Czytaj książkę: «Роуз и магия маски»

Czcionka:

* * *

Посвящается Джону

Глава 1

– Чаю, Роуз?

Роуз непонимающе посмотрела на миссис Джонс, и все остальные слуги на кухне сделали то же самое. Казалось бы, самая обычная фраза – но ведь кухарка не разговаривала с Роуз больше месяца, с тех самых пор, как половина дома перепугалась, обнаружив, что младшая горничная – волшебница.

Судомойка Сара сидела за большим деревянным кухонным столом. Она перевела взгляд с миссис Джонс на Роуз, а потом снова на миссис Джонс – в ее круглых голубых глазах читалась тревога. Затем она медленно передала миссис Джонс чашку и блюдце.

Роуз судорожно сглотнула, ее горло как будто сдавило слезами. И Сара тоже? Они и правда перестанут притворяться, что ее не существует? Девочка сердито шмыгнула носом. И почему ей хочется плакать сейчас – ведь они снова стали относиться к ней по-человечески? Когда они не замечали ее, она старательно притворялась – в том числе и перед самой собой – что ей все равно.

Миссис Джонс подвинула к ней чашку через стол и быстро убрала руку, чтобы не касаться чашки одновременно с Роуз, но для начала и это неплохо.

Роуз с благодарностью опустилась на стул рядом с Биллом, младшим лакеем, который ободряюще улыбнулся ей. Он не так сильно боялся ее магии, как прочие слуги. Возможно, из-за того, что тоже был сиротой – это их сближало. Билл вырос в приюте для мальчиков, через забор от приюта Святой Бриджет, где Роуз жила, пока ее не забрали в дом мистера Фаунтина.

А еще у него было больше времени, чтобы привыкнуть к волшебству младшей горничной. Он видел одно из ее первых случайных заклинаний, когда его отправили показать ей дорогу в магазины. Элегантные платья и роскошные кареты на улицах так ошеломили Роуз, что она шла, не разбирая дороги, и случайно оказалась на пути у всадника, который попытался ее ударить. Каким-то образом вышло так, что и наездника, и его белую лошадь облило липкой черной патокой. Роуз до сих пор не знала, как ей это удалось. Но окатить богатенького франта патокой – хороший способ дать понять мальчику, что она волшебница.

Билл пододвинул к ней сахарницу, и она положила несколько кусочков в чай. Ее рука тряслась, и ложка громко звякала о чашку. Сара даже дала ей одну из чашек покрасивее, заметила Роуз, делая глоток. Разумеется, только экономка мисс Бриджес пила чай из расписанного цветами фарфора, но у этой чашки по краю шла тонкая синяя полоска. Девочка пила чай осторожно – вдруг в него подмешано что-то гадкое? Хотя вряд ли: миссис Джонс терпеть не могла зря переводить еду, а чай – штука ужасно дорогая.

Роуз робко улыбнулась кухарке и прошептала:

– Очень вкусный чай.

Билл причмокнул:

– Крепкий, даже ложка стоит.

Миссис Джонс милостиво кивнула, приняв похвалу как должное.

– Не переношу эту водичку, которую пьет хозяин, – согласилась она, задумчиво помешала свой чай, а затем подняла глаза на Роуз. – Их Милостивые Величества пьют чай?

– Я не видела короля и королеву за чаем, но принцесса Джейн пила чай за завтраком и после обеда. А принцесса Шарлотта пила молоко, иногда с ложечкой чая.

– Милая крошка, – ласково проговорила миссис Джонс, а Сара завороженно глядела на младшую горничную.

Роуз улыбнулась себе под нос. Миссис Джонс души не чаяла в принцессах, но конечно же приближалась к ним ровно настолько, чтобы бросить цветы под колеса их кареты. Хотя их хозяин, мистер Фаунтин, был Старшим советником по магическим делам Королевской казны и видел короля почти ежедневно, его слуги никогда не приближались ко дворцу. Кухарка любовно посмотрела на картинку, вырезанную из газеты и стоявшую на посудной полке, опираясь на стопку тарелок. На ней была изображена принцесса Джейн, осматривавшая военный корабль. Роуз подумала, что художник сделал принцессу красивее, чем в жизни. Ей ли не знать: ведь она два дня провела под чарами личины, чтобы выглядеть точь-в-точь как Джейн.

А все началось со странной, неестественной зимы несколько недель назад. Снег и лед опустились на город стремительно и неумолимо. Дни становились темнее и холоднее, и по улицам поползли страшные слухи о ледяных заклятиях и опасном колдовстве. Злые перешептывания преследовали лондонских волшебников, куда бы они ни пошли.

Тем временем из Талиса прибыла делегация для обсуждения мирного договора. Война закончилась восемь лет назад после крупного морского сражения. Тогда храбрый капитан одного из британских кораблей произнес пылкую патриотическую речь, по случаю рождения новой принцессы, и поднял боевой дух моряков этой речью и дополнительной порцией рома. Но победа далась королевским войскам нелегко, и никакого триумфального вторжения в Талис за ней не последовало. Великая империя по ту сторону узенького пролива просто отвернулась от Британии и принялась захватывать кусочки Италии.

Ушли годы писем и даров, крошечных дипломатических побед и неудач на то, чтобы подойти вплотную к заключению настоящего мира. Договор о мире должен был быть окончательно подписан после пышного приема в честь дня рождения принцессы Джейн. Но принцесса исчезла, прием оказался под угрозой, и дворец охватила паника. Все ожидали, что глубоко оскорбленные отменой приема посланники поспешат обратно в Талис и возможность заключить мир будет снова потеряна.

Тогда-то Роуз и поняла, что короли не такие, как остальные люди. Отчаянно пытаясь отыскать свою дочь, король, тем не менее, как будто больше скорбел о возможном срыве мирного договора. Ему нужна была принцесса – или кто-то похожий на нее как две капли воды. Мистер Фаунтин нехотя позволил своей ученице и одновременно младшей горничной навести на себя чары личины – заклинание, изменяющее внешность, – и изображать принцессу Джейн, пока та не нашлась. Роуз не хотелось думать, что было бы, если бы принцессу не спасли. Возможно, она до сих пор была бы заперта в личине Джейн.

Прием в честь дня рождения принцессы обернулся катастрофой, несмотря на все усилия. Талисийский посланник лорд Венн напал на Роуз и наглядно показал всем, что она самозванка, – разумеется, он изначально знал это, потому что именно он и его хозяин, ледяной чародей Госсамер, похитили настоящую принцессу, которая оказалась пленницей в собственном кукольном домике.

Слухи об исчезновении принцессы Джейн разлетелись по всему Лондону, и люди обвинили в этом волшебников. Начались протесты, митинги, и даже состоялись дебаты в парламенте. Когда Роуз спасла ее, Джейн вышла на дворцовый балкон и предстала перед напуганной и мнительной толпой. У дворца собралось больше тысячи человек, и все они не знали, кому верить. Король вывел свою дочь вперед и рассказал о ее похищении и счастливом возвращении, но толпа безмолвствовала. «Действительно ли это маленькая принцесса? – перешептывался народ. – Или очередной обман? Может, и сам король – не король?!»

Тогда заговорила сама Джейн, вместе с собой выведя Роуз на балкон. Каким-то образом, увидев девочку, которая рискнула жизнью ради любимой всеми принцессы, люди поверили рассказанной истории и разошлись. Но по городу все еще ходили опасные слухи. Большинство признавали, что принцессу похитила банда злых волшебников, тогда как остальным волшебникам доверять можно – по крайней мере, не меньше, чем раньше. Но злодеям удалось сбежать.

В городе было неспокойно, в особенности потому, что похитителями оказались члены талисийской мирной делегации – хотя остальные посланники клялись, что их околдовали и император ничего не знал о заговоре. Дескать, лорд Венн с самого начала втайне планировал сорвать подписание мирного договора и всех их обманул.

Роуз не понравился Венн – полный, грубоватый человечек, но его хозяин – волшебник с ледяными глазами Госсамер – пугал ее до дрожи. Когда заговор раскрылся, мистер Фаунтин выяснил, что Госсамер был главарем всей банды и именно он сумел наколдовать чудовищную раннюю зиму.

Конечно, всем хотелось бы верить, что Госсамер и Венн на самом деле не служили Талису – как уверял император в нескольких льстивых письмах к королю – но если бы их замысел осуществился, они оставили бы Англию скорбящей о своей обожаемой принцессе и полной ненависти к волшебникам и волшебству. Волшебству, без которого не выиграть войну с Талисом. Если бы колдовская зима, заморозившая Темзу, сковала льдом и Канал, как планировал Госсамер, не прошло бы и недели, как императорские войска вошли бы в Лондон.

Роуз надеялась, что на Билла произведет впечатление ее вклад в спасение Британской империи, но не ожидала, что все остальные тоже простят ей причастность к этой магической чепухе.

Но теперь она поняла, что недооценивала притягательность сплетен о дворце. Сара, доселе до смерти боявшаяся Роуз (она, похоже, думала, что младшая горничная может превратить ее во что-нибудь маленькое и многоногое), отхлебнула чаю и спросила:

– А сколько платьев у принцессы, Роуз? Они все расшиты драгоценными камнями? Она надевает лайковые перчатки, когда принимает ванну? – Сара взглянула на свои руки: ее короткие и довольно толстые пальцы покраснели, кожа потрескалась от постоянного мытья посуды. Будучи судомойкой, она каждый день подолгу оттирала кастрюли по локоть в горячей воде.

Роуз улыбнулась ей. Она догадалась, что Сара представляет себе, как принцесса растянулась в облаке пара перед огромным мраморным камином и любуется своими руками в лайковых перчатках до локтя и тяжелых браслетах с изумрудами.

Сара уронила ложку, которой помешивала чай, и уставилась на Роуз, как испуганный кролик. Та ответила ей не менее встревоженным взглядом. Сара не просто вообразила принцессу, а действительно увидела ее, скорее всего, на гладкой поверхности чая. Магия Роуз и началась с этого – со случайных картинок. Обычно они возникали, когда девочка рассказывала какую-нибудь историю и не прикладывала усилий, чтобы остановить их.

– Ой… Где она? – севшим голосом спросила Роуз, надеясь, что Сара не поднимет крик. Они только начали снова к ней хорошо относиться! И как ее угораздило так оплошать?

– В чае, – пискнула Сара. Билл потянулся посмотреть, и она поспешно прикрыла чашку рукой. – Она же не одета! – рявкнула судомойка.

– Не на моей кухне, благодарю, мисс Роуз, – настоятельно попросила миссис Джонс, хватая чашку и выливая чай в помойное ведро. – Я и раньше говорила, ты прекрасно помнишь. От этой магической чепухи у еды вкус портится и плохо горит огонь в плите. Не говоря уже о том, что желе из-за нее не застывает. Оставь ее для занятий наверху, юная леди, слышишь меня?

– Простите, миссис Джонс, я правда не нарочно, – быстро извинилась Роуз. – Эти картинки просто выскакивают, когда я о чем-нибудь задумываюсь. Я не хотела.

Миссис Джонс, хмыкнув, величественно кивнула.

– Так она надевает лайковые перчатки в ванне? – полюбопытствовала она, предостерегающе глядя на Билла, будто предупреждая, что за любое легкомысленное замечание его выведут из кухни за ухо.

Роуз покачала головой:

– Нет. Но ей в ванну льют розовое масло – подарок принцессы Луизы на прошлое Рождество. И банные простыни у нее из розового шелка с золотой вышивкой. А у принцессы Шарлотты есть игрушечный кораблик, чтобы пускать в ванне. У него розовые шелковые паруса.

Сара и миссис Джонс одобрительно кивнули.

– А драгоценные камни? – умоляюще спросила Сара. – Платья, усыпанные самоцветами?

Роуз поежилась. Ей довелось надеть лишь одно платье, расшитое самоцветами: это воздушное изделие из шелка изготовили специально под великолепное ожерелье розового жемчуга, подаренное королем его любимой дочери. К концу приема в честь дня рождения принцессы Джейн платье превратилось в лохмотья, заляпанные кровью – кровью Роуз.

Девочка покачала головой.

– Не на каждый день. Но ткани только лучшие. Кружево и бархат, мягкий, как кошачий мех. И никаких простых нижних юбок – кружева на каждой оборке.

Сара кивнула, как будто ожидала услышать именно это.

Роуз опустила глаза, пытаясь спрятать широкую улыбку, чтобы они не подумали, будто она тронулась умом. Дворец был совсем не таким, как они воображали. Он оказался странным, холодным местом, даже когда там не разгуливали злые волшебники, которые наколдовали преждевременную зиму, засыпавшую город глубоким снегом, какого не было лет пятьдесят.

Там не было магии, в отличие от дома Фаунтинов. Пусть миссис Джонс и изгнала волшебство из кухни, и ее строгие требования, как ни странно, действительно не позволяли ему проникать на нижний этаж дома, но Роуз чувствовала, что магия близко, только и ждет, чтобы окутать ее. И теперь, когда стылая ненависть других слуг растаяла вместе с морозной зимой за окном, она не могла сдержать глупую улыбку.

– О!

Роуз обеспокоенно подняла голову. Неужели она опять что-то случайно наколдовала?

Но на этот раз заговорила не Сара. В дверях кухни стояла старшая горничная Сьюзен, и на ее лице было написано глубочайшее отвращение – будто она обнаружила, что к ее туфлям прилипло что-то мерзкое.

– Ты вернулась. Как жаль, – прошипела она.

Сьюзен храбрилась, но Роуз заметила, что она так и стоит на пороге, не проходя в кухню. Старшая горничная всегда ненавидела Роуз, и волшебство только усугубило положение. Кроме того, незадолго до отбытия во дворец они со Сьюзен поссорились. Сьюзен схватила ее, и девочка – сама не зная как – заставила ее руку почернеть. Конечно, ненадолго, но Роуз знала, что старшая горничная никогда не простит ее, даже если остальные слуги будут готовы смириться со странностью младшей горничной ради сплетен о королевской семье.

– Я не буду мешать тебе, если ты не будешь мешать мне, – холодно произнесла Роуз. Это прозвучало как угроза, чего она, собственно, и добивалась.

Сьюзен бочком прошла в кухню, передвигаясь вдоль стен и следя, чтобы между ней и Роуз оставался стол.

– Да не будет она поражать тебя молнией, – фыркнул Билл, ухмыляясь, и Сьюзен зашипела на него.

– Прекрати! – резко одернула ее миссис Джонс. – Здесь никто тебя не тронет. Я уверена, что Роуз достаточно разумная девочка, чтобы не пользоваться своим преимуществом.

– Уродка, – прошептала Сьюзен Роуз, когда миссис Джонс снова занялась чайником. – Подменыш…

Роуз пожала плечами и улыбнулась. Она решила, что это выведет Сьюзен из себя больше всего. Старшая горничная знала, как девочку задевают насмешки над ее происхождением, потому что раньше Роуз не умела это скрывать. Всю жизнь в приюте она пыталась не думать о своих родителях, не гадать, кто оставил ее в корзине для рыбы у памятника павшим на войне на церковном кладбище и почему.

Роуз убедила себя, что это неважно, но теперь, когда выяснилось, что она получила в наследство не только хорошую порцию здравого смысла и самый заурядный темно-русый цвет волос, ей очень хотелось узнать, откуда пришел этот дар. Сейчас ей было не все равно. Но такие мысли надо держать в тайне, а это она умела. Глупо было расстраиваться из-за слов Сьюзен. Что ж, отныне Роуз будет непоколебимой, как камень, а язвительные замечания этой злюки пусть текут мимо, как вода. Просто еще одна разновидность личины. Поэтому Роуз дружелюбно улыбнулась Сьюзен и с радостью отметила, что та вздрогнула.

Роуз на удивление легко далось возвращение к жизни полуслужанки-полуволшебницы, хотя вечерами она все равно чувствовала себя смертельно уставшей, с трудом поднимаясь вверх по лестнице на чердак, в свою комнатку. Дел в доме было еще больше, чем до ее отъезда во дворец. Мисс Бриджес твердо решила, что к Рождеству дом должен стать безупречным. Мистер Фаунтин любил рождественские украшения из остролиста и прочих зеленых веток, отчего дом выглядел очаровательно. Но с веток падали ягоды, листочки и крошечные живые существа, отогревшиеся в тепле дома. Все это добавляло работы.

Несмотря на дополнительные занятия с мистером Фаунтином и Фредди, от Роуз ожидали выполнения всех ее обязанностей. Даже ногти у нее болели от постоянного оттирания то одного, то другого.

Уроки волшебства теперь были в основном посвящены гаданию по зеркалу – таинственному искусству видеть вещи далеко-далеко. Мистер Фаунтин привлек своих учеников к отчаянным поискам Госсамера. Злодей сбежал целым и невредимым, и никто не знал, куда они с Венном направились и что задумали.

К несчастью, поиски шли не очень-то хорошо.

– Вы нашли что-нибудь, сэр? – спросил с надеждой Фредди на одном из уроков. – Хоть какой-нибудь след?

Мистер Фаунтин покачал головой и тяжело опустился на стул, стоявший у стола в мастерской. Одной рукой он подпер подбородок и принялся беспокойно крутить ус.

– Никакой магии, хотя, если честно, я и не ожидал, что смогу ее найти. Во дворце Госсамера и Венна было почти невозможно обнаружить. – Волшебник усмехнулся. – Прятались у всех на виду. Ну, а теперь они будут прятаться еще тщательнее. Я не увидел ни малейшего проблеска, хотя вглядываюсь в зеркало уже несколько недель. – Он шумно и сердито вздохнул. – И ни намека от других моих источников. Сколько денег я потратил на взятки! Все напрасно.

Он уж слишком огорчен, подумала Роуз, учитывая, что он практически мог заставить деньги расти на деревьях. Мистер Фаунтин был не только очень могущественным волшебником, но и алхимиком. До того как девочка покинула сиротский приют, Роуз не слыхала об алхимиках, но сейчас, наслушавшись Фредди и Гуса, поняла, насколько удивителен мистер Фаунтин. Алхимия всегда была малоизвестной и слегка постыдной частью магии просто потому, что она не работала. Но вот двадцать лет назад мистер Фаунтин и его однокурсник по имени Джошуа Мергансер сумели превратить свинец в золото. По словам Фредди, в то время они были так бедны, что свинец им пришлось стащить с церковной крыши, чему Роуз не очень-то верила.

Мистер Мергансер умер при подозрительных обстоятельствах, и об этом Фредди тоже рассказал Роуз много интересных историй, в которые она в основном не верила. Как бы то ни было, мистер Фаунтин остался единственным успешным алхимиком в мире. Но сейчас, похоже, золото не могло ему помочь.

– Их и след простыл, – продолжал жаловаться мистер Фаунтин. – Они исчезли. Исчезли! – Он театрально уронил голову на руки и добавил трагическим голосом: – А значит, они замышляют новые злодейства. Кто знает, что еще у них на уме?

Белый кот Гус утешающе прильнул к рукам мистера Фаунтина, и хозяин, не глядя, погладил его, что было явной ошибкой. Гус требовал от своих почитателей полного и безраздельного внимания и сейчас предупреждающе зашипел.

– Что? О! Прости, Гус. Ну что ж, вы двое. Покажите мне, чему вы научились. Как знать, быть может, тут нужен свежий взгляд – кто-то из вас что-нибудь увидит. – В голосе мистера Фаунтина не слышалось большой надежды.

Роуз как раз собиралась открыть Внутренний Глаз, чтобы задействовать Истинное Зрение, как советовало «Превосходное пособие Прендергаста для подмастерьев магов», как вдруг в дверь мастерской постучали.

Роуз и Фредди вздрогнули: неслыханное дело – прислуга прерывает урок! Домочадцы до смерти боялись мастерской и того, что в ней происходило.

– Войдите! – произнес мистер Фаунтин, и дверь медленно отворилась. На пороге стояла белая как мел Сьюзен. Она сунула в руки Роуз, которая была к ней ближе всех, тяжелый запечатанный конверт, сделала стремительный реверанс и бросилась наутек.

– Чудная девица, – пробормотал мистер Фаунтин, забирая конверт у Роуз и протягивая его Гусу, который срезал сургучовые печати магически удлиненным когтем. – Печать короля Альберта… Что ему опять понадобилось? Я и так все утро провел во дворце. Честное слово, эта королевская служба становится невыносимо докучливой.

Он приступил к чтению, раздраженно постукивая пальцем по столу, но по мере того, как его взгляд скользил по толстому пергаменту, постукивание замедлялось, а лицо волшебника бледнело. Гус прыгнул ему на колени и взглянул на письмо.

– О-о-о, визит. И как раз к чаю, – промурлыкал он.

Мистер Фаунтин резко встал, со скрежетом отодвинув стул. Гус вцепился в его жилет и зашипел.

– Сегодня никаких сэндвичей с рыбным паштетом. Идем – вы оба тоже, он хочет видеть нас всех. Боже милостивый, и как такое могло случиться? Почему я этого не предвидел? Вели готовить карету, Роуз, а ты, Фредди, ради всего святого, причешись.

– Что случилось? – спросил Фредди.

– Эти проклятые идиоты во дворце упустили из виду – ха, вот как он это называет! – волшебную маску!

По гримасе ужаса на лице хозяина и распушенному хвосту Гуса Роуз догадалась, что дело плохо, хотя все еще не понимала, что именно произошло. Она выбежала из комнаты, пронеслась вниз по лестнице и ворвалась в кухню, запыхавшись:

– Ему нужна карета, во дворец, Билл, скажи кучеру Джону!

Мисс Бриджес пристально посмотрела на Роуз поверх пенсне:

– Тебя он возьмет с собой?

Роуз кивнула, с отчаянием глядя на свой грязный передник и не самое лучшее темное шерстяное платье, которое уже становилось ей мало.

– Ты не можешь что-нибудь сделать с ним сама? – спросила мисс Бриджес с ноткой надежды в голосе, бросая извиняющийся взгляд на миссис Джонс, которая держала перед собой медную форму для желе на манер щита.

– Не думаю, – ответила Роуз, поразмыслив секунду. – Придется навести чары личины, а я сама пока их делать не умею.

– Вечно так, – бросила мисс Бриджес. – В этом доме никто не заботится о приличиях. Сколько раз я говорила хозяину… Что ж, придется выкручиваться. – Она спешно вышла из кухни и вскоре вернулась, нагруженная ворохом белого батиста. – У меня здесь кое-что отложено. Так и знала, что понадобится. Вот, надень, Роуз. И старайся… ну, старайся держать ноги полусогнутыми, чтобы платье не казалось таким бесстыдно коротким.

Роуз стащила с себя передник, и мисс Бриджес помогла ей надеть поверх шерстяного платья белое платье-сарафан с кружевом на плечах и вышитыми цветами вдоль подола.

– Судя по виду хозяина, мисс, королю будет все равно, что я в старом платье. Кажется, стряслась беда. И у меня хороший плащ. Спасибо за сарафан, мисс Бриджес, он красивее, чем у принцессы.

Сплетни о принцессах не оставляли равнодушной даже мисс Бриджес – ее губы на мгновение изогнула слабая улыбка.

– Ступай, Роуз, – негромко проговорила экономка. – Полагаю, мисс Изабеллу он с собой не берет? – добавила она с надеждой.

– Он ничего про нее не сказал, мисс, – смущенно ответила Роуз, и мисс Бриджес вздохнула. Белла, маленькая дочурка мистера Фаунтина, могла стать сущим кошмаром, особенно если ее лишали чего-нибудь интересного, и умела с удивительной легкостью сбегать от гувернантки.

– Когда эта проказница начнет кидаться во все стороны магией, я найду себе новое место, – предупредила миссис Джонс. – Она и так-то невыносима. А с волшебством – и подумать страшно.

Роуз кивнула, торопясь уйти из кухни. Удастся ли ей сегодня увидеть принцессу? Как ни странно, она скучала по Джейн, хотя изображать ее – довольно необычный способ подружиться.