Czytaj książkę: «Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г»

© Кривушин И. В., 2015

© Издательский дом Высшей школы экономики, 2015

Список сокращений

AFP – Agence France-Presse

AP – The Associated Press

BBC/Africa – BBC Monitoring Service: Africa

Blocage – Le blocage des institutions à la fin mars 1994. <http://rwandadelaguerreaugenocide.univ-paris1.fr/wp-content/uploads/2010/01/Annexe_39.pdf>

С/с – Outgoing code cable

CNI/Rapport – La Commission nationale indépendante chargée de rassembler les éléments de preuve montrant l’implication de l’État français dans le génocide perpetré au Rwanda en 1994. Rapport. 15 novembre 2007

CR 6/7 avril 1994 – Compte rendu de la réunion des officiers du Haut Commandement de l’État-major et du Minadef (nuit du 6 au 7 avril 1994). <http://rwandadelaguerreaugenocide.univ-paris1.fr/wp-content/uploads/2010/01/Annexe_53.pdf>

СR/Dallaire – Compte rendu du général Roméo Dallaire (déposition, procès Bagasora et alii, 19 janvier 2004) // CR 6/7 avril 1994

D/sitrep – Daily situation report

English/Radio Rwanda English translation of a recording from Radio Rwanda broadcast. <http://migs.concordia.ca/links/Rwandan_Radio_Transcripts_RadioRwanda.htm>

English/RTLM – English translation of a recording from RTLM broadcast for UNICTR tape. <http://repositories.lib.utexas.edu>

Française/Radio Rwanda – Translation française de la Cassette de Radio Rwanda

French/RTLM – French translation of a recording from RTLM broadcast for UNICTR tape. <http://repositories.lib.utexas.edu>

HRW/1992 – Rwanda: Talking Peace and Waging War, Human Rights since the October 1990 Invasion: Human Rights Watch Short Report. Vol. 4. No. 5. Washington; New York; London, 1992

ICTR/Bagosora – The prosecutor v. Théoneste Bagosora, Gratien Kabiligi, Aloys Ntabakuze, Anatole Nsengiyumva. Case No. ICTR-98–41-T. Judgement and sentence. 18 December 2008

ICTR/Kayishema – The prosecutor versus Clement Kayishema and Obed Rusindana. Case № ICTR-95–1-T. Judgement. 21 May 1999. <www.unictr.org/Portals/0/Case%5CEnglish%5Ckayishema%5Cjudgement%5C990521_judgement.pdf>

ICTR/Nahimana – Le Procureur c. Ferdinand Nahimana, Jean-Bosco Barayagwiza et Hassan Ngeze. Case № ICTR-99–52-T. Jugement et Sentence. 3 décembre 2003

ICTR/Ndindiliyimana – The prosecutor v. Augustin Ndindiliyimana, Augustin Bizimungu, François-Xavier Nzuwonemeye, Innocent Sagahutu. Case No. ICTR-00–56-T. Judgement and sentence. 17 May 2011

ICTR/Rutaganda – The prosecutor versus Georges Anderson Nderubumwe Rutaganda. Case № ICTR-96–3-T. Judgement and sentence. 6 December 1999

Itw/Albright – Interview with Madeleine Albright. 25 February 2004. <http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/ghosts/interviews/albright.html>

Itw/Bushnell – Interview with Prudence Bushnell. 30 September 2003. <http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/ghosts/interviews/bushnell.html>

Itw/Gambari – Interview with Ibrahim Gambari. 15 January 2004. <www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/ghosts/interviews/gambari.html>

Itw/Leader – Interview with Joyce Leader. 30 September 2003. <http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/ghosts/interviews/leader.html>

Itw/Rawson – Interview with David P. Rawson. 5 October 2003. <http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/ghosts/interviews/rawson.html>

Itw/Shattuck – Interview with John Shattuck. 16 December 2003. <www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/ghosts/interviews/shattuck.html>

MI/CR 6 mai 1998–3 juin 1998 – Mission d’information sur le Rwanda: Sommaire des comptes rendus d’auditions du 6 mai 1998 au 3 juin 1998. <www.assemblee-nationale.fr/11/dossiers/rwanda/telechar/auditi02.pdf>

MI/CR 24 mars – 5 mai 1998 – Mission d’information sur le Rwanda: Sommaire des comptes rendus d’auditions du 24 mars au 5 mai 1998. <http://www.assemblee-nationale.fr/11/dossiers/rwanda/telechar/auditi01.pdf>

MI/CR 9 juin 1998–25 juin 1998 – Mission d’information sur le Rwanda: Sommaire des comptes rendus d’auditions du 9 juin 1998 au 25 juin 1998. <http://www.assemblee-nationale.fr/11/dossiers/rwanda/telechar/auditi03.pdf>

MI/Rapport – Rapport d’information par la Mission d’information de la Commission de la Défense nationale et des Forces armées et de la Commission des Affaires étrangères sur les opérations militaires menées par la France, d’autres pays et l’ONU au Rwanda entre 1990 et 1994. Rapport. T. 1. <www.assemblee-nationale.fr/11/dossiers/rwanda/telechar/r1271.pdf>

Mutsinzi report – Rapport d'enquête sur les causes, les circonstances et les responsabilités de l'attentat du 6 avril 1994 contre l'avion présidentiel rwandais Falcon 50 Nº 9XR-NN. Kigali, 2009. <http://cec.rwanda.free.fr/documents/doc/Rapport_Rwanda/Rapport-Mutsinzi.PDF>

Note/Président – Note à l’attention de Monsieur le Président de la République (Paris)

Prot-1 – Protocoles d’accord entre le Gouvernement de la République rwandaise et le Front patriotique rwandais sur le partage du pouvoir dans le cadre d’un gouvernement de transition à base élargie, signés à Arusha respectivement le 30 octobre 1992 et le 9 janvier 1993. <http://www.francerwandagenocide.org/documents/ArushaAccordPartageDuPouvoir9janvier1993.pdf>

Prot-2 – Protocole d’accord entre le Gouvernement de la République rwandaise et le Front patriotique rwandais sur l’integration des Forces Armées des deux parties, signé à Arusha, le 3 août 1993. <http://www.francerwandagenocide.org/documents/ArushaAccordIntegrationDesForcesArmees3aout1993.pdf>

Report/5.01.1994 – Le report de l’installation des institutions de transition le 5 janvier 1994. <http://rwandadelaguerreaugenocide.univ-paris1.fr/wp-content/uploads/2010/01/Annexe_37.pdf>

SB/CE. Auditions – Sénat de Belgique. Session ordinaire de 1996–1997. Commission d'enquête parlementaire concernant les événements au Rwanda: compte rendu analytique des auditions

SB/CE. Rapport – Sénat de Belgique. Commission d'enquête parlementaire concernant les événements du Rwanda. Rapport. 6 décembre 1997. <http://www.senate.be/www/?MIval=/publications/viewPub.html&COLL=S&LEG=1&NR=611&VOLGNR=7&LANG=fr>

Sitrep – Situation report

Synthèse – Synthèse des activités du Gouvernement intérimaire et de ses membres à partir du 8 avril 1994. <http://rwandadelaguerreaugenocide.univ-paris1.fr/wp-content/uploads/2010/01/Annexe_97.pdf>

АМАСАСУ – Союз военных, возмущенных коварными действиями унаристов во все времена

АНС – Армия национального сопротивления

БФРТ – Бельгийское франкоязычное радио-телевидение

ВБГ – Врачи без границ

ВСР – Вооруженные силы Руанды

ГЗБ – Гуманитарная зона безопасности

Госдеп – Государственный департамент США

ГC – Гражданская самооборона

ГША – Главный штаб армии (Руанда)

ГШЖ – Главный штаб жандармерии (Руанда)

КВК – Кризисный военный комитет

КДП – Командно-диспетчерский пункт

КЗР – Коалиция защиты республики

КСО – Командование специальных операций (Франция)

ЛП – Либеральная партия

МИД – Министерство иностранных дел

МКК – Международный Красный Крест

МО – Министерство обороны

МООНПР – Миссия ООН по оказанию помощи Руанде

МТ – Международный уголовный трибунал по Руанде

МФР – Международное французское радио

НРДДР – Национальное республиканское движение за демократию и развитие

НРДР – Национальное революционное движение за развитие

ООН/СБ – Организация Объединенных Наций. Совет Безопасности. Сорок девятый год

ОС – Оперативный сектор

ОТУ – Официальное техническое училище

ПНС – Переходное национальное собрание

ППШО – Переходное правительство на широкой основе

РДД – Республиканское демократическое движение

РПА – Руандийская патриотическая армия

РПФ – Руандийский патриотический фронт

СБ ООН – Совет Безопасности Организации Объединенных Наций

СДП – Социал-демократическая партия

СТМК – Свободное телерадио «Миль колин»

Упрона – Партия движения за эмансипацию бахуту

ХДП – Христианско-демократическая партия

Вместо пролога

14 апреля 1994 г. в Ньямате, городке в Южной Руанде в префектуре Сельское Кигали, произошло событие, которое торговец Марселен Квибука никогда не сможет забыть. Квибука был хуту, а его жена Франсуаза, только что родившая ему четвертого ребенка, тутси. Трижды к его дому приходила толпа милиционеров и местных жителей и требовала выдать им Франсуазу, однако каждый раз Квибуке удавалось от них откупиться; при этом он утверждал, что жена уехала из Ньяматы. Но 14 апреля эти люди явились к нему снова, и они были настроены гораздо более решительно. «Найдем ли мы ее сегодня или не найдем, – заявил Квибуке Самюэль Никобали, предводитель местной милиции, – мы все равно убьем тебя. Мы больше не возьмем твоих денег». Франсуаза пряталась в соседней банановой роще, но, услышав эти слова, она вышла оттуда и сказала: «Не убивайте его. Это я вам нужна». Милиционеры поняли, что Квибука обманывал их, и пришли в ярость, один из них ударил торговца дубинкой по голове. Франсуаза держалась очень спокойно, она лишь попросила разрешения войти в дом и проститься с детьми. Когда Франсуаза вернулась, она сказала Никобали: «Убейте меня здесь», – и начала молиться. Один мужчина спросил, кончила ли она молиться, а затем нанес ей скользящий удар по голове мачете, и Франсуаза упала. Остальная толпа хотела последовать его примеру, но тут Никобали пронзительно закричал: «Стойте! Квибука должен убить ее сам», – и протянул Марселену мачете. «Или помоги нам, – заявил ему Никобали, – или мы убьем тебя, твоих детей и сожжем твой дом». «Моя рука окоченела, и я выронил мачете, – вспоминал Квибука, – я думал о всех трудностях, через которые мы прошли вместе, и о том, какую страшную смерть она примет от моих рук. Я услышал, как кто-то крикнул: “Пошли, возьмем детей и сожжем дом”. В этот момент Франсуаза стала говорить мне: “Почему ты так медлишь?.. Сделай это. Бог знает, что это не ты убиваешь меня. Я не буду жить, если ты умрешь”. Внезапно я нашел силы пройти через это. Они дали мне мотыгу, и она повернулась лицом к земле. Когда она молилась, я ударил ее по левой стороне головы. “Ударь ее еще раз”, – завопили люди. Я ударил ее снова, и она умерла»¹. «Я должен был убить ее, – объяснял 10 лет спустя свой поступок Марселен. – Они все равно убили бы ее, потому что она была тутси»².

Трагедия семьи Квибуки, произошедшая двадцать лет назад, была не единственной и не исключительной в этой небольшой стране в самом сердце Африки. За сто страшных дней с 7 апреля по 17 июля 1994 г. в Руанде было убито, согласно официальной оценке, не менее 937 тыс. человек, в подавляющем большинстве – тутси³. Этот геноцид тутси, который традиционно сравнивают с Холокостом, был «самым концентрированным актом геноцида в истории человечества»⁴: его повседневная интенсивность «по меньшей мере, в пять раз» превосходила темпы уничтожения жертв в немецких лагерях смерти⁵.

Кто такие тутси и почему они стали объектом массового уничтожения? Почему международное сообщество не смогло ничего сделать, чтобы предотвратить или остановить геноцид? Как могла произойти трагедия такого масштаба в самом конце XX столетия, когда холодная война уже закончилась и когда казалось, что мир вступает в совсем новую эпоху – эпоху мира, демократизации, экономического сотрудничества, сближения народов и цивилизаций? Руандийский геноцид показал, сколь призрачны эти надежды, какой разрушительный потенциал таится в современном обществе и во что может в соответствующих обстоятельствах превратиться homo sapiens. И не только в Африке, которую многие до сих пор считают континентом, населенным дикарями, но и в просвещенной Европе, как показывает совсем недавний пример Сребреницы.

Исторические предпосылки геноцида

Хуту и тутси в доколониальный и колониальный периоды

Общим местом в историографии стало объяснять руандийскую катастрофу 1994 г. противостоянием двух этносов – хуту и тутси. Однако в действительности, когда речь идет о тутси или хуту, можно говорить только о «мнимых этносах» или о «навязанной этничности», да и то с большими оговорками. Во всяком случае, к ним не применим ни один из ключевых признаков «этноса», поскольку они не разделяются ни по лингвистическим, ни по культурным, ни по религиозным, ни по территориальным критериям. Тутси и хуту являются этносами только в качестве групп, идентифицирующих друг друга на основе предполагаемого различия своего происхождения (даже в расовом отношении). Каково бы ни было подлинное расовое и этническое происхождение «тутси» и «хуту»⁶, в XIX в. и те и другие говорили на общем языке, имели общие традиции и культ, жили в одних и тех же общинах («холмах»), вступали между собой в браки и брали одни и те же имена⁷. По сути дела, в тот период тутси и хуту являлись профессиональными категориями: первые были преимущественно скотоводами и воинами, вторые – земледельцами и жрецами⁸. При этом, во-первых, руандийское общество не представляло собой жесткую социальную систему и ни в коей мере не могло рассматриваться как «кастовое общество»; оно характеризовалось относительной социальной мобильностью, и был возможен переход из одной социальной категории в другую – kwihutura («перестать быть хуту»)⁹. Во-вторых, клановые различия в руандийском обществе в XIX в. оставались гораздо более значимыми, чем профессиональные¹⁰. В-третьих, содержание понятия «тутси» и «хуту» варьировалось по регионам и менялось со временем¹¹. И, наконец, даже придворная элита не была этнически однородной: в окружении короля были не только тутси, но и несколько хуту.

Важным моментом в трансформации прежних чисто профессиональных различий между тутси и хуту в более жестко иерархизированную систему отношений стала централизация руандийского королевства во второй половине XIX в. при короле Кигели IV (1860–1895)¹². «Линии различия, – считает Кэтрин Ньюбери, – изменились и стали более четкими, поскольку категории “тутси” и “хуту” приобрели новое иерархическое значение, связанное с близостью к центральной власти. Позже, с расширением политического пространства и интенсификацией политической деятельности, эта классификация приобрела более стратифицированный и жесткий характер. Идентичность хуту стала связываться и в конечном итоге определяться более низким статусом»¹³. Этому способствовала и активная внешнеполитическая экспансия Руанды, в ходе которой термин «хуту» стали переносить на покоренные руандийскими королями племена¹⁴.

Социальному размежеванию тутси и хуту, несомненно, также способствовало введение Кигели IV своеобразной «феодальной системы», точнее системы патронатных отношений (ubuhake), распространенной в том числе и на сферу землепользования: исполнение отработочных повинностей (uburetwa) в пользу и по требованию назначаемых королем вождей (как правило, тутси) за право пользования земледельцем (обычно хуту) своим наделом¹⁵. Правда, реформа эта коснулась только Центральной Руанды: на севере и юго-западе страны контроль над системой землепользования остался в основном в руках хуту¹⁶. Даже административный аппарат королевства не состоял из одних тутси: при том что они почти монополизировали высшие должности (как гражданские, так и военные), а также управление провинциями, на среднем (районы) и низшем («холмы») уровнях присутствовали хуту («глава земли», в отличие от «главы пастбищ», всегда тутси)¹⁷. Социально-профессиональный критерий продолжал доминировать.

Итак, можно констатировать, что хотя в доколониальный период процесс социального разделения тутси и хуту значительно продвинулся, он далеко не завершился. И, конечно, едва ли есть основания говорить о существовании накануне прихода немецких колонизаторов этнических или «племенных групп» тутси и хуту¹⁸. «Рассматривать тутси и хуту как “племена”, – говорит Рене Лемаршан, – значит только запутать дело. В отличие от практически всех других африканских обществ, где “племена” противопоставлены друг другу в горизонтальном плане, в Руанде и в меньшей степени в Бурунди этнические отношения вращаются вокруг вертикальной системы стратификации, в которой тутси и хуту находятся в ранжированных взаимоотношениях друг с другом, когда меньшинство (тутси) притязает на львиную долю богатства и статуса, а большинство (хуту) занимает более скромное положение на традиционном тотемном столбе. Мы имеем дело не с “племенами” в обычном (и ошибочном) смысле этого слова, но со статусными группами, чьи различия подкрепляются различием занятий между тутси-скотоводами и хуту-земледельцами»¹⁹.

Завершение процесса социальной и возникновение этнической идентификации тутси и хуту относится уже к колониальному периоду. Немцы, а затем бельгийцы, обнаружив, что большая часть руандийской элиты называет себя «тутси» и что многие из тутси обладают «европеизированными чертами», избрали их в качестве административных «посредников» в системе косвенного управления Руандой – Урунди²⁰. «Используя физические характеристики как ориентир: тутси были, как правило, высокими, худощавыми и более “европейскими” по своей внешности, чем менее рослые, более коренастые хуту, колонизаторы, – пишет Жерар Прюнье, – решили, что хуту и тутси были двумя разными расами. Согласно расовым теориям конца XIX – начала XX в., тутси с их более “европейской” внешностью были восприняты как “господствующая раса”»²¹. Теоретическим обоснованием для «расовой» селекции стала «хамитская концепция», согласно которой носителями цивилизации в доколониальной Африке были хамитские племена, ответвление кавказской расы²². Тутси («европейцы с черной кожей») были отнесены к хамитам²³. История Руанды и соседнего королевства Бурунди (тогда Урунди) рассматривалась как чередование миграционных волн, причем каждая последующая приносила племена, более «цивилизованные», чем предшествующая²⁴.

В 1930-х годах бельгийцы провели тутсификацию системы управления, установив монополию тутси на занятие административных должностей²⁵, а католическая церковь стала проводить дискриминационную политику при приеме детей-хуту в католические школы²⁶. Положенный в ее основу заявительный принцип идентификации тутси и хуту показывает, что до этого момента не существовало никаких четких критериев их разделения: в 1933 г., когда была произведена регистрация местного населения по расовому признаку, каждому руандийцу по сути дела предложили самому определить свою «расовую принадлежность»; 14 % идентифицировали себя как тутси, 85 % как хуту и 1 % как тва²⁷. В дальнейшем некоторые хуту пытались изменить свой «расовый» статус и перейти в категорию тутси, однако после 1933 г. это оказалось сделать – в отличие от предшествующего периода – весьма сложно. Тот же самый процесс имел место и в Бурунди²⁸, где ситуация была похожей: правящую династию и основную часть элиты составляли тутси, большую часть остального населения – хуту. В итоге «расовая» и этническая структура Руанды, как и Бурунди, стала жестко структурированной реальностью. Фактически имел место искусственный этногенез, ибо именно такая регистрация в сочетании с установлением монополии тутси на управление и образование способствовала возникновению «этнического самосознания» у каждой из этих двух групп: одной – привилегированной, другой – дискриминируемой в социальном, политическом и культурном отношениях²⁹.

Последующий период колониальной истории стал свидетелем прогрессировавшей «этнической самоидентификации» тутси и хуту: и те и другие все больше воспринимали себя как особые группы, имеющие совершенно различное происхождение. Процесс этот, который по ряду причин шел в Руанде гораздо более интенсивно, чем в Бурунди, достиг кульминации во второй половине 1950-х годов, когда – в значительной мере под влиянием внешних обстоятельств (нарастание волны деколонизации) – на повестку дня встал вопрос о национальном самоопределении. Именно в этот момент этнический протест со стороны хуту обрел политическую и идеологическую форму³⁰: в первом случае, в виде «этнических» политических партий хуту (Партия движения за эмансипацию бахуту, или Пармехуту, и Ассоциация за социальную поддержку масс), во втором – в виде особой историко-политической теории, которая в сущности отталкивалась от старой расистской теории хамитского происхождения тутси, но выворачивала ее наизнанку. Идеологи национального движения хуту трактовали модель последовательных волн исторических миграций «племен» не с точки зрения нарастания «цивилизационного сегмента», а с точки зрения деградации исторической справедливости: в такой перспективе тутси выступали не в благородной роли культуртрегеров, а в роли «безродных» завоевателей, незаконно узурпировавших власть у коренного населения (хуту). Тот факт, что хуту в численном отношении в несколько раз превосходили своих «угнетателей», объясняет, почему для них национальное освобождение мыслилось как ликвидация господства не только белых колонизаторов, но и их пособников (тутси), и почему это освобождение рассматривалось в непосредственной связи с демократизацией руандийского общества, понимавшейся в данной ситуации исключительно как обеспечение права на власть этнического большинства. Националистический и политический «проект хуту» был одновременно и консервативным (восстановление исторической справедливости, некоего исконного положения, нарушенного чужеземцами тутси), и революционным (ликвидация существующих политических и социально-экономических институтов и механизмов, обеспечивающих сохранение этой несправедливости: монархии тутси, административной монополии тутси, системы патроната в сфере землепользования)³¹.

«Этнизации» социального по своей природе конфликта между тутси и хуту способствовало также и то, что идеологи и политики тутси приняли предложенные их оппонентами правила игры. Они также создали свои «этнические» партии (Национальный руандийский союз, Руандийское демократическое объединение) и продолжали всячески поддерживать идеологическую основу своей власти – теорию расового превосходства, сочетая ее с идеей владычества по праву завоевания.

Политическая этнизация оказалась столь глубокой, что в Руанде не могло возникнуть и не возникло влиятельного политического течения, способного выступить в качестве «общенациональной» объединительной силы, подобной партии Упрона в Бурунди. Не нашлось в Руанде и авторитетных фигур общенационального масштаба, таких как бурундийский принц Луи Рвагасоре, которые могли бы сыграть роль «примирителей» или хотя бы посредников между все более отдалявшимися друг от друга «этносами». Фактически отсутствовали какие-либо преграды, способные предотвратить эскалацию «межэтнического» противостояния по мере движения Руанды к независимости.