше всего нас интересовали неожиданные образы, метафоры или сравнения. Так что, скажем, строчка «шампанского в лилию, в шампанское лилию» или «золото с кружев, с розоватых брабантских манжет» вызывали в нас и восторг, и удивление, и бесконечные, вероятно, очень наивные рассуждения.

После школы Кохановский и Высоцкий решили поступать вместе в МИСИ им. Куйбышева. До мая 1955 года (последний месяц в школе) они даже не задумывались о выборе вуза. Своих представлений не было, поэтому решили посоветоваться с отцом Высоцкого. Тот сказал: «Чтоб иметь гарантированный кусок хлеба при любых обстоятельствах, надо поступать в технический вуз и получать специальность инженера». Не сказать чтобы ребята жаждали получить техническую специальность, но и на филфак не собирались. Решили выбирать по самым красивым пригласительным билетам на день открытых дверей. Самым красивым был билет из МИСИ.

К слову, поступили они не совсем честно. «Продались» за обязательство выступать за спортивную команду института. Старшекурсникам не хватало ребят со спортивным разрядом. Они пообещали: абитуриенты идут в спортивную секцию, а старшекурсники помогут с поступлением. Накануне экзаменов принесли им темы сочинений, а также сказали, к какому из преподавателей нужно подходить на экзамене по математике и физике. Кохановский и Высоцкий заранее написали сочинения, на экзамене положили их на колени и списали, получили четверки. Математику сдали на пятерку. А физику и французский, по словам Кохановского, они и так «знали прилично». В общем, поступили с конкурсом 18 человек на место.

Правда, Высоцкий проучился только семестр, потом бросил. Решающей стала новогодняя ночь 1956 года. Им нужно было сдать чертежи 1 января, поэтому всю ночь над ними корпели. В три часа ночи закончили. Допили шампанское, закурили, и тут Кохановский глянул на чертежи Высоцкого.

Сдержать смех я просто не смог… На последнем из восьми форматов размером А4, на которые был разделен лист ватмана, мы должны были начертить образцы всех шрифтов, употребляемых в черчении. Идиома «как курица лапой», казалось, нашла еще одну графическую интерпретацию в исполнении Володи.

Тогда же Высоцкий и понял, что это не его. Взял чашку с кофе, который они хлестали, чтобы не уснуть, и начал медленно, даже с наслаждением лить эту гущу на свои чертежи. Больше он в МИСИ не приходил, решил поступать в театральный.

«С корабля на баб» Кохановский пишет, что Высоцкий всегда был душою компании. Они собирались у Володи Акимова. Тот жил один в 40-метровой комнате. Роскошь по тем временам. Правда, раньше вся квартира принадлежала предкам Акимова. Ему выделили самую большую комнату как члену семьи бывших владельцев. Туда набивались все друзья и малознакомые друзья друзей. Они пели, болтали, дурачились. Самым ярким был Высоцкий. Он был «балагуром и рассказчиком, скоморохом, придумывающим вечно какие-то смешные истории». Кохановский рассказывает, что Высоцкий любил играть словами, переиначивал знакомые фразы или цитаты. Строчку из песни Клавдии Шульженко «Я это сделала рассудку вопреки» он переиначил на «Я это делала раз в сутки… вопреки», «Онегин, я тогда моложе и лучше, кажется, была» — на «Онегин, я тогда моложе и лучше качеством была», «с корабля на бал» — на «с корабля на баб».

Про женщин Кохановский тоже писал, вполне честно. Он не скрывал, что Высоцкий был жутким бабником, крутил романы, даже не скрывая от своих постоянных пассий. Его друг подробно описывает, как Высоцкий прилетел в Магадан только лишь для того, чтобы рассказать о своей любви к Марине Влади. Хотя он тогда был еще женат. Вообще, ситуацию с женщинами Кохановский вводит в категорию нормы. Но, по крайней мере, он не считает нормой постоянные алкогольные загулы Высоцкого. Кохановский рассказывает, как женщины Высоцкого и его мать просили помощи у него, чтобы тот «повлиял на Володю». По книге кажется, как будто вариантов и не было. Как будто Высоцкий сам рвался к этой пропасти, в которую в итоге и провалился.

Под конец жизни его отношения с Мариной Влади тоже разладились, хотя еще недавно он ее боготворил. Кохановский рассказывает об одном случае, который произошел 1 мая 1977 года. Он приехал в Дом творчества в Красной Пахре, которым заведовала газета «Известия». На парковке Кохановский увидел болотного цвета «Мерседес», который принадлежал Высоцкому. И тут же появился сам владелец, который сказал, что Марина приехала на три дня в Москву. А потом пригласил Кохановского в сауну, где они засели на пять часов, поскольку давно не виделись.

В основном говорил Володя, и все о своих проблемах: запретах на официальные концерты, о выбрасывании уже написанных и записанных песен из фильмов, о неутверждениях на ту или иную роль в картинах, куда его звали и хотели снимать режиссеры, но не позволяло этого руководство киностудий.

Все это время, пока Высоцкий парился в сауне с Кохановским, его ждала Марина. Кохановский написал, что он извинился перед ней. А Высоцкий, видимо, нет. Кстати, это была одна из предпоследних встреч двух друзей. Последняя их встреча была в середине апреля 1980-го. Кохановскому нужно было в сберкассу в знаменитом доме на Лаврушинском переулке. Там же находилось Всесоюзное агентство по охране авторских прав (теперь Российское авторское общество). На парковке у дома увидел «Мерседес» Высоцкого, в котором сидела «какая-то молоденькая блондинка». По дороге в сберкассу Кохановский и встретил друга.

Они обнялись, перекинулись парой стандартных фраз и разбежались каждый по своим делам. Кохановский тогда не знал, что Высоцкий употреблял морфий. Он только заметил, что друг был «под банкой», но при этом не было запаха перегара. Подумал, что тот перебил чем-то запах. Подумал и забыл. А 25 июля 1980 года у Кохановского должна была быть встреча в полдень в Центральном доме литераторов с одним молодым композитором. Тот ему и сообщил о смерти Высоцкого. В СМИ сообщений не было. Подтверждение Кохановский получил из радиопередачи «Голоса Америки». На следующий день он приехал в квартиру Высоцкого на Малую Грузинскую.

Володя лежал в спальне, где и умер во сне. Я долго не решался войти, взглянуть на него… Наконец, вошел. Слез не было, но меня трясло, как в лихорадке. Я быстро вышел, не хотел запоминать его неживого…

Какое-то время Высоцкий снился Кохановскому. Настолько реальными были сны, что казалось, его смерть — это злая шутка. Потом сны прекратились. Заканчивается книга Игоря Кохановского двумя стихотворениями и поэмой, посвященными Высоцкому. Последнее — поэтический пересказ книги «Коль дожить не успел…». У нее есть подзаголовок — «Воспоминания о Владимире Высоцком». Но это не совсем так. Кохановский скорее описывает историю их дружбы. Причем в формате театрального монолога. Этот текст хорошо бы звучал как кухонный разговор на тех квартирниках, на которых собирались Владимир Высоцкий вместе с друзьями.

Текст Игоря Кохановского прерывается то стихами, то песнями, то письмами. А иногда и отступлениями, которые не имеют никакого отношения к Высоцкому. Нельзя сказать, что они делают книгу хуже. К примеру, история Володи Акимова дает больше контекста тому периоду в жизни страны. Но иногда Кохановского заносит совсем далеко. Один из таких фрагментов вообще не имеет отношения к Высоцкому и его окружению. Кохановский рассказывает про подругу его матери, которая дружила с актрисой Валентиной Серовой. Однажды она выступала в одном из госпиталей во время Великой Отечественной войны. Встретила там Рокоссовского и якобы стала его любовницей. Хотя уже тогда была в отношениях с писателем Константином Симоновым, за которого позже вышла замуж. История занимательная, но к делу не относится.

В целом, «Коль дожить не успел…» — это очень личный взгляд на человека, который для многих был недостижимым кумиром, а для Кохановского навсегда остался Васечком, которого тот учил играть на гитаре.