Czytaj książkę: «Теория корпоративизма. «Корпоративная экономика»: историческая и современная практика»

К столетию Финансового университета при Правительстве Российской Федерации.

Рецензенты:

Платонов Д. Н., доктор экономических, наук, профессор;

Тагирова Н. Ф., доктор исторических наук, профессор.

ebooks@prospekt.org

© Шапкин И. Н., 2020

© ООО «Проспект», 2020

Введение

Проблема взаимодействия государственной власти и общества – это центральная проблема общественной науки. Усложнение социальной структуры, формирование институтов гражданского общества, развитие системы согласования политических и экономических интересов общественных групп актуализировали ее как в научном, так и практическом аспектах.

Исторически сложились два механизма согласования позиций государства и общества. Один предполагает достижение этой цели посредством деятельности политических партий, другой – организованных групп интересов.

Осознание индивидами схожести интересов приводит их к созданию либо политических, либо общественных организаций. Эти структуры оформляют групповой интерес в конкретные требования, аморфные групповые образования превращают в коллектив организованный, сплоченный общими интересами и целями. Они берут на себя разработку стратегии и тактики активного действия представляемого сообщества и выступают в качестве его идеолога и активного актора в его отстаивании.

По мере общественного развития количество групп интересов возрастает. Каждая такая группа отличается собственными целями и методами деятельности, ресурсами и возможностями влияния на власть, обладает только ей присущим набором характеристик. Цель групп интересов состоит в активном взаимодействии с властью для того, чтобы их интересы и запросы были не только услышаны, но и получили конкретное практическое воплощение. Государство выстраивает отношения с этими структурами для выработки адекватной и сбалансированной внешней и внутренней политики, учитывающей интересы большинства общества.

Взаимодействие групп интересов с государством осуществляется в рамках двух политических моделей, которые оформились в концепции (нео) корпоративизма и плюрализма. Однако ни одна из рассмотренных моделей в современном мире в чистом виде не существует. Чаще всего наблюдается их смешение и переплетение, но с преобладанием какого-либо одного варианта.

Обе эти модели получили развитие в Западной Европе и США. Их корни следует искать в особом историческом развитии Западной Европы. Под влиянием Гуманизма, Реформации, Возрождения и Просвещения здесь сформировалось уникальное сообщество, членов которого отличало новое мировоззрение, идеология и морально-этические ценности, в основе которых лежал индивидуализм, стремление к личному и земному благополучию, освобождение от христианских обязательств и подчинение действий и поступков индивида рационализму. Экономические цели и процессы, поступки людей и действия власти наполнялись новым содержанием, основанным на рационализме. Теперь не моральными ценностями – честью и верностью руководствовались индивиды, а рациональными интересами и предпочтениями.

Если прежде считалось, что действиями людей руководит добродетель, то после XVIII в. представления о добре и благополучии принципиально изменились. В Новое время они все более приобретали субъективный характер. Каждый человек сам определял критерии добра, сам становился арбитром «полезной добродетели». В этих условиях человек, как разумное существо, ответственное за реализацию собственного потенциала, не мог не стремиться к максимизации материалистической полезности.

Свое политическое участие в делах государства он осуществлял через демократические институты. Такой подход поощрял эгоцентристские настроения в обществе, формировал личность, отличавшуюся эгоизмом, размытыми понятиями о совести, порядочности, новым поведением. Для нее был характерен напор и агрессия. Следствием этого стали межличностные, групповые и межгосударственные конфликты, сотрясавшие мир и Европу на протяжении последних 300 лет. Нередко люди, исповедующие рационализм и стремящиеся к полезности, используют власть, чтобы получить несправедливое преимущество. Господство над другими и использование силы для того, чтобы заполучить желанные вещи на неравных условиях, – это наилучший способ максимизации полезности, писал А. Шопенгауэр¹. Чтобы не допустить конфликты в обществе и контролировать отклонения в поведении и поступках человека, необходимо опираться на конкуренцию, совесть и верховенство права. Об этом писали деятели Просвещения, а также представители классической политической экономии.

Индивидуализм делал европейцев независимыми, зачастую весьма агрессивными в отстаивании своих корыстных интересов, материалистами, иногда склонными к анархизму, выступающими против государства, авторитаризма и даже частной собственности. Коллективизм делал их зависимыми, стремящимися к уверенности в завтрашнем дне, готовыми подчиниться власти, руководству группы, к которой они принадлежат, и выполнять обязательства перед ней.

Эти противоречивые тенденции на протяжении веков менялись под воздействием изменений социальных институтов и отношений, позволявших людям иметь частную собственность, стремиться к полезности и прибыли на рынке, и при этом подчиняться коллективу и выполнять определенные обязательства перед ним.

Наиболее последовательно идеалы нового общественного устройства реализованы в США. Центральным элементом американской общественной системы является индивидуализм, общественный договор, обязательство соблюдать незыблемость договорного права, жажда наживы, трудолюбие, предпринимательство и свобода. Все это дополняется государством, выполняющим роль «ночного сторожа», т. е. обеспечивающим соблюдение законности и порядка, и собирающим на собственные нужды средства с общества посредством налогов. Предпочтение, отдаваемое в англо-американских культурных традициях верховенству свободы, предпринимательству и примату права, сильно отличают эту систему от традиций стран континентальной Европы, для которых характерны этатизм, коллективизм и корпоративизм².

Новая культурно-идеологическая среда, сложившаяся на берегах Атлантического океана, оказывала определяющее влияние на индивидуальные и групповые, общественные и личные приоритеты европейцев, формировала новое видение индивидом своего места в общественно-политической жизни. После Просвещения человек начал воспринимать себя как активного актора исторического процесса. Впервые он заявил государству о своих претензиях на эту роль. Бурная политическая жизнь Европы XVIII–XIХ вв. свидетельствовала об обоснованности подобных притязаний. Возросшая социально-политическая активность масс вынуждала государство строить новые отношения с ними, создавать особые принципы и механизмы взаимоотношения с обществом.

При всей генетической схожести западноевропейской цивилизации и северо-американской они имеют отличия, и в первую очередь, в вопросах, связанных с государственным устройством, целями и задачами государства, его функциями, в вопросах выстраивания взаимодействия власти и общества.

В современных условиях функционирование сложившейся общественной модели, рыночной экономики невозможно без широкого и всестороннего взаимодействия субъектов рынка с государственными органами. В процессе подобного взаимодействия вырабатывается стратегия государственного развития, конкретные меры в области внутренней и внешней политики. Признание за властью и субъектами рынка равной ответственности за общественную стабильность и экономическое развитие пришло сравнительно недавно.

Ведущими агентами рыночного хозяйства в настоящее время являются государство и бизнес. Между ними устанавливается определенная система отношений.

Для выстраивания отношений с бизнесом государственным институтам требуется контрагент. Мировая практика показывает, что им может быть отдельный бизнесмен, как правило, обладающий значительной экономической властью; крупные корпорации или финансово-промышленные группы; общественные организации бизнеса.

В отличие от частных лиц и корпораций, бизнес-объединения обладают для государства более привлекательными особенностями. Во-первых, как правило, это крупные образования, куда входит значительное число участников рынка. Сегодня в ведущих странах мира в них состоят практически все действующие на рынке юридические и физические лица. В-вторых, они стремятся выражать не индивидуальные или корпоративные предпочтения, а интересы широких групп, артикулировать интересы всего представляемого сообщества. В-третьих, эти организации преследуют преимущественно общие экономико-политические интересы. Они создаются для защиты общих интересов своих членов и реализации согласованных целей. Членство в них обычно связано с материальной пользой, достижением материальных интересов и благ.

Важнейшим условием формирования общественных объединений является стремление общества к согласию посредством заключения общественного договора. Этот фундаментальный принцип лежит в основе всей западной цивилизации. В странах рыночной экономики и гражданского общества все действия, направленные на общественное развитие, как правило, осуществляются не на основе односторонних правительственных решений, а на широком обмене мнениями с представителями общества. Экономическая политика реализуется посредством сотрудничества и стимулирования бизнеса к проведению определенных действий.

Бизнес-организации выполняют целый ряд общественно значимых функций. Они осуществляют агрегирование интересов разных групп бизнеса, то есть согласование интересов и учет частных требований всех или большинства членов союза посредством дискуссий, установления между ними определенной иерархии, оформления групповых взглядов и мнений в конкретные требования, выработки на их основе целей объединения, признанных всеми его членами.

Ассоциации бизнеса выполняют интеграционную функцию, то есть стремятся сблизить интересы входящих в нее юридических лиц. Они являются носителями частного мнения и публично представляют групповые предпочтения. Выполняя данную функцию, союзы способствуют сближению частных и государственных интересов, обеспечивают тем самым сплочение общества.

Для бизнес-союзов важнейшей является информативная функция, которая состоит в доведении до органов власти информации о целях, интересах и проблемах соответствующих групп.

Одной из значимых является функция адаптации. Общественная система обладает нестабильностью из-за разнохарактерности общественных интересов. Выдвигая требования к власти, предоставляя ей определенную информацию, эти объединения вынуждают государственные структуры реагировать на групповые требования, способствуя тем самым адаптации социально-политической системы к новым условиям.

Бизнес-организации, построенные как общественные, некоммерческие структуры, выполняют представительные функции, то есть представляют и защищают интересы своих членов в государственных и общественных органах внутри страны и за рубежом. Как показывает практика, интересы и потребности общественных групп, не получившие организационного оформления, не способны заявить о себе и защищать себя и собственные интересы.

Одной из старейших и наиболее авторитетных бизнес организаций являются торгово-промышленные палаты. Человечество придумало их для того, чтобы предприниматель здесь мог получить ответы на все возникающие в текущей деятельности вопросы. Деятельность палат основывается на принципах самоорганизации и самоуправления. В зависимости от национальных традиций, опыта, специфика ведения бизнеса складываются различные модели палат, которые по-разному выстраивают отношения с государством. Вместе с тем, несмотря на особенности устройства, своеобразие в отношениях с властью, во всем мире они являются предметом самого пристального внимания со стороны государств.

Цель настоящей монографии – рассмотреть корпоративизм как социально-политическое и экономическое явление, показать его истоки и влияние на экономическое развитие в разные исторические эпохи, проанализировать процесс формирования «корпоративной экономики» и влияния корпоративной практики на современное общественно-экономическое развитие западного общества.

Исследование представительства социальных групп, механизмов их взаимодействия с властью, поиск инструментов минимизации общественных конфликтов остается важнейшей научной задачей.

Глава I.
Теоретико-методологические истоки корпоративизма

Термин корпорация широко используется в общественной и экономической науках. Но для каждой научной отрасли он означает разные сущности. Для экономистов корпорация – организационная форма производственно-финансовой деятельности, для политологов – это структурированное представительство групп интересов, выходящее на уровень политических институтов. Поэтому под корпоративным общественным устройством ими понимается такая организация общественной жизни, при которой отношения между группами интересов и политической системой преимущественно реализуются через корпорации³.

В западной общественной науке теория корпоративизма имеет длительную историю. «У корпоративизма – как явления политической жизни, равно как и концепта политической теории – довольно странная судьба, – отмечал Ф. Шмиттер в своей известной статье «Неокорпоративизм». «Ему пели осанну как новому и многообещающему пути достижения гармонии [интересов] между противоборствующими социальными классами; его осуждали как реакционную антидемократическую доктрину, направленную на подавление требований самостоятельных ассоциаций и движений,… корпоративизм определяли и как идеологию, и как разновидность политической культуры или государственного устройства, и как форму организации экономики, и даже как особый тип общества»⁴.

Теория корпоративизма выросла из феодального устройства и порядка. Как форма организации европейской хозяйственной и общественной жизни, корпорации сложились в средние века. Человек этой эпохи – это член определенного сословия, конкретного сообщества, за которым закреплялись четко фиксированные права и функциональные обязанности. Существование и предназначение индивида состояло в служении своему коллективу, «общему делу». В этом суть западноевропейского феодального мироустройства. Оно закреплялось в религиозных учениях Римско-католической церкви, утверждавшей приоритет «общего, мирского блага» над индивидуальным.

Корпорации, т. е. средневековые гильдии, цехи, стояли на защите профессиональных и социальных прав входивших в них индивидов. Слово guild происходило от древнеанглийского gild – «жертвоприношение», а древнескандинавское gildi значило «пир», «празднество», а также и «платеж», «стоимость». Гильдии периода раннего средневековья имели сакральный характер и были связаны с языческими культами. Члены цеха, гильдии называли друг друга «братьями»: демократические формы и традиции играли в средневековом городе большую роль, несмотря на всю дифференциацию в коммуне и в цехах⁵.

Вся жизнь ремесленника, а также жизнь его семьи, проходила в рамках гильдейско-цеховой организации. Они объединялись в подобные структуры не только из-за производственно-сбытовых интересов, не только из-за необходимости противостоять агрессивной внешней среде, но и из-за того, что, становясь частью коллектива, индивид мог рассчитывать на определенные сословные права, правосудие, взаимопомощь. Он мог рассчитывать на защиту, которую ему обеспечивал коллектив, организацию досуга и развлечения.

Представляя собой не только производственные структуры, но и общественные образования, корпорации выполняли, в том числе и институциональные задачи. Они устанавливали правила ведения бизнеса, моральные нормы поведения людей не только в трудовой, но и повседневной жизни, формировали отношения людей с внешним, нередко враждебным, миром, определяли межличностные отношения. Жизнь средневекового человека вне корпораций была невозможна.

Феодальное корпоративное устройство, формировавшееся на протяжении нескольких столетий в Европе, стало основой для теоретических обоснований ее социального устройства, для складывания теории корпоративизма.

На становление и развитие корпоративистских теорий оказали огромное влияние разные теоретические концепции, существовавшие в интеллектуальном европейском пространстве. Следует отметить, что они складывалась из разных источников на протяжении продолжительного времени.

В феодальной Европе сохранялась автономия общин, союзов, цехов, ассоциаций, братств и т. д., государства мало вмешивались в их внутреннюю жизнь. Но по мере становления буржуазных отношений традиционные общественные институты оказались под двойным давлением – со стороны абсолютистской власти и со стороны растущего капитализма, поддерживаемого, поощряемого, а иногда даже насаждаемого государством.

Этатизация (огосударствление) общественной жизни получила мощное ускорение с возникновением национального буржуазного государства. Политика, осуществлявшаяся большинством централизованных монархий Европы, была направлена на замену прежнего городского и гильдейского самоуправления в экономической и политической сфере управлением сверху вниз, на юридическое и административное подчинение сельских общин, захват и раздел общинных земель. В результате подобной политики основанные на нормах солидарности и взаимопомощи социальные связи подверглись размыванию и разрушению.

1.1. Светские истоки корпоративизма

Первыми, заговорившими о корпорации как форме общественного устройства, стали немецкие философы XVIII в. Они утверждали, что европейское общество невозможно понять, не учитывая преемственность и зависимость существующего социального положения от прошлого, убедительно доказывали, что новый общественный порядок должен строиться на корпоративных принципах.

Для И. Г. Фихте идеалом такого порядка являлось государство, несущее ответственность за справедливое распределение прав, обязанностей и доходов граждан. Чтобы исправно служить обществу, оно должно содействовать его строительству на корпоративных началах, устанавливать квоты для граждан, входящих в ремесленные или профессиональные структуры⁶.

Корпоративные идеи получили развитие в трудах Г. Гегеля. Он первым стал использовать термин «корпорация». По его мнению, посредством этого института только и возможна реализация групповых и частных интересов. Корпорация служит государству и обществу, являясь связующим звеном между этими субъектами общественной практики. В стремлении к идеалу, т. е. гармонии частных предпочтений и интересов, общественных целей и задач, и состоит цель «гражданского общества»⁷. Гегель отвергал индивидуализм, который покушается на общественные устои и обезличивает человека. Доведенный до крайности он становится разрушительной силой.

После публикации А. Смитом в 1776 г. «Исследования о природе и причинах богатства народов» идеи либерализма – свободы рыночных отношений, предпринимательской деятельности, невмешательства государства в экономику – стали господствующими в Европе. По мысли Смита, любое ограничение стихийного хода событий и конкуренции сдерживало хозяйственное развитие. За государством он оставлял только функции поддержания порядка внутри страны и обеспечения внешней безопасности. Эти идеи шли вразрез с устоявшимися представлениями о цели и задачах государства. Они способствовали постепенному отказу общества от прежних корпоративных норм и поведения индивидов, и формированию новых общественных институций и норм поведения, основанных на индивидуализме и эгоизме.

Корпоративистские воззрения развивали в своих трудах Т. Гоббс, Дж. Локк, а позже Ж.-Ж. Руссо. Впервые ими было обосновано существование политических институтов, доказана необходимость согласования общественных и государственных интересов. Ими была сформулирована новая модель политического порядка, так называемая «протективная» (защищающая) демократия», цель которой – защита граждан от произвола властей и беззакония частных лиц. Важным ее элементом стала идея отделения государства от общества и невмешательства власти в общественно-экономическую жизнь⁸.

На смену патерналистско-консервативного взгляда на государство, основанного на убеждении в естественных либо божественных истоках иерархического устройства, на доминировании и абсолютной ответственности государства, пришли теории «социального контракта» и «общественного договора». Согласно им отношения между государством и обществом должны основываться на «общественном договоре», который налагает обязательства на государство и общество и регулирует отношения между ними.

Идеям индивидуализма, получившим широкое распространение в европейской теоретической мысли и практике в XVIII–XIX вв., была противопоставлена концепция корпоративизма. Ее родоначальником являлся А. Мюллер. В основе ее логической конструкции лежал «духовный императив», представление о том, что взаимоотношения между государством и обществом строятся наподобие семейных отношений: каждое сословие – это семья, обладающая определенными моральными и духовными ценностями, а «государство – это семья семей».

Для Мюллера высшее сословие – это духовенство. Выступая посредником между остальными сословиями, оно своим нравственным авторитетом поддерживает единство и гармонию общества. В межгосударственных спорах, международной политике оно выступает арбитром. Духовенство обязано утверждать в обществе уважение к законам. Следующим по значимости сословием являются дворяне-землевладельцы. Их предназначение – служение обществу и государству. «Дворянство должно олицетворять собою нравственную и духовную силу государства», – заявлял Мюллер. Крестьянство обязано обеспечивать общественный достаток и быть законопослушным. Хозяйственные функции, труд на благо отечества он оставляет «третьему сословию». Купцы и торговцы в полной мере пока не могут считаться сословием, поскольку их жизнь и деятельность ограничивается чисто материальными, а не духовными ценностями⁹.

В основе социальных исканий немецких мыслителей Нового времени лежали представления о справедливости, как самих рыночных процессов, так и их результатов. Они выступили против идей Французских просветителей и англо-саксонских концепций, исповедовавших индивидуализм, эгоизм, приоритет личного интереса над общественным. Наиболее полно эти представления воплотились в английской политической экономии. Общим для немецких философов и общественных деятелей стало неприятие либеральной идеи об ограничении властных полномочий государства, о непризнании последнего ведущим субъектом общественно-политической практики. В экономической науке эти взгляды критиковали представители немецкой исторической школы – Г. Шмоллер, Ф. Лист, М. Вебер, В. Зомбарт и пр.

По их мнению, экономическая наука должна заниматься исследованием специфики конкретных национальных хозяйств, поскольку каждое национальное хозяйство имеет свои специфические свойства, зачастую не имеющих аналогов. По их мнению, универсальная экономическая теория не может быть создана. Они рассматривали народное хозяйство как единое целое, части которого находятся в постоянном взаимодействии между собой, а не как простой суммы отдельных индивидов. При этом они указывали на необходимость учета разных внеэкономических факторов – этических, психологических, правовых и культурологических при изучении хозяйственной жизни.

Народное хозяйство управляется особыми законами, отличными от законов, которым подчиняется жизнь отдельно взятых субъектов. Представители исторической школы отвергали представление об индивиде как человеке, свободным от воздействия общественных факторов и стремящимся к достижению исключительно максимальной личной выгоды.

Они доказывали, что народное хозяйство представляет собой постоянно меняющуюся систему. В своем развитии она проходит различные стадии, которые обладают своими специфическими, зачастую уникальными свойствами.

Деятели исторической школы благосклонно относились к государственному вмешательству. Такое отношение вызвано, прежде всего, скептицизмом по поводу того, что свободная конкуренция, характерная для рыночной экономики, в состоянии обеспечить гармонию интересов разных хозяйствующих субъектов. Без планомерного воздействия государства на хозяйство «сильнейшие» будут всегда оказываться в выигрыше за счет «слабейших».

Интерес к своему историческому прошлому проявлялся в различных формах и видах. В XIX в. в немецкой философии, литературе, музыке широкое развитие получило «романтическое направление», яркими представителями которого являлись Ф. Шеллинг, Ф. Шлегель, Ф. Шиллер, Р. Вагнер и многие другие. Германский романтизм выдвинул концепцию Volksgeist – «духа народа», утверждавшую первенство национального характера, народного искусства, обычаев, традиций, проповедовавшую приоритет национальных ценностей над «общечеловеческими». Чтобы нация по-настоящему могла заявить о себе в полный голос, она должна быть сильной. Культ физической силы и мощи, таким образом, постепенно начал вытеснять индивидуализм и личностные ценности из сферы высших проявлений нации и национального государства. Повышенный интерес к национальным вопросам имел и обратную сторону. Он способствовал распространению в немецком обществе националистических идей и теорий.