Czytaj książkę: «Такса миссис Хадсон»

Czcionka:

* * *

Сэру Артуру Конан Дойлю – с глубокой признательностью и благодарностью

Амулет бронзовой кошки

Глава первая

Эта удивительная история произошла в начале февраля 1883 года.

Зима в тот год выдалась особенно снежной и морозной, и гулять мне совсем не хотелось. Слава богу, моя хозяйка, миссис Хадсон, не заставляла меня долго бегать по улицам: мы покидали нашу теплую, уютную квартиру на Бейкер-стрит буквально на четверть часа, а потом, обе замерзшие и в снегу, спешили назад. Миссис Хадсон, как правило, сразу же шла на кухню готовить себе яичницу с беконом, а я забиралась в свое любимое кресло, прятала лапы и нос под теплым пледом и еще немного дремала. А затем отправлялась завтракать – обычно овсяной кашей и вареным яйцом.

Ах да, кажется, я забыла представиться: Альма, черная такса. У миссис Хадсон я живу уже четыре года, и мы неплохо ладим. В нашей квартире на Бейкер-стрит, помимо нас, живут еще два человека: мистер Холмс и доктор Ватсон, но о них – чуть позже.

Итак, продолжу свой рассказ. В тот памятный день, о котором я хочу вам рассказать, на улицу я выбежала довольно рано. И одна: моей хозяйке немного нездоровилось – мучил кашель, и я решила не брать ее с собой. Пусть посидит пока дома и попьет горячего чая. Выскочила из кухни (у меня свой выход через небольшой лаз в двери) и привычно понеслась на наш задний двор.

Бледное зимнее солнце уже поднялось над острыми белыми крышами соседних домов, было достаточно светло. Но очень холодно – мороз сразу обжег меня. У нас, у такс, шерсть очень короткая, а лапы – низенькие и кривоватые, потому мы зиму, прямо скажем, не очень любим. Точнее, совсем не любим. Хорошо еще, что снег уже плотно утоптали прохожие, и мне не приходилось в нем барахтаться, ныряя в сугроб по самые уши. Несмотря на ранний час, народу на Бейкер-стрит было уже прилично: день будний, понедельник, все спешили по своим делам.

Я сделала привычный круг по нашему двору и собралась уже назад, в квартиру, как меня неожиданно окликнули:

– Эй, Альма, как дела?

Я подняла голову: на одном из мусорных ящиков сидел Барти, серый уличный кот, задира и бродяга. Я с ним дружу: во-первых, он всегда в курсе всех местных дел, и это часто оказывается полезным, а во-вторых, пару раз он серьезно выручал меня, помогал в весьма непростых ситуациях. В которые заводило меня неуемное собачье любопытство… Да, это главный мой недостаток: люблю совать свой черный нос в чужие дела. А многим это совсем не нравится.

– Что тебе? – не слишком любезно ответила я. – Извини, Барти, не могу с тобой долго болтать – лапы уже заледенели.

– Слушай, – жалобно протянул кот и незаметно, как только один он умел, оказался возле меня, – если не трудно… прихвати с кухни пару кусочков для меня, а? А то я совсем голодный.

Я бросила взгляд на мусорные ящики: ага, все понятно. Наш дворник, Хенк Хаксли, почему-то жутко не взлюбил бедного Барти и часто оставляет его без обеда – плотно закрывает ящики для кухонных отходов тяжелыми крышками. Ну, подумаешь, пороется в них несчастный кот и что-то там для себя найдет! Так нет же, запирает так, что лапой (даже с острыми когтями!) не подцепишь и не откроешь. Вот и остается Барти голодным.

Я пообещала раздобыть для него что-нибудь: нужно помогать друг другу, верно ведь? Тем более в такую суровую зиму! После чего быстро простилась с котом и помчалась бегом домой – мороз уже больно щипал меня за лапки и голый животик. А это, поверьте, очень, очень неприятно…

На кухне я первым делом бросилась к плите – греться. Плита у нас большая, черная, чугунная и очень горячая, особенно когда на ней готовится обед. Как сейчас, например: на конфорках стоял большой медный чайник, почти закипевший, а рядом громко булькали две кастрюли – в них что-то уже варилось. По всей квартире разливался приятный аромат картофельного супа с бараниной. Мое любимое блюдо!

– А, Альма, – приветствовала меня миссис Хадсон, – нагулялась? Ну и как там, на улице? Холодно?

Я тихонько гавкнула: неужели не видно? Достаточно посмотреть на наше замерзшее кухонное окно и лед на дверном порожке, и все станет ясно без слов. Но моя хозяйка, увы, не наблюдательна. В отличие от мистера Шерлока Холмса, который замечает буквально все. Я отлично помню свою первую встречу с ним.

В то время я занималась весьма интересным делом – поиском пропавшего левого башмака миссис Хадсон и сначала на нашего нового жильца внимания не обратила. Ну, есть он, и есть: хозяйка тогда очень нуждалась в деньгах и разместила в газетах объявление о сдаче внаем двух верхних комнат и гостиной. И лишь когда со второго этажа потянуло какими-то противными химическими запахами и стали раздаваться тоскливые, заунывные, пиликающие звуки (причем в самое неподходящее время!), я поняла, что нужно идти знакомиться. И поднялась по лестнице в верхнюю гостиную – хотя при моих коротких лапках сделать это было совсем непросто.

Мистер Шерлок Холмс мне совершенно не понравился: рассеянный (едва не наступил на мою лапу), очень неаккуратный (вещи раскиданы по всей комнате), а уж пахло от него! Прямо-таки воняло – какой-то едкой смесью, которую он как раз разогревал на маленькой спиртовке. Мне в нос шибануло так, что я сразу же зачихала, а из глаз невольно потекли слезы. Я даже тихонько заскулила… Но наш новый жилец настолько был увлечен своим делом, что не обратил на меня никакого внимания – просто стоял у стола и что-то вполголоса бормотал про себя. Судя по всему, он проводил какой-то важный химический опыт: сначала осторожно переливал синеватую жидкость из одной стеклянной мензурки в другую, а затем стал медленно нагревать ее. Я начала наблюдать за ним из-под стола – интересно же! И хорошо все видно.

Наконец жидкость превратилась из бледно-синей в темно-фиолетовую, а затем – в черную, и Холмс радостно воскликнул: «Я знаю, кто убийца!» И немедленно изобразил нечто вроде неуклюжего танца. Во время которого он все-таки наступил на меня – точнее, на мою правую лапу. Я тонко взвизгнула – не столько от боли, сколько от неожиданности, и Шерлок замер на месте прямо с мензуркой в руках. Потом нагнулся и удивленно поднял брови – кто это там? Можно подумать, он такс никогда не видел!

Холмс положил мензурку на стол, взял меня на руки и слегка погладил:

– Ну, здравствуй, Альма! Ты, как вижу, тоже большая любительница приключений. И еще дружишь с серым уличным котом.

Ладно, мое имя он прочитал на ошейнике, это просто, про любовь к приключениям понял по стертым когтям на лапах (я много бегаю по булыжной мостовой, расследуя очередное дело), а кошачий волос на правом боку, похоже, остался у меня после позавчерашних приключений, когда мы с Барти лежали в засаде, выслеживая одного очень опасного типа… Все абсолютно понятно и логично. Но как он узнал, что мой друг – кот, а не кошка? Даже мне, с моим тонким нюхом, не всегда удается по одному только кошачьему волосу определить, кому он принадлежит – ему или ей. Я недоуменно гавкнула, и Шерлок рассмеялся:

– Я просто угадал, Альма! Хотя, если подумать, в этом нет ничего сложного, обычная дедукция: такая умная собака, как ты, наверняка не очень-то жалует домашних кисок – считает их глупыми. А вот хитрый уличный котяра может быть даже полезен. Как видишь, элементарно.

После этого я Шерлока очень зауважала. А уж когда он угостил меня миндальным бисквитом… Миссис Хадсон, при всех ее достоинствах, не слишком часто балует меня чем-то вкусненьким, говорит, что это вредно для фигуры. Сама она строго следит за талией, сладкого и мучного (в том числе и обожаемых мною миндальных бисквитов) почти не покупает, следовательно, и мне они не достаются. И если бы не Холмс… Нет, вы не подумайте, я на свою жизнь ничуть не жалуюсь – кормят вполне прилично, всегда сыта, но иногда, знаете ли, хочется чего-нибудь такого, вкусненького… Помимо постоянной овсяной каши на завтрак (иногда с яйцом) и овощного супа с маленькой косточкой на обед (он же – и ужин).

В плане фигуристости, скажу вам прямо, я миссис Хадсон ничуть не уступаю, в этом мы похожи, но вот взгляды на еду у нас несколько разные. Что, впрочем, нисколько не мешает нам жить душа в душу.

Друг Шерлока Холмса, доктор Джон Ватсон, появился у нас чуть позже и особого впечатления на меня не произвел – самый обычный человек. Но свое врачебное дело он знал неплохо, это верно: сразу же помог моей хозяйке избавиться от мигрени, долгое время ее мучившей, а мне ловко обработал лапку, когда я случайно порезалась стеклом на улице. Вытащил пинцетом осколки, протер рану спиртовым раствором и крепко перевязал. И уже через три дня я бегала на всех четырех ногах. А не ковыляла еле-еле на трех, как раньше. За что я была ему очень благодарна.

Но вернемся к рассказу. Итак, не успела я согреться, как в парадную дверь позвонили – затренькал колокольчик, причем громко, настойчиво. Миссис Хадсон открыла дверь, и в прихожую вошел высокий, худощавый, хорошо одетый мужчина. Немолодой, представительный, с густыми седыми волосами и усами желтоватого оттенка (очевидно, от постоянного курения сигар). В руках он держал трость из полированного черного дерева с круглым серебряным набалдашником. Она, эта трость, а также длинное теплое кашемировое пальто с широким барсучьим воротником и толстые кожаные перчатки с меховой подкладкой, без сомнения, указывали на то, что перед нами человек весьма состоятельный и, несомненно, принадлежащий к высшему обществу.

Гость был чем-то очень взволнован. Поздоровавшись с миссис Хадсон, он протянул свою визитную карточку и попросил немедленно передать ее мистеру Холмсу.

Через несколько минут Шерлок принял его – как всегда, в гостиной на втором этаже. Я быстренько шмыгнула под лестницу – там у нас есть такой славный уголок, откуда можно слышать все, что делается наверху. Очень удобное место! И, главное, незаметное – его отлично прикрывает большая корзина с постельным бельем. Но перед этим я, по своему обыкновению, обнюхала зимнее пальто нашего посетителя: по запаху можно узнать очень и очень многое! В данном случае пальто пахло старой пылью, я даже пару раз чихнула, и кубинскими сигарами (весьма недешевое удовольствие!). А вот домашних животных у нашего гостя точно не было – я бы их почувствовала.

Джентльмен поднялся на второй этаж к Холмсу, а я, как обычно, начала подслушивать (что делать – ужасно любопытна). Нашим гостем оказался уважаемый мистер Приксвелл, директор Британского музея. Он рассказал Шерлоку и доктору Ватсону (тот тоже был в гостиной – еще не уехал на утренние визиты к пациентам) совершенно удивительную историю.

– Месяц назад, – начал мистер Приксвелл, – в нашем музее открылась большая выставка, посвященная эпохе фараона Аменхета, основателя одной из самых интересных и загадочных египетских династий. Он жил и царствовал примерно за двадцать веков до Рождества Христова, то есть почти четыре тысячи лет назад…

Я услышала, что Холмс чуть хмыкнул: скорее всего, он ничего не знал ни о египетском фараоне Аменхете, ни о его славном правлении. Однако не потому, что был невежествен, нет, просто ему это было абсолютно неинтересно. Однажды при мне он сказал своему другу доктору Ватсону: «Мозг человека похож на чердак, где хранят самые разные вещи, и, если забивать его случайными предметами, то не останется места для по-настоящему нужных и важных. Я лично складываю в свой чердак только то, что нужно для моей деятельности – криминалистики, расследования преступлений, все же остальное меня совершенно не интересует».

Поэтому, имея глубочайшие познания в естественных науках, и прежде всего – в химии, физике, биологии, анатомии, физиологии, геологии, Шерлок совершенно не просвещен в истории, литературе, социологии, философии и искусстве. И даже в астрономии он, как ни странно, тоже весьма слаб: например, был удивлен, когда узнал, что Земля вращается вокруг Солнца. А не наоборот, как можно было бы подумать. Однако просто пожал плечами: «Ну и что? Какое имеет это отношение к моим расследованиям?»

Но я отвлеклась, вернемся к нашему повествованию.

– Основу нашей новой экспозиции, – продолжил рассказ директор Приксвелл, – составляет коллекция сэра Райли, известного любителя египетских древностей…

– Я слышал о нем, – негромко произнес Шерлок, – он ведь занимается потрошением древних могил, так? Говоря проще, нагло грабит их в поисках сокровищ?

– Сейчас это называется «археология», – вступил в разговор доктор Ватсон. – Недавно я видел в «Дейли газет» большую статью об этой египетской экспедиции. Сэр Райли вел раскопки в древнем Асуане, и ему неожиданно повезло: нашел абсолютно целую, не разграбленную царскую могилу, полную уникальных золотых украшений!

– Так и есть! – оживился директор Приксвелл. – Раскопки велись возле знаменитой пирамиды фараона Аменхета, одного из самых замечательных и могущественных правителей Древнего Египта. Внутрь сооружения попасть сэру Райли, к сожалению, не удалось, подземная часть давно затоплена, да и смысла в этом, если подумать, не было: царскую погребальную камеру разграбили еще три тысячи с лишним лет назад. Зато рядом с пирамидой он обнаружил могилы членов царской семьи, в том числе – и дочери фараона, прекрасной Нефед. Она в свое время тоже была царицей и правила довольно долго и успешно. Ее захоронение находится на дне глубокой вертикальной шахты, засыпанной доверху песком, потому и уцелело.

Песок из древней шахты вынули и внизу, на самом дне, обнаружили прекрасно сохранившуюся погребальную камеру, а в ней – великолепный саркофаг, к счастью, совершенно целый, не разбитый и не разграбленный. Внутри нашли мумию царицы Нефед и большое количество золотых украшений. Это открытие стало настоящей сенсацией! Находки имеют огромное значение для науки, не говоря уже об их художественной и материальной ценности! Золотые кольца, кулоны, серьги и браслеты с большими камнями… Кроме того, там были еще изящные статуэтки и красивейшие изделия из бронзы… В общем, много всего! После возвращения в Англию сэр Райли любезно согласился предоставить часть украшений для выставки в Британском музее. Экспозиция открылась примерно с месяц назад, и все было хорошо, пока…

– Пока сегодня ночью их не похитили, – произнес Шерлок Холмс.

И тут же пояснил – очевидно, заметив удивление на лице директора:

– Иначе бы вы не пришли ко мне с самого утра, верно?

– Да, – тяжело вздохнул мистер Приксвелл. – Вы абсолютно правы, сэр: произошло ужасное преступление! Ночью воры каким-то образом сумели проникнуть в Египетский зал музея и забрали самые ценные экспонаты из коллекции сэра Райли! Сегодня утром я, как всегда, еще до открытия пришел в зал, чтобы полюбоваться этими великолепными изделиями, и вдруг вижу: две витрины разбиты, внутри ничего нет. Это просто ужасно, мистер Холмс! Невосполнимая утрата для науки и страшный удар по репутации Британского музея! Я просто в отчаянии!

– У меня к вам два вопроса, – вежливо перебил директора Шерлок Холмс. – Первый: почему вы пришли ко мне, а не обратились сразу же в Скотленд-Ярд? И второй: кто и как охранял вашу экспозицию?

– Начну со второго, – ответил мистер Приксвелл. – Разумеется, мы прекрасно понимали, сколько стоят эти уникальные вещи, поэтому предприняли все меры, чтобы сберечь их. Окна в нашем Египетском зале забраны толстыми стальными решетками, выломать их практически невозможно, двери, а их две с каждой стороны, на ночь надежно запираются, ключи всегда находятся у меня. Вот они, можете сами убедиться, дубликатов нет. Я сам каждое утро открываю Египетский зал и запираю его после шести часов, когда заканчивается время осмотра. На втором этаже музея и внизу, у входа, постоянно дежурит охрана. Это вполне надежные люди, много лет прослужившие у нас, и мы им полностью доверяем. Но главная ставка нами была сделана все-таки не на людей и даже не на толстые решетки и прочные замки, а на современные технические средства – на новейшую электрическую сигнализацию. Специально для самых дорогих экспонатов мы заказали две витрины особой конструкции, при попытке взломать которые размыкается секретная электрическая цепь и включается сирена. И воет она очень громко, поверьте мне! Я не раз лично испытывал ее, и срабатывала она всегда исправно.

– Но эти витрины наверняка были закрыты сверху стеклом, – заметил Холмс, – а его легко разбить. И достать царские украшения…

– Правильно, стеклом, – согласился директор Приксвелл, – но разбить его не так-то просто, оно особой прочности, закаленное. Нас заверили в компании-изготовителе, что оно способно выдержать даже удар тяжелого молотка! Надо бить по нему очень сильно и долго, чтобы разбить на части, а это, как вы понимаете, шум. Случись подобное – и смотрители обязательно бы услышали и прибежали, но ничего не было! А если бы кто-то попытался вскрыть витрины отмычкой, то разомкнулась бы электрическая цепь и завыла сирена. Я в полном недоумении, сэр: как преступникам удалось без шума, совершенно по-тихому похитить наши экспонаты? Я был абсолютно уверен в их полной безопасности!

– Но витринное стекло, как я понимаю, – произнес Холмс, – все же разбили, а украшения вынесли. А ваша сирена не сработала.

– Да, и это весьма странно! – воскликнул директор Приксвелл.

– Надеюсь, царские драгоценности были застрахованы? – уточнил Холмс.

– Разумеется, – кивнул мистер Приксвелл, – но дело, как вы понимаете, не в деньгах, самое страшное – это удар по репутации Британского музея. Если о краже станет известно… Нам больше не станут давать такие ценные экспонаты, и мы не сможем проводить столь интересные выставки! Это, кстати, ответ на ваш первый вопрос, мистер Холмс, почему я пришел к вам, а не в Скотленд-Ярд. Ваша слава как частного сыщика мне хорошо известна, вот я и решил, что только вы сможете помочь мне, причем так, чтобы сохранить все в тайне. Я верю, что вы, с вашими выдающимися дедуктивными способностями…

– Благодарю вас, сэр, – учтиво произнес Шерлок. – Скажите, что вы предприняли после того, как обнаружили пропажу драгоценностей?

– Приказал убрать разбитые витрины из Египетского зала на лестницу и передвинуть на их место другие, – вздохнул директор Приксвелл, – чтобы посетители ни о чем не догадались. Пока, по крайней мере. Однако через два дня, в четверг, наш музей собирается посетить сам сэр Райли – он хочет показать свои сокровища друзьям, тоже увлекающимся поисками древностей. Вот я и прошу вас, мистер Холмс, нет, просто умоляю, помогите мне вернуть украденные вещи и спасти репутацию Британского музея! Она для меня дороже всего! Разумеется, ваши услуги будут полностью оплачены – из моих личных средств. Я ничего не пожалею, только бы вернуть сокровища царицы Нефед на место!

– Значит, – задумчиво заметил Шерлок, – преступник разбил не все витрины в зале и похитил не все драгоценности?

– Нет, только две из шести, – ответил Приксвелл, – но зато с самыми ценными экспонатами. Четыре витрины остались нетронутыми, хотя там тоже лежали весьма дорогие вещи. Преступник, очевидно, прекрасно знал, что именно следует брать…

– Или ему кто-то подсказал, – сказал Холмс. – Обычный лондонский вор в древнеегипетских украшениях не разбирается. Ладно, сэр, я берусь за ваше дело! Но прежде всего мне нужно осмотреть место преступления и поговорить со служителями – теми, кто охранял музей. Кроме того, я попрошу составить для меня список пропавших вещей с подробным их описанием.

– Мы можем поехать прямо сейчас! – с воодушевлением произнес директор Приксвелл. – Для посетителей Египетский зал откроется только в одиннадцать часов, и у нас еще есть время. И вы один, спокойно, без помех, осмотрите помещение, а я тем временем займусь составлением для вас списка похищенного…

Холмс поднялся с кресла и вышел на лестницу:

– Миссис Хадсон, я уезжаю по делам, буду завтракать позже.

– Хорошо, мистер Холмс, – отозвалась из кухни моя хозяйка, – я оставлю вам пару сэндвичей.

После этого Шерлок в сопровождении мистера Приксвелла спустился по лестнице и вышел в прихожую. Доктор Ватсон с ними не поехал – его ждали утренние визиты к пациентам. Я вылезла из своего укрытия, подошла к Шерлоку и негромко тявкнула, привлекая его внимание.

– Познакомьтесь, мистер Приксвелл, – представил меня Холмс, – такса Альма, в некотором роде – моя помощница. Тоже любит заниматься разными странными и запутанными делами… Хочешь поехать с нами? – обратился сыщик уже ко мне.

Я утвердительно гавкнула. Холмс нагнулся и взял меня на руки, я не возражала – так гораздо удобнее, чем морозить лапки и животик на утреннем холоде. Мы покинули нашу уютную квартиру и вышли на улицу. Шерлок махнул рукой, подзывая кеб, мы втроем погрузились в него и по зимнему, холодному Лондону, пахнущему каменным углем и дымом, отправились в Британский музей.