Терентий Иванович

Что такое виньетка и почему такое заглавие? Википедия определяет виньетку как украшение в книге или рукописи в качестве небольшого рисунка или орнамента в начале или конце текста. Виньетка представляет собой небольшую орнаментальную или сюжетную композицию, которая предваряет текст наподобие заставки или завершает его, выполняя функцию концовки. В отличие от иллюстраций, виньетка никоим образом не должна отвлекать внимание читателей от текста, ее задача -- придание книге художественно-оформленного вида, иными словами, виньетка --- элемент дизайна. Я почти дословно передал, хотя и выборочно, определение виньетки, чтобы лучше передать свое впечатление от автора и прочитанного мной рассказа. Многие вспомнят здесь цитату из популярной песни: " виньетка ложной сути". Так вот этот рассказ вовсе не виньетка ложной сути, а виньетка что называется самой реальности, самой народной гущи. Ее можно назвать зарисовкой, можно назвать и фотографией, но от слова "фото" в данном случае веет чересчур фактокопированием, не оставляя места для фантазии и художественного орнамента, для обрамления слепых и точных фотографий жизни именно прекрасными виньетками, которые украшают это фото и заставляют им любоваться, даже если фотография говорит о печальном и горьком.

Теперь, когда вы поняли, почему моя рецензия называется "Виньеткой из русской жизни", я перейду к самой рецензии.

Я никогда до сегодняшего дня не читал ни одного рассказа Иеронима Ясинского, хотя, разумеется, знал о существовании такого писателя, современника Чехова, Тургенева, Салтыкова-Щедрина, Льва Толстого, Леонида Андреева, Александра Блока, Николая Гумилева.

Этому писателю в табели о рангах не повезло. Его упорно причисляют к второстепенным писателям, а то и третьестепенным, хотя и необычайно плодовитым. Сейчас его практически никто не читает, да и в советское время он фактически не издавался, о нем не писали и критики, большая часть его литературных произведений так и осталась в дореволюционных изданиях, а между тем в начале двадцатых годов прошлого столетия он в возрасте 70 лет вступил в партию большевиков, это при том, что Февральскую революцию он не принял.

Идейный путь его был извилист и противоречив. Начинал он с народовольческих идей, но после личного знакомства с Николаем Кибальчичем, участником удавшегося покушения на императора Александра II 1 марта 1881 года, писатель отходит от своих народовольческих убеждений и переходит на позиции "искусства для искусства", чем заслужил от народно-демократического и либерального лагерей русской интеллигенции презрительное клеймо "ренегата" и "беспринципного писателя". Тем не менее и левые, и правые признавали в нем несомненное дарование писателя.

Его очень ценили как литератора и Антон Чехов, и Иван Гончаров, и Салтыков-Щедрин, и Аким Волынский, и Петр Боборыкин.

Многие в то время молодые писатели ощутили его дружескую поддержку, среди них были Владимир Короленко, Николай Гумилев, Зинаида Гиппиус, Константин Бальмонт, Леонид Андреев, Валерий Брюсов.

В его творческое наследие входят сотни рассказов, стихотворений и очерков, десятки романов и повестей, очень много литературных и театральных рецензий, а меж тем только очень малая доля сегодня появилась для чтения, в своей массе только несколько десятков рассказов и пара-другая статей о писателях, которых он знал.

Теперь о рассказе и впечатлении, которое он оставил.

Я был приятно удивлен и обрадован и самой манерой письма писателя, и образами его героев, выпуклыми и яркими, и самим сюжетом его рассказа.

Чтобы сохранить интригу, скажу только, что рассказ ведется от первого имени, причем рассказчиком является сам писатель. Не знаю, как кого, а меня всегда подкупает такая манера повествования.

Итак, писатель едет в летний жаркий день на извозчичьих дрожках из Киева к себе на дачу (сам рассказ написан в августе 1884 года), и мало-помалу возница рассказывает писателю историю своей жизни, в которой есть все: и служение кучером одному видному киевскому чиновнику, и унижения от своего барина, и тайная любовь с одной из "штучек" барина, причем слово "штучка" употреблено в самом рассказе, и женитьба по любви и много-много еще чего из народной жизни, и все это написано очень "вкусным" языком, образным, передающим характер говорившего. Вот, например, возница, обычный деревенский мужик рассказывает о "штучках" барина. Происходит такой диалог (отрывок):

... Тут хутор Сокирки есть. Он, значит, монастырский, но только Трофим Трофимович в аренде его держали, и кажинную неделю туда, бывало, ездили. Ну, и я всегда с ними, оттого, что я у них кучером восемнадцать лет служил. У них на хуторе в доме штучка была, – пояснил он. – Трофим Трофимович молод был? – Какой бес! За шестьдесят перевалило. Совсем белый как лунь, и коленки дрожат. А только были охотник до женщин, и даже не одна была у них штучка, а несколько. Одна, значит, постарела, а уж две новые подросли. Трофим Трофимович сироток брали, воспитывали как барышень, грамоте и вышиванию, на фортопьянах и танцам… Хороший были человек, а померли как собака. – Как так? – Со службы прогнали. Бывало, не только сами ездят, а с компанией. Чиновников наберут – как наедут, то три дня пируют. Без просыпу все пьяны! Дом в лесу. Одно слово, как разбойники. Любили и на охоту. Ничего не убьют, своим порядком перепьются, а ты цельный день мёрзнешь. Через то я сколько раз хотел отходить от них. – Отчего же не отошли? – Зацепка была. Ну, и жизнь была. Всего съешь и выпьешь, и работа не очень чтобы тяжёлая, особливо летом, и лишний гривенник от гостя перепадёт… – А какая зацепка? – Да что, барин, дело это прошлое. Любовь завелась, вот что! Был я с лица красавец… Он повернул ко мне лицо. Хотя рыжая с сильной проседью борода его была страшно всклочена и походила скорее на кустарник, откуда, по выражению Гончарова, того гляди – птица вылетит, однако чёрные глаза его не совсем потухли и, окружённые лучистыми морщинами, сохраняли ещё по искре былого огня и былой красоты. – Влюбился я, барин, право слово моё. – В штучку? – В неё самую. Он помолчал. – Что ж, она была красива? – Нельзя сказать. Бледная очень из себя, волосы до пят, сидит у окошечка и всё думает. За это я её и полюбил. – А она? – И она тоже. Сама ко мне светом на конюшню пришла. «Что это, – думаю, – ворошится белое? Уж не ведьма ли?» Цап, а оказывается барышня, Надежда Михайловна. – «Мне, – говорит, – страшно с ними стало, так я к тебе пришла… Полюби, – говорит, – меня, позволь душу с тобою отвести»… – Ну, я дураком не был, – пояснил он победоносно. – Были счастливы? – Не скажу. С тех пор я как сумасшедший стал...

Оцените красоту языка рассказа. Я буквально наслаждался им. Да и нравственная позиция писателя мне тоже понравилась. Но об этом вы узнаете, если прочитаете рассказ.